1-я Царств | 14 глава

В заключительной части предыдущей главы мы прочли о том, что израильское войско оказалось в очень трудном положении. Израильтяне не отличались ни мудростью, ни силой, ни благочестием, что дало бы основание ожидать, что не все они будут истреблены армией филистимлян. Тем не менее мы убеждаемся в том, что безграничная сила, которая может действовать без применения каких-либо средств, и безграничная милость, которая дается без каких-либо заслуг, прославились благоприятным для них исходом событий, дабы исполнились слова Самуила: «Господь не оставит народа Своего ради великого имени Своего» (1Цар 12:22). В данной главе:

(I) Войско филистимлян сокрушено и повержено благодаря вере и смелости Ионафана, который, не известив отца (ст. 1−3), только в сопровождении своего оруженосца смело напал на них, ободряя себя в Господе, Боге своем (ст. 4−7). Он бросил вызов филистимлянам (ст. 8−12), и так как они приняли его, то он атаковал их с такой яростью или, скорее, с такой верой, что обратил их в бегство и восстановил друг против друга (ст. 13−15), что дало возможность Саулу и его войску вместе с другими израильтянами присоединиться к нападавшим и одержать победу (ст. 16−23).

(II) Войско Израиля испытывает трудности и пребывает в недоумении из-за поспешных и безрассудных решений Саула, который запретил людям употреблять пищу до наступления ночи.

1. Это подвергло Ионафана опасности (praemunire) (ст. 24−30). Это искушало людей есть пищу с кровью (ст. 31−35) после того, как время их поста истекло. Ошибка Ионафана, хотя и совершенная по неведению, похоже, грозила ему смертью, но люди спасли его (ст. 36−46).

(III) В заключительной части изложено общее описание подвигов Саула (ст. 47−48) и его семьи (ст. 49−52).

Стихи 1−15. В данных стихах следует обратить внимание:

I. На милость Бога, обуздавшего филистимлян, которые вывели на поле боя огромную армию доблестных воинов, и не давшего им напасть на маленькую горстку трепещущих людей, вышедших вместе с Саулом, которых они легко сразу же поглотили бы. Подобным образом невидимая сила ставит границы для злобы врагов Церкви и не позволяет им делать то, что, как они думают, никто не может помешать им сделать.

II. На слабость Саула, который в данной ситуации, похоже, оказался в недоумении и не мог помочь себе.

1. Он поставил палатку под деревом и имел при себе всего 600 воинов (ст. 2). Где теперь были 3000 мужей, которых он выбрал и на которых так сильно надеялся? (1Цар 13:2). Те, на кого он слишком полагался, подвели его, когда он больше всего нуждался в них. Он не осмелился остановиться в Гиве, а отправился в некое неизвестное место в самой отдаленной части города и расположился под гранатовым деревом, у подножия скалы Риммон (дословно) недалеко от Гивы в тех же пещерах, где прятались 600 вениамитян, которым удалось сбежать (Суд 20:47). Некоторые полагают, что там Саул нашел себе прибежище: таким жалким и презренным был его дух в то время, когда он ощутил на себе Божье недовольство и каждую минуту ожидал, что филистимляне нападут на него, тем самым исполнив угрозу Самуила (1Цар 13:14). Никогда не будут чувствовать себя в безопасности те, которые сами лишили себя Божьей защиты.

2. Тогда он послал за священником и ковчегом: священником из Силома и ковчегом из Кириаф-Иарима (ст. 3,18). Саул уже однажды совершил преступление, когда сам принес всесожжение (1Цар 13:9), и тогда же решил больше никогда не совершать этой ошибки; поэтому он послал за священником, таким образом, благодаря этому изменению, надеясь утрясти этот вопрос со Всемогущим Богом, как часто делают те, чьи сердца остались несмирившимися и неизмененными. Самуил, Господень пророк, оставил его, но Саул подумал, что сможет восполнить эту потерю, повелев сопровождать его Ахии, Божьему священнику, который не посмеет задерживать или обличать его, как это делал Самуил, а будет делать то, что царь велит ему (ст. 18−19). Многие хотят иметь служителей, которые были бы такими, какими им велят быть, и пророчествовали бы только приятные новости; а если их обласкать за то, что они священники, то это может искупить враждебность к тем служителям, которые ведут себя честно и открыто. Саул также захотел, чтобы принесли ковчег, возможно, тем самым желая обвинить Самуила, который, насколько мне кажется, во время своего правления публично не использовал его; или, возможно, он надеялся, что это восполнит малочисленность его армии. Кто-то мог предположить, что израильтяне никогда больше не принесут ковчег на поле боя, так как в последний раз он не только не спас их, но и попал в руки филистимлян. Но часто те, кто утерял сущность религии, очень любят ее прообразы; так и в данной ситуации оставленный правитель заискивает перед покинутым священником.

III. На смелость и благочестие Ионафана, сына Саула, который больше отца подходил для ношения венца. «Это сладкий отросток, говаривал епископ Холл, выросший на кислой яблоне».

1. Он принял решение отправиться incognito никем не замеченным в лагерь филистимлян, не известив отца о своем плане, ибо знал, что тот запретит ему делать это. Он не рассказал об этом людям, так как знал, что все будут отговаривать его; и так как он не желал выслушивать их возражения, то решил не слушать их и не спрашивать у них совета (ст. 1,3). Ионафан также был невысокого мнения о священнике, чтобы обращаться к нему за советом, и, осознав, что пребывает под воздействием божественного побуждения, он смело бросился в объятия опасности, надеясь совершить подвиг для своей страны. Стихи 4 и 5 описывают, как он добрался до стана филистимлян, так как это было очень трудно, а их природные укрепления были непреодолимыми, но это не остановило его; острые скалы с обеих сторон лишь закалили его и укрепили его решительность. Трудности придают энергию великим и щедрым душам, которым нравится преодолевать их.

2. Он ободрил своего оруженосца молодого воина, сопровождавшего его, отправиться вместе с ним в это опасное мероприятие (ст. 6): «Ступай, и да будет наша жизнь в наших руках; перейдем к отряду наших врагов и постараемся сделать что-то, дабы привести их в недоумение». Посмотрите, какие факты ободряют его.

(1) «Они необрезанные и не имеют печати завета в своей плоти, как мы. Не бойся, мы справимся с ними, ибо они не находятся под защитой Божьего завета, как мы, и не могут назвать Господа своим, как мы, согласно знамению обрезания». Если таковые являются врагами для нас, то они также чужие для Бога, и нам не нужно бояться их.

(2) «Бог может сделать так, чтобы мы двое победили эту неисчислимую армию, ибо для Господа нетрудно нет никаких ограничений для святого Израилева, и Ему все равно: спасти через многих или немногих». Легко поверить в общем, что для Всемогущего Бога все равно, с помощью каких инструментов совершать дело, но нелегко применить эту истину к отдельному случаю; когда нас мало и мы немощны, то поверить, что Бог может не только спасти нас, но и спасти через нас это пример веры, о которой всегда будет засвидетельствовано. Пусть эта истина укрепит слабых и ободрит робких, пусть эти слова помогут убедить Бога дать нам силу и помогут заглушить наши страхи: «Господи! Не в Твоей ли силе помочь сильному или бессильному?» (2Пар 14:11).

(3) «Кто, как не Он, Который может использовать нас для Своей славы, сделает это? Может быть, Господь поможет нам, Он будет с нами, даст знамение или совершит для нас чудо». Так изложено в халдейском переводе. Мы можем ободрять себя надеждой, что Бог заступится за нас, даже если у нас нет основания, на котором может строиться эта уверенность. Действенная вера может зайти далеко, если это касается дела Божьего, и говорит: «Может быть...» Оруженосец Ионафана пообещал поддерживать его и сопровождать, куда бы он ни пошел, словно научился носить не только его оружие, но и его сердце (ст. 7). У нас есть основание полагать, что Ионафан в то время находился под божественным воздействием, побуждавшим его участвовать в этом смелом мероприятии, кроме того, его ободряло согласие его слуги; в противном случае опасность, которой он подвергался, приступая к нему, была бы настолько велика, что он скорее искушал Бога, а не уповал на Него. Возможно, он особенно уважительно относился к словам Иисуса Навина (Нав 23:10): «Один из вас прогоняет тысячу», позаимствованными у Моисея (Втор 32:30).

3. Каким бы решительным ни был Ионафан, но, приступая к этому делу, он решил следовать за провидением, веря, что око Божье над ним (Пс 31:8), поэтому решил быть очень внимательным к нему и учитывать все советы, направляющие его. Посмотрите, как он доверился провидению и решил действовать согласно его определению. «Пойдем, говорит он своему другу, мы откроемся нашему врагу и покажем, что не боимся посмотреть ему в лицо (ст. 8); и тогда, если они будут настолько осторожны, что прикажут нам стоять на месте, мы не пойдем дальше, воспринимая это как намек провидения на то, что Бог хочет, чтобы наши действия носили оборонительный характер; и тогда, насколько это в наших силах, мы приготовим им теплый прием (ст. 9). Но если они будут слишком самонадеянными и бросят нам вызов и первая же встретившаяся нам стража велит приблизиться к ней, то мы поспешим напасть на них, решив, что Бог хочет, чтобы наши действия были наступательными; и тогда, безусловно, Он будет с нами» (ст. 10). Исходя из результата, Ионафан твердо верит, как и все мы должны верить, (1) что Бог управляет сердцами и устами всех людей, даже тех, которые не знают и не почитают Его, и с их помощью достигает Своих целей, хотя они сами не подозревают об этом и их сердца не желают этого. Ионафан знал, что Бог, если Ему угодно, может раскрыть ему Свои планы и сделает это, раз он твердо верил, что Господь может сделать это устами филистимлян так же, как устами священника.

(2) Что Бог тем или иным способом направит шаги тех, которые во всех путях признают Его и ищут ради наставления, исполненные всем сердцем следовать за Ним. Иногда мы обретаем больше всего утешения в том, к чему меньше всего прилагали усилий и к чему были приведены неожиданными, но хорошо отмеченными проявлениями провидения.

4. Провидение дало ему знамение, которого он ожидал, и он ответил на этот знак. Ионафан со своим оруженосцем не напали на филистимлян, когда те спали, а открылись им в дневное время (ст. 11). Стража филистимская (1) с презрением отнеслась к ним, обвиняя многих их соотечественников в трусости и приняв их за доносчиков: «Вот, Евреи выходят из ущелий». Если кто-то из воинов Христа отмечен как трус, то других, вполне возможно, тоже будут обвинять в этом.

(2) Бросила им вызов (ст. 12): «Взойдите к нам, и мы вам скажем нечто», словно те пришли, как дети, чтобы поглазеть на них; но на самом деле они хотели, как Голиаф (1Цар 17:44), отдать тело их птицам небесным. Они обманывали, не сомневаясь, что сделают их своей добычей. Все это придало смелости Ионафану, который также ободрял своего слугу; раньше он говорил неуверенно (ст. 6): «Может быть, Господь поможет нам», а теперь говорит уверенно (ст. 12): «Господь предал их, но не в наши руки (ибо не искал себе славы), а в руки Израиля», ибо прежде всего стремился послужить на благо страны. Все это укрепило его веру, и никакая трудность не могла остановить его; он полез на скалу, цепляясь руками и ногами (ст. 13) и ничем не прикрываясь, за ним последовал его оруженосец; и, по всей вероятности, впереди его ожидала смерть.

5. Но эта дерзкая вылазка оказалась успешной. Филистимляне, вместо того чтобы напасть на Ионафана и убить или взять его в плен, необъяснимым образом падали перед ним (ст. 13) от первого нанесенного им удара. Они пали, то есть (1) многие из них были убиты им и его оруженосцем (ст. 14). Двадцать филистимлян пало сразу. Не имя Ионафана заставило их так быстро сдаться (хотя некоторые считают, что оно вызывало у них ужас, раз он поразил один из их отрядов, 1Цар 13:3), а десница и мышца Бога добыли им эту победу.

(2) Остальные были вынуждены бежать; они сталкивались и нападали друг на друга (ст. 15): «Произошел ужас в стане». Филистимляне трепетали, как осиновый лист, хотя не было видимой причины для страха, ибо их армия была многочисленной, смелой и находилась в выгодной позиции, а израильтяне бежали перед ними и ни один враг не осмеливался поднять против них голову; им противостал лишь один знатный человек со своим слугой. Всех филистимлян охватило оцепенение, они все трепетали; даже грабителей, которые были самыми смелыми и отчаянными, тоже охватил всеобщий страх, связи чресл их ослабели, и колени их стали биться одно о другое, и тем не менее ни один из них не мог сказать, что послужило причиной всему этому. Этот страх назван ужасом от Господа, что подразумевает, как мы это понимаем, не только великий трепет, которому они не могли противостоять или в достаточной степени увещевать себя, чтобы избавиться от него, а его сверхъестественную природу, ибо он пришел непосредственно от руки Бога. Сотворивший сердце знает, как заставить его трепетать. Чтобы смятение было полным, началось землетрясение, и филистимляне стали опасаться, что погибнут от него. Кто не боится вечного Бога, тот будет бояться тени (см. Притч 21:1; Ис 33:14).

Стихи 16−23. Данные стихи описывают, каким образом дальше развивались события и как в сражении с филистимлянами использовались преимущества, появившиеся благодаря действиям Ионафана и его оруженосца.

I. Сила Божья направила филистимлян друг против друга, в результате чего они таяли, как снег на солнце, и поражали друг друга (ст. 16, англ. пер.), ибо меч каждого был обращен против ближнего своего (ст. 20). Когда они бежали от страха, то вместо того, чтобы обратить свой меч против преследовавших их, они считали своими врагами лишь тех, которые стояли у них на пути, и соответственным образом поступали с ними. Филистимляне были слишком самонадеянными, так как все мечи и копья были в их руках. Израильтяне не имели оружия, за исключением Саула и Ионафана. Но теперь Бог показал филистимлянам, насколько безрассудной была их самоуверенность, сделав их собственные мечи и копья орудиями их истребления, оказавшиеся в их же руках более смертоносными, чем были бы в руках израильтян. Посмотрите, как развивались эти события (Суд 7:22; 2Пар 20:23).

II. Происходящее оживило и придало смелости израильтянам.

1. На это вскоре обратили внимание стражники Саула, находившиеся в Гиве (ст. 16). Они заметили, что войско филистимлян пребывает в великом смятении и что в их стане истреблено много людей, но, осмотревшись, увидели, что их войска в полном составе находятся на месте, за исключением Ионафана и его слуги (ст. 17). Безусловно, это значительно воодушевило их и заверило в том, что это совершил Господь, раз с их стороны в сражении участвовало только два человека.

2. Саул начал спрашивать об этом у Бога, но вскоре оставил свои попытки, ибо его дух не смирился настолько, чтобы советоваться с Самуилом, хотя вполне возможно, что он был рядом, ибо мы читаем (1Цар 13:15), что он пришел в Гиву Вениаминову; тогда Саул потребовал, чтобы привезли ковчег (ст. 18), желая узнать, безопасно ли ему атаковать филистимлян в связи с беспорядком, пребывавшим в их стане. Многие хотели бы посоветоваться с Богом в вопросе своей безопасности, хотя никогда не желали узнать у Него о своем долге перед Ним. Но, узнав через своих разведчиков, что шум в стане врага усиливается, Саул грубо повелел священнику, совершавшему обряд, прервать его: «Сложи руки твои (ст. 19), не вопрошай больше и не ожидай ответа». Безусловно, он был очень глуп, если (как полагают некоторые) запретил ему воздевать руки в молитве, ибо когда Иисус Навин сражался с Амаликом, то Моисей продолжал воздевать руки в молитве. Скорее, он запретил спрашивать Господа, (1) так как решил, что ему не нужен ответ, ибо ситуация стала довольно очевидной. Но очевидно и то, что Бог делал все возможное для того, чтобы Саул спросил, позволено ли ему что-либо делать.

(2) Потому что теперь ему не хотелось дожидаться ответа; он настолько торопился добить падающего врага, что не хотел задерживаться, дожидаясь окончания молитвы, равно как и услышать, какой ответ Бог даст ему. Незначительная вещь может отвлечь суетный и плотской ум от религиозных обрядов. Кто верует, тот не будет торопиться, как Саул в данной ситуации, равно как и полагать, что дело настолько срочное, что нет времени, чтобы взять с собой Бога.

3. Саул со своей незначительной армией энергично атаковал врага; и воскликнул весь народ, бывший с ним (ст. 20), ибо у них не было серебряных труб, которыми Бог велел трубить в день битвы (Чис 10:9). Криками они созвали людей, и хотя их численность была небольшой, но все собрались вместе. Теперь, когда дело было сделано и передано в их руки, они казались дерзкими и смелыми. Наш Господь Иисус победил наших духовных врагов, искоренил и рассеял их, и поэтому мы несомненно являемся трусами, если не беремся за оружие, когда осталось только добиться победы и разделить добычу.

4. Теперь каждый еврей, даже тот, от которого меньше всего ожидали этого, обратил свою руку против филистимлян.

(1) Все, кто ранее дезертировал и перешел на сторону врага и теперь находился среди них, сражались против них (ст. 21). Некоторые полагают, что имеются в виду те люди, которые были взяты ими в плен, и теперь они стали палкой в их боку. Но, похоже, эти люди добровольно перешли к ним, а теперь, увидев их побежденными, открыли свои сердца израильтянам и героически сражались за их страну.

(2) Сбежавшие из-под своего знамени и спрятавшиеся в горах вернулись на свои места и присоединились к преследующим (ст. 22), надеясь теперь, когда опасность была позади и победа неизбежна, за счет своего великого рвения и исполнительности искупить прежнюю трусость. Они не заслуживали значительной похвалы теперь, но если бы не пришли, то это еще больше опозорило бы их. Тех можно назвать слабодушными и недобросовестными, которые не участвуют в деле Божьем, видя, что оно побеждает и является праведным. Так все руки были задействованы в борьбе против филистимлян, и каждый израильтянин убил столько, сколько было в его силах, без меча или копья; тем не менее сказано (ст. 23): «И спас Господь в тот день Израиля». Он сделал это через них, ибо без Него они ничего не смогли бы сделать. От Господа спасение.

Стихи 24−35. Данные стихи описывают, в каком бедственном положении оказались сыны Израилевы даже в день своего ликования. Подобная примесь добавлена во все наши нынешние радости. Благое дело, даже когда оно кажется особенно процветающим, часто сталкивается с подобными трудностями из-за того, что его инструменты неправильно руководят.

I. Под страхом проклятия Саул запретил людям в тот день вкушать какую-либо пищу (ст. 24). В данной ситуации мы можем предположить:

(1) Что царь имел право наложить такой запрет своим воинам и связать их клятвой, поэтому они подчинились ему; Бог признал ее и с помощью жребия открыл, что Ионафан не выполнил этого требования и вкусил заклятое (не осознавая этого), хотя в то время народ не спрашивал Бога.

(2) Что царь сделал это с добрым намерением, дабы воины, которые, возможно, какое-то время были ограничены в еде, обнаружив изобилие пищи в стане филистимлян, не набросились жадно на продукты и не упустили время, перестав преследовать врага; чтобы некоторые из них не пресытились настолько едой, что в тот день оказались бы неспособными для служения. Чтобы предотвратить это, Саул запретил воинам вкушать какую-либо пищу и, похоже, сам подчинился этому ограничению. Тем не менее этот суровый приказ был:

[1] Очень неразумным, ибо если благодаря ему они и выигрывали время, то теряли силы, необходимые для преследования.

[2] Деспотичным и слишком суровым для людей, ибо это было хуже, чем заграждать рот у вола молотящего. Было бы похвально, если бы он запретил им пиршествовать, но запрещать даже прикасаться к пище, когда воины были очень голодны, было жестоко.

[3] Было нечестиво усиливать запрет заклятием и клятвой. Разве нельзя было придумать менее сурового проклятия, чем анафема, для поддержания армейской дисциплины? Слишком жестоко было наказывать смертью за этот проступок, особенно смертью с проклятием. Хотя начальству позволено ругать и наказывать, но оно не должно проклинать подчиненных. Наше правило таково: «...благословляйте, а не проклинайте». Когда Давид говорил о враге, который любил проклинать, то, возможно имел в виду Саула (Пс 108:17−18).

II. Люди подчинились этому приказу, но при этом столкнулись со многими неудобствами.

1. Солдаты страдали, ибо так случилось, что, преследуя врагов, им пришлось проходить через лес, который изобиловал диким медом, капавшим с деревьев на землю. Возможно, филистимляне во время бегства продырявили медовые соты, чтобы подкрепиться медом, и оставили их сочившимися. Ханаан был известен как текущий медом, и здесь приводился пример этого. Они питались медом из камня (Втор 32:13), но из страха оказаться под проклятием даже не прикасались к меду (ст. 25−26). Достойны называться израильтянами те, которые из страха быть виновным и проклятым могут отказать себе в еде даже в том случае, когда очень голодны, ибо чувственные наслаждения особо искушают; тогда стол становится сетью. Поэтому давайте никогда не вкушать, а тем более не пиршествовать, без страха.

2. Ионафан оказался под проклятием из-за неведения. Он не слышал о приказе отца, ибо в то время смело нападал на отряды врагов, преследуя их, поэтому его вполне справедливо можно было считать освобожденным от обязанности исполнять этот приказ. Но, похоже, его виновность считалась доказанной, и он сам впоследствии не возражал против того, что приказ распространялся и на него, хотя он отсутствовал по вполне уважительной причине. Ионафан, не зная, какая за этим стоит опасность, зачерпнул концом палки сотовый мед и облизал ее (ст. 27); это значительно подкрепило его, ибо просветлели глаза его, которые начали тускнеть от голода и усталости. Его лицо стало выглядеть приятнее и веселее; это мог заметить всякий стоявший с ним рядом (ст. 29): «Смотрите, у меня просветлели глаза». Он не знал, что совершил зло, и ничего не боялся, пока люди не рассказали ему о приказе, и тогда он увидел, что оказался в западне. Многие хорошие сыновья подобным образом запутались и оказались в беде из-за торопливых и необдуманных решений своих отцов. Со своей стороны Ионафан потерял венец, наследником которого он был, из-за безрассудства своего отца, зловещим предзнаменованием чего была данная ситуация.

3. Преследуя филистимлян, солдаты ослабели и стали немощными. Ионафан предвидел, что таковыми будут последствия этого преследования; из-за отсутствия пищи их дух поник и силы иссякли. Такова природа наших тел: они очень скоро становятся негодными для служения, если их вовремя не подкреплять свежими силами. Насущная работа не может быть совершена без хлеба насущного, который нам милостиво дает Отец наш небесный. Это хлеб, который укрепляет сердце человека, поэтому Ионафан вполне разумно рассудил, что если бы поел сегодня народ из добычи, то больше было бы поражение Филистимлян (ст. 30); но на самом деле они сильно ослабели и сильно устали (в халдейском переводе) и начали больше думать о пище, чем о своем деле.

4. Самым плохим последствием было то, что, когда настал вечер и ограничение было снято, они вновь вернулись к своей пище и так ненасытно и алчно набросились на нее, что начали есть мясо с кровью, что четко противоречило закону Божьему (ст. 32). Как мы говорим: «Если два раза недоесть, то на третий станешь обжорой»; так и в данном случае. Возможно, они не могли дождаться, пока убитые ими животные станут пригодны для приготовления пищи (ибо убивали скот на земле, а не подвешивали, как обычно, чтобы из него вытекла кровь) или мясо должным образом приготовится, а жадно поглощали его до того, как оно наполовину сварится или прожарится (ст. 32). Саул, узнав об этом, обличил их во грехе (ст. 3З): «Вы согрешили»; но при этом он не порицал себя за то, что стал его соучастником и заставил народ Господень согрешить. Чтобы остановить это беззаконие, Саул велел поставить перед ним большой камень, и каждому, собиравшемуся убить животное, чтобы сразу съесть его, повелел приводить и убивать под его присмотром на этом камне (ст. 3З). Израильтян легко было ограничивать и изменять, когда царь делал то, что ему положено. Если бы гражданская власть использовала свою власть должным образом, то народ стал бы лучше, чем он есть, с большей легкостью, чем это предполагалось.

III. По этому случаю Саул построил жертвенник (ст. 35), чтобы можно было совершить жертвоприношение, признать одержанную ими победу или искупить грех, в котором они были виновны. То был первый жертвенник, поставленный им Господу, и; возможно, большой камень, который прикатили, чтобы на нем убивать животных, натолкнул его на мысль о жертвеннике, в противном случае он не подумал бы о нем. Саул отошел от Бога, но теперь начал строить жертвенники, став особенно ревностным (как это бывает со многими) к виду благочестия, отказавшись от его силы. Прочтите Книгу Осии 8:14: «Забыл Израиль Создателя своего и устроил капища». Некоторые читают этот стих так: «Он начал строить тот жертвенник»; он заложил его первый камень, но так торопился добиться победы, что не смог найти времени достроить его.

Стихи 36−46. I. Саул выступает против филистимлян. Как только воины закончили ужинать, он предлагает преследовать врагов той же ночью, чтобы не оставить у них ни одного человека (ст. 36). Тем самым он демонстрирует значительное рвение, но недостаточное благоразумие, потому что его изнуренная армия вряд ли могла бы обойтись без ночного сна, равно как и без пищи. Но очень часто торопливые и безрассудные люди думают только о себе, потакая собственным прихотям и не задумываясь о том, каким трудностям подвергают своих подчиненных. Как бы ни было, но народ был настолько послушен своему царю, что не собирался противостать его повелению, а решил исполнить его наилучшим образом: если он пойдет, то и они последуют за ним: «Делай все, что хорошо в глазах твоих». Только священник подумал о том, что было бы хорошо, если бы они отправились в путь с молитвами, которые были внезапно прерваны (ст. 19), и посоветовавшись с пророком: «Приступим здесь к Богу». Князья и люди, занимающие видное положение, должны быть окружены людьми, которые напоминали бы им брать с собой Бога повсюду, куда идут. Когда священник предложил это, то Саул не смог отказать ему (это опозорило бы его) и вопросил Бога (ст. 37): «Идти ли мне в погоню за Филистимлянами? Нужно ли мне торопиться?»

II. Он поссорился со своим сыном Ионафаном, и вся остальная часть данного раздела посвящена этому вопросу, ибо, пока он им занимался, филистимлянам удалось сбежать. Мы не знаем, какое зло может приключиться в результате поспешно принятого решения.

1. Бог показал, что недоволен ими, и это побудило Саула искать заклятое. Когда через священника он обратился к Богу, то Он не отвечал ему (ст. 37). Когда Бог не отвечает на молитвы, то мы должны задать вопрос, какой грех побудил Его так поступить? Давайте узнаем, на ком грех ныне? (ст. 38). Ухо Бога не отяжелело, чтобы не слышать, это грех отделяет нас от Него. Если Бог отворачивается от наших молитв, то у нас есть основание подозревать, что причина тому беззаконие в сердце нашем, которое мы должны отыскать, чтобы избавиться от него, подавить и предать смерти. Саул поклялся своим Творцом, что всякий, кто оказался Аханом, который принес беду в стан, съев запретный плод, несомненно умрет, даже если это будет Ионафан, то есть даже в том случае, если этот человек будет очень дорог ему и народу, мало подозревая, что им может оказаться его сын (ст. 39): «Он умрет непременно: для него исполнится проклятие. Но никто из народа не ответил ему, то есть никто из тех, кто знал, что Ионафан нарушил приказ, не выдал его.

2. Благодаря жребию открылось, что Ионафан был преступником. Саул захотел, чтобы бросили жребий между Ионафаном и им самим с одной стороны, и народом с другой, возможно, потому, что он был так же уверен в невиновности Ионафана, как в своей собственной (ст. 40). Люди, увидевшие его в ярости, не осмелились возражать, а согласились: «Делай, что хорошо в глазах твоих». Прежде чем бросить жребий, он помолился: «Господи, боже Израилев! Дай знамение» (ст. 41), то есть раскрой всю правду, или, как написано на полях, покажи, что он невиновен. Это совершалось с видом нелицеприятной справедливости. Судьи должны желать, чтобы истина раскрылась, независимо от того, кто от этого пострадает. Жребии нужно бросать с молитвой, ибо они представляют собой торжественное воззвание к провидению, и с их помощью мы просим Бога направить и определить наш путь (Деян 1:24); из-за этого некоторые осуждают игры, которые зависят только от жребия или случая, ибо при этом они слишком дерзко приступают к святыне. В результате был определен Ионафан (ст. 42); тем самым провидение стремилось одобрить и поддержать законную власть и в общем облачить честью отправление гражданской справедливости, а также сохранить путь для выявления того, кто не сделал ничего, заслуживающего смерти.

3. Ионафан честно сознался в своем проступке, и Саул со злыми проклятиями вынес ему приговор. Ионафан не отрицал правды и не старался скрыть ее, а только думал, что жаль умирать за это (ст. 43). Он мог вполне справедливо сослаться на то, что ничего не знал об этом законе, или настаивать на своих заслугах, но подчинился данной необходимости с присущим ему благородством: «Да исполнится воля Бога и моего отца». Так он проявил свое мужество, когда лично принял посланников смерти, равно как и когда посылал их на филистимлян. Смело поступает тот, кто в некоторых случаях покоряется, а в других сражается. Саула не смягчила ни сыновняя покорность, ни сложность данной ситуации, но как человек, твердо решивший исполнить свое слово, а тем более клятву, даже если исполнить ее очень трудно, провозглашая еще одно проклятье, он выносит суд Ионафану (ст. 44): «Пусть то и то сделает мне Бог, и еще больше сделает, если я не применю к тебе закон, ибо ты, Ионафан, должен сегодня умереть».

(1) Он вынес этот приговор слишком торопливо, не посоветовавшись с пророчеством. У Ионафана было очень хорошее оправдание для приостановления суда. То, что он сделал, не было malum in se плохо само по себе; что же касается запрета, то он ничего не знал о нем, поэтому его нельзя было обвинить в непокорстве или непослушании.

(2) Он сделал это в ярости. Если бы Ионафан заслуживал смерти, то судье, тем более отцу, следовало бы выносить приговор с большей чуткостью и состраданием, а не с таким ликующим видом, как человеку, абсолютно лишенному каких-либо человеческих и природных привязанностей. Правосудие обесценивается, если совершается во гневе и со злорадством.

(3) Он подкрепляет приговор проклятием в свой адрес, если только не увидит приведенным его в исполнение; и это проклятие действительно обратилось на его голову. Ионафан избежал наказания, но Бог обрушил его на Саула, и оно оказалось еще больше прежнего, ибо он был отвержен Богом и предан анафеме. Никто ни в какой ситуации не должен осмеливаться произносить подобные проклятия, чтобы Бог не ответил на них: «Аминь» и чтобы языком своим они не поразили самих себя (Пс 63:9). Камень возвратится к тому, кто откатил его. Но у нас есть основания полагать, что душа Саула тосковала по Ионафану и что на самом деле, поступая так сурово с Ионафаном, он наказывал самого себя и вполне справедливо. Бог заставил его прочувствовать удар им же торопливо изданного указа, и это должно было заставить его впредь бояться быть виновным в совершении таких ошибок. Всеми этими неприятными ситуациями Бог также наказывал его за самонадеянность, когда он совершил жертвоприношение без Самуила. Мероприятие, так плохо начавшееся, не могло закончиться без неких порицаний.

4. Народ спас Ионафана от рук отца (ст. 45). До сего момента они были очень послушны Саулу и соглашались со всем, что ему казалось правильным (ст. 36,40). Но когда Ионафан оказался в опасности, слово Саула больше не было для них законом, и они с максимальным рвение противостали приведению приговора в исполнение: «Ионафану ли умереть этому благословенному любимцу всей страны! Неужели его жизнь и честь, которую он так смело подвергал опасности ради служения родине и которой мы все обязаны жизнью, нужно принести в жертву формальному закону? Нет, мы не поддержим это решение и не желаем видеть, чтобы подобным образом поступили с тем, которого Богу было угодно почтить». Приятно видеть израильтян, ревностно выступающих на защиту тех, кого Бог сделал инструментами общественного блага. Саул поклялся, что Ионафан умрет, но народ противопоставил его клятве свою, поклявшись, что он не умрет: «Жив Господь! Не только голова, но и волос не упадет с головы его на землю». Они не пытались спасти его силой, а только благоразумием и решимостью; и Иосиф Флавий говорит, что они обратились с молитвой к Богу, чтобы Он освободил его от проклятия. Защищая его, они ссылались на то, что с Богом он действовал ныне, то есть участвовал в деле Божьем и Бог принял его старания, и поэтому его жизнь слишком драгоценна, чтобы бросаться ею из-за придирчивости. Мы можем предположить, что Саул не совсем был лишен отцовских чувств и сам хотел спасти Ионафана и поэтому был рад, что все сложилось таким образом, ибо сам не мог сделать этого; и тот, кто знает сердце отца, не сможет обвинить его.

5. План преследования филистимлян был отменен в связи с этим происшествием (ст. 46): «И возвратился Саул от преследования Филистимлян», так была утеряна возможность довершить их истребление и одержать окончательную победу. Когда Щиты Израиля сталкивались друг с другом, тогда страдало служение и гражданский мир.

Стихи 47−52. В данных стихах приводится общее описание царского двора и войска Саулова.

1. Из его двора и семьи приводятся имена сыновей и дочерей (ст. 49), жены и внучатого племянника, ставшего начальником его войска (ст. 50). Упоминается имя второй жены Саула (2Цар 21:8), Рицпы, и детей, которых он имел от нее.

2. О его войске и военных действиях говорится, (1) как он набирал себе армию: когда Саул видел какого-либо человека сильного и воинственного, особо подходящего для военной службы, то брал его к себе (ст. 52), о чем Самуил предупреждал народ, когда рассказывал о правах царя (1Цар 8:11); и если к тому времени он имел постоянную армию, то поступал благоразумно, набирая в нее наиболее годных и способных людей, каких только мог выбрать.

(2) Какие действия он совершал со своей армией. Он охранял свою страну и отбивал атаки врагов, нападавших со всех сторон, предотвращая вторжения (ст. 47−48). Предполагается, что его действия носили только оборонительный характер и он защищался от тех, кто раньше нападал на границы Израиля; и везде, против кого ни обращался, когда для этого подворачивался случай, он имел успех, обуздывая врагов и расстраивая их планы. Но больше всего он сражался с филистимлянами, с которыми у него была упорная война (ст. 52). У него было мало оснований гордиться своим царским достоинством, и у его соседей не было повода завидовать ему, ибо он имел мало радости с тех пор, как вступил на царство. Он не мог досаждать врагам, не доставляя беспокойств самому себе; такими терниями отделан царский венец.