Иов | 8 глава

Подобно вестникам, которые, один за другим, являлись к Иову с плохими новостями, друзья Иова, один за другим, выдвигают ему суровые порицания; причем и те и другие, не ведая о том сами, служили замыслам сатаны: одни чтобы увести его от непорочности, другие чтобы отнять у него утешение в таковой. Елифаз не отреагировал на слова Иова, произнесенные в ответ на его речь, но предоставил это Вилдаду, ибо знал, что тот придерживается одного с ним мнения по данному вопросу. Кто стремится все время говорить, тот не самый мудрый, а скорее самый слабый в компании. Пусть первый из говоривших помолчит и даст возможность другим высказаться в свою очередь (1Кор 14:30−31). Елифаз взялся доказать, что если Иова постигли такие суровые беды, то, конечно же, он нечестивец. Вилдад большей частью разделяет это мнение и приходит к выводу, что если Бог не поспешил дать Иову облегчение, то он нечестивый человек. В этой главе Вилдад пытается убедить Иова, что:

(I) Тот говорил слишком эмоционально (ст. 2).

(II) Иов и его дети пострадали заслуженно (ст. 3−4).

(III) Если бы Иов искренне покаялся, то Бог вскоре возвратил бы его потерю (ст. 5−7).

(IV) Провидение обычно отнимает у нечестивцев надежду и радость так же, как у Иова; и именно поэтому у друзей появились основания подозревать его в лицемерии (ст. 8−19).

(V) Их подозрения полностью подтвердятся, если только Бог не даст Иову облегчение (ст. 20−22).

Стихи 1−7. В этих стихах:

I. Вилдад осуждает Иова за сказанное им (ст. 2), упрекает в эмоциональности, но, пожалуй (как это обычно бывает), с еще большей эмоциональностью. Мы-то думали, что Иов произнес много благоразумных слов (причем по делу), на которые имел полное право и основания; однако Вилдад, как заядлый и весьма сердитый спорщик, выдвигает опровержение со словами: «долго ли ты будешь говорить так?», считая само собой разумеющимся, что Елифаз сказал достаточно, чтобы заставить Иова замолчать, и теперь все сказанное Иовом неуместно. Таким образом (как отмечает Карил) обличения зачастую основываются на заблуждениях. Человека поняли неверно и подвергли строгому порицанию, словно злодея. Вилдад сравнивает речь Иова с бурным ветром. Тогда как Иов оправдывался, что его слова подобны ветру (англ. пер., Иов 6:26), поэтому не стоит придавать им большое значение. «Да, но, говорит Вилдад, твои слова подобны сильному ветру неистовому и грозному, яростному и опасному, поэтому в наших интересах защититься от них».

II. Вилдад оправдывает все действия Бога, хотя в данном случае необходимости в оправдании не было (ведь Иов не осуждал Господа, вопреки тому, что думал по этому поводу Вилдад); и он мог бы, оправдывая Бога, по крайней мере, не осуждать, как здесь, детей Иова. Неужели, выступая в защиту Бога, обязательно становиться обвинителем братьев?

1. В общем-то, Вилдад прав, подразумевая, что Бог не извращает суд и никогда не поступает вопреки установленным правилам правосудия (ст. 3). Он далек (и мы должны быть далеки) от того, чтобы подозревать Господа в обратном. Господь никогда не угнетает невинного и не возлагает на виновного бремя более тяжкое, чем тот заслужил. Он Бог, Судья, а Судия всей земли поступит ли неправосудно? (Быт 18:25). Если бы Бог был несправедлив, то как бы Он судил мир? (Рим 3:5−6). Он Вседержитель, Шаддай вседостаточный. Люди извращают правосудие подчас из-за страха перед власть предержащими (но Бог Вседержитель, Ему некого бояться), подчас от желания заручиться чьей-то благосклонностью; а Бог вседостаточен и в благосклонности других не нуждается. Зачастую люди поступают несправедливо из-за собственной слабости и несостоятельности, но Бог-то всемогущ, и о Нем этого не скажешь.

2. Но применительно к ситуации Иова Вилдад говорит несправедливо и предубежденно. Он считает само собой разумеющимся, что дети Иова (смерть которых стала для отца одной из самых больших бед) виновны в ужасных злодеяниях; и неблагоприятные обстоятельства их смерти служат убедительным доказательством того, что они грешили больше всех остальных сынов востока (ст. 4). Иов с готовностью признал, что Бог не извращал правосудие; тем не менее отсюда не следует, что его дети отличались безнравственностью и были преданы смерти за какое-то серьезное преступление. То, что мы и наши дети грешили против Господа, правда, и нам следует признавать Его правоту во всем, что Он возлагает на нас и на наших близких; но чрезвычайные скорби не всегда свидетельствуют о чрезвычайных грехах, а подчас являются испытанием чрезвычайных благодатей. И в своем суждении о ситуации, в которой оказались другие люди, нам следует предполагать наилучший вариант (если не очевидно противоположное), как учит наш Спаситель (Лк 13:2−4). Вилдаду это не удалось.

III. Вилдад заверяет Иова, что если он на самом деле прав, как утверждает, то еще увидит благоприятный исход своих нынешних бед: «Если сыновья твои согрешили пред Ним, то Он и предал их в руку беззакония их (они умерли в своем собственном грехе), а если ты сам чист и прав и в подтверждение примешься искать Бога и покоришься Ему, то у тебя будет все в порядке» (ст. 57). Эти слова можно истолковать двояким образом:

(1) Как намерение доказать, что Иов был лицемером и нечестивцем, на основании, если не силы, то длительности его страданий. «Ты стал нищим, и твои дети погибли; но будь ты чист и прав и докажи это во время испытания, то Бог бы уже вернул тебе Свою милость и дал бы тебе утешение, соразмерное времени скорби; но поскольку Он этого не делает, то у нас есть основания прийти к выводу, что ты не так чист и прав, как утверждаешь. Если бы ты повел себя правильно во время первой скорби, то вторая бы не постигла тебя». В этом Вилдад заблуждался, ибо благочестивому человеку могут быть посланы скорби в качестве испытания, причем не только очень горькие, но и весьма продолжительные; хотя, что такое жизнь по сравнению с вечностью? Всего лишь миг. Но поскольку Вилдад представил дело именно таким образом, то Богу было угодно поспорить с ним и доказать, что его раб Иов честный человек на основании приведенных самим же Вилдадом доводов; ибо вскоре Господь благословил Иова так, что впоследствии у него стало больше, чем вначале.

(2) Или как совет и воодушевление для Иова, чтобы он не впадал в отчаяние и не считал свое дело совсем пропащим: у него появится надежда, если он выберет правильный курс действий. Я же склонен думать, что Вилдад намеревался осудить Иова, хотя и пожелал скрыть это под маской совета и утешения.

[1] Он дает Иову добрый совет, но, наверно, не рассчитывая при этом, что Иов его примет (такой совет уже прозвучал из уст Елифаза, Иов 5:8), а именно взыскать Бога, причем своевременно (то есть срочно и со всей серьезностью, англ. пер., ст. 5), не медлить с обращением и покаянием и не допускать в этом деле легкомыслия. Он советует Иову не жаловаться, а обратиться с прошением помолиться Вседержителю со смирением и верой, убедившись, что в сердце присутствует искренность (ведь до сих пор опасался, что искренности Иову недостает): «Ты должен быть чист и прав», а в доме честность: «он должен быть жилищем правды твоей, в котором нет нажитого нечестно добра, иначе Бог не услышит твои молитвы (Пс 67:19)». Ибо Бог принимает лишь молитвы праведных и отвечает на них (Притч 15:8).

[2] Он вселяет в Иова добрую надежду, что тот еще увидит лучшие дни (хотя втайне подозревает, что Иов этого не достоин). Вилдад заверяет Иова: если он начнет искать Бога с раннего утра, то Господь пробудится, чтобы дать ему облегчение, вспомнит его и вернется к нему, хотя сейчас кажется, что Бог забыл его и покинул; если жилище Иова праведно, то его ждет процветание. Когда мы возвращаемся к Богу по пути долга, то имеем основания надеяться, что Он вернется к нам по пути милости. Пусть Иов не возражает, якобы ему так мало осталось в этом мире, что возврата к былому процветанию нет. Наоборот: «С какой бы малости ты ни начинал только горсть муки в кадке и немного масла в кувшине, Божье благословение умножит и это многократно». Именно таким образом Бог обогащает души Своих людей благодатями и утешениями не per saltum сразу, a per gradum — постепенно. Начинается с малого, а движется к совершенству. Рассветные лучи набирают силу вплоть до наступления полдня, а горчичное зерно вырастает в огромное дерево. Поэтому давайте не будем презирать день малых достижений, но станем уповать на день великих.

Стихи 8−19. В этих стихах Вилдад очень хорошо рассуждает о печальной участи лицемеров и злодеев и о полном крушении всех их надежд и радостей. Он не осмелился говорить вместе с Елифазом, что никто из праведных еще не искоренялся (Иов 4:7); тем не менее считает само собой разумеющимся, что нечестивцев, которые казались религиозными и преуспевали, Бог в Своем провидении обычно приводит к позору и краху в этом мире; и когда Господь сокращает время их преуспевания, то обнаруживает, что их религиозность была притворной. Вилдад не стал утверждать, что это служит убедительным доказательством лицемерия всех потерпевших крах, но, скорее всего, подозревал это и считал, что к такому выводу прийти несложно.

I. Вилдад доказывает истину о неизбежном крушении всех надежд и радостей лицемеров, ссылаясь на прежние времена и на совпадающее с его предположением мнение и наблюдения всех мудрых и благочестивых людей; непреложная же истина состоит в том, что если говорить о мире ином не об этой жизни, а о грядущей, то лицемеры лишатся всех своих упований и триумфов; и мы принимаем эту истину не зависимо от того, что именно подразумевал Вилдад. Давайте рассмотрим метод его доказательства (ст. 8−10):

1. Вилдад не настаивает на исключительной верности собственного суждения, равно как и суждений своих друзей: а мы вчерашние и ничего не знаем (ст. 9). Он понимал, что Иов был невысокого мнения об их способностях и думал, что им известно немного. «Мы готовы признать, говорит Вилдад, что ничего не знаем: да, мы пребываем в неведении, за которое ты нас осудишь; ибо мы, образно говоря, вчерашние и наши дни на земле кратки и преходящи, они убегают, словно тень. Следовательно:

(1) Мы не так близки к первоисточнику Божьего откровения (которое, судя по всему, в то время передавалось устно), как представители прежних родов, и поэтому должны спрашивать о том, что они говорили, и подробно излагать услышанное нами об их суждениях». Слава Богу, что теперь у нас есть Божье Слово в письменном виде и нам дано наставление исследовать его, а значит, нет необходимости спрашивать у прежних родов и вникать в наблюдения отцов их; ибо, хотя мы сами вчерашние, Божье Слово в Писании к нам так же близко, как и к ним (Рим 10:8), и оно вернейшее пророческое слово, к которому мы должны обращаться. Если мы изучаем и храним Божьи заповеди, то таким образом можем стать сведущими более старцев (Пс 118:99−100).

(2) «Мы живем не так долго, как представители прежних веков, чтобы проводить наблюдения за методами Божьего провидения, поэтому не вправе считать себя такими же, как они, компетентными судьями в вопросах подобного рода». Следует заметить: быстротечность нашей жизни, равно как и хрупкость и немощность тел, является огромной помехой для совершенствования познания. Vita brevis, ars longa — Жизнь коротка, искусство вечно.

2. Вилдад ссылается на свидетельство древних и на осведомленность Иова о том, какого мнения они придерживались. «Ты сам спроси у прежних родов, и пусть они тебе скажут не только свое собственное суждение по этому вопросу, но и суждение своих отцов (ст. 8). Вот, они научат тебя (ст. 10) и сообщат тебе, что в их время нечестивцев постоянно постигали Божьи суды. Они от сердца своего произнесут слова, то есть скажут о том, во что сами твердо верят и что произвело на них сильное впечатление и вселило желание довести до сведения, не оставив равнодушными и других». Следует заметить:

(1) Чтобы правильно понять Божье провидение и научиться справляться с трудностями, полезно сопоставлять наблюдения и опыт прежних, родов с событиями наших дней и с этой целью обращаться к истории, особенно к священной истории, которая является самой древней, непогрешимо истинной и написана специально для изучения.

(2) Кто желает обогатиться знаниями прежних родов, тот должен прилежно исследовать, вникать в наблюдения и прилагать усилия в поисках.

(3) Скорее всего в сердце учеников проникнут те слова, которые исходят из сердца учителя. Наилучшим образом научат тебя те, которые от сердца своего произнесут слова, будут говорить о духовных и Божиих истинах на основании опыта, а не механически. Ученый епископ Патрик предполагает, что так как Вилдад был савхеянином потомком одного из сыновей Авраама от Хеттуры Шуаха (Быт 25:2), то он не случайно ссылается на историю, ибо с особым почтением относился к благам, которые по Божьему благословению распространялись на потомков верного Авраама (хранившего свою религию долгие годы), и на факт искоренения восточных народов, обитавших по соседству с Иовом (на земле которых поселились потомки Авраама), за нечестие; причем на этом основании он делает вывод, что Бог именно таким образом дарует процветание праведному и искореняет нечестивого, хотя какое-то время нечестивец может преуспевать.

II. Для иллюстрации этой истины Вилдад приводит несколько образных примеров.

1. Надежды и радости лицемера уподобляются тростнику или камышу (ст. 11−13).

(1) Он произрастает из трясины и воды. А надежда у лицемера появляется лишь при наличии какого-нибудь гнилого болота, которое ее питает, как влага камыш, и поддерживает в ней жизнь. Лицемер основывает надежду на мирском преуспевании, чисто внешней религиозности, добром мнении соседей и собственном хорошем представлении о себе; но твердым основанием для упования это быть не может, во всяком случае не более чем влага и вода; а произрастающая отсюда надежда всего лишь тростник и камыш.

(2) Возможно, какое-то время растение выглядит сочным и зеленым (тростник вырастает выше травы), но на самом деле оно легкое и полое внутри, пустое, ни к чему не пригодное. Его зеленью можно любоваться, но использовать нельзя.

(3) Он быстро увядает, прежде всякой травы (ст. 12). Даже в свежести своей он засыхает и в скором времени исчезает. Следует заметить: в своем наилучшем состоянии лицемеры и злодеи находятся на грани увядания; даже в свежести своей они засыхают. Трава подсекается и засыхает (Пс 89:6); что же касается тростника, то он и не срезан, а засыхает, причем прежде чем вырастет (англ. пер., Пс 129:6); он не только бесполезен, но и недолговечен. Таковы пути всех забывающих Бога (ст. 13); их ждет участь тростника, и надежда лицемера погибнет. Следует заметить:

[1] Люди забывают Бога и это лежит в основе их лицемерия и тщетных надежд, которыми они себя тешат, обманываясь в собственном лицемерии. Люди не были бы лицемерами, если бы не забывали, что Бог, с Которым им приходится иметь дело, исследует сердца и требует, чтобы в них была истина, и если бы не забывали, что Бог Дух, Который наблюдает за духом каждого человека. И у лицемеров не было бы надежды, если бы они не забывали, что Бог праведен и не желает, чтобы над ним насмехались, предлагая Ему хромое и больное.

[2] Надежда лицемеров это большой самообман; и, хотя какое-то время она процветает, в конечном счете непременно погибнет, а вместе с ней и они.

2. Уверенность лицемера уподобляется сети паука (англ. пер., ст. 14) или дому паука (написано на полях), паутине (ст. 14−15).

(1) Надежда лицемера соткана из его собственных внутренностей; она плод его воображения и возникает на основе высокого мнения о собственных заслугах и самодостаточности. Между работой пчелы и работой паука существует огромное различие. Прилежный христианин, подобно трудолюбивой пчеле, находит утешение в небесной росе Божьего Слова; а лицемер, словно хитрый паук, сплетает себе утешение из своих ложных предположений о Боге, как будто бы Господь такой же, как и он.

(2) Лицемер лелеет свою надежду, как паук паутину; тешит и окутывает себя ею, называя своим домом, опирается и хватается за нее. О пауке сказано, что он лапками цепляется, но бывает в царских чертогах (Притч 30:28). И плотской приземленный человек тешит себя изобилием и прочностью своего внешнего преуспевания; он гордится своим домом, как дворцом, укрепляет его, словно крепость, и использует, как паук паутину заманивает в сеть тех, кого намерен сделать своей добычей. Так же ведет себя и человек, который исповедует религию лишь формально: он льстит сам себе, не сомневаясь в собственном спасении и будучи уверенным, что попадет на небеса, и обманывает всех на свете своей тщетной уверенностью.

(3) Лицемера непременно сметут, причем без особого труда, как паутину веником, когда Бог придет очистить Свой дом. Процветание мирских людей не спасет их, хотя они и рассчитывают найти в нем безопасность и счастье. Они стараются крепко держаться за свое имение, но Бог вырвет его из их рук; и кому будет принадлежать все добро, которое они наживали? Или какая им от него польза? Уверенность лицемера подведет его. Говорю вам: не знаю вас. Дом, построенный на песке, падает во время бури, когда строители больше всего в нем нуждаются и надеются на него. Со смертью человека нечестивого исчезает надежда. Основание для упований лицемера окажется ложным; он разочаруется в своих ожиданиях, и его безумная надежда, за которую он держался, превратится в бесконечное отчаяние; так его упование будет подсечено; его паутина прибежище лжи сметена, а он уничтожен вместе с ней.

3. Лицемер здесь сравнивается с зеленеющим и хорошо укоренившимся деревом, которое хотя само и не вянет, но может быть запросто срублено, и место его не узнает его. Возможно, беспечный и преуспевающий грешник обидится на то, что его уподобили тростнику или камышу, ибо считает, что его корень лучше. «Позволим ему думать о себе высоко, говорит Вилдад, пусть он обладает всеми желаемыми преимуществами, а мы посмотрим, что будет, когда его внезапно срубят». Лицемер предстает в образе большого дерева, в котором узнал себя в своем сне и Навуходоносор (Дан 4:10).

(1) Мы видим прекрасное растение в расцвете сил (ст. 16), подобное укоренившемуся многоветвистому дереву (Пс 36:35), которое зеленеет пред солнцем, то есть сохраняет свои листья даже под палящими лучами солнца; простираются ветви его, находясь под защитой стены сада и получая питание от его почвы. Вот оно укрепилось, пустив глубоко корни, и, кажется, неистовый ветер никогда не повалит его, ибо в кучу камней вплетаются корни его (ст. 17); оно растет в твердой почве, а не как тростник или камыш в топи и воде. Так и нечестивец считает свое положение прочным, когда процветает в мире; его богатство как высокая ограда в его воображении.

(2) Но вот, несмотря ни на что, дерево падает, когда вырвут его с места его (ст. 18), причем искоренение будет таким полным, что не останется и следа там, где дерево росло. И само это место скажет: «я не видало тебя!»; то же будут говорить и очевидцы. Ищу его и не нахожу (Пс 36:36). Оно являло собой грандиозное зрелище и создавало сильный шум, но лишь на время, а теперь внезапно исчезло и не осталось у него ни корня, ни ветвей (Мал 4:1). Такова радость (в смысле: конец и завершение) пути нечестивца (ст. 19); то есть: вот что станет с его радостью. Путь нечестивых погибнет (Пс 1:6). Он-то думал, что его надежда в итоге превратится в радость; но вот каков итог и какова радость. В день собирания не куча жатвы будет, но скорбь жестокая (Ис 17:11). Это в лучшем случае. А что же в худшем? Разве он не оставит после себя семью, которая будет владеть всем, что у него было? Нет, из земли (а не от его корней) вырастают другие, не имеющие с ним родства, именно они займут его место и будут распоряжаться плодами его трудов. Другие (то есть другие того же духа и нрава) вырастут на его месте и будут такими же самоуверенными, как и он, не вняв предостережению в виде его падения. Путь мирских людей безумие их, и тем не менее приходит род, который одобряет мнение их (Пс 48:14).

Стихи 20−22. В заключение Вилдад вкратце сообщает Иову свое мнение, предлагая ему жизнь или смерть, благословение или проклятие и заверяя, что человек получает по заслугам, а значит, на основании происшедшего с Иовом друзья могут судить, что он собой представлял.

1. С одной стороны, если бы он был непорочным и справедливым, то Бог не отверг бы его (ст. 20). Хотя сейчас кажется, будто Господь оставил Иова, если он обратится, то и Бог постепенно обратит сетование его в ликование (Пс 29:11); утешения польются обильным потоком, и Бог еще наполнит смехом уста его (ст. 21). Столь разительной будет перемена к лучшему (Пс 125:2). Любившие Иова возрадуются вместе с ним, а ненавидевшие его и ликовавшие по поводу его падения устыдятся своей надменности, когда увидят, что к нему вернулось былое процветание. Итак, Бог действительно не отвергает непорочного; Он может свергнуть его на время, но не отвергнет навеки. Истинно также и то, что (если не в этом мире, так в грядущем) Господь наполнит смехом уста праведных. Несмотря на то что их солнце заходит в ненастье, рассвет будет ясным, а тучи рассеются навсегда; хотя в могилу они сходят в скорби, это не помешает их вхождению в радость Господа. Верно, что враги святых облекутся в стыд, когда увидят, как святые увенчаны честью. Но отсюда не следует, что Иов лишился бы своей репутации непорочного человека, не вернись он к былому процветанию.

2. С другой стороны, если бы Иов был нечестивцем и злодеем, то Бог не пожелал бы ему помочь, но оставил погибать в нынешнем трудном положении (ст. 20), и шатра его не стало бы (ст. 22). Действительно, Бог не поддерживает руки злодеев; они лишаются Его защиты и благосклонности. Господь не желает брать нечестивого за руку (написано на полях), не желает поддерживать с ним отношения и общаться; ибо что может быть общего у света с тьмою? Бог не протянет нечестивцам руку, чтобы вытянуть их из бедствий вечных бедствий, в которых они оказались по собственной вине. Тогда они сами начнут тянуть к Нему руки в надежде на помощь, но будет слишком поздно; Он не возьмет их за руку. Между нами и вами утверждена великая пропасть. Верно также и то, что шатра нечестивых рано или поздно не станет. И только живущие под кровом Всевышнего, для которых Он стал прибежищем, обезопасили себя навеки (Пс 89:2; Пс 90:1). А кто ищет прибежище где-то в другом месте, тот будет разочарован. Грех навлекает погибель на отдельных людей и на целые семьи. Но доказывать (как это, подозреваю, исподволь делает Вилдад), якобы Иов нечестивый злодей, лишь потому что его близкие погибли, а сам он в данное время кажется беспомощным, не только несправедливо, но и немилосердно, пока нет других свидетельств его нечестия и злодеяний. Посему не судите никак прежде времени, но давайте дождемся, пока тайна каждого сердца не откроется и загадки Провидения не будут разгаданы к всеобщему и вечному удовлетворению, когда совершится тайна Божия.