| Псалом 138

Некоторые из иудейских богословов придерживаются мнения, что данный псалом самый прекрасный из всех Давидовых псалмов. Здесь мы находим очень благоговейное размышление на тему учения о Божьем всеведении, на которое мы должны настроить сердце и исполниться им, когда воспеваем этот псалом.

(I) Этот псалом провозглашает и полностью излагает вышеупомянутое учение (ст. 1−6).

(II) В подтверждение приводятся два довода:

(1) Господь — вездесущ, поэтому Он знает все (ст. 7−12); (2) Он сотворил нас, следовательно, знает нас (ст. 13−16).

(III) Некоторые выводы, сделанные на основании данного учения.

(1) Оно способно побудить нас восхищаться Всевышним (ст. 17−18).

(2) Вселяет в нас святой страх и сильное отвращение ко греху и нечестивцам (ст. 19−22).

(3) Нам же дает святое наслаждение от собственной непорочности, о которой мы вправе просить Господа (ст. 23−24). Велика и очевидна истина о том, что Господь знает наше сердце, равно как и сердца всех сынов человеческих, нам остается только верить, серьезно размышлять о ней и применять ее, и тогда она будет немало способствовать нашей святости и утешению.

Начальнику хора. Псалом Давида.

Стихи 1−6. Здесь Давид излагает великое учение о том, что Господь, в которого мы верим, знает о нас совершенно все, и каждый наш шаг и все действия как внутреннего, так и внешнего нашего человека обнажены и открыты пред ним.

I. Давид излагает данное учение в форме обращения к Господу. Псалмопевец рассказывает о нем Всевышнему, признавая Его автором и воздавая Ему славу. Полнота Божьих истин ощущается, и когда нам их проповедуют, и когда мы молимся о них, а еще больше — когда полемизируем. Говоря с Господом о Нем Самом, мы стараемся произносить слова абсолютно искренне и благоговейно, что, вероятно, производит более глубокое впечатление.

II. Давид излагает учение, применяя его к себе, не просто: «Ты знаешь все», но: «Ты знаешь меня; именно в это я более всего хочу верить, именно об этом мне полезнее всего размышлять». Мы знаем, что все это нам во благо, если заметили это для себя (Иов 5:27). Признавая: «Господи, все души принадлежат Тебе», мы должны добавить: «Моя душа принадлежит Тебе; Ты, ненавидящий всякий грех, ненавидишь и мой грех, Ты, благой ко всем, благой к Израилю, благ и ко мне». Итак, здесь: «Ты испытал меня и знаешь; знаешь меня так досконально, как знаем мы то, что самым прилежным и тщательным образом исследовали». Давид был царем, а сердце царей неисследимо для их подданных (Притч 25:3), но совсем иное дело — для Владыки.

III. Давид переходит к частностям: «Ты знаешь меня, где бы я ни был и что бы я ни делал, знаешь меня и все, что мне присуще».

1. «Ты знаешь все мои движения, когда я сажусь отдохнуть и когда встаю работать, в каком душевном состоянии я настраиваюсь на отдых и как взбадриваю себя, чтобы подняться, в чем моя душа находит успокоение, к какому блаженству и к какой цели она стремится и чего достигает. Ты знаешь меня, когда я возвращаюсь домой, как хожу перед своим домом, когда отправляюсь в чужие края и по каким делам».

2. «Ты знаешь все мои думы. Нет ничего более интимного и быстрого, чем мысль; она всегда недоступна окружающим, мы зачастую и сами ее не замечаем, тем не менее Ты разумеешь помышления мои издали. И хотя мои мысли бывают такими разрозненными и непохожими одна на другую, Ты понимаешь их последовательность и находишь связь между ними, в то время как многие из них ускользают от моего внимания и сам я их связать не могу». Или: «Ты разумеешь помышления мои издали, даже когда я еще не успел подумать, и разумеешь их долго после того, как сам я уже забыл». Или: «Ты разумеешь помышления мои издали; с высоты небес Ты видишь глубины сердца» (Пс 32:14).

3. «Ты знаешь меня, все мои планы и предприятия; Ты окружаешь меня, куда бы я ни пошел, Ты просеиваешь, словно через сито, каждый шаг, дабы провести четкое различие между добрыми и худыми делами моими», подобно тому как отделяют зерно от высевок. Все наши действия рассматриваются в свете Божьего суда (Пс 16:3). Господь замечает каждый наш шаг — каждый правильный шаг и любое отклонение. Ему известны все наши пути, известны до мельчайших подробностей; Господь знает, чем мы руководствуемся в своем хождении, к какой цели идем, кто нас сопровождает.

4. «Тебе известны все мои уединения; Ты знаешь мой отдых, когда я покидаю всякое общество и размышляю о произошедшем за день, настраивая себя на сон; Ты знаешь, что у меня на сердце и с какими мыслями я ложусь спать».

5. «Ты знаешь меня и все, что я говорю (ст. 4): еще нет слова на языке моем, ни суетного, ни доброго, Ты … уже знаешь его совершенно, знаешь, что оно значит, какая мысль его породила, с какой целью оно было сказано. Даже о слове, не слетевшем с моего языка, которое я готов был произнести, но подумал и удержался, Ты знаешь». Еще нет слова на языке моем — Ты, Господи, уже знаешь все (есть и такое чтение стиха), ибо мысли — это слова для Бога.

6. «Ты знаешь каждую малую частицу меня: сзади и спереди Ты объемлешь меня, так что даже когда иду, куда мне заблагорассудится, — я всегда под Твоим неусыпным оком, и никуда мне не деться от него. Ты полагаешь на мне руку Твою, и я не могу убежать от Тебя. Где бы мы ни были, над нами всегда око и рука Всевышнего. Возможно, здесь проводится сравнение с врачом, прощупывающим своею рукой пульс больного, дабы узнать, в каком состоянии тот находится. Господь знает нас, подобно тому как и мы знаем не только то, что видим, но и то, что чувствуем и осязаем руками. Все святые Его в руке Его.

IV. Давид говорит о Божьем всеведении с восхищением (ст. 6): дивно для меня… высоко.

1. «Ты знаешь меня, как я сам не знаю себя, да и не могу обладать таким знанием. Я не способен замечать все свои мысли и не способен судить о себе так, как Ты судишь обо мне».

2. «Ты обладаешь знанием, которое мне не дано постичь, а тем более описать. Я уверен в том, что Ты знаешь все, но каким образом — не могу сказать». Мы не способны исследовать и познавать так, как исследует и узнает нас Господь; более того, нам трудно постичь, насколько хорошо Бог знает нас.

Стихи 7−16. Нам весьма полезно знать о достоверности того, чему научены, дабы мы не только этому верили, но и могли объяснить, почему верим, и дали отчет в нашем уповании. Давид уверен, что Господь досконально знает его самого и все его пути.

I. Потому что всегда пребывает под взором Всевышнего. Если Бог вездесущ, то он непременно должен быть и всеведущим; Господь вездесущ, а это предполагает безмерность и бесконечность Его естества и, следовательно, повсеместность Его присутствия; небо и земля включают в себя все творение, а Творец наполняет и то, и другое (Иер 23:24). Он не только знает небо и землю и управляет обоими, но и наполняет их. Каждый элемент творения находится в ведении и под влиянием Всевышнего. Здесь Давид признает это, применяет к себе и понимает, что открыт перед Богом.

1. Ничто не может поднять и унести нас из Божьего присутствия: «Куда пойду от Духа Твоего, и от лица Твоего куда убегу, то есть от Твоего духовного присутствия, от Тебя Самого, ибо Ты — Дух?» Бог есть дух, поэтому неразумно думать, что если мы не видим Его, то и Он не видит нас. От лица Твоего куда убегу? Не то чтобы Давид хотел сбежать от Бога, напротив, ничего он не желал так сильно, как быть рядом с Господом; псалмопевец просто рассуждает: «Допустим, я был бы столь неразумен, что решил скрыться от Твоего взора, избавиться от благоговейного ужаса пред Тобою и даже надумал бы проявить непокорность по отношению к Тебе, отрекся бы от своей зависимости от Тебя, думая, что могу идти сам по себе, увы, куда бы я пошел?» Даже один язычник как-то сказал: «Quocunque te flexeris, ibi Deum videbis occurrentem tibi — куда бы ты ни повернулся, увидишь Бога, встречающего тебя» (Сенека). Давид конкретно говорит о самых отдаленных местах и рассчитывает встретить Бога даже там.

(1) На небе: «Взойду ли туда (надеюсь, что вскоре) — Ты там, и моим вечным блаженством станет пребывание на небесах с Тобой». Небо — огромное место, заполненное бесчисленным множеством людей, однако и там не скрыться от Божьего ока — ни в укромном уголке, ни в толпе. Обитатели того мира неизбежно зависят от Господа и открыты Его пристальному взору так же, как и на земле.

(2) В преисподней — шеоле, что можно понимать как глубины земли, самый ее центр. Стоит ли копать так глубоко, в надежде спрятаться там? Если мы так думаем, то заблуждаемся. Господь знает тропу, недоступную взору грифа, для Него вся земля — как на поверхности. Кроме того, речь может идти о состоянии мертвых. Тогда мы удаляемся от взора всех живых, но только не от взора живого Бога; от Его ока мы не спрячемся в могиле. Или же речь идет о месте для осужденных на проклятие: сойду ли в преисподнюю (весьма неудобное место для устройства на ночлег,48 где нет покоя ни днем ни ночью, хотя великое множество людей готовит себе постель навеки в пламени ада), и там Ты в Своей власти и справедливости. Божий гнев — огонь, который будет гореть там вечно (Откр 14:10).

(3) В самых отдаленных уголках земли: «Возьму ли крылья зари, лучи утреннего света, названные крыльями солнца» (Мал 4:2), быстрее которых не найти ничего, и полечу на них на край моря или земли (Иов 38:12−13), убегу ли я на самые далекие и неизведанные острова (ultima Thule, Terra incognita) — и там найду Тебя; и там рука Твоя поведет меня, и пока я буду идти, удержит меня десница Твоя, чтобы я не зашел слишком далеко и не стал недосягаем для Тебя. Господь задержал Иону вскоре после того, как тот бросился бежать в Фарсис от лица Господня.

2. Никакая завеса, никакая непроглядная тьма не скроет нас от ока Всевышнего (ст. 11−12). «Скажу ли: «может быть, тьма скроет меня, если ничто другое не может», увы, я обманываю самого себя, завеса сумерек поможет мне не больше, чем крылья зари; и ночь светла, как день. То, что часто благосклонно способствует побегу преследуемого преступника или отступлению разбитой армии, никак не поможет мне скрыться от Твоих очей». Отделяя свет от тьмы, Господь сохранил за Собой исключительное право, чтобы для Него тьма была как свет. «Тьма не затмит от Тебя, ибо нет такой тьмы и тени смертной, которые укрыли бы делателей беззакония». Никакие маски лицемерия и притворство, сколь благовидными они бы ни были, не способны спасти человека и его поступки, дабы те не были явлены в своем истинном свете пред Богом. Тайные призраки греха так же открыты для Господа, как самые дерзкие и бесстыдные злодеяния.

II. Потому что сам Давид — творение рук Всевышнего. Тот, кто сконструировал двигатель, знает все его движения. Господь создал нас, и поэтому, вне всякого сомнения, знает нас; Он видел нас в стадии зародыша, так разве сможем мы спрятаться от Него теперь, когда сформировались? Псалмопевец настаивает на этом доводе (ст. 13−16): «Ибо Ты устроил внутренности мои, Ты владеешь моими самыми сокровенными мыслями и намерениями, Ты — господин потаенных глубин моей души, Ты не только знаешь, но и управляешь ими, как и мы поступаем со всем, что находится в нашем владении; Ты — полновластный собственник моих внутренностей, ибо соткал меня во чреве матери моей, то есть создал меня (Иов 10:11), создал меня втайне. Душа человека скрыта от всех окружающих. Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем?» (1Кор 2:11). В Библии мы читаем о сокровенном сердца человеке. Но нас одел кожею и плотью сам Господь, поэтому, если Ему угодно, Он может и разоблачить нас; пряча от всего мира, Он не намеревался спрятать нас от Самого Себя. В отношении формирования человека, каждого из нас:

1. Псалмопевец воздает всю славу Господу, Ему одному; именно Он сотворил нас, а не мы сами. «Славлю Тебя, Автора моего бытия; мои родители были только орудием в Твоих руках». Сие было свершено (1) под Божьим надзором: кости мои в утробе, когда еще были образуемы у бесформенного эмбриона, не сокрыты были от Тебя… зародыш мой видели очи Твои.

(2) Божьим действием. Не только Божье око видело нас тогда, но и рука Его создавала, мы — Его творение.

(3) По Божьему замыслу: в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные. План был создан Божьей мудростью, а могучая рука воздвигла славное творение.

2. Замечательные слова, сказанные об этом. О рождении человека следует рассуждать с таким же благоговейным почтением, как и о его изначальном сотворении. Почитайте его (1) за диво великое; мы могли бы назвать его чудом, если бы рождение не происходило обычным естественным путем. Мы дивно устроены и вправе изумляться восхитительному замыслу этих живых храмов, строению каждой их части и гармонии в совокупности.

(2) За великую тайну, тайну природы: душа моя вполне сознает это диво, но как описать его кому-то другому, мне неведомо; ибо я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы, как в самых низких слоях земли, то есть далеко за пределами видимости.

(3) За великую милость: все наши члены для нас назначены в соответствии с тем, как было записано в книге мудрой Божьей воли, когда ни одного из них еще не было; или существует еще такое чтение: и ни один из них не был упущен. Если бы какого-либо из членов недоставало в Божьей книге, их не было бы и на теле человека, но по благости Всевышнего у нас есть все члены и органы чувств, отсутствие любого из них стало бы для нас настоящим бременем. Теперь вы видите, что у нас есть все причины славить Господа за то, что Он нас сотворил, и прийти к выводу, что Видевший нашу плоть и кости на стадии образования видит их и сейчас, когда они сформированы.

Стихи 17−24. Здесь псалмопевец говорит о разнообразном применении на практике учения о Божьем всеведении.

I. С восхищением и благодарностью он признает, что Господь заботился о нем во все дни его жизни (ст. 17−18). Знающий Давида Бог думал о нем, думал с любовью — намерения во благо, а не на зло (Иер 29:11). Всевышний в Своем всеведении был бы прав, если бы присматривал за нами, чтобы причинить нам боль, однако Он подвизался наблюдать за нами, чтобы делать нам добро (Иер 31:28). Божьи помышления о нас и о нашем благосостоянии (1) достойны благоговейного восхищения: как они возвышенны! Глубоки сами по себе, их невозможно понять и постичь. Божье провидение в отношении нас не имеет границ и обращает нам во благо многие события так, как мы даже не помышляли и не предвидели. Нам дороги Божьи помышления, и думать о них нам надлежит с великим благоговением, радостью и благодарностью. Мысли о Боге должны быть нам приятнее всего на свете.

(2) Должны поражать своим множеством: как велико число их! Нам трудно представить, как часто Господь замышлял для нас добро, как часто обращал во благо разные события и какое великое многообразие милостей мы от Него получили. Стали бы мы исчислять их в основном, а тем более в частностях, но они многочисленнее песка, однако каждая из них велика и весьма значительна (Пс 39:6). Нам трудно постичь глубину Божьего милосердия — оно обновляется каждое утро.

(3) Постоянны во всякое время: «… когда я пробуждаюсь каждое утро, я все еще с Тобою, под Твоим взором и попечением, чувствую себя спокойно и уверенно, ибо Ты защищаешь меня». Это свидетельствует о благоговении, которое испытывал Давид пред Божьим оком, неусыпно следившим за ним: когда я пробуждаюсь, я все еще с Тобою в мыслях. Если мы пробуждаемся утром и первые наши мысли — о Боге, то и потом Он всегда перед нами, что помогает нам сохранить страх Господень на протяжении всего дня.

II. Давид делает из данного учения вывод о неизбежном конце грешников. Господь знает все нечестие грешников и поэтому засчитает его: «О, если бы Ты, Боже, поразил нечестивого! Ибо всякое нечестие открыто пред Тобою, как бы искусно его ни маскировали, приукрашали и скрывали от всего мира. И хотя Ты терпишь преуспевание злодеев до поры до времени, в конечном счете Ты поразишь их». Теперь обратите внимание:

1. На причину, по которой Господь поразит нечестивых, — потому что они дерзко противостали Ему и открыто демонстрировали неповиновение: Они говорят против Тебя нечестиво (ст. 20); поднимают к небесам уста свои (Пс 72:9), а посему будут призваны к ответу за все жестокие слова, которые произносили на Него (Иуд 1:15). Нечестивцы — враги Господа, и о своей вражде они заявляют, когда произносят Его имя всуе, подобно тому как и мы выражаем презрение к человеку, если делаем его имя нарицательным и упоминаем о нем не иначе как с шутками и насмешкой. Тот, кто оскверняет священную клятву или молитву, произнося их не к месту и без благоговения, употребляет имя Божье всуе, показывая тем самым свою вражду против Господа. Существует мнение, что здесь речь идет о лицемерах: «Их разговоры о Тебе, Господи, не к добру, они только притворяются набожными, с неким злым умыслом прикрывая свое нечестие; и, будучи врагами Богу, хотя и притязают на дружбу с Ним, произносят Его имя напрасно и ложно клянутся».

2. На отношение Давида к перспективе поражения нечестивых.

(1) Он противостоит им: «Удалитесь от меня, кровожадные! Вы не совратите меня, ибо я не приму вашей дружбы и не стану с вами общаться; и вы не сможете меня погубить, потому что я пребываю под Божьей защитой и заставлю вас отойти от меня».

(2) Он презирает их (ст. 21−22): «Господи, Ты знаешь мое сердце и можешь засвидетельствовать — Мне ли не возненавидеть ненавидящих Тебя, именно за то, что они ненавидят Тебя. Ненавижу их, потому что люблю Тебя и не могу спокойно смотреть, как нечестивцы открыто порочат и бесчестят Твое святое имя. Мне ли не возгнушаться восстающими на Тебя и скорбеть, увидев их непокорность и зная об их поражении, ибо таков неизбежный для них конец?» Заметьте, ненавидя грех, всякий боящийся Бога оплакивает грешников. «Ненавижу их» (то есть «дело преступное я ненавижу», как объясняет сам Давид в Псалме 100:3) «непритворной и полной ненавистью; враги они мне. Враг Бога — враг и мне, не стану поддерживать с ним никакого близкого общения (Пс 68:9).

III. Взывая к Господу, Давид говорит о своей искренности (ст. 23, 24).

1. Псалмопевец желает, чтобы Бог открыл ему, не пребывает ли он на ложном пути. Человек, поступающий праведно, находит утешение в Божьем всеведении, ибо Всевышний засвидетельствует ему о его праведности, к тому же верующий со смирением, но уверенно может молить Господа, чтобы Он испытал и исследовал его, дабы открыть правду о нем ему самому (ибо благочестивый хочет знать самое худшее о себе) и другим. По-настоящему честный человек не отказался бы иметь окно на груди, дабы всякий мог заглянуть в его сердце: «Господи, я надеюсь, что не сошел на путь нечестия, но зри, не на опасном ли я пути, не осталось ли во мне каких-либо склонностей к тлению; дай мне увидеть их и искорени, ибо я не признаю их».

2. Псалмопевец желает продолжать продвигаться по пути праведности; Знающий сердце знает, как сие совершить: «…направь меня на путь вечный». Заметьте:

(1) путь благочестия — вечный путь; он всегда истинен и благ, угоден Богу и полезен для нас, его конец — жизнь вечная. Есть и такое чтение стиха: «Это путь древности, старый добрый путь».

(2) Все святые желают, дабы Господь сохранил их и вел по этому пути, чтобы им не сбиться, не свернуть и не изнемочь в дороге.