— Я спасся из лагеря израильтян — ответил он.
Человек сказал:
— Народ бежал с поля боя. Многие пали и умерли. Саул и его сын Ионафан мертвы.
— Откуда ты знаешь, что Саул и его сын Ионафан мертвы?
— Откуда ты?
— Я сын чужеземца — амаликитянина, — ответил он.
— Как же ты не побоялся поднять руку, чтобы погубить Господнего помазанника?
— Подойди и убей его!
Тот убил его, и он умер.
— Твоя кровь на твоей голове. Ты сам свидетельствовал против себя, когда сказал: «Я убил Господнего помазанника».
— Слава твоя, о Израиль,
сражена на твоих высотах.
Как пали могучие!
Не говорите об этом в Гате,
не разглашайте на улицах Ашкелона,
чтобы не радовались дочери филистимлян,
чтобы не ликовали дочери необрезанных.
О горы Гильбоа,
да не будет вам ни росы, ни дождя,
ни щедрых полей.2
Ведь там осквернен был щит могучих,
щит Саула — не натираемый больше маслом.
От крови сраженных,
от плоти могучих
лук Ионафана не отворачивался,
меч Саула не возвращался несыт.
Саул и Ионафан —
столь любимы и чтимы при жизни,
и в смерти не разлучились.
Были они быстрее орлов,
львов сильнее.
О, дочери Израиля,
оплакивайте Саула,
который одевал вас в роскошные алые наряды,
который украшал ваши платья золотым убранством.
Как пали могучие в бою!
Ионафан сражен на высотах твоих.
Я скорблю по тебе, Ионафан, брат мой,
ты был мне очень дорог.
Твоя любовь была для меня прекрасна,
прекраснее любви женщин.
Как пали могучие!
Погибло оружие брани!
Вторая книга Царств, 1 глава