1-я Царств | 18 глава

Предыдущая глава описывала Давида, одержавшего победу, а данная глава рассказывает:

(I) Каковы были последствия этой победы. Давид очень скоро стал (1) постоянным спутником Саула (ст. 2).

(2) Близким другом Ионафана, который заключил с ним союз (ст. 1,3−4).

(3) Любимцем своей страны (ст. 5,7,16).

(II) Что омрачало его радость. Это суета, сопутствующая даже праведному делу, ибо всякий труд и всякий успех в делах производят взаимную между людьми зависть (Еккл 4:4). Так относился Саул к Давиду.

1. Он ненавидел его и искал возможности убить (ст. 8−11).

2. Он боялся его и придумывал, каким образом ему можно причинить зло (ст. 12−17). Он предложил ему жениться на его дочери, но (1) обманул, отдав старшую дочь другому, чтобы разозлить его (ст. 19), а (2) Давиду отдал младшую дочь, но при условиях, которые подвергали его жизнь особой опасности (ст. 20−25). Давид смело исполнял это условие (ст. 26−27) и становился все более прославленным воином (ст. 28−30). Он продолжал возвеличиваться, но (к чему должны быть готовы все, кто стремится иметь венец жизни) ему пришлось столкнуться со многими трудностями и противостоять оппозиции.

Стихи 1−5. Давид был помазан на царство и должен был взять венец из рук Саула через голову Ионафана, но в данных стихах мы читаем:

1. Что Саул, который в то время владел престолом, полностью полагался на него. Бог устроил дела таким образом, чтобы благодаря продвижению при дворе он был подготовлен к дальнейшему служению. Теперь Саул забрал Давида с собой и не позволил, как прежде, вновь вернуться к своей уединенной жизни (ст. 2). И так как Давид во время сражения выделился больше всех других воинов, приняв вызов, от которого они отказались, то сделал его Саул начальником над военными людьми (ст. 5); он сделал его не главнокомандующим (ибо этот пост занимал Авенир), а, возможно, начальником своей охраны; или, несмотря на молодость, повысил его в звании в награду за его выдающиеся служения. Он привлекал его к управлению делами государства, и Давид действовал благоразумно везде, куда ни посылал его Саул, проявив себя исполнительным и смелым. Кто желает добиться руководства, тот вначале должен научиться повиноваться. Он проявил себя исполнительным и любящим сыном по отношению к отцу Иессею, а теперь исполнительным слугой Саула, своего господина. Проявивший хорошие качества в одном служении, скорее всего останется таким же и в другом.

II. Что Ионафан, который по закону был наследником венца, заключил союз с Давидом. Бог все устроил таким образом, чтобы путь Давида был более легким, раз его соперник являлся его другом.

1. Ионафан испытывал необычное дружеское расположение и привязанность к Давиду (ст. 1): когда кончил Давид разговор с Саулом, то он сильно полюбил его. Неясно, то ли подразумевается его разговор с Саулом перед сражением (1Цар 17:34,37), то ли после (ст. 51), но во время которого, вероятно, было сказано больше, чем здесь изложено. Но как бы ни было, Давид проявил себя благоразумным, скромным и благочестивым человеком, умевшим искусно выражаться; он был смелым и в то же время приятным, и эти качества были естественными и искренними, особенно если учесть недостатки в его воспитании и внешнем виде. Поэтому душа Ионафана сразу прилепилась к душе Давида. В предыдущий раз Ионафан набросился на армию филистимлян с такой же верой и смелостью, с какой Давид в этот раз атаковал филистимского великана, поэтому в их привязанностях, стремлениях и расположении присутствовало близкое подобие, которое так легко, быстро и крепко объединило их, что они производили впечатление одной души в двух телах. Ни у кого не было больше оснований не любить Давида, чем у Ионафана, потому что из-за него он должен был отказаться от венца, но в то же время никто не уважал его больше. Кто в любви руководствуется принципами мудрости и благодати, тот не позволит, чтобы его привязанности охладевали из-за каких-то мирских интересов или размышлений: более великие мысли поглотят и возьмут верх над меньшими.

2. Он засвидетельствовал о своей любви к Давиду, сделав ему щедрый подарок (ст. 4). Ионафану не нравилось видеть такую великую душу, которая хотя и пребывала в красивом теле, но искажалась презренной и ничтожной одеждой бедного пастуха; поэтому он постарался поскорее облачить Давида в одежду придворного (ибо дал ему плащ) и воина, ибо вместо его посоха и пращи дал меч и лук, а вместо его пастушеской сумки ремень или пояс; этот подарок был особенно драгоценным потому, что это были те же вещи, которые он сам носил и (что было предзнаменованием последующих событий) снял с себя, чтобы одеть Давида. Саул не одел его в подходящую одежду, это сделал Ионафан. Их тела были одного размера: это обстоятельство очень хорошо соответствовало схожести их разума. Когда Саул облачил такими знаками почестей Давида, то ему пришлось снять их, потому что вначале он должен был заработать их, а потом носить, но теперь, доказав, что имеет дух руководителя и воина, он не стыдился носить облачение владыки и воина. Давид должен был предстать в одежде Ионафана, чтобы все обратили внимание, что он второе «я» самого Ионафана. Подобным образом наш Господь Иисус проявил Свою любовь к нам, когда Сам сделался наг, чтобы одеть нас, когда Он опустошил Себя, чтобы обогатить нас; но Он сделал больше, чем Ионафан: Он облачился в наши запачканные одежды, в то время как Ионафан не надел на себя одежду Давида.

3. Он постарался сделать их дружбу вечной. Им настолько понравилось общество друг друга с самой первой встречи, что они заключили союз между собой (ст. 3). Их взаимная привязанность была искренней; кто имеет чистые помыслы, тот не испугается заверений. Истинная любовь стремится быть постоянной. Кто любит Христа, как собственную душу, тот будет стремиться объединиться с Ним в вечном завете.

III. Что и царский двор, и страна согласились благословить его. Очень редко их мнения совпадают в вопросе любимцев, тем не менее Давид понравился всему народу и (что странно) слугам Сауловым (ст. 5). Люди от всего сердца любили Давида, а слуги не могли не хвалить и не ласкать его. И безусловно, в случае с Давидом проявился великий пример силы Божьей благодати, ибо он смог справиться с почитанием и славой, которые внезапно обрушились на него, и при этом не превознесся. Кто так стремительно взлетает, тому нужна хорошая голова и хорошее сердце. Намного труднее научиться благополучно жить в изобилии, чем уметь прожить в смирении.

Стихи 6−11. С этого момента начинаются беды Давида, которые не только следуют по пятам за его победами, но и вытекают из них: такова суета, присущая всем мирским достижениям, которые кажутся великими.

I. Простые люди слишком сильно возвеличивали его. Вскоре после победы Саул решил устроить триумфальное шествие через близлежащие города Израиля, чтобы принять поздравления своих граждан. Всякий раз, когда он торжественно вступал в какой-либо город, женщины больше всех старались оказать ему почести; и, как обычно тогда делали во время гражданских праздников (ст. 6), у них была песня, которую они пели во время танцев (сочиненная поэтом или другим поклонником Давида, восхищавшимся его смелостью, который был более справедливым и мудрым, ибо больше прославлял последние действия Давида, а не Саула), припевом которой были слова: «Саул победил тысячи, а Давид десятки тысяч!» Моисей упоминал о подобной разнице между численностью Ефрема и Манассии (Втор 33:17).

II. Это очень не понравилось Саулу, и он начал завидовать Давиду (ст. 8−9). Ему следовало задуматься о том, что эта песня посвящалась лишь последним военным действиям и не стремилась приуменьшить прежние подвиги Саула, что в событиях, которые они сейчас праздновали, невозможно было отрицать ту истину, что Давид, убив Голиафа, фактически истребил всех филистимлян, которые были убиты в тот день, и поразил целую армию; и поэтому в данной ситуации люди лишь воздавали должное Давиду. Возможно, сочинитель этой песни воспользовался поэтической свободой и не собирался вызывать зависть, сравнивая Саула и Давида; даже если это так, то великий разум владыки не должен был обращать внимание на то, что его личная слава оказалась в тени, когда искренне стремились прославить государство. Но Саул был очень разгневан и подозревал, что за этим скрывался некий предательский замысел: «Ему недостает только царства». Эти мысли побудили царя рассматривать Давида, которому он завидовал, как одного из соперников и искать возможности одержать над ним верх (ст. 9): теперь он не был так доброжелательно расположен к нему, как раньше. Гордые люди не могут слышать, чтобы хвалили кого-то другого, а не их, и думают, что их слава утеряна, если она прошла мимо. Если люди становятся раздражительными и затаили злобу против кого-то, если они завидуют, подозревают всех окружающих и недоброжелательны в своем поведении, то это признак того, что Дух Божий удалился от них, ибо мудрость свыше делает нас совсем другими.

III. В приступе ярости он решил убить Давида (ст. 10−11). Ревность это ярость человека; она сделала Саула нетерпимым к Давиду, в результате чего он постарался избавиться от него.

1. К нему вернулись прежние приступы безумия. На следующий день после того, как он замыслил зло в адрес Давида, злой дух от Бога, который раньше мучил его, вновь завладел им. Кто потакает своей зависти и немилосердию, тот дает место дьяволу и открывает дверь нечистому духу и семи злейшим. Где зависть, там всегда смятение. Саул сделал вид, что пребывает в религиозном экстазе: он пророчествовал в доме своем (ст. 10, англ. пер.), то есть двигался и совершал действия, свойственные пророку; он достаточно хорошо создал видимость религиозного действия, чтобы заманить Давида в сеть, где он не сможет осознать опасность и останется без охраны. Возможно, в случае, если ему удастся убить Давида, он сможет приписать это божественному порыву и обвинить в этом дух пророчества, который, как казалось, в то время воздействовал на него; но на самом деле им руководила исходящая из ада ярость.

2. Хотя к тому времени Давид уже занимал довольно высокий пост, но ради служения своему господину не отказался от гуслей, а играл рукою своею на струнах, как и в другие дни. Пусть люди, занимающие самое высокое положение в обществе, не считают ниже своего достоинства делать добро всякий раз, когда для этого появляется возможность, и оказывать услуги тем, кому они чем-то обязаны.

3. Он использовал эту возможность, чтобы попытаться убить Давида. Меч в руке сумасшедшего опасная вещь, особенно такого сумасшедшего, каким был Саул, лишившийся разума от злобы. В руке у него было копье или дротик, которым он намеревался убить Давида, но не под воздействием внезапной ярости, а обдуманно. «Пригвожду Давида к стенке», подумал он и с безрассудной яростью бросил его. Давид справедливо жаловался, что враги лютою ненавистью ненавидят его (Пс 24:19). Жизнь слишком драгоценна, чтобы приносить ее в жертву злобе. Если чувство благодарности к Давиду, который совершил так много великих подвигов для народа, не могло успокоить ярость Саула, то можно было подумать, что этому помогли бы размышления о милости, которую Давид, как никто другой, оказывал ему в то время, облегчая его самые тяжелые страдания. Кто отвечает злом на добро, тем, безусловно, владеет дьявольский дух. Сравните Давида с гуслями в руке, желающего послужить Саулу, и Саула с копьем в руке, желающего убить Давида; посмотрите на кротость и полезность преследуемого народа Божьего и на жестокость и коварство его преследователей. Кровожадные люди ненавидят непорочного, а праведные заботятся о его жизни (Притч 29:10).

4. Давиду удалось благополучно избежать двух бросков (в то время и чуть позже, 1Цар 19:10); он не бросил в ответ копье в Саула, а удалился, не сражался, а бежал, спасая собственную жизнь; хотя он имел достаточно силы и смелости и на его стороне было право противостать и отомстить за зло, но он лишь хотел спасти свою жизнь и уйти с дороги. Безусловно, бдительный глаз Давида следил за рукой Саула, в которой находилось копье, и он так же смело увернулся от него, как совсем недавно бежал на Голиафа; тем не менее его спасение следует приписать бдительному глазу Божьего провидения, которое следило за ним и спасло Его раба от смертоносного меча; судя по этому счастливому избавлению, он был предназначен для более важных целей.

Стихи 12−30. Теперь фактически Саул объявил войну Давиду. Он открыто продемонстрировал свою враждебность, когда бросил в него копье, и данные стихи рассказывают, как прогрессировала его враждебность и как Давид отражал ее атаки.

I. Посмотрите, как Саул выразил свою враждебность к Давиду.

1. Он стал бояться Давида (ст. 12). Возможно, он делал вид, что опасается, как бы Давид не причинил ему зло, принявшись расчищать себе путь к венцу. Кто замышляет зло другим, тот обычно склонен полагать, что другие замышляют зло против него. Но уход Давида (ст. 11) был четким доказательством того, что он был далек от подобной мысли. Как бы ни было, но он на самом деле испытывал перед ним благоговение, как Ирод боялся Иоанна (Мк 6:20). Саул осознал, что лишился благоприятного присутствия Бога и что Бог был с Давидом, и поэтому боялся его. Отметьте: воистину великими и заслуживающими благоговения являются те люди, с которыми присутствует Бог. Чем более благоразумно Давид вел себя, тем больше Саул боялся его (ст. 15,29). Люди думают, что для того, чтобы тебя боялись, нужно оскорблять и угрожать, но тогда вас будут бояться только глупцы, а мудрые и благочестивые люди презирать, в то время как наилучший способ заставить бояться тех, у кого мы хотим вызвать страх, и любить тех, у кого мы хотели бы вызывать восхищение, поступать благоразумно. Мудрость делает лицо сияющим и вызывает уважение.

2. Саул удалил Давида от себя и отдал в его распоряжение полк вдали от царского двора (ст. 13). Царь сделал его тысяченачальником, чтобы Давид находился подальше от его глаз, ибо не мог выносить его вида; он также не хотел, чтобы Давид оказывал влияние на придворных. При этом он повел себя неразумно, ибо это дало Давиду возможность снискать расположение народа, который благодаря этому полюбил его (ст. 16), ибо он выходил и входил перед ними, то есть занимался делами своей страны, не только военными, но и гражданскими, и приобретал всеобщую любовь.

3. Он побуждал Давида использовать всякую возможность, чтобы поссориться с филистимлянами и вступить с ними в бой (ст. 17), намекая, что тем самым он совершит великое служение для своего царя (только будь у меня храбрым), важное служение для своего Бога (веди войны Господни) и окажет большую услугу самому себе, ибо благодаря своим победам будет достоин предназначенных для него почестей женитьбы на старшей дочери царя. Он заслужил это еще тогда, когда убил Голиафа, ибо Саул пообещал отдать дочь всякому, кто совершит этот подвиг (1Цар 17:25), но Давид был слишком скромным и не предъявлял требований; а теперь, сделав ему это предложение, царь задумал причинить ему зло, чтобы, побудив его рисковать жизнью, всякий раз подвергать ее опасности; при этом он говорил в сердце своем: «Пусть рука Филистимлян будет на нем», надеясь, что рано или поздно смерть настигнет его. Но как он мог надеяться на это, видя, что Бог с ним?

4. Он делал все возможное, чтобы разгневать Давида, сделать недовольным и побудить к мятежу, нарушив данное ему обещание. Для этого он отдал свою дочь другому, когда настало время отдавать ее Давиду (ст. 19). Это было величайшее оскорбление, какое только можно было нанести, касавшееся его чести и любви, поэтому Саул надеялся, что наконец-то негодование Давида тем или иным образом прорвется и проявит себя словом или делом. Это могло бы дать царю преимущество над ним и возможность избавиться от него законным путем. Подобным образом нечестивцы пытаются причинить зло.

5. Когда этот план не удался, Саул предложил ему свою другую дочь (которая, похоже, тайно любила Давида, ст. 20), но для того, чтобы она была ему сетью (ст. 21).

(1) Возможно, он надеялся, что даже после замужества она будет настроена против мужа и останется на стороне отца, предоставив ему возможность причинить зло мужу. Как бы ни было:

(2) Он надеялся, что условия брака окажутся для него губительными, ибо (похоже, Саул был очень решительно настроен против филистимлян) условия брачного договора требовали, чтобы он убил 100 филистимлян, а в качестве доказательства, что убитые были необрезанными, он должен был принести их 100 краеобрезаний. Это было бы справедливым наказанием для филистимлян, которые ненавидели обряд обрезания, ибо он был постановлением Бога; возможно, сделав это, Давиду удастся привести их в ярость, и они захотят отомстить ему, а именно этого хотел Саул и желал больше, чем отомстить филистимлянам: ибо Саул имел в мыслях погубить Давида руками Филистимлян (ст. 25). Посмотрите:

[1] Каким мошенничеством нечестивые люди окружают себя. Совесть Саула не позволила ему лично прилагать усилия, чтобы лишить Давида жизни, за исключением тех случаев, когда он был под воздействием злого духа, ибо даже им овладевал ужас при мысли убить такого невинного и благочестивого человека; но он думал, что ничего плохого нет в том, чтобы сознательно подвергать его опасности со стороны филистимлян («Пусть не моя рука будет на нем, но рука Филистимлян будет на нем»), хотя его злобные планы в адрес Давида в глазах Бога были таким же убийством, как если бы он убил его собственными руками.

[2] Каким обманом они опутывают мир. Саул притворялся, что очень добр к Давиду, даже тогда, когда стремился погубить его и фактически строил замыслы сделать это. «Ты породнишься ныне со мною», говорил он (ст. 21), несмотря на то, что испытывал к нему безжалостную ненависть. Возможно, именно на это ссылается Давид, когда говорит о своих врагах (Пс 54:22), что слова их нежнее елея, а в сердце у них вражда. Возможно, Саул повелел своим слугам убедить Давида заключить брачный договор и жениться на Мелхоле (ст. 22) в надежде, что нарушенное обещание выдать за него старшую дочь (ст. 19) или суровые условия договора, который он должен заключить теперь, склонят его отказаться от нее.

II. Посмотрите, как вел себя Давид, когда приливы ненависти Саула в его адрес достигали такой высоты.

1. Он во всех делах своих поступал благоразумно. Он понял, что Саул завидует ему, и это сделало его очень осторожным и осмотрительным во всем, что он говорил и делал, а также внимательным, чтобы ничем не обидеть царя. Он не жаловался на трудную судьбу и не пытался сделать себя главой партии, а занимался всеми вверенными ему делами как человек, для которого самое главное служение для своего царя и страны, полагая, что такова основная цель его продвижения по службе. Тогда Господь был с ним, чтобы даровать ему успех во всех предприятиях. Хотя это послужило причиной недоброжелательства со стороны Саула, но тем самым он обрел благоволение Бога. Сравните данное место с Пс 100:2, где Давид обещает: «Буду поступать благоразумно» (англ. пер.); и в данной ситуации он исполняет это обещание; его молитва такова: «Когда ты придешь ко мне!» И на эту молитву в данном месте Бог отвечает: «Господь был с ним». Какой бы слепой ни казалась судьба, благоволящая ко глупцам, но Бог признает и благословит тех, кто поступает благоразумно.

2. Когда ему еще раз предлагают стать зятем царя, то он вновь принимает предложение с максимальной скромностью и смирением. Когда Саул предложил ему свою старшую дочь (ст. 18), то он ответил: «Кто я и что жизнь моя!» Когда придворный предложил ему младшую, то он не припомнил оскорбление, нанесенное Саулом, когда тот отнял у него старшую, а остался при том же мнении (ст. 23): «Разве легко кажется вам быть зятем царя? Я человек бедный и незначительный». Он знал, что Мелхола любит его, но тем не менее не старался использовать ее привязанность в личных интересах, чтобы добиться ее без согласия отца, а ждал, пока ему предложат ее. Посмотрите далее:

(1) Как почтительно он говорит об оказанной ему чести: быть зятем царя. Хотя царь был всего лишь выскочкой, имевшим такое же простое происхождение, что и он сам, а управлял делами не лучше его, но так как его голову венчал венец, то Давид говорит о нем и его царской семье с должным уважением. Отметьте: религия не только учит нас не быть грубыми и невежливыми, но и не позволяет быть таковыми. Мы должны отдавать всякому должное.

(2) Как смиренно он говорит о самом себе: «Кто я!» Это мнение о самом себе не было результатом жалкого, презренного и низкопоклоннического духа, ибо (когда представлялась возможность) Давид показывал, что имеет такое же чувство чести, что и большинство мужчин; оно также не было результатом его зависти к Саулу (хотя у него были основания опасаться змеи в зеленой траве), а исходило от истинного и глубокого смирения: «Кто я? Человек бедный и незначительный». У Давида, как у всякого другого, были основания ценить себя. Он происходил из древней уважаемой семьи Иудеи, был внешне привлекательным мужчиной, великим государственным деятелем и воином; его достижения были значительными, ибо он добыл голову Голиафа и завоевал сердце Мелхолы. Он знал, что согласно божественным планам был предопределен для престола Израиля, и тем не менее спрашивал: «Кто я и что жизнь моя!» Отметьте: как бы Бог ни продвигал нас, нам приличествует иметь невысокое мнение о себе. Унижающий себя возвысится. И если Давид подобным образом возвеличивал честь быть зятем царя, то как мы должны возвеличивать честь быть детьми (не по закону, а по Евангелию) Царя царей! Смотрите, какую любовь дал нам Отец! Кто мы такие, чтобы нас облачать такими почестями?

3. Когда условием женитьбы Давида на дочери Саула было определено убийство 100 филистимлян, то он с радостью согласился (ст. 26): «Понравилось Давиду сделаться зятем царя на таких условиях»; и, прежде чем истекло время для исполнения этого требования, он удвоил это количество и убил 200 человек (ст. 27). Похоже, он не подозревал, что тем самым Саул хотел причинить ему зло (хотя у него было для этого достаточно оснований), а действовал так, словно царь заботился о его чести, и поэтому с радостью принялся исполнять это условие, как смелый воин и действительно влюбленный мужчина, хотя мы можем предположить, что это беспокоило Мелхолу. Благодаря этим действиям Давид также научился (1) полностью доверять божественной защите. Он знал, что Бог был с ним, и поэтому, чего бы ни желал Саул, он не боялся быть убитым рукой филистимлян, хотя, участвуя в таком мероприятии, был вынужден подвергать себя опасности.

(2) Быть ревностным ради блага страны; он не упускал ни одной возможности совершить для нее хорошее служение, хотя и рисковал ради этого своей жизнью.

(3) Правильному пониманию о чести, которое не столько заключается в положении, занимаемом человеком, сколько в его заслугах, благодаря которым он добился его. Когда Давид увидел, что славы добиваются такой высокой ценой, то ему нравилось думать о том, что он будет зятем царя, и он больше старался заслужить, а не просто получить его; он не мог с удовольствием носить это звание, пока честно не заработал его.

4. Даже женившись, он продолжал совершать важные служения для Израиля. Когда вожди филистимские начали собираться на следующую войну, то Давид уже был готов противостать им и действовал благоразумнее всех слуг Сауловых (ст. 30). Закон освобождал от обязанности идти на войну воинов в первый год после женитьбы (Втор 24:5), но Давид слишком сильно любил свою страну, чтобы использовать эту возможность. Многие, проявившие себя ревностными в служении народу, стремясь к определенному продвижению, отказывались принимать участие в военных действиях, после того как добились своей цели; но Давид действовал на основании более благородных принципов.

III. Посмотрите, как из планов Саула, замышлявшего зло Давиду, Бог сделал ему добро.

1. Саул отдал ему свою дочь, чтобы она была ему сетью, но этот брак стал для него милостью, ибо, став зятем Саула, он стал его законным наследником; и этот факт не вызывал зависти, особенно если учесть, что многие его сыновья были убиты вместе с ним (1Цар 31:2).

2. Саул намеревался избавиться от него, заставив участвовать в опасных походах, но это только усилило влияние Давида на народ, ибо чем больше зла он причинял филистимлянам, тем больше израильтяне любили его, и поэтому весьма прославилось имя его (ст. 30), что значительно облегчило его приход к власти. Так Бог заставляет даже гнев человеческий прославлять Его и с его помощью осуществляет милости для Своего народа.