Цель данной главы во многом совпадает с предназначением 17-й, а именно — предсказание и плач о крахе дома Давидова, царского рода Иуды, в связи с трагическим исходом, постигшим четырех сыновей и внуков Иосии — Иоахаза, Иоакима, Иехонию и Седекию, со смертью которых прервалась прославленная династия царей; что пророку здесь и велено оплакивать (ст. 1) Он делает это, прибегая к приему сравнения.
I. Иудейское царство и дом Давидов сравниваются со львицей, а упомянутые правители — со львами, которые были жестоки и кровожадны, но попали в яму и в сеть (ст. 2−9).
II. Иудейское царство и дом Давидов сравниваются с виноградной лозой, а правители — с ее ветвями, которые некогда были сильными и цветущими, а теперь сломаны и сожжены (ст. 10−14). Во время пророчества династия как раз переживала крах, и плач по ней был призван произвести впечатление на народ, чтобы люди не тешили себя тщетными надеждами на чрезмерное продление состояния безмятежности.
Стихи 1−9. I. Здесь пророку даются повеления оплакать падение царского рода, который долгое время был весьма влиятельным благодаря завету о царстве, заключенному с Давидом и его потомством, так что закат и исчезновение рода является законной причиной для плача, совершаемого всеми, кто знал цену завету нашего Бога с Давидом, вслед за весьма подробным описанием которого (Пс 88:4,21 и след.) мы находим горький плач об упадке и опустошении его рода: «Но ныне Ты отринул и презрел... пренебрег завет с рабом Твоим, поверг на землю венец его» (Пс 88:39−40). В данном пророчестве Иезекииля иудейские цари названы князьями Израиля, ибо их слава померкла, они лишились чистоты и могут именоваться лишь князьями. Они стали порочными идолопоклонниками, как цари Израиля, путям которых научились. Пророку надлежит поднять о них плач, то есть описать их плачевное состояние он должен как человек, принимающий это близко к сердцу и ждущий такого же восприятия и от людей, которым он проповедует и пишет. Ибо вправе ли мы рассчитывать на переживания других по поводу того, о чем сами не переживаем? Когда духовные служители отважно предсказывают гибель грешников, им подобает, как не желающим бедственного дня, горько ее оплакивать. У пророка не было указания давать князьям Израиля советы (что делалось на протяжении долгого времени и зачастую тщетно), но постановление вышло, и он должен поднять о них плач.
II. Наставления о том, что сказать.
1. Иезекииль должен сравнить иудейское царство с львицей — так сильно оно деградировало по сравнению с тем, чем было прежде, когда слыло царицей среди народов (ст. 2). Что за львица мать твоя, твоя, о царь (мы читаем о венце Соломона, которым его увенчала мать, то есть народ, Песн З:11), твоя, о Иуда? Царский род — это мать царства, мать-кормилица. Она — львица жестокая, свирепая, кровожадная. Утратив свою святость, они вскоре утратили и человечность, перестали бояться Бога и людей не стыдились. Она расположилась среди львов. Бог говорил, что Его народ будет жить отдельно, а они смешались с язычниками и научились делам их. Она между молодыми львами растила львенков своих, учила молодых принцев обычаям тиранов (к которым в то время прибегали деспотичные цари востока), рано внушила им мысль об их абсолютной власти и вселила уверенность, что они имеют право порабощать своих подданных, свобода и собственность которых зависят от милости царей: так она между молодыми львами растила львенков своих.
2. Пророк должен сравнить иудейских царей с львятами (ст. 3). Иаков сравнивал Иуду, особенно дом Давидов, с молодым львом, ибо тот был сильным и грозным для внешних врагов (он — как львица: кто поднимет его? Быт 49:9). И если бы они твердо держались Божьего закона и обетований, то Бог сохранил бы их могущество, величие и владычество льва, как Он это сделал для Христа — Льва колена Иудина. А эти львята были львами по отношению к собственным подданным, проявляя жестокость, угнетая, покушаясь на их имения и свободу. И когда своим деспотизмом они вселили ужас в людей, которых им следовало бы защищать, тогда Бог справедливо вселил в них ужас перед теми, кого они в противном случае могли бы покорить своей власти.
Здесь оплакивается:
(1) Грех и падение Иоахаза, одного из львят этой львицы. Он сделался молодым львом (ст. 3), то есть стал царем и возомнил, что это дает ему право делать все что заблагорассудится и потакать собственным амбициям, алчности и мстительности; итак, вскоре он овладел всем искусством тирании, научился ловить добычу, ел людей. Когда в его руках оказалась власть, он расправился со всеми, кто прежде чем-то не угодил ему. таковые стали жертвами его ярости. Но каков был исход? — Не долго он преуспевал в своей тирании: услышали о нем народы (ст. 4), услышали, какой яростью он сопровождал свое восхождение на престол, как попирал закон и святыни и нарушил все свои обязательства, поэтому они увидели в нем опасного соседа и стали преследовать: множество пастухов кричало на него, как на льва, ревущего над своею добычею (Ис 31:4). И он пойман был в яму их, как хищник. Его подданные не отважились выступить в защиту своих прав, но Бог поднял иноземную силу, которая вскоре положила конец его тирании, и в цепях отвели его в землю Египетскую. Туда Иоахаза отправили в плен, и больше о нем не слышали.
(2) Подобный грех и падение воцарившегося вслед за ним Иоакима. Иудейское царство некоторое время ожидало возвращения Иоахаза из Египта, но в конечном счете ожидания не оправдались, и тогда взяли другого из детенышей львицы и сделали его молодым львом (ст. 5). А тот, вместо того чтобы внять предостережению на примере участи своего брата и употреблять власть справедливо и умеренно на благо своего народа, пошел по стопам брата: он стал ходить между львами (ст. 6). Он общался и советовался с такими же лютыми и жестокими, как и сам, и научился их методам, подобно тому как Ровоам принял совет безрассудных молодых людей с горячими головами. И вскоре он научился ловить добычу, ел людей (ст. 6); захватывал имения своих подданных, налагал на них взыскания и сажал в темницы, наполняя свою сокровищницу за счет грабежа и несправедливых действий, секвестров и конфискаций, штрафов и изъятий, поглощал все попадавшееся ему на пути. Он овладел искусством обнаружения скрытого имущества людей и нахождения мест, где они хранили свои сокровища, он знал их укромные места (англ. пер., ст. 7), в которых они прятали деньги, а подчас прятались сами. Он научился находить как людей, так и их сокровища; и, угнетая подданных, он города их опустошал, оставлял без населения, вынуждая жителей переезжать со своими семьями в более безопасное место. И опустела земля, и жители покинули свои селения; и, хотя там было изобилие всякого добра, люди оставляли все из страха от рыкания его. Он гордился тем, что вселил во всех своих подданных страх, подобно тому как лев заставляет содрогаться всех лесных зверей (Ам 3:8) и так пугает их своим ужасным рыком, что те падают с ног, им не хватает духу убежать и они становятся легкой добычей. Говорят, что именно так охотятся львы. Он грубил, угрожал, запугивал и выживал людей из имений. Он думал, что так утверждает свою власть, но результат был противоположным, потому что царь лишь приблизил собственный крах: восстали на него народы из окрестных областей (ст. 8), чтобы сдержать и ослабить его непомерную власть, причем они объединились против него ради собственной безопасности; и раскинули на него сеть свою, составили против него заговор. Бог вывел против Иоакима полчища сирийцев, моавитян и аммонитян вместе с халдеями (4Цар 24:2), и царь пойман был в яму их. Навуходоносор... оковал его оковами, чтоб отвести его в Вавилон (2Пар 36:6). Этого льва посадили в клетку, заковали в цепи и отвели его к царю Вавилонскому (ст. 9). Что с ним стало, мы не знаем, но не слышен уже был голос его рычания на горах Израилевых. Таков конец его тирании: ослиным погребением будет он погребен (Иер 22:19), хотя и был некогда львом сильным и ужасом на земле живых. Следует заметить: когда наводившие ужас и порабощавшие других сами подвергаются страху и порабощению, когда разрушители, злоупотреблявшие властью, данной им для созидания (и уподобившиеся диким зверям — как рыкающий лев и голодный медведь, ибо таков и нечестивый властелин над бедным народом, по словам Соломона, Притч 28:15), сами становятся жертвой подобного обращения, и когда на человека, руки которого на всех (как сказано об Измаиле), обращаются в конце концов руки всех, тогда мы видим и признаем Божью правоту. Уже давно замечено, что кровожадные тираны очень редко умирают с миром, но вынуждены пить кровь, ибо они достойны того.
Ad generum Cereris sine caede et sanguine pauci
Descendunt reges et sicca morte tyranni —
Весьма немногие из власть имевших хвастунов
Уходят с миром в мрачные владения Плутона.
Стихи 10−14. Иерусалим — город-мать — здесь представлен в виде другого символа, а именно — виноградной лозы, ветви которой — цари. С этим образом мы уже встречались (Иез 15).
1. Итак, Иерусалим — виноградная лоза; она же символизирует иудейский народ: подобно лозе в твоей крови (англ. пер., ст. 10), царской крови, посаженной на крови и поливаемой ею, что весьма способствует цветению и плодовитости виноградной лозы, как если бы пролитая кровь (причем в большом количестве) предназначалась для удобрения и улучшения почвы. И какое-то время казалось, что именно такой результат и достигается, потому что плодовита и ветвиста была она от обилия воды, у которой была посажена. Места, где господствует нечестие, могут некоторое время процветать, и лоза, посаженная на крови, может дать много ветвей. В Иерусалиме находилось немало способных правителей, людей благоразумных, знающих и опытных, подобных ветвям крепким, то есть у этой виноградной лозы было много необычайно прочных ветвей; или же речь идет о жердях для поддержки, ибо именно таковыми являются правители. Побеги этой лозы достигли такой зрелости, что годились на древо для скипетров властителей (ст. 11). А на скипетры идут ветви крепкие, люди крепкого ума и сильной воли, достойные стать правителями. Когда царский род Иуды был многочисленным и дворы правосудия не испытывали недостатка в людях сознательных и неподкупных, тогда высоко поднялся ствол Иерусалима между густыми ветвями. Когда правление находится в надежных руках, тогда и страна становится влиятельной. В то время лозу Иерусалима не считали слабой, низкорослой, но выдавалась она высотою своею, была выдающимся городом, со множеством ветвей своих. Tanquam lenta solent inter viburna cupressi — Так возвышается кипарис среди скромных ив. «В твоем спокойствии (так можно прочесть слова, которые в английском переводе Библии звучат как в твоей крови, ст. 10) ты был как эта лоза». Пока Седекия был спокоен и покладист под игом вавилонского царя, его царство процветало. Видите, как медлен Бог на гнев, какую отсрочку Он дает Своим судам, оставаясь милостивым.
2. Теперь эта лоза совсем пропала. Навуходоносор, которого сильно разозлило предательство Седекии, во гневе вырвал ее (ст. 12), разрушил город и царство и обрезал все ветви царского рода, попавшиеся ему на пути. Лоза была срезана почти под корень, хотя и не выкорчевана. И восточный ветер иссушил плод ее, и он пропал. Молодые люди пали от меча или уведены в плен. Теперь ее вид не доставляет радости, в перспективах нет ничего обнадеживающего. Отторжены и иссохли крепкие ветви ее; государственные мужи истреблены, судьи и правители сняты с должности. Сама лоза пересажена в пустыню (ст. 13). Вавилон был как пустыня для тех и» иудеев, которых увели туда в плен, а для Иерусалима вся земля иудейская уподобилась пустыне теперь, когда сельская местность разграблена и опустошена халдейским войском; земля плодородная превратилась в солончатую. «Она пожжена огнем (Пс 79:17), и огонь этот вышел из ствола ветвей ее (ст. 14), ибо сам царь, восстав против вавилонского царя, подал повод для бедствия. Лоза сама виновата, что сгорела в огне. Из-за своего нечестия она стала как сухое дерево для искр Божьего гнева, так что собственные ветви послужили топливом для охватившего ее огня, именно от них разгорелось пламя, которое пожрало плоды ее; грехи старших стали судами, которые губят младших. Вместе с плодами сгорели и ветви, так что не осталось на ней ветвей крепких для скипетра властителя, теперь не найдешь никого подходящего для правления или дерзающего взять эти развалины под руку свою (как сетовали в Ис 3:6−7); не осталось никого из дома Давидова, кто имел бы право на правление, ни одного мудрого, ни одного благоразумного, способного к управлению». Плохо государству (и, вероятно, ситуация только ухудшится), когда оно таким вот образом лишается благословений в виде правительства и не имеет ветвей крепких для скипетра властителя. Горе тебе, земля, когда царь твой отрок, ибо не иметь крепкого жезла — все равно что не иметь жезла вообще. У нас есть основания опасаться, что упомянутые крепкие ветви служили орудием угнетения, помогая царю ловить добычу и есть людей, теперь же они погибли вместе с царем. Тирания — это дверь, ведущая к анархии, и когда жезл правления превращается в змея угнетения, то Бог вправе сказать: «У вас не будет ветвей крепких для скипетров, но пусть люди станут как рыба в море, где большая пожирает меньшую». Следует заметить: это — плачевная песнь, и останется для плача. Пророку было велено поднять плач (ст. 1), после которого он оставляет его в пользование другим. «Это плачевная песнь в веке нынешнем, и, поскольку опустошение будет долгим, она останется для плача грядущим поколениям; нерожденные младенцы будут горевать об опустошении Иуды и Иерусалима происходящими сейчас судами. Суды пришли не сразу, тетива лука натягивалась долго, теперь же, наступив, они продлятся, и прискорбные их последствия перейдут но наследству потомкам». Следует заметить: кто наполняет меру грехов своих отцом, тот запасает скорби для своих же детей и обеспечивает им повод для плача; и нет повода более веского, нежели крах правления.
толкование Мэтью Генри на книгу пророка Иезекииля, 19 глава