Судьи | 19 глава

Три оставшиеся главы данной книги содержат самую трагическую историю о злодействе, совершенном мужами Гивы, которым покровительствовало колено Вениаминово, за что это колено было сурово наказано и почти полностью истреблено остальными коленами. Похоже, это произошло вскоре после смерти Иисуса Навина, ибо в то время в Израиле не было ни царя, ни судьи (Суд 19:1; Суд 21:25), а первосвященником был Финеес (Суд 20:28). Такие отдельные беззакония, как идолопоклонство колена Данова и безнравственность колена Вениаминова, привели ко всеобщему отступничеству (Суд 3:7). В данной главе очень детально описывается жестокое обращение с наложницей левита.

I. Ее предательское бегство от него (ст. 1−2).

II. Его примирение с ней и предпринятое им путешествие, чтобы вернуть ее домой (ст. 3).

III. Радостный прием, оказанный ему отцом наложницы (ст. 4−9).

IV. Жестокое обращение, с которым он столкнулся в Гиве, где был вынужден остановиться на ночь.

1. Жители Гивы не пригласили его на ночь (ст. 10−15), и он был приглашен в дом ефремлянина, с которым встретился (ст. 16−21).

2. Жители Гивы напали на него, когда он находился в гостях у ефремлянина, как содомляне напали на гостей Лота (ст. 22−24).

3. Они замучили до смерти его наложницу (ст. 25−28).

V. Каким способом левит известил о происшедшем все колена Израиля (ст. 29−30).

Стихи 1−15. Семейные дела этого левита не были бы описаны так подробно, если бы не стали предисловием для дальнейшей истории, описывающей причиненное ему зло, в котором участвовал весь народ. Первое замечание, сделанное епископом Холлом по поводу этого рассказа, звучит так: «Здесь нет жалоб на гражданское устройство государства, а присутствует левит, то ли в качестве действующей силы, то ли в качестве пострадавшего». В идолопоклонстве Михи левит играл активную роль, а в злодействе Гивы пассивную; быстрее всего от отсутствия руководства будет страдать колено Левия, но во всей Книге Судей, кроме этих двух левитов, не упоминается ни один представитель этого колена. Этот левит был с горы Ефремовой (ст. 1). Он женился на женщине из Вифлеема Иудейского. Она названа его наложницей, так как не была обеспечена постоянным доходом, а левит не мог обеспечить ее материально, так как ничего не имел, сам не был обустроен и временно проживал в этом месте. Писание не говорит, что он имел какую-то другую жену, а на полях написано, что она была его женой и наложницей (ст. 1). Она пришла из того же города, что и левит Михи; в данной ситуации он дважды сослужил плохую службу горе Ефремовой, ибо эта женщина была такой же плохой женой для левита, как и левит был плохим священником.

I. Наложница левита стала блудницей и сбежала от своего мужа (ст. 2). В халдейском переводе написано, что она была насильно выдана за него или презирала его, а он был недоволен этим, поэтому она ушла от него и была принята и обласкана в доме своего отца, который находился недалеко. Если бы ее муж несправедливо выгнал ее, то отец должен был бы пожалеть ее в данной ситуации; но раз она вероломно ушла от своего мужа в объятия незнакомца, то отец не должен был одобрительно смотреть на ее грех. Возможно, она не нарушила бы свой долг перед мужем, если бы не знала хорошо, где ее с радостью примут. Дети очень часто гибнут из-за того, что родители им чрезмерно потакают.

II. Левит отправился, чтобы уговорить ее вернуться. Сложившаяся ситуация была знамением того, что в то время в Израиле не было ни царя, ни судьи, в противном случае ее как прелюбодейку предали бы смерти. Но вместо этого обиженный муж, предпринявший длительное путешествие, чтобы уговорить ее примириться, любезно обращается к ней (ст. 3). Если бы он выгнал ее, то был бы виновен, если бы пытался вернуть ее (Иер 3:1), но так как она ушла сама, то он поступил добродетельно, простив нанесенное оскорбление и сделав первый шаг к примирению, хотя и был обиженной стороной. Мудростью свыше обладают те, кого легко уговорить примириться. Он дружелюбно, или спокойно, обратился к ней (чаще всего именно такой смысл на еврейском языке имеет фраза «поговорить к сердцу ее»); эти слова подразумевают, что она была в печали и раскаивалась в совершенной ошибке, о чем, возможно, он услышал, когда пришел забрать ее. Именно так Бог обещает вести Себя по отношению к Израилю, предавшему Его (Ос 2:14): «Я приведу ее в пустыню, и буду говорить к сердцу ее».

III. Ее отец с радостью встретил его, стараясь своей необычной добротой искупить вину, когда одобрительно принял свою дочь, оставившую мужа, и заверить его в том, что хочет их примирения.

1. Он с радостью встретил его (ст. 4) и щедро угощал в течение трех дней. И левит, желая показать, что готов примириться, принял его угощение, и мы нигде не читаем, чтобы он обвинял его или его дочь в том, что они были неправы, а был доступен и любезен, как во время своего первого брачного пира. Всем, особенно левитам, приличествует прощать других, как прощает Бог. Все говорило о том, что в будущем их ожидает благополучная и счастливая жизнь. Но если бы они могли предвидеть, что случится с ними через один или два дня, то к их веселью добавилась бы горечь и оно обратилось в скорбь! Когда дела семьи идут наилучшим образом, мы должны радоваться с трепетом, ибо не знаем, какие беды может принести следующий день. Мы не можем предвидеть, какое зло приближается к нам, но должны задумываться о том, что может быть, дабы не пребывать в уверенности, что завтрашний день будет таким же, как сегодняшний, да еще и больше (Ис 56:12).

2. Хозяин настаивал, чтобы он остался, что еще раз демонстрирует его искреннюю доброжелательность. Привязанность к левиту и удовольствие, которое он получал от общения с ним, исходили:

(1) Из уважения к нему как к своему зятю и привитой ветви его дома. Отметьте: мы должны любить и исполнять свой долг перед теми, с кем соединены браком, равно как и тех, кто является костью от нашей кости; а те, кто демонстрирует свою доброту, как в данном случае левит, могут надеяться, что им ответят тем же.

(2) Из благочестивого уважения к нему как к левиту служителю в доме Божьем; если он был таким левитом, каким должен быть (а следует отметить, ничто не свидетельствовало об обратном), то отца наложницы следовало похвалить за то, что он уговаривал его остаться, считая общение с ним полезным и имея возможность научиться у него доброму познанию о Господе в надежде, что Господь будет ему благотворить, потому что левит у него в зятьях, и ради него благословит его.

[1] Он уговорил его остаться на четвертый день, и это было хорошо; не зная, когда они встретятся в следующий раз, он уговаривал его остаться как можно дольше. Левит торопился домой, хотя к нему почтительно относились. Сердце благочестивого человека там, где его дело, ибо как птица, покинувшая гнездо свое, так человек, покинувший место свое. Если человеку нравится бывать далеко от дома, где ему нечего делать, то это говорит о том, что либо у него дома нет работы, либо ему не нравится делать то, что он должен делать. Особенно хорошо видеть левита, желающего попасть домой к своим немногим овцам в пустыне. Но он был покорен настойчивостью и добрыми убеждениями остаться дольше, чем намеревался (ст. 5−7). Мы должны стараться избегать крайностей: не быть слишком уступчивыми и из-за этого, с одной стороны, не пренебрегать своим долгом; и не быть слишком мрачными и упрямыми и из-за этого, с другой стороны, не пренебрегать друзьями и их добротой. Наш Спаситель после Своего воскресения в результате уговоров был вынужден остаться со Своими друзьями дольше, чем планировал с самого начала (Лк 24:28−29).

[2] Он удерживал его в своем доме до полдня пятого дня, что было нехорошо с его стороны (ст. 8−9), и не хотел отпускать до ужина, обещая подать его рано; тем самым он хотел, как и раньше, удержать его еще на одну ночь; но левит хотел пойти к дому Господа в Силоме (ст. 18) и, стремясь побыстрее попасть туда, не захотел оставаться дольше. Если бы они отправились в путь рано, то к вечеру могли бы добраться до лучшего места для ночлега, чем то, где они были вынуждены остановиться; более того, они могли дойти до Силома. Отметьте: очень часто преднамеренная доброта наших друзей фактически причиняет нам зло, а то, что должно содействовать нашему благополучию, становится ловушкой. Кто знает, что хорошо для человека в жизни? Левит поступил неблагоразумно, отправившись в путь так поздно; он мог бы благополучно добраться до своего дома, если бы остался еще на одну ночь и впереди в его распоряжении был целый день.

IV. По пути домой он был вынужден остановиться на ночь в Гиве городе, принадлежащем колену Вениаминову, позднее названном Гивой Сауловой, который лежал по пути в Силом и на гору Ефремову. Когда день стал клониться к ночи и вечерние тени удлинились, они начали подумывать о том, где бы им остановиться на ночь (что следует делать и нам, когда мы видим, что наш день подходит к концу). Когда приходит ночь, нельзя продолжать путешествие. Ходящий во тьме не знает, куда идет. Путники захотели отдохнуть, ибо ночь предназначена для отдыха, как день для труда.

1. Их слуга предложил заночевать в Иевусе, позднее названном Иерусалимом, но в то время находившемся в руках иевусеев. «Пойдемте, сказал слуга, и заночуем в городе иевусеев» (ст. 11). И если бы они так поступили, то с ними обошлись бы намного лучше, чем в Гиве Вениаминовой. Развращенность и распутство израильтян намного превзошло и стало опаснее распущенности самих хананеев. Но господин, как и приличествует представителю Божьего колена, ни в коем случае не хотел останавливаться на ночь в городе иноплеменников (ст. 12), но не потому что он сомневался в собственной безопасности, находясь среди них, а потому что не хотел (по возможности) вступать с ними в близкие отношения, как того требовало поселение на ночь, и тем более быть обязанным им. Избегая этого места, он свидетельствовал о нечестии тех, кто завязывал дружбу и близкое знакомство с этими заклятыми народами. Израильтяне, особенно левиты, должны общаться с израильтянами, а не с сыновьями иноплеменников.

2. Пройдя Иевус, который находился в пяти или шести милях от Вифлеема (места, откуда они вышли), и не добравшись до Рамы в дневное время, они остановились в Гиве (ст. 13−15); там они сели на улице, но никто не предложил им место для ночлега. В то время в этих странах не было гостиниц или постоялых Дворов, где, как в наше время, они могли бы за Деньги быть приняты и получить угощение; все необходимое люди несли с собой, как этот левит (ст. 19), и полностью зависели от любезности и гостеприимства жителей города. Поэтому, совершая путешествие, давайте благодарить Бога за то, что, помимо других удобств для путников, сейчас существуют гостиницы, которые принимают их и хорошо обслуживают за деньги. Безусловно, нет другой такой страны в мире, где человек может с удовольствием остаться дома или со всеми удобствами отправиться в путь, как наша страна. Хотя этот путник был левитом (принадлежавшим колену, к которому Бог особым образом повелел Своему народу быть милостивым), но в Гиве он столкнулся с очень холодным приемом: никто не приглашал их в дом для ночлега. Если у жителей города было основание думать, что он был левитом, то это сделало этих недоброжелательных людей более осторожными. Есть люди, которым в великий день будет предъявлено такое обвинение: «Я был странником, и не приняли Меня».

Стихи 16−21. Нашелся один человек, который хотя и не был родом из Гивы, но жил в Гиве; он оказал гостеприимство огорченному левиту, а тот в свою очередь обрадовался, что хоть кто-то обратил на него внимание. Странно, что ни один из этих нечестивых людей, которые под покровом тьмы хотели так плохо поступить с ним и его наложницей, под видом доброты не пригласил их к себе, чтобы иметь более подходящую возможность осуществить свое злодейство; то ли они не были достаточно сообразительны, чтобы придумать это, то ли они не были настолько порочны, чтобы так обмануть людей. Или, возможно, никто из них по отдельности не думал о таком злодействе, пока не настала темная ночь, когда они собрались вместе, чтобы придумать, какое зло можно сделать. Плохие люди, собравшись вместе, делают друг друга еще хуже, чем каждый из них поодиночке. И когда левит, его жена и слуга начали опасаться, что им придется ночевать на улице (а это все равно что оказаться во рву со львами), они наконец-то были приглашены в дом. И далее нам рассказывают:

I. Кем был тот добрый человек, который пригласил их.

1. Он был мужем с горы Ефремовой и временно проживал в Гиве (ст. 16). Из всех колен Израилевых у сынов Вениаминовых было больше всего оснований быть добрыми к бедным путникам, ибо их предок, Вениамин, родился в пути, а его мать в то время находилась очень близко от этого места (Быт 35:16−17). Тем не менее они оказались жестокосердными к путнику в беде, в то время как ефремлянин проявил к нему сострадание; несомненно, он стал более доброжелательным, когда узнал, что тот является его соотечественником с горы Ефремовой. Так как сам он временно проживал в Гиве, то имел больше сострадания к странствующему человеку, ибо знал душу пришельца (Исх 23:9; Втор 10:19). Благочестивые люди, которые считают себя лишь странниками и временными жителями в этом мире, именно поэтому должны быть доброжелательны друг к другу, ибо они принадлежат одной и той же лучшей стране, а здесь не находятся дома.

2. Он был преклонного возраста и сохранил в себе угасающую добродетель истинного израильтянина. Подрастающее поколение было абсолютно порочным; если и можно было найти благочестивого человека, то только среди людей пожилых, собирающихся покинуть этот мир.

3. Он возвращался вечером домой после работы на поле. Вечер зовет тружеников домой (Пс 103:23), но, похоже, это был единственный трудящийся, который этим вечером пришел домой в Гиву. Остальные предавались безделью и распутству, поэтому неудивительно, что в их среде, как и в Содоме, было много нечистоты, раз в их обществе, как и в содомском, было изобилие праздности (Иез 16:49). Но именно тот человек, который честно и усердно трудился весь день, был расположен проявить ночью щедрость и гостеприимство этим бедным странникам. Люди должны трудиться, чтобы было из чего уделять нуждающемуся (Еф 4:28). Из стиха 21 следует, что он был человеком не бедным, тем не менее сам трудился в поле. Никакое состояние человека не дает ему право бездельничать.

II. Как он был открыт и щедр, пригласив их в свой дом. Он не ждал, пока они обратятся к нему с просьбой предоставить место для ночлега, а, увидев их (ст. 17), спросил, какие обстоятельства привели их сюда, опережая их своей добротой. Подобным образом и наш добрый Бог отвечает до того, как мы призовем Его. Отметьте: человек, расположенный благотворить, ожидает возможности сделать добро и, получив ее, оказывает его, не ожидая, что его попросят. Поэтому мы читаем о милосердом человеке (Притч 22:9). Если Гива была похожа на Содом, то этот старик напоминал Лота в Содоме, который сидел у ворот, чтобы приветствовать странников (Быт 19:1). Подобным образом Иов двери свои отворял прохожему и не позволял страннику ночевать на улице (Иов 31:32). Обратите внимание:

(1) Как быстро он поверил тому, что левит рассказал о себе, увидев, что нет никакого повода сомневаться в его словах. Благотворительность не склонна к неверию, а всему верит (1Кор 13:7) и не использует оправдание Навала в своей скупости, которое он привел Давиду: «Ныне стало много рабов, бегающих от господ своих» (1Цар 25:10). Левит, рассказывая о себе, признался, что идет к дому Господа (ст. 18), ибо по дороге домой собирался посетить его то ли для того, чтобы принести жертву повинности за грехи своей семьи, то ли для того, чтобы принести мирную жертву за милости, оказанные своей семье. И если бы мужи Гивы догадывались, куда он держит путь, то, возможно, не были бы расположены принимать его. Самаряне не приняли Христа, потому что Он имел вид путешествующего в Иерусалим (Лк 9:53). Но именно по этой причине потому что он был левитом и сейчас направлялся в дом Господень этот старик был особенно добр к нему. Так он принял ученика во имя ученика, слугу Бога ради его Господина.

(2) Левит имел с собой все необходимое (ст. 19) и ни в чем не нуждался, помимо места для ночлега, но щедрый хозяин сам захотел потратиться на его угощение (ст. 20): «Весь недостаток твой на мне», и ввел его в дом свой (ст. 21). Так Бог тем или иным способом ставит друзей для Своего народа и служителей, когда они находятся в бедственном положении.

Стихи 22−30. Эти стихи рассказывают:

I. О большом преступлении, совершенном мужами Гивы. Невозможно представить, чтобы подобная мысль вошла в сердце людей, имеющих человеческий разум, чтобы так нечестивы были израильтяне, которые имели преимущество, раз им было доступно божественное откровение. «Господи, что такое человек воскликнул Давид, какое это ничтожное творение!» Прочитав эту историю, мы можем спросить: «Господи, что такое человек, какое это низкое творение, когда он предан своим собственным похотям сердца!» В данном месте грешники названы сыновьями Велиала (в англ. пер.), то есть людьми неуправляемыми, которые не терпят ярма, сынами дьявола (ибо он Велиал), которые похожи на него и присоединились к нему, восстав против Бога и Его правления. Сыны Вениамина, о которых Моисей сказал: «Возлюбленный Господом обитает у Него безопасно» (Втор 33:12), стали сыновьями Велиала, среди которых честный человек не может чувствовать себя в безопасности. Пострадавшей стороной были левит, его жена и добрый человек, пригласивший их на ночлег. Мы странники на этой земле и должны быть готовы к необычному отношению со стороны других. Писание говорит, что они развеселили сердце свое, когда к ним пришла беда (ст. 22). Если их веселье было невинное, то это учит нас не пребывать в уверенности относительно постоянства наших утешений и удовольствий; когда мы радуемся присутствию друзей, то не знаем, как далеко находятся наши враги. И если нам хорошо в данный момент, мы не можем быть уверены, что так же будет через час. Если веселье было греховным и чрезмерным, то пусть это будет предостережением, чтобы мы были бдительны к себе, не становились невоздержанными в употреблении дозволенного и не вели себя непристойно, находясь в приподнятом и радостном настроении, ибо концом радости бывает печаль. Бог может быстро изменить настроение тех, кто развеселил сердце свое, обратить их смех в плач, и радость — в печаль. Посмотрите, какими нечестивыми были эти сыны Вениаминовы.

1. Они оскорбительно и дерзко напали ночью на жилище честного человека, который не только мирно жил среди них, но и держал хороший дом и был благословением и украшением их города. Они окружили дом и, к великому ужасу находящихся внутри его, начали изо всех сил колотить в дверь (ст. 22). Дом человека его крепость, где он должен чувствовать себя в покое и безопасности и где по закону он находится под особой защитой, но в то время не было царя в Израиле, чтобы хранить мир и безопасность честных людей от сынов насилия.

2. Они были особо озлоблены против странников, находившихся за воротами этого дома, которые хотели всего лишь переночевать в их городе, что противоречило закону гостеприимства, который все цивилизованные народы считали священным и на который ссылался хозяин дома (ст. 23): «Человек сей вошел в дом мой». Низкие и презренные духи владеют теми, кто попирает беспомощных из-за того, что человек является странником, и относятся к нему хуже, зная, что он безвреден.

3. Они решили самым непристойным и отвратительным образом (о чем нельзя думать без ужаса и омерзения) надругаться над левитом, который (на что они, возможно, обратили внимание) был молод и привлекателен: «Выведи вошедшего в дом твой, и мы познаем его». Конечно, мы должны были бы сделать вывод, что они хотели всего лишь спросить, откуда он пришел и что из себя представляет, но по ответу благочестивого хозяина дома, который понимал, что означают их слова, мы видим, что они стремились утолить самую противоестественную животную похоть, которая была четко запрещена законом Моисея и называлась мерзостью (Лев 18:22). Виновные в этом грехе причисляются Новым Заветом к самым худшим и отвратительным грешникам (1Тим 1:10); таковые не наследуют Царство Божье (1Кор 6:9).

(1) Такой же грех процветал в Содоме, и поэтому он назывался содомским. Мертвое море, которое является неизменным памятником Божьего мщения Содому за его нечистоту, находилось на одной из границ Ханаана не так далеко от Гивы. Мы можем предположить, что мужи Гивы много раз видели его, но не приняли этого предостережения и поступали хуже содомлян (Иез 16:48), ибо по мерзостям их поступали. Кто мог ожидать (говорит епископ Холл), что подобная мерзость выйдет из чресл Иакова? Даже наихудшие язычники были святыми по сравнению с ними. Какую пользу мог принести им ковчег в Силоме, когда на их улицах был Содом закон Божий в их руках, а дьявол в их сердце? Только преисподняя может породить худшее творение, чем развращенный израильтянин.

(2) Это было наказанием за их идолопоклонство и тем грехом, к которому они, более чем ко всем другим, были склонны. Так как они не захотели сохранить Бога в своем познании, то Он предал их таким порочным страстям, которыми они позорили себя в той же мере, как своим идолопоклонством позорили Его и обратили Его славу в срам (Рим 1:24,28). В данном случае посмотрите и восхититесь терпением Бога. Почему эти сыны Велиала не были поражены слепотой, как содомляне? Почему огонь и сера не пролились с небес на их город? Потому что Бог хотел предоставить Израилю возможность наказать их мечом и сохранил для них Свое наказание в их будущем состоянии, когда ходившие за иною плотию подвергнутся казни огня вечного (Иуд 1:7).

4. Они были глухи к порицаниям и увещеваниям благочестивого хозяина дома, который (как мы можем предположить), хорошо зная историю Лота и содомлян, решил последовать примеру Лота (ст. 23−24), (сравните Быт 19:6−8). Он вышел к ним, как Лот, и вежливо поговорил с ними, называя их братьями и умоляя прекратить бесчинства; он ссылался на защиту дома, в котором находились его гости, и показал, насколько нечестиво их стремление: «Не делайте этого безумия, не поступайте так нечестиво». Он называет их поведение злом и безумием. Но, подражая Лоту, в одном он зашел слишком далеко (мы склонны подражать благочестивым людям, даже когда они совершают неверные шаги), предложив им свою дочь, чтобы они делали с ней все, что хотят. У него не было права подобным образом причинять вред своей дочери и тем более делать такое зло, чтобы из него вышло добро, но мы можем частично простить его нечестивое предложение, которое было сделано в то время, когда он был в высшей степени изумлен и напуган, из страха за своих гостей и из уважения к поведению Лота в подобной ситуации, особенно если учесть, что не было ангелов, которые бы порицали его за это. Возможно, он надеялся, что напоминание о естественном удовлетворении их похотей побудит их вернуться к своим обычным блудницам. Но они не хотели слушать его (ст. 25). Настойчивые похоти подобны глухой гадюке, закрывающей свое ухо; они иссушают свою совесть и делают ее бесчувственной.

5. Они получили жену левита и надругались над нею, что стало причиной ее смерти (ст. 25). Они пренебрегли предложением старика воспользоваться его дочерью, то ли потому что она была некрасива, то ли потому что знали ее как серьезную и скромную девушку. Но когда левит вывел свою наложницу, они схватили и силой увели в место, предназначенное для их мерзких утех. Иосиф Флавий, рассказывая эту историю, показывает, что именно ею хотели завладеть жители Гивы, когда окружили дом старика, и ничего не говорит об их мерзких планах относительно самого левита. Они увидели ее (повествует он) на улице, когда странники вошли в город, и были поражены ее красотой; хотя она примирилась со своим мужем, но ее внешний вид не свидетельствовал о скромности. Многие причиняют себе зло подобного рода своим развязным поведением; маленькая искра может разжечь большой пожар. Кто-то мог бы подумать, что левит согласился с их требованиями, чтобы посмотреть, что будет с его женой, но скорее он сделал это из страха, что сам пострадает. Жалкую смерть этой женщины мы можем рассматривать как справедливое наказание Божьей руки за ее прежнюю нечистоту, когда она, блудодействуя, ушла от своего мужа (ст. 2 англ. пер.). Хотя отец оказал ей поддержку, а муж простил и ее ошибка была забыта сейчас, когда они помирились, но Бог вспомнил о ней, когда позволил, чтобы эти нечестивые люди так бесчеловечно обошлись с ней. Как бы несправедливо ни поступили эти люди, жестоко надругавшиеся над ней, но допустивший это Господь был праведен. Ее наказание соответствовало ее греху; culpa libido fuit, poena libido fuit — похоть была ее грехом и похоть стала ее наказанием. По закону Моисея ее нужно было предать смерти за прелюбодеяние. Она избежала этого наказания от руки людей, но месть преследовала ее, ибо даже если не было царя в Израиле, но был Бог в Израиле, Который судит на земле. Мы не должны думать, что достаточно быть в мире с людьми, которым причинили вред своими грехами, а стараться покаянием и верой быть в мире с Богом, Который смотрит не так, как человек, и не так легкомысленно относится ко греху, как люди. В данном случае справедливость Бога не служит оправданием ужасному злодеянию мужей Гивы; не могло быть поступка более бесчеловечного и жестокого.

II. Извещение об этом злодеянии было послано всем коленам Израиля. Бедная измученная женщина смогла вернуться к месту ночлега мужа только под утро, когда приближение рассвета заставило этих сыновей Велиала позволить ей уйти (ибо подобные дела тьмы ненавидят и боятся света) (ст. 25). У дверей дома она упала; ее руки, как бы умоляющие о прощении за прежнее преступление, были на пороге; и в этой позе раскаявшейся грешницы и с устами во прахе она испустила свой дух. Там левит и нашел ее (ст. 26−27); он подумал, что она спит, или был исполнен стыда и смущения из-за всего происшедшего, но скоро понял, что она мертва (ст. 28). Тогда он взял на руки ее мертвое тело, которое, как мы можем предположить, свидетельствовало о жестоком с ней обращении, и в связи с этим печальным событием отложил свой поход в Силом и направился прямо домой. Он покидал свой дом в надежде вернуться туда радостным, а пришел грустным и безутешным; он сел и задумался: «Следует ли оставлять это злодейство без внимания?» Он не мог призвать огонь с небес пожрать мужей Гивы, как сделали ангелы, над которыми подобным образом хотели надругаться содомляне. В то время не было царя в Израиле и (как мне кажется) синедриона или великого совета, к которому можно было бы обратиться, требуя справедливости. Финеес был первосвященником, но он полностью занят служением во святилище или не был судьей. Поэтому левиту не оставалось ничего другого, как обратиться к народу: пусть общество рассудит. Хотя у них не было общего государственного собрания всех колен, но, похоже, каждое колено проводило собрания, где встречались их лидеры. И вот каждому колену и их уважаемому собранию он отослал особых посланников, выражающих протест за причиненное ему зло со всеми усугубляющими обстоятельствами и часть мертвого тела своей жены (ст. 29), чтобы подтвердить истинность своего рассказа и сильнее воздействовать на них. Он разделил его на двенадцать частей, по членам ее, и послал каждому колену, и даже колену Вениаминову, с надеждой, что хотя бы некоторые среди них захотят присоединиться и наказать это великое злодейство, и при этом будут особенно ревностны, так как оно было совершено людьми из их колена. Безусловно, жестоко было подобным образом обращаться с мертвым телом, ибо раз его так позорно бесчестили, то его стоило хотя бы благопристойно предать земле; но тем самым левит хотел не только показать, как бесчеловечно они обошлись с его женой, которую лучше бы разрезали на части, чем обошлись так, как они это сделали, но выразить свое беспокойство и возбудить тем самым беспокойство в других. И он достиг желаемого эффекта. Все, кто увидел части мертвого тела и услышал, как обстояло дело, выразили одинаковое мнение:

(1) Мужи Гивы виновны в совершении отвратительного злодеяния, подобного которому никогда не было в Израиле (ст. 30). Они были виновны во многих преступлениях, которые усугублялись различными факторами. Они не были настолько глупы, чтобы смеяться над этим грехом или обратить его в шутку.

(2) Было решено созвать общее собрание всего Израиля, чтобы обсудить, что должно быть сделано для наказания этого преступления, дабы остановить угрожающий рост разврата и не допустить, чтобы гнев Божий пролился из-за него на весь народ. Этот случай не был обычным, и поэтому они побуждали друг друга прийти и поучаствовать в этом собрании такими словами: «Обратите внимание на это, посоветуйтесь и скажите». Здесь изложены три важных правила, которым должны следовать люди, обладающие властью, при рассмотрении всякого трудного дела.

[1] Каждый человек, прежде чем говорить об этом деле, должен уединиться, взвесить его суть в своих мыслях беспристрастно и во всем объеме, серьезно и спокойно обдумать его без предубеждений к какой-либо стороне.

[2] Они должны открыто обсудить его, прислушаться к советам других, узнать их мнение и обоснования и взвесить их.

[3] А затем пусть каждый из них подумает и проголосует по велению совести. Успех будет при множестве совещаний.