Числа | 35 глава

Повеления о распределении Ханаана между мирскими коленами (если можно так их назвать) были даны ранее, а здесь проявляется забота о достойном обеспечении священства, колена Левиина, которое совершало служение со святынями.

I. Им было выделено сорок восемь городов с пригородами: по несколько в каждом колене (ст. 1−8).

II. Шесть из них предназначались для городов-убежищ, где мог скрыться любой человек, убивший другого неумышленно (ст. 9−15). В законе о них обратите внимание, (1) что преступнику, совершившему умышленное убийство, запрещалось входить во святилище (ст. 16−21).

(2) В каких случаях это позволялось (ст. 22−24).

(3) Что говорил закон о тех, кто находил пристанище в городах-убежищах (ст. 25 и далее).

Стихи 1−8. Законы о десятинах и приношениях обеспечивали левитам щедрое содержание, но это не означало (и не послужило бы на благо государства), что, завладев Ханааном, все они должны жить возле скинии, как во время скитаний по пустыне. Поэтому нужно было позаботиться о месте для их проживания, где они могли бы жить с удобствами, совершая служение. Именно об этом здесь проявляется забота.

I. Им были выделены города с их окрестностями (ст. 2). У них не было земли для возделывания; им не нужно было ни сеять, ни жать, ни собирать в житницы, ибо их небесный Отец питал их десятиной от урожая, собираемого благодаря труду других людей. Это делалось для того, чтобы они более усердно изучали закон и имели больше времени, чтобы учить народ, ибо пища им доставалась так легко не для того, чтобы они жили праздно, а чтобы они полностью посвятили себя своему служению и не связывали делами житейскими.

1. Им были выделены города, чтобы они жили вместе и имели возможность обсуждать друг с другом закон для взаимного назидания, чтобы в сомнительных случаях могли советоваться друг с другом и в различных ситуациях укреплять руки друг друга.

2. К этим городам добавлялись их окрестности для выпаса скота (ст. 3). Им было позволено занимать площадь на расстоянии в тысячу локтей от стены, чтобы возводить строения для скота, и площадь в две тысячи локтей, чтобы выращивать траву для своего скота (ст. 4−5). Таким образом была проявлена забота, чтобы они не просто выживали, а жили в достатке и имели все необходимое, а их соседи не смотрели на них с пренебрежением.

II. Эти города выделялись им из владений, принадлежащих каждому колену (ст. 8), (1) чтобы каждое колено тем самым выразило свою благодарность Богу из своего личного имущества (ибо считалось, что данное левитам давалось Господу), и таким образом их владения освящались для них.

(2) Чтобы каждое колено получило пользу от проживания среди них левитов, которые учили бы доброму разумению от Господа, и свет распространялся бы во все части страны; чтобы никто не остался сидящим в темноте. Они учат законам Твоим Иакова (Втор 33:10). Проклятие Иакова на гнев Левия гласило: «Я рассею их в Израиле» (Быт 49:7). Но это проклятие превратилось в благословение, а левитам, рассеянным подобным образом, была предоставлена возможность делать больше добрых дел. Великая милость для страны — иметь пополнение верных служителей во всех ее частях.

III. Всего им было выделено сорок восемь городов: по четыре города от каждого из двенадцати колен. От объединенных колен Симеона и Иуды — девять, от Неффалима — три, и по четыре города от всех остальных колен, о чем свидетельствует Книга Иисуса Навина, 21. Так израильтяне были благословлены хорошим служением, а служители — пристойным содержанием, которое поступало не только благодаря десятинам, но и за счет отведенных левитам земель. И хотя в этом вопросе Евангелие не так точно, как закон, тем не менее оно четко велит, чтобы наставляемый словом делился всяким добром с наставляющим (Гал 6:6).

Стихи 9−34. В этих стихах приводятся законы о городах-убежищах, которые уместно добавлены к предшествующим повелениям, так как все эти города принадлежали левитам. В этой части свода законов есть много хорошего, и в них содержится чистое Евангелие.

I. Это хороший закон, применявшийся в случае убийства и человекоубийства: ситуации, которые особо рассматривались законами всех народов. Принимается закон, который согласуется с природной справедливостью:

1. Умышленное убийство должно наказываться смертью, и в таком случае запрещалось входить во святилище, совершать очищение или заменять наказание: убийцу должно предать смерти (ст. 16). Предполагалось, что это совершалось по ненависти (ст. 20) или по вражде (ст. 21) под внезапным побуждением (ибо наш Спаситель считает вспышку гнева, как и злобу, преднамеренным убийством, Мф 5:21−22) с помощью железного инструмента (ст. 16), или деревянного орудия (ст. 18), или камнем, брошенным в человека (ст. 17,20). Более того, если смерть наступила в результате рукоприкладства, корень которого — враждебность (ст. 21), то это считалось убийством, а древний закон, согласующийся с законом природы, гласил: кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека (Быт 9:6). Где причинялось зло, там должен возмещаться ущерб, а так как убийца не мог возместить жизнь, которую отнял, то должен лишиться собственной жизни взамен чужой, но не для того (как считают некоторые), чтобы удовлетворить дух умершего человека, а для удовлетворения закона и справедливости; это также должно быть предостережением для других, чтобы они так не поступали. Здесь говорится (и над этими словами стоит задуматься всем правителям и государствам), что кровь оскверняет не только совесть убийцы, который тем самым доказывает, что не имеет жизни вечной, в нем пребывающей (1Ин 3:15), но и землю, в которую она проливается; это оскорбляет Бога и всех благочестивых людей и создает самые сложные препятствия. Добавлено также, что земля не может очиститься от пролитой на ней крови, кроме как кровию пролившего ее (ст. 33). Если убийцы избегают наказания со стороны людей, то людям, допустившим это, придется за многое ответить, а Бог не допустит, чтобы они избежали Его праведных судов. На основании тех же принципов принято, что никакой выкуп нельзя брать за душу убийцы (ст. 31): «Если бы кто давал все богатство дома своего судьям, государству или мстителю за кровь, чтобы искупить свою вину, то он был бы отвергнут с презреньем». Искупление души так драгоценно, что его не приобретешь множеством богатства (Пс 48:7−9); возможно, эти слова ссылаются на данный закон.

Приведенный здесь принцип законов (который является правилом для наших законов только в случае измены) гласит, что по свидетельству одного человека нельзя преступника предавать смерти, а необходимо наличие двух (ст. 30); этот принцип применяют во всех ситуациях, где рассматривается применение смертной казни (Втор 17:6; 19:15). И наконец, не только обвинение, но и приведение приговора в исполнение поручалось ближайшему родственнику, который должен был не только выкупить имущество убитого, если оно было заложено, но и назначался мстителем за кровь, если тот был убит (ст. 19): «Мститель за кровь сам может умертвить убийцу», если он убежден неопровержимыми уликами и ему не нужно возбуждать юридический процесс в суде. Но если не ясно, кто убийца, и доказательства сомнительны, то мы не должны считать, что простые подозрения или догадки дают право человеку совершать то, на что сами судьи могут дать разрешение лишь при наличии двух свидетелей. Лишь в том случае, если факты были четкими, ближайший родственник убитого мог сам в святом негодовании убить убийцу, где бы ни встретил его. Некоторые полагают, что это можно было осуществить лишь после вынесения властями приговора, и поэтому халдеи говорят: «Он может убить его после того, как тот будет приговорен к смерти судом». Но ст. 24, похоже, подразумевает, что вмешательство судей требовалось лишь в сомнительных случаях, и если человек, которому мстили, несомненно был убийцей, умышленным убийцей, то мститель считался невиновным (ст. 27); лишь в том случае, когда дело обстояло наоборот, он подвергал себя погибели. Наш закон позволяет вдове или ближайшему родственнику убитого подавать в суд на убийцу даже в том случае, если ему был вынесен оправдательный приговор; и если убийца был объявлен виновным в результате повторного обращения, то приговор приводился в исполнение по ходатайству подающего апелляцию, которого справедливо можно назвать мстителем за кровь.

2. Если же убийство не было преднамеренным или умышленным, если оно совершилось без вражды или умысла (ст. 22), не видя человека и не желая ему зла (ст. 23), которое наш закон называет непредумышленным, или же причина его per infortunium — несчастный случай, то для такой ситуации существовали города-убежища, куда мог бежать человекоубийца. Согласно нашему закону, это влечет за собой утрату имущества, но человеку даруется прощение, если находятся тому особые подтверждения. В отношении городов-убежищ закон гласил, (1) что если человек убивал другого, то в этих городах он был в безопасности, под защитой закона, пока совершался суд перед обществом, то есть в присутствии судей на открытом суде. Если же убийца пренебрегал судом и не желал подчиниться, то подвергал себя опасности; и если мститель за кровь встречал его где-либо или догонял по дороге в город-убежище и убивал его, то его кровь оставалась на собственной голове, так как он не воспользовался средствами безопасности, которыми Бог обеспечил его.

(2) Если же в результате судебного разбирательства приходили к выводу, что это убийство было умышленным, то город-убежище больше не был ему защитой. Ранее было принято решение: «если кто с намерением умертвит ближнего, то и от жертвенника Моего бери его на смерть» (Исх 21:14).

(3) Если же приходят к выводу, что убийство совершено по ошибке или случайно, и удар был нанесен без каких-либо посягательств на жизнь убитого, тогда человекоубийца продолжал пребывать в безопасности в городе-убежище, а мститель за кровь не должен был преследовать его (ст. 25). Преступник должен был оставаться в изгнании, вдали от дома и наследства, до смерти великого священника, и если когда-либо он покидал этот город или его окрестности, то лишал себя защиты закона и мститель за кровь, встретив, мог убить его (ст. 26−28).

[1] Храня жизнь человекоубийцы, Бог хотел научить нас, что люди не должны страдать без вины, из-за несчастного случая, так как это скорее было действием провидения, чем их собственным поступком, ибо Бог попустил ему попасть под руки его (Исх 21:13).

[2] Изгнанием человекоубийцы из своего города и его заключением в городе-убежище, где он пребывал в качестве заключенного, Бог хотел научить нас бояться оказаться виновными в пролитии крови и очень осторожно относиться к жизни, чтобы из-за недосмотра или небрежности мы не стали виновны в смерти других.

[3] Ограничивая время изгнания преступника смертью первосвященника, Бог возвеличивает это священное служение. Первосвященника считали таким благословением для страны, что в случае его смерти скорбь людей по этому поводу должна была поглотить любые чувства обиды. Так как все города-убежища принадлежали левитам, а первосвященник был главой этого колена и, следовательно, обладал особым правом на владение этими городами, то все, кто был заключен в них, считались его узниками, и поэтому его смерть освобождала их, словно по ходатайству первосвященника он был заключен в тюрьму, а после его смерти освобождался. Actio moritur cum persona — ходатайство теряет свою силу вместе с ходатайствующей стороной. Эйнсворт иначе понимает это место: как первосвященники, пока жили, своим служением и жертвоприношениями приносили искупление за грех, тем самым являясь прообразом жертвы Христа, так после их смерти освобождались те, которые были изгнаны за непреднамеренное убийство, что было прообразом искупления в Израиле.

[4] Предавая узника мстителю за кровь в случае, если он когда-либо покинет пределы города-убежища, они наставлялись придерживаться методов, предписанных Безграничной Мудростью для их безопасности. Искупительный закон должен был строго соблюдаться ради его славы. Как можем мы надеяться быть спасенными, если пренебрегаем спасением, которое безусловно является великим!

II. В прообразах городов-убежищ сокрыта значительная часть благого Евангелия; и, похоже, на них ссылается апостол, когда говорит о прибегших взяться за предлежащую надежду (Евр 6:18) и найденных во Христе (Флп 3:9). Нигде в Ветхом Завете мы не читаем о том, чтобы города-убежища использовались для других целей, или об иных, касающихся их постановлениях, и, несомненно, они использовались лишь в подобных случаях; мы читаем лишь о тех, которые в опасных ситуациях держались за роги жертвенника (3Цар 1:50; 2:28), ибо жертвенник, где бы он ни стоял, всегда был главным городом-убежищем. Закон об этих городах предназначался для побуждения и ободрения надежды тех, кто ожидал искупления в Израиле, которое было подобно городам-убежищам, предназначавшимся человекоубийце — для всех тех, кто был обличен во грехе и боялся его. Обратите внимание, (1) что было несколько городов-убежищ, и они располагались в различных частях страны, чтобы убийца, где бы он ни жил, в течение полудня мог добраться до одного из них. Подобным образом (так как лишь один Христос назначен в качестве нашего убежища), где бы мы ни были, Он — убежище близкое, мгновенная помощь, ибо слово близко к нам, а Христос — в слове.

(2) Что человекоубийца был в безопасности, находясь в любом из этих городов. Так и верующие во Христа, которые приходят к Нему и покоятся в Нем, защищены от гнева Божьего и проклятий закона. Нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе (Рим 8:1). Кто осудит тех, которые имеют такое убежище?

(3) Что все эти города принадлежали левитам. Пребывание среди левитов, которые могли дать доброе знание о Господе и наставить, как лучше использовать провидение, в результате которого он здесь оказался, было великой милостью для бедного узника, который не мог подойти к месту, где находился ковчег. Также считалось, что левиты утешат, ободрят его и примут с радушием. Подобным образом труд служителей Евангелия — приглашать бедных грешников прийти ко Христу, помогать и утешать тех, кто благодаря благодати пребывает в Нем.

(4) Что даже пришельцы и поселенцы, не являющиеся израильтянами по происхождению, могли воспользоваться городами-убежищами (ст. 15). Так и в Иисусе Христе нет различий между иудеем и эллином, и даже сыны пришельца, которые верой приходят ко Христу, обретают в Нем безопасность.

(5) Даже окрестности или границы города были достаточной охраной для преступника (ст. 26−27). Поэтому сила, исцеляющая и спасающая бедных грешников, присутствует даже в краях одежды Христа. Если мы не можем добиться полной уверенности, то можем утешать себя доброй надеждой через благодать.

(6) Защита, которую человекоубийца обретал в городе-убежище, обеспечивалась не за счет крепости его стен, ворот или брусьев, а благодаря божественному постановлению; то же самое можно сказать о слове Евангелия, которое дарует человеку безопасность во Христе, ибо на Нем положил печать Свою Отец, Бог.

(7) Если преступник был пойман за пределами своего города-убежища или скрывающимся в своем доме, то он лишался защиты и оказывался во власти мстителя за кровь; подобным образом те, которые во Христе, должны пребывать в Нем, ибо если они оставят и уйдут от Него, то подвергнут себя опасности. Отступление назад ведет в погибель.