| Псалом 60

Псалом 60: Скала, для меня недосягаемая

Давида объединяли с Господом чудесные отношения. Для него Бог был: ...живая яркая Реальность, Более реальная для острого зрения веры,

Чем любой зримый земной объект.

Более дорогая, более близкая,

Чем самая близкая земная привязанность.

Автор неизвестен.

В моменты опасности, когда ситуация казалась совершенно безнадежной, Давид в особенности умел возлагать свое бремя на Господа и уповать на Него.

Вот он снова находится в трудных обстоятельствах. Давление этой ситуации побуждает его обратиться к Богу с молитвой непревзойденной по своей остроте и пронзительности. Тысячи верующих, переживающих гонения, страдающих и ощущающих сердечную боль, повторяли эти слова на протяжении веков, потому что невозможно было бы выразить их чувства лучше.

60:2 У престола Царя вселенной раздается голос Давида:

Услышь, Боже, вопль мой, внемли молитве моей! Сердце  Бога радуется.  Когда слуги Божьи обращаются к Нему с искренней детской верой, Он всегда слушает их.

60:3 От конца земли взываю к Тебе в унынии сердца моего. Автор псалма не находится на конце земли в буквальном смысле слова, но он действительно дошел до предела, где безопасность и избавление кажутся далекими, где жизнь заканчивается и приближается смерть. Он истощен физически и эмоционально, но знает, что престол благодати очень близок, поэтому приближается к нему, моля о милости и благодати, о благовременной помощи в момент нужды. Кто-то сказал, что «расстояние не имеет значения, и никакие жизненные трудности не способны помешать молитве».

Возведи меня на скалу, для меня недосягаемую. Верный духовный инстинкт учит Давида тому, что ему для защиты нужна скала, для него недосягаемая, и достичь ее он может только с Божьей помощью. Конечно, эта Скала — Господь (2Цар 22:32); в Библии эта метафора никогда не применяется к простому человеку. Скала — это нечто большее, чем человек; в противном случае человек не смог бы найти в ней защиту. Это указывает на божественность Христа. (Иногда скала может иметь в себе расселины, в которых можно укрыться от врага.) Наконец, Давид признает, что у него недостаточно мудрости и силы, чтобы самому направлять свои шаги, так что он просит Господа привести его к Себе — к Скале веков.

(60:3) По поводу Мф 16:18 Дж. Кэмпбелл Морган пишет: «Помните, что Он обращался к иудеям. Если мы проследим случаи использования этого образного выражения в еврейском Писании, то обнаружим, что оно никогда не символизировало человека, а всегда Бога. Так что здесь, в Кесарии Филипповой, Церковь строится не на Петре. Иисус не обращался небрежно с образными выражениями. Он взял старый еврейский образ — скалы, которая всегда символизировала Бога, — и сказал: 'На Самом Боге, Христе, Сыне живого Бога, Я построю Мою церковь'». Вероятно, единственное исключение из правила, о котором говорит Морган, — Второзаконие 32:31: «их скала не такова, как наша Скала» (заступник их не таков, как наш Заступник). Но даже здесь «скала» — символ божества (хоть и ложного).

60:4 Ибо Ты прибежище мое, Ты крепкая защита от врага. Эти слова подтверждают, что Скала — это Бог. Давид убедился, что Он — надежное убежище и защита, к которой праведные могут прибегнуть и обрести безопасность (Притч 18:10). Он будет и дальше Тем, Кем был прежде.

Подобная молитва не может не достичь Божьего престола! Такая нежная привязанность, такое безыскусное доверие не могут быть отвергнуты. Неудивительно, что Бог называл Давида человеком по сердцу Своему (1Цар 13:14). Выражение «под кровом крыл Твоих» может быть намеком на крылья херувимов, распростертых над окропленной кровью крышкой ковчега завета.

60:6 Ибо Ты, Боже, услышал обеты мои и дал мне наследие боящихся имени Твоего.

Слово наследие или наследство используется в Ветхом Завете по отношению к земле Ханаан (Исх 6:8), народу Израиля (Пс 93:5), Слову Божьему (Пс 118:111), детям в семье (Пс 126:3), защите от зла (Ис 54:17) и, наконец, к скинии или храму (Иер 12:7). Вероятно, здесь прежде всего имеется в виду последнее значение, потому что в предыдущем стихе упоминалось Божье жилище и был намек на херувимов. Сегодня мы считаем, что наследие боящихся имени Бога — вечная жизнь (Кол 1:12).

60:7,8 Приложи дни ко дням царя, лета его продли в род и род, да пребудет он вечно пред Богом; заповедуй милости и истине

охранять его. Интересно, что в этих двух стихах Давид от первого лица переходит к третьему. Это интересно, без сомнений, что он все еще говорит о себе и о завете, который заключил с ним Бог (2Цар 7). Но при этом его слова можно отнести и к другому Царю. Если мы применим эти слова к Давиду, их следует понимать как просьбу о долголетии и увековечивании его царства. Но применительно к Господу Иисусу, они исполнились буквально:

Его жизнь была продлена бесконечно, несмотря на гонения (Евр 7:16). Его лета продлены во все поколения (Евр 1:12).

Он вечно восседает на престоле перед Богом (Евр 1:8). Любовь и истина сопровождают Его, как телохранители (90:2−17).

Даже в древнем иудейском комментарии Таргуме сказано, что здесь имеется в виду Царь Мессия.

60:9 И я буду петь имени Твоему вовек, исполняя обеты мои всякий день.

Итак, псалом, начавшийся с рассказа о трудностях, заканчивается спокойной нотой. Давид достиг Скалы, недосягаемой для него, и так благодарен за это, что готов постоянно петь хвалу Господу, исполняя свои обеты поклонения, любви и служения. Он не будет вести себя как те, кто принимает экстравагантные обеты, когда находится в сложной ситуации, а потом, когда кризис минует, быстро забывают о них. Он не из тех, чьи «молитвы быстры, а хвала хромает».

Псалом 60 явился вдохновением к написанию следующего замечательного гимна:

Иногда тени черны,

И дорога к цели кажется трудной;

Иногда печали обрушиваются,

Как бури, на наши души!

Припев:

О, дай мне тогда полететь к Скале,

Которая выше меня;

О дай мне тогда полететь к Скале,

Которая выше меня.

Иногда таким долгим кажется день,

И так устают мои ноги;

Но, после тяжкого труда

Мы приходим в благословенную и

милую тень Скалы!

Позволь мне быть рядом со Скалой,

В благословении или печали,

Поднимаюсь ли я на крутую гору

Или бреду долиной тенистой.

Эраст Джонсон