Числа | 6 глава

В этой главе изложен:

(I) Закон о назореях.

1. К чему обязывал обет назорея (ст. 1−8)

2. Что предусматривал закон в случае, если назорей осквернится прикосновением к мертвому телу (ст. 9−13)

3. Торжественный обряд освобождения от назорейства, когда его время исполнится (ст. 13−21).

(II) Наставления священникам о том, как они должны благословлять народ (ст. 22 и далее).

Стихи 1−21. После закона, раскрывавшего позор тех, кто своим грехом сделал себя отвратительным, вполне уместно следует этот закон, наставляющий и ободряющий тех, кто своим необычным благочестием и посвященностью сделал себя почитаемым и непохожим на своих соседей. Возможно, что и ранее, до издания этого закона, встречались израильтяне, которые по своему характеру были назореями, и именно под этим именем их чествовали как людей, исповедующих величайшую строгость и ревность к религии по сравнению с другими, ибо здесь говорится о клятве назорея, как о хорошо известном обычае, но здесь ее обязанности сведены к определенным моментам. Иосифа называли назореем среди своих братьев (Быт 49:26) не только потому, что он отделился от них, но и потому что выделялся среди них. Обратите внимание:

I. На основную черту назорея: это человек, посвятивший себя Господу (ст. 2). Некоторые становились назореями на всю жизнь то ли по божественному предопределению, как Самсон (Суд 13:5) и Иоанн Креститель (Лк 1:15), то ли благодаря своим родителям, принесшим обет посвятить их, как Самуил (1Цар 1:11). Данный закон не касается таких людей. Но некоторые становились назореями на определенное время по добровольному побуждению, и данный закон касался именно их. Женщина могла связать себя обетом назорейства с определенными ограничениями, которые мы находим в Чис 30:3, где обет, который женщина дает Господу, похоже, подразумевает именно этот обет.

1. Назореи посвящались Господу на определенное время их назорейства и, возможно, большую часть своего времени посвящали изучению закона, молитве и наставлению других. Они сами и их образ жизни становились благочестивыми.

2. Они отделялись от обычных людей и вещей. Кто посвящал себя Богу, тот не должен сообразовываться с этим миром. Они не только отличались от других, но и от самих себя: какими они были раньше и по окончании периода назорейства.

3. Они отделяли себя, дав обет. Каждый израильтянин, согласно божественному закону, был обязан любить Бога всем сердцем, но назорей по собственному желанию обязывал себя к соблюдению определенных религиозных обрядов, которые являлись плодами, выражавшими особую любовь, иметь которую не были обязаны другие израильтяне. Это были люди, чей дух Бог побудил в то время быть украшением Церкви, знаменосцами религии и образцами благочестия. Как о великом благоволении к этому народу Писание говорит о том, что Бог избрал из их юношей назореев (Ам 2:11). Назореи были хорошо известны на улицах и почитались народом, так как были чище снега, белее молока (Плач 4:7). Христа, как и Его последователей, называли назореем в качестве порицания, но Он не был назореем согласно этому закону. Он пил вино, касался мертвых тел, тем не менее Он был его прообразом, так как в Нем присутствовали все совершенства и чистота, а каждый истинный христианин является духовным назореем, отделенным обетом, данным Господу. Мы читаем, что святой Павел, следуя убеждению своих друзей и ради угождения евреям, подчинился законам назорейства, но в то же время было возвещено, что язычники ничего такого не наблюдали (Деян 21:24−25). В то время быть назореем считалось великой честью, и поэтому если человек говорил об этом как о наказании, например: «Я лучше стану назореем, чем сделаю то и то», то он (как считали иудеи) был нечестивым. Если же человек давал Господу обет стать назореем, стремясь к святости, то о нем говорили: «Венец Бога на его голове».

II. На определенные обязанности назореев. Чтобы фантазии суеверных людей бесконечно не накладывали на них ограничения, Бог сам издал для них закон и привел правило, которым они должны руководствоваться в своим исповедании.

1. Они не должны есть ничего, что делается из винограда (ст. 3−4). Они не должны пить вина или крепких напитков и есть виноград, даже его зерна и кожу; им запрещалось есть даже изюм. Образованный доктор Лайтфут выдвигает предположение, что так же, как церемониальные осквернения проказой символизировали греховное положение падшего человека, так и постановления для назореев должны были представлять чистое и неоскверненное состояние человека в период невинности, а дерево познания, запрещенное Адаму, было виноградной лозой, и по той причине виноград и все приготовленные из него продукты запрещались назореям. Кто предлагал назореям выпить вина, тот совершал работу искусителя (Ам 2:12), убеждая их вкусить запретный плод. Люди, не употреблявшие вина, считались совершенными и почитались, о чем можно судить на примере Рехавитов (Иер 35:6). Они не должны были пить вина, (1) чтобы быть примером воздержания и смирения. Кто отделил себя Богу и Его славе, тот не должен потакать желаниям тела, а держать его в подчинении. Употреблять немного вина ради желудка позволено, чтобы исцелить его (1Тим 5:23), но пить много вина, чтобы угодить своему пристрастию, ни в коей мере не приличествует тем, кто исповедует, что живет не по плоти, а по Духу.

(2) Чтобы быть годными для служения Богу. Назореи не должны были пить, чтобы они не забыли закона (Притч 31:5) и не ошибались из-за вина (англ. пер. Ис 28:7). Все христиане должны обязать себя быть умеренными в употреблении вина и крепких напитков, ибо если любовь к ним начнет господствовать над человеком, то он станет очень легкой добычей для сатаны. Заслуживает внимания тот факт, что раз они не должны были пить вина (что в основном имелось в виду), то не должны были и есть ничего, что готовилось из винограда. Это должно научить нас с особой заботой и осторожностью избегать греха, всего, что граничит с ним и ведет к нему, или искушает нас. Удерживайтесь от всякого рода зла (1Фес 5:22).

2. Они не должны были обрезать свои волосы (ст. 5). Они не должны были стричь волосы на голове и брить бороды. Это было отличительным знаком назорейства Самсона, о котором мы часто читаем в его истории.

(1) Это символизировало благородное пренебрежение телом: его комфортом и украшением, что приличествовало тем, кто отделился для Бога и полностью поглощен своей душой — сохранностью ее мира и красоты. Это символизировало, что в нынешнее время они отказались от всех видов чувственных удовольствий и наслаждений и приняли решение наполнить свою жизнь самоотречением и смирением. И Мемфивосфей в скорби не заботился о бороде своей (2Цар 19:24).

(2) Некоторые обращают внимание на то, что о длинных волосах говорится как о знаке подчинения (1Кор 11:5 и далее), поэтому длинные волосы назореев означали их полное подчинение Богу и Его владычество над ними.

(3) По этому признаку их узнавали все, кто с ними сталкивался, и это вызывало в людях уважение. Это делало их вид величественным без всякого искусства; длинные волосы являлись венцом на их голове и свидетельствовали о том, что те хранят свою чистоту. Если же они осквернялись, то должны были остричь свои волосы (ст. 9, см. Иер 7:29).

3. Они не должны были приближаться к мертвому телу (ст. 6−7). Остальные люди могли прикасаться к мертвому телу, и при этом им передавалась лишь церемониальная нечистота на какое-то время; кто-то должен был делать это, ибо в противном случае мертвые оставались бы непогребенными. Но назореи не должны были делать этого из страха лишиться славы своего назорейства. Им запрещалось посещать похороны своих родственников, даже отца и матери, как и первосвященнику, потому что посвящение Богу его на главе его. Кто отделяет себя для Бога, тот должен научиться (1) отличаться от других и делать больше других.

(2) Хранить свою совесть чистой от мертвых дел и не прикасаться к нечистым вещам. Чем больше мы исповедуем религию и выделяемся среди других, тем больше должны стараться избегать всех грехов, ибо чем больше мы имеем, тем больше славы теряем из-за него.

(3) Смирять свои привязанности даже к самым близким родственникам и не позволять скорби из-за их утери одерживать верх над радостью в Боге и подчинению Его воле (см. Мф 8:21−22).

4. Во все дни назорейства своего они должны быть святы для Господа (ст. 8). Таков смысл этих внешних ритуалов, которые они должны соблюдать, ибо без этого они мало стоят. Назорей должен быть посвящен Богу, трудиться для Него, его мысли должны быть поглощены Им; они должны хранить чистоту в сердце и в жизни, во всем преобразовываться согласно божественному образу и воле. Это значит быть святым, и таким должен быть назорей.

III. Что должен делать назорей в случае, если он не сможет избежать церемониальной нечистоты, переданной через прикосновение к мертвому телу. Согласно этому закону, никакое наказание не накладывалось в случае умышленного нарушения предыдущих законов, ибо не предполагалось, что человек, настолько религиозный, чтобы дать такой обет, может самонадеянно нарушить его; не предполагалось, что он может выпить вина или обрезать волосы по собственной ошибке, но, не совершая ошибки, а по провидению Божьему он мог приблизиться к мертвому телу, и в таком случае (ст. 9), если же умрет при нем кто-нибудь вдруг, нечаянно, то он осквернит тем голову назорейства своего. Отметьте: иногда смерть внезапно забирает людей без предварительных предостережений. Человек может чувствовать себя хорошо и вдруг так внезапно умереть, что самый бдительный назорей не сможет избежать осквернения, причиняемого мертвым телом, — такой короткий шаг отделяет жизнь от вечности, и так быстро он совершается. Бог готовит нас к внезапной смерти! В таком случае (1) назорей должен был очиститься от переданного ему церемониального осквернения, как и другие, на седьмой день (ст. 9). Более того, для очищения от назорея требовалось совершить больше, чем от любого другого человека, прикоснувшегося к мертвому телу. Он должен был принести жертву за грех и всесожжение, а также священник должен был очистить его (ст. 10−11). Это учит нас, что мы должны серьезно каяться за грехи, совершенные по слабости, и ошибки, совершенные из-за внезапности искушения, и для наших душ мы должны принимать силу жертвы Христа, чтобы получать прощение за них каждый день (1Ин 2:1−2). Это также учит нас, что если человек, имеющий выдающее исповедание своей религии, совершил поступок, марающий добрую репутацию его исповедания, то от него ожидается больше, чем от других, для восстановления своего мира и доброго имени.

(2) Назорей вновь должен начать отсчитывать дни своего отделения, ибо все время до его осквернения, как бы близко ни был конец установленного срока, считалось утерянным и не засчитывалось ему (ст. 12). Это обязывало их быть очень осторожными и не оскверняться от мертвых тел, ибо это единственное, что перечеркивало время их назорейства. Это также учит нас, что если праведник отступает от правды своей и оскверняет себя мертвыми делами, то вся его праведность до того времени считается утерянной (Иез 33:13). Она становится напрасной, если непостоянна (Гал 3:4). Он должен начать сначала и вернуться к первым делам.

IV. Закон о торжественном освобождении назорея от данного им обета, когда исполнится установленное им время. До момента, когда истечет этот срок, он не освобождался; до дачи обета это было в его власти, но слишком поздно задумываться после дачи обета. Евреи говорят, что период действия обета назорея не мог быть короче тридцати дней, и если человек говорил: «Я буду назореем в течение двух дней», то был обязан быть им на протяжении тридцати. Но похоже, что обет Павла длился лишь семь дней (Деян 21:27), или, скорее, лишь тогда он исполнил обряд окончания обета назорейства, от которого, находясь вдали от храма, освободил себя несколько лет тому назад в Кенхреях, лишь обрив голову согласно обряду (Деян 18:18). Когда время отделения согласно обету истекало, то назорея нужно было сделать свободным (1) публично, у входа скинии (ст. 13), чтобы все обратили внимание на окончание его обета и никто не соблазнился, увидев его пьющим вино после того, как он недавно отказывался от него.

(2) Это должно было сопровождаться жертвами (ст. 14). Чтобы человек не подумал, что, совершив такой выдающийся акт поклонения, он сделал Бога своим должником, ему велено после окончания обета принести жертву Богу, ибо после того, как мы сделали все для нас возможное, исполняя долг перед Богом, мы должны продолжать считать себя задолжавшими Ему. Он должен принести по одной из всех разновидностей учрежденных жертв.

[1] Жертву всесожжения в знак признания неограниченной власти Бога над ним и всем, что он имеет, несмотря на то, что теперь он освобождался от этого обета.

[2] Жертву за грех. Эта жертва, хотя она упомянута второй (ст. 14), похоже, должна была приноситься первой (ст. 16), ибо вначале мы должны очиститься от своих грехов, а затем только наши жертвы будут приняты. Следует отметить, что даже назорей, который в глазах людей был чище снега, белее молока, не осмеливался предстать пред Богом без жертвы за грех. Даже если он исполнил обет своего отделения без какого-либо осквернения, то все равно должен принести жертву за грех, ибо вина незаметно присуща даже наилучшим людям и присутствует даже в их наилучших делах: что-то хорошее упущено, что-то плохое добавлено; и это, если бы мы имели дело со строгой дисциплиной, погубило бы нас, и за последствия от них необходимо было принести искупление, ссылаясь на него как на свою праведность перед Богом.

[3] Мирную жертву в благодарность Богу, давшему силы исполнить этот обет; она должна сопровождаться просьбой о благодати, которая сохранила бы его, исполнившего обет назорея, от неприличествующих ему поступков, помня, что хотя сейчас он освободился от уз клятвы, но все еще остается под властью божественного закона.

[4] Согласно обычаю, к ним нужно было добавить хлебное приношение и возлияние (ст. 15,17), ибо они всегда сопровождали всесожжения и мирные жертвы, а кроме того — корзину опресноков и хлебных лепешек.

[5] Часть мирной жертвы вместе с пресным хлебом и лепешкой нужно было вознести и потрясти перед Господом (ст. 19−20). Это было вознаграждение для священника за его старания, и она принадлежала ему после того, как вначале была принесена Богу.

[6] Кроме этого он мог принести свои добровольные жертвы — что позволит ему достаток его (ст. 21). Он мог принести больше установленного законом, но не меньше. И чтобы облагородить этот торжественный обряд, было заведено, чтобы друзья разделяли с ним издержки (Деян 21:24). И наконец, была назначена еще одна церемония, отменяющая обязательство, когда условия обета были выполнены. Он мог остричь волосы, которые выросли за все время его назорейства, и сжечь их на огне, на котором готовилась мирная жертва (ст. 18). Это подразумевает, что полное исполнение данного обета благоугодно Богу во Христе — великой Жертве, но не иначе. Отсюда мы должны научиться делать и воздавать обеты Господу, Богу нашему, ибо Он не благоволит к глупым.

Стихи 22−27. В этих стихах:

I. Священникам, помимо других добрых служений, которые они обязаны совершать, велено торжественно благословлять народ во имя Господа (ст. 23). Это было частью их работы (Втор 21:5). Тем самым Бог облачил священников почестями, ибо меньший благословляется большим, и даровал великое утешение и удовлетворение народу, который смотрел на священников, как на уста Бога, обращенные к нему. Хотя священники могли лишь просить благословение, тем не менее, являясь ходатаями по своему служению и совершая ходатайство во имя Того, кто повелевает благословениями, их молитва несла в себе и обетование, и священник произносил его как власть имеющий, подняв руки и повернувшись лицом к народу.

1. Это было прообразом поручения, данного Христу для этого мира, которое заключалось в том, чтобы благословлять нас (Деян 3:26), так как Он был первосвященником нашего исповедания. И последнее, что Он сделал на земле, — Он с поднятыми руками благословил Своих учеников (Лк 24:50−51). Образованный епископ Пирсон (Pearson) обращает внимание, что согласно еврейской традиции священники благословляли народ только после принесения утренней жертвы, но не вечерней, чтобы показать (говорит он), что в последние дни, во дни Мессии, которые наступят с приходом вечера этого мира, благословения закона прекратятся, и вместо них придут благословения Христа.

2. Это послужило примером для служителей Евангелия, начальствующих в собраниях, которые подобным образом заканчивали свои торжественные собрания благословением. Те же служители, являясь устами Бога для Его народа, наставляющими и повелевающими им, являются и устами, подобным образом благословляющими его; а кто принимает закон, тот примет и благословение. Иудейские богословы предупреждали людей, чтобы они не говорили: «Какая польза может быть от благословения этого бедного, обычного священника?», ибо, как говорят они, действенность благословения зависит не от священника, а от святого Бога.

II. Предписывается форма благословения. В других видах поклонения не предписано никакой формы, а здесь приводится повеление Бога относительно благословения, чтобы оно не выглядело их собственным изобретением; Он сам вкладывает точные слова в их уста (ст. 24−26). Здесь обратите внимание, что (1) благословение касается каждой отдельной личности: «Да благословит тебя Господь». Каждый из них должен приготовить себя принять благословение, и тогда они найдут в нем то, что может сделать счастливым каждого человека. Благословен ты (Втор 28:3). Если мы принимаем закон, то можем принять и благословение, словно в него вставлены наши имена.

(2) В этих стихах трижды повторяется имя Господь (Иегова в англ. пер.); и каждый раз, как отмечают критики, с различным акцентом в оригинале. Сами иудеи думают, что здесь сокрыта некая тайна, и мы знаем, что это за тайна, так как ее объяснил Новый Завет, который направляет нас ожидать благословений от благодати Господа нашего Иисуса Христа, любви Бога Отца и общения Святого Духа, каждый из которых является Господом, и в то же время «это не три Господа, а один Господь» (2Кор 13:13).

(3) В этом благословении самым главным является благоволение Бога, ибо оно — источник всех благ.

[1] Да благословит тебя Господь! Мы можем благословить Бога, лишь хорошо отзываясь о Нем, а Его благословение совершает для нас добро; те, кого Он благословляет, воистину благословлены.

[2] Да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим. Это ссылка на сияние солнца, которым оно освещает землю, делая ее пригодной для жилья и обновляя ее лицо. «Господь любит тебя и ставит тебя в известность об этом». Мы не можем не быть счастливыми, имея Божью любовь, и не можем не быть спокойными, если знаем об этом.

[3] Да обратит Господь лицо Свое на тебя. Этот стих имеет ту же суть, что и предыдущий, и, похоже, ссылается на улыбку отца, предназначенную своему ребенку, или улыбку мужчины в адрес своего друга, который его радует. Если Бог уверяет нас в Своем особом благоволении и расположении к нам, то это исполняет сердце веселием (Пс 4:8−9).

[4] Плодами Его благоволения, переданного нам этим благословением, являются защита, прощение и мир.

(а) Защита от зла (ст. 24). Да сохранит тебя Господь, ибо именно Он хранит Израиля — не дремлет и не спит (Пс 120:4), а все верующие силою Божиею соблюдаются.

(б) Прощение греха (ст. 25). Да помилует тебя Господь. (в) Мир (ст. 26), включая все блага, которые вместе составляют полное блаженство.

III. Бог обещает одобрить и подтвердить благословение: «Так пусть призывают имя Мое на сынов Израилевых» (ст. 27). Бог позволяет им использовать Свое имя, когда они благословляют народ, а также благословлять их, как Его народ, называя его Своим именем. Здесь имеются в виду все благословения, которыми священники могут благословлять народ Божий, выделяя его как народ, избранный Богом и Им любимый. Имя Бога на них было их славой, их утешением, их защитой, их оправданием. Мы названы Твоим именем, не оставляй нас. И добавлено: «И Я благословлю их». Отметьте: божественное благословение сопровождает божественные постановления, обеспечивая их силой и эффективностью. То, что Христос сказал о мире, истинно и в адрес благословения: «Мир вашему собранию»; если сыны мира и наследники благословения там находятся, то мир и благословение пребудут на них (Лк 10:5−6). Ибо на всякое место, где Бог положит память имени Своего, Он придет и благословит Свой народ.