Хотя утраченные Рувимом привилегии первенства разделили между собой Иосиф и Иуда, тем не менее именно Левий первым из всех колен удостоился особой чести, по значению своему намного превосходящей главенство или двойной удел, и речь идет о священстве. Колено Левиино Господь отделил для Себя; к нему относился и Моисей, и, возможно, ради него Бог явил всем сынам Левия такую благосклонность. Отчет об этом колене мы и найдем в данной главе.
I. Происхождение и имена праотцев колена (ст. 1−3), род священников от Аарона и до пленения (ст. 4−15) и некоторые другие семьи (ст. 16−30).
II. Обязанности представителей колена: работа левитов (ст. 31−48), священников (ст. 49−53).
III. Предназначенные для них города на земле Ханаан (ст. 54−81).
Стихи 1−30. Священники и левиты больше остальных израильтянин беспокоились о соблюдении порядка в составлении генеалогии, чтобы она могла подтвердить их происхождение, ибо от него зависели все почести и привилегии их служения. И мы читаем о людях, которые, хотя и являлись, по всей видимости, детьми священников, были исключены из священства, потому что не нашли своей записи родословной и не смогли доказать свое происхождение на основании достоверных источников; таковым запретили есть великую святыню (Езд 2:62−63). Следует заметить, что информация, представленная в этих стихах, является лишь малой частью записей, касающихся этого священного колена.
1. Первое поколение праотцев названо здесь по именам дважды (ст. 1,16). Гирсон, Кааф и Мерари три имени, которые часто встречаются в Книге Числа, когда речь идет об определении порядка расположения и обязанностей семей Левия. А лучше всего нам знакомы имена Аарона, Моисея и Мариами, и мы не можем пройти мимо них, не вспомнив о том, что именно Моисея и Аарона Бог удостоил чести и сделал орудиями освобождения и устройства Израиля; и еще они служили прообразом Того, Кому предстояло прийти Моисей как пророк и Аарон как священник. А упоминание имен Надава и Авиуда (хотя у них не было детей, а значит, и основания для появления в родословии) заставляет вспомнить суровость Божьего правосудия, памятниками которого они стали за приношение чуждого огня, чтобы и у нас всегда был страх Господень.
2. Линия Елеазара, преемника Аарона, здесь прослеживается до времени пленения (ст. 4−15). Она начинается с Елеазара, который вышел из дома рабства в Египте, и заканчивается Иоседеком, отправившимся в дом рабства в Вавилоне. Таким образом, за грехи потомки оказались в таком же положении, в каком были найдены предки; возможно, здесь также звучит намек, что служение священников и левитов никого не сделало совершенным, но с этой целью предстояло ввести лучшую надежду. Люди, имена которых перечислены здесь, не были первосвященниками, потому что во время судей этой чести по какой-то причине удостоился род Ифамара, к которому принадлежал Илий; но, когда первосвященником стал Садок, все вернулось на место. Об Азарии здесь говорится: это тот, который исполнял служение священника в храме, построенном Соломоном в Иерусалиме (англ. пер, ст. 10). Предположительно, речь идет об Азарии, который храбро противостал притязаниям царя Озии, когда тот взял на себя дело священника (2Пар 26:17−18), хотя и рисковал при этом жизнью. Азария поступил как настоящий священник, искренне ревнующий о Боге. Кто так смело хранил и защищал священническое служение и успешно дал отпор дерзкой попытке вмешательства, о том можно смело сказать, что он исполнял служение священника и удостоился особой чести. Тогда как один из его преемников по имени Урия обесславил себя тем, что построил языческий жертвенник, чтобы угодить царю Ахазу, и поэтому совсем не упомянут в приведенной здесь генеалогии; возможно, имена других опущены по той же причине. Но существует мнение, что комментарий об Азарии относится к его деду, носившему такое же имя (ст. 9) и приходившегося сыном Ахимаасу, якобы он был первым исполнявшим обязанности священника в Соломоновом храме.
3. Здесь перечислены некоторые другие семьи левитов. Один из родов Гирсона (по линии Ливни) прослеживается до Самуила, который вдобавок к чести левита был удостоен чести пророка. Подобным же образом сообщается о нескольких поколениях одного из родов Мерари (по линии Махли, ст. 29−30).
Стихи 31−53. Когда в пустыне впервые состоялось рукоположение левитов, то предписанная им тогда работа заключалась в основном в том, чтобы нести ковчег и заботиться о нем и его принадлежностях во время хождения по пустыне. Во времена Давида число левитов возросло; и, несмотря на то что они большей частью рассредоточились по всей стране, чтобы преподавать народу правильные знания о Господе, тем не менее и служивших при доме Господнем было так много, что не всегда находилось дело для каждого; и поэтому Давид получил особое поручение и указание от Бога о составлении нового образца служения левитов, о котором мы узнаем в последней части этой книги. Здесь же говорится, какого рода работа им предписывалась.
I. Пение (ст. 31). Давид был поставлен высоко и стал сладким певцом Израилевым (2Цар 23:1), чтобы не только писать псалмы, но и позаботиться о пении таковых в доме Господнем (при этом учитывались не столько его музыкальные способности, сколько преданность Богу); что он и делал со времени поставления в нем ковчега. Пока ковчег был в плену в забвении и неустроенности, то арфы висели на вербах, ибо пение тогда считали неуместным (будут поститься, когда жених отнимется у них); но с возвращением ковчега об арфах вспомнили и песни зазвучали вновь; так продолжалось и потом. Ибо мы должны радоваться продлению духовных привилегий, равно как и восстановлению таковых. Когда ковчег «обрел покой», тогда служение левитов изменилось и возникла необходимость определить для них новые обязанности (ибо праздными им оставаться нельзя), и они были задействованы в служении песнопений. Подобным же образом, когда народ Божий обретет уготованный ему свыше покой, тогда оставят свои бремена и займутся песнопениями в вечности. Пока строился храм, певцы, о которых идет речь, продолжали служить в скинии и именно там становились на службу свою по уставу своему (ст. 32). И когда они перешли служить в чарующий своим великолепием дом, то соблюдали свои обязанности и порядок столь же верно, как и при служении в скинии. Жаль, если улучшение условий побудит когда-нибудь расслабиться в служении. Здесь сообщается о трех великих мастерах, задействованных в служении священного песнопения, и о потомках таковых; ибо они становились с сыновьями своими, то есть родившимися от них или имевшими родственную связь (ст. 3З). На это служение назначили трех людей: Емана, Асафа и Ефана, каждый из которых был представителем одного из трех основных домов левитов, чтобы в распределении работы и почестей соблюдалась справедливость и каждый знал свое место такой изумительный порядок присущ хоровому служению.
1. Из дома Каафова был Еман со своей семьей (ст. 3З) муж, скорбящий духом, если речь идет о том Емане, который написал Псалом 87, будучи, тем не менее, певцом. Он приходился внуком пророку Самуилу и сыном Иоилю, о котором сказано, что не ходил путями Самуила (1Цар 8:2−3); но, по-видимому, чего не делал сын, то делал внук. Так потомство праведных наследует благословение: подчас оно, минуя одно поколение, передается следующему. Причем Еман, хотя и был внуком влиятельного правителя, не счел ниже своего достоинства служение регента хора в храме Божьем. Сам Давид изъявлял желание быть там привратником. Но, скорее, следует считать, что внук Самуила получил высокую должность в церкви как вознаграждение за смиренный отказ своего деда от власти в государстве. У Бога есть много подобных способов, чтобы компенсировать потери и бесславие Своих людей. Возможно, Давид отдал дань уважения своему старому другу Самуилу, когда поставил главным Емана.
2. Из дома Гирсонова был Асаф, названный братом Емана, так как оба занимались тем же служением и принадлежали к одному колену, хотя и к разным родам. Он был поставлен в хоре по правую руку Емана (ст. 39). Его имя носят несколько псалмов, потому что Асаф либо написал их, либо сочинил к ним музыку, будучи главным музыкантом. Очевидно, что он является автором некоторых псалмов, ибо мы находим упоминание о прославлении Господа словами Давида и Асафа. Он был не только певцом, но и прозорливцем (2Пар 29:30). Здесь приводится его родословие вплоть до Левия, хотя многие имена нам совершенно не знакомы (ст. 39−43).
3. Из дома Мерариина был Ефан (ст. 44), поставленный по левую руку Емана. И его родословие прослеживается до Левия (ст. 47). Если речь идет о Емане и Ефане, написавших псалмы 87 и 88, то не понятно, почему они названы Езрахитами (в заглавных стихах этих псалмов); другое дело, если бы говорилось о сынах Зары с такими же именами (1Пар 2:6).
II. При доме Божием было много работы изобилие служб (ст. 48), связанных с обеспечением водой и топливом, с мытьем, уборкой и вынесением пепла, с умерщвлением, свежеванием и приготовлением жертвенных животных и всеми делами подобного рода, которые входили в обязанности левитов из других семей или же тех, которые не подходили на роль певцов, не имея голоса или слуха. Служите... каждый тем даром, какой получил. Поэтому, если кто-то не умеет петь, то такового не следует отстранять от дел, считая ни к чему не пригодным; ведь для тех, кто не подходил для этого служения, существовали другие дела, в которых они могли оказаться полезными.
III. Было еще служение жертвоприношения, которое могли совершать исключительно священники (ст. 49). Только они кропили кровью и сжигали фимиам; подобным же образом всякое священнодействие во Святом святых надлежало совершать лишь первосвященнику. У каждого было свое дело, и все нуждались в других и помогали друг другу. Относительно работы священников здесь говорится:
(1) Какую цель они должны иметь на примете, совершая ее. Все делалось для очищения Израиля, и священники служили посредниками между Богом и людьми, не возвеличивая и не обогащая себя при этом, а служа народу. Они для человеков поставлялись.
(2) Какое правило они должны иметь на примете. Они были старшими в доме Божьем, тем не менее им полагалось делать, как велено, соответственно всем Божьим указаниям. Этому закону подчиняются даже самые высокопоставленные.
Стихи 54−81. В этих стихах перечислены города левитов. Здесь они названы замками их (в русск. пер. селениями их, ст. 54) не только потому, что таковые были укреплены, имели стены и надежно охранялись населением страны (ибо защита духовных служителей в интересах каждого государства), но и потому, что о самих левитах и об их имуществе особым образом заботилось провидение: Бог был их уделом, а значит, и защитником; даже хижина станет замком для того, кто покоится под сенью Всемогущего. Этот перечень во многом совпадает с приведенным в И.Нав., гл. 21. Не стоит сравнивать их слишком придирчиво (какую пользу это принесет?), и доверие к Святому Писанию не пропадет из-за различий в написании названий некоторых мест. Мы знаем, что случаи, когда города имеют несколько названий, довольно часты. Названия Сарум, Солсбери и Шрюсбери (разные названия одного города в графстве Уилтшир в Британии, прим. перев.) по своему звучанию отличаются сильнее, чем Хилен (ст. 58) и Холон (Нав 21:15), Ашан (ст. 59) и Айн (Нав 21:16), Аллемеф (ст. 60) и Алмон (Нав 21:18); со временем названия претерпевают изменения. Нам же следует обратить внимание, что, определяя города для левитов, Бог позаботился:
(1) Об исполнении предсказания относительно этого колена, прозвучавшего из уст умирающего Иакова, а именно, что сыны Левия будут рассеяны в Израиле (Быт 49:7).
(2) О распространении знания о Себе и Своем законе во всех частях земли Израиля. В уделе каждого колена были города левитов; и, таким образом, в каждой комнате находился светильник, чтобы никто не оказался невеждой относительно своего долга; в противном случае вина лежала на нем самом или на левитах.
(3) О нормальных условиях жизни для священнослужителей. Кроме пожертвований и десятин, в их распоряжении была земля и собственные города для проживания. Некоторые из наиболее важных городов Израиля выпали по жребию левитам. Левиты приносили пользу всем коленам, и поэтому каждое из них должно вносить свой вклад в создание средств к существованию для левитов. Наставляемый словом, делись всяким добром с наставляющим, причем делай это охотно.
толкование Мэтью Генри на первую книгу Паралипоменон, 6 глава