| Псалом 22

Многие псалмы Давида изобилуют жалобами, а этот наполнен утешениями и выражает восхищение великой милостью Бога и зависимостью от Него. Этот псалом с огромным удовольствием и удовлетворением пели и будут петь многие благочестивые христиане, пока этот мир существует.

(I) В этом псалме Давид говорит, что относится к Богу как к своему пастырю (ст. 1).

(II) Он рассказывает обо всем хорошем, что Бог, как его пастырь, сделал для него (ст. 2−3,5).

(III) Отсюда псалмопевец делает вывод, что не будет нуждаться ни в каких благах (ст. 1), что ему не нужно бояться зла (ст. 4), что Бог никогда не оставит его и не лишит милости; и поэтому Давид решает никогда не оставлять Его и не отходить от верного пути (ст. 6). Здесь, конечно, он имеет в виду не только благословения Божьего провидения, которые сделали видимым его процветание, но и посещения Божьей благодати, принятые живой верой, которая возвращалась к Богу в виде теплой молитвы, насыщающей его душу неизреченной радостью. И так же, как в предыдущем псалме он представлял Христа умирающим за Своих овец, так и здесь он представляет христиан, принимающих преимущества от заботы и нежности этого великого и доброго пастыря.

Псалом Давида.

Стихи 1−6. В этом псалме Давид из трех утешительных предпосылок выводит три утешительных заключения и учит нас поступать так же. Мы спасаемся надеждой, и эта надежда не постыдит нас, потому что имеет под собой хорошее основание. Обязанность каждого христианина — ободрять себя в Господе, Боге нашем; и этот псалом указывает нам, что мы должны черпать ободрение и из того, кем Он нам приходится, и от осознания тех благ, которые мы получаем от Него благодаря этому отношению.

I. Из предпосылки, что Бог — его пастырь, Давид делает вывод, что он ни в чем не будет нуждаться, и это благо для него (ст. 1). Здесь обратите внимание (1) на великую заботу Бога о верующих. Он — их пастырь, и они так могут называть Его. Было время, когда сам Давид был пастырем; он был взят от дворов овчих, когда был еще молодым (Пс 77:70−71), и поэтому по собственному опыту знал, какую заботу и нежные чувства питает к своему стаду добрый пастырь. Он вспоминал, что они нуждались в пастыре, что верный и искусный пастырь — великая милость для них. Однажды Давид рисковал своей жизнью, спасая ягненка. Поэтому подобными примерами он иллюстрирует заботу Бога о Своем народе; и, похоже, на это же ссылается Спаситель, когда говорит: «Я есмь пастырь добрый» (Ин 10:11). Он, который является пастырем Израиля и всей Церкви в целом (Пс 79:2), является Пастырем каждого верующего в отдельности; самый ничтожный удостоится Его внимания (Ис 40:11). Он берет их в свою овчарню, заботится о них, защищает и обеспечивает всем необходимым с большей заботой и постоянством, чем любой пастырь, чья основная задача — сохранить стадо. Если Бог относится к нам как пастырь, то мы должны быть как овцы — необидчивые, кроткие, тихие, молчаливые перед стригущими, более того, даже перед мясником, полезными и общительными; мы должны знать голос пастыря и следовать за Ним.

(2) На великую уверенность верующих в Боге: «Если Бог — мой пастырь, мой кормилец, то я могу сделать вывод, что не буду нуждаться ни в чем, что действительно необходимо для меня». Если Давид написал этот псалом до того, как занял престол, хотя и был предназначен для этого, тогда у него, как и у каждого обычного человека, был повод опасаться нужды. Однажды он послал своих воинов попросить еды у Навала, в другой раз он сам пошел с просьбой к Ахимелеху; но в то же время, когда он задумался над тем, что Бог — его пастырь, то смог смело сказать: «Я ни в чем не буду нуждаться». Пусть же каждый, кто нашел Бога и считает Его своим кормильцем, не боится умереть с голоду. В этих словах больше подразумевается, чем выражается. Давид не только говорит: «Я ни в чем не буду нуждаться», но и «Я буду иметь все необходимое; а если не буду иметь все желаемое, то сделаю вывод, что либо это не нужно мне, либо это не полезно мне, либо я буду иметь это в нужное время».

II. Исходя из того, что Бог совершает по отношению к нему служение доброго пастыря, Давид делает вывод: ему не нужно бояться никаких великих опасностей или трудностей (ст. 2−4). Он сейчас имеет привилегии от Божьего присутствия и заботы, поэтому ожидает пользы от них и тогда, когда будет больше всего нуждаться. Здесь обратите внимание на 1. Утешения живущего святого. Бог — его пастырь, и его Бог — Бог вседостаточный для всех намерений и целей. Давид увидел, что Он таков, а также — и мы. Отметьте блаженство святых — овец на пажитях Божьих.

(1) Они приведены на хорошее место и хорошо расположились там: «Он покоит меня на злачных пажитях». Мы получаем поддержку и утешения в этой жизни из доброй руки Бога; будучи нашим Отцом, Он дает нам хлеб насущный. Величайшее изобилие является высохшим пастбищем для нечестивца, который наслаждается лишь тем, что доставляет чувственные удовольствия; а для благочестивого, который вкушает благость Бога во всех своих удовольствиях и верой наслаждается этим, — это злачная пажить, хотя он имеет мало от этого мира. (Пс 36:16; Притч 15:16). Божьи постановления — это злачные пажити, где всем верующим предоставлена пища; слово жизни — это питание для нового человека. Это молоко для младенцев, пажить для овец, которая не бывает бесплодной, которую никогда не выедают дочиста и которая никогда не высыхает. Эта пажить всегда зеленая и готова напитать веру. Бог побуждает Своих святых прилечь; Он дарует им покой и удовлетворенность в разуме, каким бы ни был их жребий; в Нем их души будут жить беззаботно, и это делает каждую пажить зеленой. Благословлены ли мы зеленой пажитью постановлений? Давайте не будем думать, что достаточно пройти через них, а возляжем в них и будем пребывать в них — это мой покой во веки. Только благодаря постоянству средств благодати душа питается.

(2) Их хорошо ведут. Пастырь Израиля водил Иосифа, как стадо, и каждый верующий находится под одним и тем же водительством: «Он водит меня к водам тихим». Тот, кто питается Божьей благостью, должен идти в указанном Им направлении; Господь ведет их Своим провидением, Своим словом, Своим Духом, устраивает их дела наилучшим образом в соответствии с собственным мнением, располагает их чувства и действия в соответствии со Своим повелением, направляет их глаз, их путь и их сердца к Своей любви. Тихие воды, к которым Господь ведет их, покоряются им; на них не только приятно смотреть — они несут с собой прохладу и придают сил, когда люди устали и жаждут. Бог обеспечивает Свой народ не только пищей и отдыхом, но освежает и доставляет удовольствие. Утешения Бога и радость Святого Духа являются теми тихими водами, у которых возлежат святые и делают веселым город нашего Господа. Всевышний ведет Свой народ не к стоячим водам, где собирается грязь и отбросы, не к беспокойному морю, не к быстрым, заворачивающимся потокам, а к тихим, журчащим водам, ибо тихие, но движущиеся воды лучше всего согласуются с теми духами, которые текут к Богу, но делают это тихо. О божественном водительстве, под которым они находятся, мы делаем вывод, исходя из следующей метафоры (ст. 3): «Направляет меня на стези правды; на путь моих обязанностей, где Он наставляет меня Своим словом и направляет совестью и провидением. Все верующие желают, чтобы их водили и хранили на этих путях и чтобы они никогда не сошли с них. И только тех водят к тихим водам утешения, которые ходят путями правды. Путь долга — это воистину приятный путь. Мир — это труд праведности. Но мы не можем идти этими путями, если только Бог не приведет нас к ним и не будет вести по ним.

(3) Они получают хорошую помощь, если что-то беспокоит их: «Он подкрепляет душу мою».

[1] «Он возвращает меня, когда я блуждаю». Ни одно творение не может потеряться быстрее, чем овца, поэтому она склонна к блужданию и неспособна найти путь обратно. Наилучшие святые знают о своей склонности уходить прочь и блуждать, как овца потерянная (Пс 118:176); они теряют свой путь и сворачивают в сторону, на боковые тропинки. Но когда Бог показывает им их ошибку, дает им покаяние и возвращает опять к своим обязанностям, тогда Он восстанавливает душу; и если бы Господь не поступал так, они бесконечно блуждали бы и погибли. Когда после первого согрешения сердце Давида бичевало его, а после другого был послан Нафан, чтобы сказать ему: «Ты — тот человек», тогда Бог подкрепил его душу. Хотя Господь может допустить, чтобы Его народ согрешил, но Он никогда не позволит ему оставаться во грехе.

[2] «Он исцеляет меня, когда я болен, и подкрепляет, когда я ослаб — и таким образом Он восстанавливает душу, готовую уйти». Он — Господь, наш Бог, который исцеляет (Исх 15:26). Много раз мы уже ослабели бы, если бы не верили; и именно добрый пастырь удержал нас от падения.

2. Здесь обратите внимание на смелость умирающего святого (ст. 4): «Имея такое особое ощущение Божьей милости, проявленной ко мне во все дни жизни моей — в шести бедах и в семи, я никогда не разуверюсь в Нем, даже в самой крайней нужде; ибо все, что Он совершил для меня до сего момента, скорее всего, было сделано не за мои заслуги или достоинства, а ради имени Его, во исполнение Его слова, для совершения Его обетования, для славы Его собственных черт характера и отношения к Своему народу. Поэтому это имя будет моей крепкой башней и оно убедит меня в том, что Тот, Кто вел и питал меня всю мою жизнь, не оставит меня в конце пути». Эти слова подразумевают:

(1) Нависшую опасность: «Если я пойду и долиною смертной тени, то есть если даже я окажусь в смертельной опасности, если проблемы, глубокие, как долина, темные, как тень, и ужасные, как сама смерть, окружат меня», или «хотя я нахожусь во власти смерти, мне вынесен смертельный приговор и на всех мирских основаниях я могу смотреть на себя как на умирающего человека, в то же время я спокоен». Тот, кто находится в болезни, кто стар, имеет повод смотреть на себя как на человека, находящегося в долине смертной тени. Одно слово в этой фразе звучит пугающе: это слово — «смертной», которое мы должны принимать во внимание. Это означает, что на этой войне нет демобилизации. Но даже если мы находимся в отчаянии, есть четыре слова, которые приуменьшают ужас. Безусловно, мы оказываемся перед лицом смерти, но [1] это лишь тень смерти, в ней нет никакого существенного зла; тень змеи не ужалит, а тень меча не убьет.

[2] Это место — долина смерти; конечно, она глубокая, темная и грязная, но долины плодоносны, поэтому и смерть сама по себе приносит много плодов утешения народу Божьему.

[3] Это лишь прогулка по этой долине, легкая, приятная прогулка. Нечестивцы изгоняются из этого мира, и их души востребуются, а святые совершают переход в другой мир так же радостно, как и живут в этом.

[4] Это переход через какое-то место; они не потеряются в этой долине, а благополучно доберутся до гор пряностей, по другую сторону от нее.

(2) Что на полном основании эта опасность станет незначительной, и мы восторжествуем над ней. Смерть — царица ужасов, но не для овец Христа; они трепещут перед ней не больше, чем овца, предназначенная для заклания. «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла. Ни один из этих ужасов не потревожит меня». Обратите внимание: чадо Божье может встретиться с посланниками смерти и принять ее повестку со святой уверенностью и спокойствием разума. Младенец может играть над норой, в которой живут гадюки; дитя, отнятое от груди матери, которое благодатью отучено от этого мира, может вложить свою руку в нору василисков, имея святое пренебрежение к смерти, как Павел, воскликнувший: «Смерть! Где твое жало?» И для этой уверенности есть достаточное основание:

[1] для чада Божьего нет зла в смерти; она не может отлучить нас от любви Божьей и поэтому не может причинить нам реальное зло. Она убивает тело, но не может коснуться души. Что же может быть в ней пугающего, если нет ничего вредоносного?

[2] Святые в момент смерти имеют рядом присутствие Бога, Он находится одесную их, так зачем им беспокоиться? Добрый пастырь будет не только вести, но и сопровождать Своих овец через долину, где они подвергаются опасности стать добычей ненасытных волков. Он не только поведет их, но и утешит, когда они больше всего будут нуждаться в утешении. Его присутствие утешит их: «Ты со мною». Его Слово и Дух утешат их: Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. Здесь автор ссылается на посох чабана, через который проходят овцы, когда их пересчитывают (Лев 27:32), или жезл, которым пастухи отгоняют собак, если те разгоняют или тревожат овец. Великое утешение святых заключается в том, что, когда приходит время им умирать, Бог знает о них (Он знает, кто принадлежит Ему), Он накажет врага, поведет их Своим жезлом и поддержит Своим посохом. Евангелие называется жезлом силы Христа (Пс 109:2), и оно содержит достаточно утешений для святых, когда придет время им умирать, а под ними будет находиться вечная мышца.

III. Исходя из добрых даров Божьей щедрости к нему, теперь псалмопевец делает вывод о постоянстве и бесконечности Его милости (ст. 5−6).

Здесь мы можем увидеть:

1. Как высоко он превозносит милостивое соизволение Бога к нему (ст. 5): «Ты приготовил предо мною трапезу; Ты обеспечил меня всем, что способствует жизни и благочестию, всем, что требуется для тела и для души, — для этого времени и для вечности». Таким щедрым Даятелем является Бог для Своего народа; и это побуждает верующих обильно превозносить великую милость Бога, как Давид, который признает, (1) что имеет подходящую пищу, что его стол накрыт, чаша наполнена, есть мясо, чтобы утолить голод, и питье, чтобы утолить жажду.

(2) Что Бог своевременно и заботливо обеспечил его. Его стол не был накрыт тем, что было под рукой, а был приготовлен пред ним.

(3) Что Бог не скупился и не ограничивал Cебя, а был щедр: «Чаша моя преисполнена, я имею достаточно для себя и для моих друзей»; (4) что он имел необходимое не только для своих нужд, но и для наслаждения: «Он умастил елеем голову мою». Самуил помазал его на царство, что было залогом дальнейшего благоволения. Но это скорее является примером щедрости, которой Бог благословил его, или является ссылкой на необычные поступки близких друзей, которые помазали его маслом (Лк 7:46). Более того, некоторые думают, что он все еще смотрит на себя как на овцу, а именно на такую овечку, которая была единственной у бедного человека (2Цар 12:3), которая ела от хлеба его, из его чаши пила и на груди у него спала. Не только так превосходно, но и так нежно Бог присматривает за Своими детьми. Он щедро обеспечивает их тела, их души и в этой жизни, и в той, которая придет. Если провидение не награждает таким щедрым образом нашу естественную жизнь, то наша собственная ошибка состоит в том, что духовные благословения для нас не пополняются.

2. С какой уверенностью Давид рассчитывает на Божье благоволение (ст. 6). Он сказал (ст. 1): «Я не буду нуждаться», но здесь он говорит более уверенно и всеобъемлюще: «Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей». Его надежда возрастает, а его вера, будучи испытанной, усиливается. Обратите внимание, (1) что он обещает себе: благость и милость; все потоки милости текут от источника прощающей, защищающей, поддерживающей и обеспечивающей милости.

(2) Каким образом она будет передаваться: она будет сопровождать меня, как вода, высеченная из скалы, следовала за израильским лагерем через пустыню; она будет следовать за ним всюду, при всех обстоятельствах, она всегда будет под рукой.

(3) Продолжительность милости: она будет сопровождать меня во все дни жизни моей, до самого последнего дня, ибо кого Бог любит, того будет любить до конца.

(4) Ее постоянство: во все дни жизни моей; это так же верно, как то, что настанет следующий день; она будет обновляться каждое утро (Плач 3:22−23), подобно манне, которую Израиль получал каждый день.

(5) Уверенность в этом: «безусловно». Это так же верно, как и Божье обетование истины, а мы знаем, в кого мы веруем.

(6) Здесь представлена перспектива блаженства в будущем состоянии. Именно так некоторые понимают последнюю фразу: «Благость и милость сопровождали меня во все дни моей земной жизни, а когда она закончится, я переберусь в лучший мир и пребуду в доме Господнем многие дни, в доме своего Отца на небесах, где у Него много обителей. Я доволен тем, что имею, но еще больше доволен тем, что надеюсь иметь». Всем этим и небесами! Тогда мы увидим, что служим доброму Господину.

3. С какой твердостью он принимает решение прилепиться к Богу и своим обязанностям. Мы читаем последнюю фразу как завет Давида с Богом: «…я пребуду в доме Господнем многие дни (пока буду жить), и я буду славить Его, пока буду существовать». Мы должны обитать в Его доме как слуги, желающие, чтобы их уши привели их к дверному косяку, где они могли бы служить Ему во веки. Если милость Бога к нам подобна утренней заре, которая сияет ярче и ярче, пока не настанет день, то пусть наша милость не будет похожа на утреннее облако и росу, которые исчезают. Тот, кто хочет быть насыщен тучностью в доме Божьем, должен тщательно исполнять свои обязанности в нем.