1-я Царств | 29 глава

В предшествующей главе мы узнали, как оставленный Богом Саул, попав в трудную ситуацию, приходил во все большее и большее замешательство и своими же действиями усложнял положение. В данной главе мы узнаем, как державшийся близко к Богу Давид, попав в трудную ситуацию, был вызволен из нее Божьим провидением, совсем не прибегая к каким-либо ухищрениям со своей стороны. Мы видим, как Давид:

(I) Идет в поход с филистимлянами (ст. 1−2).

(II) Вызывает неприятие у филистимских князей (ст. 3−5).

(III) Благополучно освобождается Анхусом от службы, которая ему совсем не приличествовала, причем сам он не знал, как от нее отказаться (ст. 6−11).

Стихи 1−5. I. Здесь описывается весьма трудная ситуация, в которую попал Давид, причем, надо полагать, он и сам осознавал ее сложность, хотя мы и не находим упоминания о том, чтобы он просил совета у Бога или планировал, как из нее выйти. Две армии филистимская и израильская расположились станами и приготовились к бою (ст. 1). Анхус, который был добр к Давиду, обязал того пойти вместе с ним, взяв с собой служившее ему войско. Поэтому Давид и пошел, и во время смотра войск его обнаружили вместе с Анхусом на предписанном тому месте в конце войска (ст. 2). Итак:

(1) Если бы Давид ретировался и оставил свой пост в начале боя, то навлек бы на себя несмываемый позор не только как трус и предатель, но и как проявивший черную неблагодарность по отношению к Анхусу, который был его защитником и благодетелем, оказавшим ему немалое доверие и удостоившим его весьма почетной миссии. Давид не мог позволить себе столь беспринципное поведение.

(2) Если бы он стал воевать против Израиля на стороне филистимлян (чего от него и ждали), то навлек бы на себя вину за то, что стал врагом Израиля Божия и предателем своего государства, внушив своему народу ненависть к себе; и тогда израильтяне проявили бы единодушие, оказав сопротивление восхождению на престол человека, не достойного называться израильтянином, тем более не достойного чести и доверия стать царем Израиля, поскольку он воевал против них под знаменем необрезанных. Если Саул будет убит в этом бою (как оно и оказалось), то вину возложат на Давида, как будто бы он сам убил царя. Итак, с какой стороны ни посмотри и там и там грех и скандал. Такова была сложная ситуация, в которой оказался Давид весьма затруднительное положение для столь благочестивого мужа: из-за серьезности представшего перед ним греха даже не увидишь, сколь велика беда. В этом затруднении он оказался по собственной вине, вследствие своей неосмотрительности, когда оставил землю Иуды и отправился к необрезанным. Было бы странно, если бы человек вошел в собрание нечестивых и сблизился с ними, а потом вышел оттуда без вины или скорби или без того и другого сразу. Какой выход из положения Давид предложил бы сам, нам неясно. Возможно, он планировал выступать только в качестве хранителя царской головы (именно на такой пост его назначили, 1Цар 28:2) и не предпринимать никаких наступательных действий против Израиля. Но было бы весьма затруднительно столь близко подойти к грани греха и не переступить ее. Поэтому хотя Бог мог справедливо позволить ему и дальше находиться в сложной ситуации, чтобы наказать за неразумность, но поскольку сердце Давида было вполне право пред Ним, то Господь не попустил ему быть искушаемыми сверх сил, но при искушении дал и облегчение (1Кор 10:13).

II. Открывается дверь для освобождения Давида из этой затруднительной ситуации. Бог склонил сердца филистимских князей к возражению против участия Давида в битве, и они настояли, чтобы Анхус отпустил его. Таким образом союзником Давида стала их враждебность, когда никто из друзей не смог бы оказать ему такую любезность.

1. После смотра войск князья задали вполне уместный вопрос: «это что за Евреи? (ст. 3). Можем ли мы им доверять и каких услуг с их стороны нам ждать?» Еврей не на своем месте, а если он по духу еврей, то не в своей стихии, когда находится в стане филистимлян, и на легкую жизнь ему рассчитывать не приходится. Давид еще раньше возненавидел сборище злонамеренных (Пс 25:5), тем не менее сейчас оказался среди таковых.

2. В этой ситуации Анхус охарактеризовал Давида как достойного человека. Анхус считал его беженцем, которому пришлось скрываться от незаконных преследований со стороны своих же соотечественников и прибегнуть к его защите, а значит, по справедливости Анхус обязан заботиться о нем и благоразумно пользоваться его услугами. «Ибо, говорит Анхус, Давид был со мной эти дни или годы» (англ. пер., ст. 3), то есть значительное время много дней при дворе и год-два в его стране, и за это время Анхус не нашел в нем какой-либо вины или повода разочароваться в его верности или думать, что Давид явился к нему с коварным умыслом. Отсюда очевидно, что Давид вел себя очень осторожно и благоразумно скрывал любовь, которую до сих пор испытывал к собственному народу. Нам нужно со внешними обходиться благоразумно и обуздывать уста свои, доколе нечестивый пред нами, и вести себя сдержанно.

3. Тем не менее князья были непреклонны в своем мнении, что Давида нужно отправить домой, и привели веское основание.

(1) Давид являлся старым врагом филистимлян, подтверждением тому служит песня, прозвучавшая в честь его триумфа над ними: «Саул поразил тысячи, а Давид десятки тысяч» (ст. 5). «Для нас будет позором, если мы приютим и доверимся столь известному губителю нашего народа; и вправе ли мы думать, что сейчас он искренне заявляет о своем отношении к Саулу, если тогда столь яростно сражался за него и вместе с ним?» Кому понравится народная хвала и одобрение, если в другой раз она обращается против человека, к его же позору?

(2) Давид мог оказаться самым опасным врагом филистимлян и принести им больше зла, чем Саул с его армией: «Он может стать противником нашим на войне (ст. 4) и неожиданно напасть на нас с тыла, в то время как армия израильтян будет атаковать нас спереди; и у нас есть основания думать, что именно так он и поступит, ибо, предав нас, сможет помириться со своим господином. Кто вправе доверять человеку, который не только испытывает любовь к своей стране, но и сочтет, что в его интересах предать нас?» Опасно доверяться примиренному врагу.

Стихи 6−11. Даже если бы основания доверять Давиду, которые были у Анхуса, оказались сильнее оснований князей для недоверия (а с политической точки зрения, по моему мнению, правы, несомненно, князья), все же голос Анхуса был одним из пяти, хотя и принадлежал самому главному и единственному носившему титул царя; вследствие этого на военном совете, собранном по данному вопросу, голоса противников перевесили и Анхуса обязали отпустить Давида, как бы сильно он его ни любил. Цари не всегда могут делать то, что хотят, и окружать себя людьми по своему желанию.

I. Анхус сообщает Давиду об увольнении со всем почтением, причем увольняет его не насовсем, а лишь на время данной операции.

1. Он сообщает, что нашел в Давиде и в общении с ним огромную радость и удовлетворение: в моих глазах ты хорош, как Ангел Божий (ст. 9). Мудрые и благочестивые люди, куда бы они ни пошли, обретут уважение со стороны всех, кто разбирается в людях и в ситуации, хотя и исповедует другую религию. Слова, сказанные Анхусом о Давиде, говорил и Бог о доме Давида, что тот будет как Ангел Господень (Зах 12:8). Но если в устах Анхуса они звучат как учтивый комплимент, то в устах Всевышнего как Божье обетование.

2. Анхус хвалит Давида за хорошее поведение (ст. 6). В данной царем характеристике много приятных слов: «ты честен, и в целом твое поведение было хорошим в моих глазах, и я не заметил в тебе худого». Саул не пожелал дать Давиду такую характеристику, хотя ему последний послужил намного больше, чем Анхусу. Божьи люди должны всегда стремиться к неоскорбительному поведению, чтобы по возможности услышать доброе слово из уст всех, с кем имеют дело. И наш долг хвалить тех, кто этого заслуживает своим поведением.

3. Анхус возлагает вину за увольнение Давида на князей, которые ни в коем случае не хотели, чтобы тот и далее находился в стане. «Царь безраздельно любит тебя и готов доверить тебе свою жизнь; но в глазах князей ты не хорош, и мы не должны раздражать их или противостоять им; поэтому возвратись теперь и иди с миром». Анхус предпочел расстаться со своим фаворитом, чтобы не вызвать недовольство своих военачальников и мятеж в армии. Анхус намекает на причину беспокойства князей. Их не столько смущал сам Давид, сколько его воины, о которых он говорит: рабы господина твоего (то есть Саула, ст. 10). Самому Давиду они могли бы доверять, а им нет.

4. Анхус велит Давиду уйти рано утром на рассвете (ст. 10), чтобы предотвратить рост недовольства и не возбудить ревность, что было вполне возможно, если бы они задержались.

II. Давид весьма похвально вел себя во время этого разговора, хотя, боюсь, и не без некоторой доли притворства. «Что, говорит Давид, неужели я должен оставить господина моего, царя, которого я по должности обязан охранять, именно теперь, когда он рискует жизнью, выходя на поле боя? Почему я не могу пойти и воевать с врагами господина моего, царя?» (ст. 8). Кажется, что Давид на самом деле беспокоится и не хочет оставлять его в сложившейся ситуации, но не желает это показывать. Никто не знает, какое сильное искушение хвалить и притворяться постигает тех, кто служит сильным мира сего, и как тяжело избежать такового.

III. О Давиде мудро и милостиво позаботилось Божье провидение. Ибо, кроме того, что порвалась расставленная для него сеть и сам Давид избавился от дилеммы, которая поначалу перед ним стояла, он благополучно поспешил на помощь своему городу, который нуждался в защите, хотя он об этом и не знал. Таким образом, пренебрежение, с которым отнеслись к нему филистимские князья, оказалось для него преимуществом, причем неоднократно. Господом утверждаются стопы такого человека, и Он благоволит к пути его. Сейчас мы не понимаем, что делает с нами Господь, но потом узнаем и увидим, что все делалось во благо.