Иеремия | 8 глава

В данной главе пророк продолжает возвеличивать и обосновывать разорение, наведенное Богом на этот народ, чтобы показать, каким горестным и в то же время справедливым оно будет.

I. Он представляет грядущий суд столь страшным, что даже смерть, как бы ее ни боялись, покажется желанной (ст. 1−3).

II. Он осуждает ужасающую глупость и своеволие народа, из-за которых тот навлек на себя погибель (ст. 4−12).

III. Он описывает великое замешательство и оцепенение, которыми будет охвачена вся страна, услышав сигнал тревоги (ст. 13−17).

IV. Описанное разорение произвело глубокое впечатление на самого пророка, который принимает его весьма близко к сердцу (ст. 18−22).

Стихи 1−3. Данные стихи вполне могли бы завершить предшествующую главу, поскольку в них приводится дальнейшее описание страшного опустошения, причиненного стране халдейским войском. Вследствие этого произойдет качественное изменение самой смерти, причем в худшую сторону.

I. Смерть уже не назовут, как это было всегда, вечным покоем умерших. Когда Иов почтительно отзывался о могиле, он наделся, что там найдет покой вместе с царями и советниками земли; теперь же побеспокоят прах мертвых, даже царей и князей, их кости рассыплют в челюсти преисподней (Пс 140:7). Так в конце предыдущей главы звучит угроза о том, что убитые останутся без погребения; такое могло случиться по небрежности и удивления не вызывало; но здесь мы видим, что могилы людей, старательно преданных погребению, злонамеренно вскрыл победивший враг, который либо в жажде наживы (надеясь найти сокровища в гробах), либо от злости на иудеев в пылу ярости выбросил кости царей Иуды и кости князей его. Врага не остановило высокое положение погребенных в могилах, скорее именно оно сделало их более уязвимыми перед грабителями; попрание же царского праха было подлым и варварским. Хочется надеяться, что останки благочестивого Иосии не побеспокоили, потому что он сам почтительно сохранил кости человека Божия, когда сжигали кости священников-идолопоклонников (4Цар 23:18). Останки священников и пророков тоже вырыли и разбросали вокруг. Существует мнение, что речь идет о лжепророках и служивших идолам жрецах и что Бог таким образом заклеймил их позором; но если все-таки говорится о Божьих пророках и священниках, то псалмопевец сетовал на подобное разорение, считая его плодом ярости врагов (Пс 78:1−2). Более того, те из презренных халдеев, которые не могли добраться до могил князей и священников, чтобы осквернить их, предпочитали не сидеть без дела, а поживиться хотя бы малой добычей, и поэтому они вытаскивали кости простых жителей Иерусалима из гробов их. Варварские народы подчас становились повинными в таком нелепом и бесчеловечном ликовании над побежденными, и Бог допустил это здесь в знак Своего недовольства родом гнева Его и чтобы убоялись выжившие. Останки, вырытые из могил, были небрежно разбросаны по поверхности земли, чтобы бесчестие было повсеместным и длительным. Кости раскидали, чтобы те высохли, тогда их легче нести с ликованием или превратить в топливо или использовать как фетиши. И раскидают их пред солнцем (потому что они не постыдятся открыто признать сей факт средь бела дня) и луною и звездами, и даже пред всем воинством небесным, которому они поклонялись (ст. 2). Упоминая солнце, луну и звезды, которым предстояло стать равнодушными зрителями трагедии, пророк преследует цель показать, как иудеи превратили светила в идолов и воздавали им почести, надлежащие исключительно Богу, чтобы стало очевидным, как мало пользы приносит поклонение творению, ибо создания, которым иудеи поклонялись, наблюдали страдания последних, но не придали им значения и не принесли облегчения и, скорее, обрадовались, увидев унижение бесчестием людей, которые унизили их самих тем, что обожествляли. Обратите внимание на список почестей, которые иудеи воздавали светилам, чтобы знать, как нам надлежит вести себя по отношению к Богу.

1. Они любили их. Они почитали светила как прекрасные создания и как щедрых благодетелей, восхищались ими и соответственно тому поступали.

2. Они служили им, изо всех сил старались оказать им честь, ни перед чем не останавливаясь; они, не рассуждая, следовали всем законам, продиктованным собственными суевериями.

3. И в след их ходили, стараясь подражать им и быть на них похожими, соответственно полученным описаниям и сведениям о свойствах светил, вследствие чего распространялось и поощрялось самое отвратительное нечестие язычества.

4. Они искали их, обращались к ним как к оракулам, взывали к ним как к судьям, искали их благосклонности и молились им как своим благодетелям.

5. Они поклонялись им, отдавали им божественные почести, как будто бы те были их верховными владыками. Перед этими небесными светилами, которых они так почитали, и будут разбросаны их мертвые тела, где и станут разлагаться, уподобившись навозу на земле; а под воздействием солнечных лучей от них будет исходить жуткое зловоние. Чем бы мы ни заменили единственного истинного Бога, замена не принесет нам никакой пользы по то сторону смерти и могилы, причем ни телу, ни тем более душе.

II. Смерть теперь станет тем, чем она никогда прежде не была, а именно альтернативой жизни, но не потому что в ней появится некое очарование, напротив она примет самые уродливые и ужасающие очертания теперь, когда люди не смогут надеяться ни на легкую смерть, ни на достойное погребение; тем не менее все в этом мире станет таким мучительным, а перспективы будут выглядеть столь мрачно и уныло, что люди будут смерть предпочитать жизни (ст. 3), причем не с верой и надеждой на блаженство в жизни иной, но от полного отчаяния обрести облегчение в этой. Народ теперь сократится до размеров племени, столь мало будет остальных, которые останутся; к тому же речь идет о злом племени, таком же порочном, как и прежде, с нераскаявшимся сердцем и не умерщвленными похотями. Именно таковые останутся жить (и это все) во многих местах, куда их изгонит Господь своими судами: кто-то будет пленником в стране врагов, кто-то попрошайкой в стране своих соседей, а кто-то скитающимся тудасюда бродягой в собственной. И, несмотря на то что умерших постигла жалкая смерть, оставшиеся в живых изгнанники будут вести еще более жалкое существование, так что будут смерть предпочитать жизни и тысячу раз пожалеют, что не пали вместе с погибшими от меча. Так пусть же это излечит нас от непомерной любви к жизни, ибо ситуация может сложиться так, что жизнь станет ужасом и бременем, и у нас появится сильное искушение желать лучше прекращения дыхания, лучше смерти.

Стихи 4−12. Здесь пророку дается наставление, чтобы он показал иудеям недальновидность их нежелания покаяться, потому что именно оно навлекло на них это разорение. Народ представлен здесь самым тупым и бесчувственным в мире, не пожелавшим поумнеть под воздействием всех средств, к которым прибегала Безмерная Мудрость, чтобы вернуть их к себе и возвратить им здравомыслие и тем самым предотвратить грядущую погибель.

I. Они не желали внимать голосу разума. В вопросах, касающихся их собственных душ, они не желали руководствоваться тем же благоразумием, к которому прибегали в других делах. Грешники стали бы святыми, стоило им лишь показать, что они люди и что религией можно руководствоваться точно так же, как и здравым смыслом. На что здесь (ст. 4−5) следует обратить внимание? Тогда придите и рассудим, говорит Господь: разве, упав, не встают? Если человек случайно упал на землю, упал в грязь, то разве он не постарается как можно быстрее подняться? Люди не столь неразумны, чтобы, упав, неподвижно лежать. Совращается ли человек с правильного пути? Да, даже самый опытный путешественник может заблудиться; но тогда, как только он поймет, что сбился с дороги, то разве не возвращается? Конечно, он вернется со всей поспешностью и поблагодарит указавшего ему на ошибку. Так люди поступают и в других делах. Для чего этот народ, Иерусалим, находится в упорном отступничестве? Почему бы им, когда они пали, согрешив, не поторопиться вновь подняться покаявшись? Почему бы им, когда они увидели, что сбились с пути, не исправить свою ошибку и не преобразоваться? Ни один человек, будучи в здравом уме, не станет упорно идти по пути, который, как он знает, не приведет его к цели путешествия. Почему же тогда этот народ находится в упорном отступничестве? Видите, какова природа греха? Он является отступничеством, совращением с правильного пути, причем не просто отклонением в сторону, а уходом в прямо противоположном направлении, поворотом назад с пути, ведущего в жизнь, на путь, ведущий к полной погибели. И если всемогущая благодать не вмешается, чтобы предотвратить это отступничество, то оно станет упорным отступничеством. Грешник будет не только бесконечно скитаться, но и продвигаться по направлению к погибели. Человека прочно привязывает к греху та же самая хитрость искусителя, которая привела его к греху, и таким образом люди способствуют собственной погибели: они крепко держатся обмана. Грех является большим мошенничеством, а они крепко держатся такового; они нежно его любят, не хотят с ним расставаться и противятся всем приемам, к которым прибегает Бог, чтобы разлучить людей с их грехами. Все оправдания в пользу грехов обман, равно как и все надежды на безнаказанность обман; тем не менее люди крепко их держатся и не желают узнать правду, и поэтому они не хотят обратиться. Следует заметить: упорно шествующие по пути греха крепко держатся того или иного обмана; в их правой руке есть нечто, помогающее им цепляться за свои грехи.

II. Они не желали внимать голосу совести, побуждающей нас рассуждать о самих себе и своих поступках (ст. 6). Примите во внимание:

(1) Каких размышлений о самих себе от них ожидали. «Я наблюдал и слушал». Пророк прислушивался, чтобы понять, как его проповедь воздействует на народ; и Сам Господь слушал, поскольку Он не желает смерти грешников, но был бы рад услышать нечто дающее надежду на покаяние, и непременно услышал бы, если бы прозвучали хоть какие-то слова, свидетельствующие о желании покаяться, и вскоре последовал бы Его утешительный ответ именно так Господь поступил с Давидом, когда тот сказал: «Исповедаю Господу...» (Пс 31:5). Бог смотрит на людей, когда они совершают ошибки (Иов 33:27), чтобы увидеть, что за этим последует. Он наблюдает и слушает.

(2) Как не оправдались ожидания: не говорят они правды, как, по моему мнению, им следовало бы поступить. Не только их дела были неправедными, но и в словах не было правды. Господь не услышал от них доброго слова, не услышал ничего, что могло бы послужить основанием для благосклонности, ничего, что вселяло бы надежду в отношении этого народа. Среди них не нашлось никого, кто говорил бы правду, никто не раскаивается в своем нечестии. Согрешивший говорит правду тогда, и только тогда, когда раскаивается. И как печально, что люди, совершившие так много дел, требующих покаяния, не произнесли ни единого слова покаяния! Не только Бог не нашел никого, кто бы раскаялся в нечестии национального масштаба, способствуя тем самым уменьшению меры греха народа, но и просто не нашлось никого, кто покаялся бы в своем собственном нечестии, о котором знал. [1] Они не потрудились сделать первый шаг к покаянию; они не потрудились сказать: «Что я сделал?» Никто даже не шелохнулся, не подал ни малейшего признака или намека на покаяние. Следует заметить, что истинное покаяние начинается с серьезного и беспристрастного вопроса к самим себе: «Что мы сделали?», происходящего от убеждения, что мы совершили ошибку. [2] Они были настолько далеки от раскаяния в своих грехах, что упорно продолжали грешить: каждый обращается на свой путь, свой нечестивый путь, на путь греха, который он выбрал и к которому себя приучил, как конь, бросающийся в сражение, который готов к действиям и не потерпит, чтобы его обуздали. Мы находим изящное описания бросающегося в бой коня в Книге Иова: он смеется над опасностью (Иов 39:21 и далее.). Подобным же образом и дерзкий грешник смеется над угрозами слова, как над пугалом, и неистово нарывается на орудия смерти и убийства, и не отстанет он от того.

III. Они не желали внимать голосу провидения, не различали в нем Божьего голоса (ст. 7). Одним из проявлений их бесчувственности служит тот факт, что, хотя они и являются Божьим народом (а посему им следовало бы без труда понимать Его волю по каждой данной Господом подсказке), тем не менее они не знают определения Господня. Они не понимают ни значения милости, ни значения скорби, ни того, как им повести себя, ни того, как ответить намерению Бога, когда Он ниспосылает милость или скорбь. Они не знают, ни как обратить себе во благо тяжкие времена, которые Господь допускает в их жизни, когда посылает им пророков, ни как воспользоваться обличениями в свой адрес, когда глас Господа взывает к городу. Они не умеют различать знамений времен (Мф 16:3) и не осознают смысла Божьих действий по отношению к ним. Они не знают предписанного им Богом пути долга, хотя он записан как в их сердцах, так и в их книгах. Их бесчувственность усугубляется тем фактом, что создания низшего порядка отличаются весьма большой сообразительностью. И аист под небом знает свои определенные времена прилета и пребывания; так же и другие перелетные птицы: и горлица, и ласточка, и журавль. Природный инстинкт помогает этим птицам менять место обитания в соответствии с переменами в погоде: они прилетают с наступлением весны и улетают (мы не знаем куда, вероятно, в места с более теплым климатом) с приближением зимы, подобным же образом некоторые птицы прилетают на зиму, а с ее окончанием улетают.

IV. Они не желали внимать голосу Писания. Они говорят: «Мы мудры», но как они могут говорить это? (ст. 8). Как они смеют претендовать на какую-то мудрость, когда даже животные оказались более сообразительными? Правда, они считают себя мудрыми на том основании, что у них есть закон Господень, то есть книга закона и ее толкователи; да и соседние народы по той же причине считают их мудрыми (Втор 4:6). Но, несмотря на это, их претензии беспочвенны: «А вот и напрасно» (англ. пер., ст. 8); несомненно, ни один народ не воспользовался Библией так бездарно, как этот. С тем же успехом иудеи могли обойтись и без закона, раз они не нашли ему лучшего применения. Бог действительно наделил закон силой умудрять людей ко спасению, в отношении же иудеев это оказалось тщетным, потому что они так и не стали мудрыми. Трость книжников, которые записали закон сначала и которые пишут толкования к нему сейчас, безрезультатна (в русск. пер. лжива, ст. 8). Даром пропала Божья благосклонность к иудеям и труд их книжников; в этом отношении они приняли благодать тщетно. Следует заметить: многие имеют в своем распоряжении все разнообразие средств благодати, они богаты Библиями и духовными служителями, но все это безрезультатно, потому что цель обладания данными благословениями в их случае не достигнута. Можно было бы сказать: среди иудеев есть мудрые люди, для которых закон и трость книжников не оказались напрасными. Однако в отношении таковых приводится ответ: посрамились мудрецы (ст. 9), то есть у них есть основания стыдиться, потому что они не нашли своей мудрости лучшего применения и не руководствовались ею. Они смутились и запутались в сеть; их мудрость не помогла им удержаться от путей, ведущих к погибели. Они запутались в тех же сетях и пребывают в таком же замешательстве, что и другие люди из их окружения, которые не претендовали на большую мудрость. Кто, по сравнению с другими, обладает большими знаниями, но не использует их во благо собственной души, у того есть основания стыдиться. Они заявляют о своей мудрости, но: вот, они отвергли слово Господне; они не пожелали руководствоваться им, следовать его указаниям и поступать соответственно тому, что узнали из него. И тогда в чем же мудрость их? Все негодны. Никто не удостоится похвалы в день великий, как бы ни гордился собою сейчас. Притязавшие на мудрость и говорившие: «Мы мудры, и закон Господень у нас» были священниками и лжепророками. В обращении с ними Иеремия прямолинеен.

1. Он угрожает им Божьими судами. Их семьи и поместья будут разрушены: их жены будут отданы другим (ст. 10), когда попадут в плен; также и поля их отберет у них победивший враг и отдаст иным владетелям, которые не просто ограбят их один раз, но завладеют ими на правах собственников и будут передавать по наследству своему потомству. И, невзирая на все их притязания на мудрость и святость, падут они между падшими (ст. 12), ибо если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму. Во время посещения их, когда страна будет призвана к ответу за свое нечестие и обнаружится, что священники и лжепророки способствовали таковому более других, тогда они, несомненно, будут повержены и изгнаны.

2. Пророк приводит основание для ниспосылаемых судов (ст. 10−12), причем описание преступления совпадает с уже прочитанным нами прежде (Иер 6:13−15), где оно разоблачается довольно подробно.

(1) Они жаждали богатства этого мира; за подобное стремление осуждается каждый, но более всего священники и пророки, которым следовало бы лучше других знать о мире ином, а посему как никто другой быть мертвыми для мира сего. Эти же, от малого до большого, предались корыстолюбию. Священники его учат за плату, и пророки его предвещают за деньги (Мих 3:11).

(2) Они бессовестно говорили неправду, причем выступая в роли священников и пророков: все действуют лживо, смотрят в одну сторону, а ведут в другую. Такое качество, как искренность, им не присуще.

(3) Они потакали людям в грехах и тем самым подталкивали их к погибели. Они претендовали на роль врачей государства, но не умели применять средства, подходящие для лечения его умножающихся болезней; они врачевали раны легкомысленно, убивали больного обезболивающими, заглушая страхи и жалобы словами: «Мир, мир! Все в порядке, вам ничего не угрожает», тогда как Бог небес продолжал Свой спор с народом, так что о мире не могло быть и речи.

(4) Как бесчестно они изворачивались, когда все стало очевидным! Им совсем не было стыдно, скорее они гордились собою: не краснеют (ст. 12), абсолютно утратив всякое чувство добродетели и чести. Когда их обличали в вопиющей лжи, тогда они были склонны оправдывать свои действия и смеяться над обманутыми. Таковые созрели к погибели.

Стихи 13−22. В данных стихах сообщается, как:

1. Бог угрожает грешному народу гибелью. Господь долго терпел их, а они все больше и больше раздражали Его, поэтому теперь их крах предрешен: Я обязательно истреблю их (англ. пер., ст. 13); истребляя, Я истреблю их, причем не только обязательно, но и совершенно, буду истреблять их, посылая один суд за другим, пока не истребятся полностью; речь идет об определенном истреблении (Ис 10:23).

1. Они лишатся всех своих благ: не останется ни одной виноградины на лозе (ст. 13). Существует мнение, что здесь подразумевается грех народа; Бог ожидал добрые гроздья от Своего виноградника, пришел искать плода смоковницы, но не нашел (как в Ис 5:2; Лк 13:6); более того, на них не было даже листьев (Мф 21:19). Но вероятнее, что здесь речь идет о Божьих судах над народом, и понимать можно в буквальном смысле: враг захватит плоды земли, заберет себе весь виноград и смоквы и собьет с растений все листья; или, скорее, образно: иудеи будут лишены всех благ, и им не останется ничего, что веселило бы их сердце. Объяснение находим в последней части предложения: и что Я дал им, отойдет от них. Следует заметить, что Божьи дары даются на определенных условиях и подлежат изъятию в случае невыполнения последних. Люди теряют те милости, которыми злоупотребляли, и Бог поступает справедливо, производя подобную конфискацию.

2. Иудеев ждут напасти всякого рода и бедствия со всех сторон: Я пошлю на вас змеев (ст. 17), халдейское войско, огненных змеев, летучих змеев, василисков; они будут кусать их своими ядовитыми зубами, наносить им смертельные раны; против этих змей нет заговариванья, в отличие от тех, которые попадают под влияние музыки. Это змеи другого рода, на них подобные приемы не действуют; или же они подобны глухому аспиду, который затыкает уши свои и не слышит голоса заклинателя. Враги будут так решительно настроены убивать, что вежливое обращение не поможет, равно как и приношения с целью умиротворения и любые уговоры сменить гнев на милость. Нет мира с Богом не будет мира и с ними.

II. Народ впадает в отчаяние под гнетом упомянутых бедствий. Кто не испытывал страха (когда беда была еще вдали) и презирал беду, тот лишится надежды теперь, когда она обрушится на него, и ему не хватит духа ни противостоять ей, ни вынести ее (ст. 14). Находиться в незащищенных деревнях будет опасно: «Что мы сидим? Давайте соберемся и пойдем все как один в укрепленные города». И хотя там они могли рассчитывать лишь на то, что в конечном счете будут непременно истреблены, но все же не так скоро, как в сельской местности, и поэтому: «Пойдем туда и притаимся (англ. пер., ст. 14), не будем ничего предпринимать, не будем даже жаловаться, ибо какой смысл?» Речь идет не о покорном, а об угнетенном молчании, к которому они себя приговорили. Кто веселится больше всех во времена процветания, тот обычно сильнее всех удручен и печален, когда приходит беда. Итак, примите во внимание, что их угнетает.

1. Они чувствуют, что Бог на них гневается: «Господь Бог наш заставил нас замолчать (англ. пер., ст. 14), поверг нас в изумление и дает нам пить воду с желчью, горькую, дурманящую, или отравляющую. Ты... напоил нас вином изумления (Пс 59:5). Лучше мы будем сидеть, чем поднимемся и упадем; лучше вообще ничего не говорить, чем говорить бесцельно. Какой смысл состязаться с судьбой, если Сам Бог стал нашим врагом и борется против нас? За то, что мы грешили пред Господом, мы оказались на дне». Данные слова можно принять:

(1) За негодование иудеев. Кажется, что они ссорятся с Богом за то, что Он обошелся с ними сурово и заставил замолчать, не позволяя им говорить что-либо в свою защиту, а потом сообщил, что сделал это, потому что они согрешили против Него. Таким образом глупость человека извращает путь его, а сердце его негодует на Господа. Или, вероятнее:

(2) За осознание ими своей греховности. В конечном счете они увидели в бедствиях, под гнетом которых сейчас стонали, Божью руку, поднятую и простертую в их сторону, и признали, что сами побудили Господа состязаться с ними. Следует заметить: рано или поздно Бог приведет и самого упрямого к признанию как Божьего провидения, так и Божьей справедливости во всех постигших его бедах, чтобы он увидел и сказал, что это Божья рука и Господь праведен.

2. Они чувствуют, что их, вероятно, ждет встреча с весьма сильным врагом (ст. 16). Их быстро охватывает мрачное предчувствие, что противостоять такой могучей силе нет смысла, поэтому они совершенно обескуражены; а когда весь народ лишается мужества, то его численность роли не играет. От Дана слышен храп коней, то есть весть об устрашающей силе кавалерии врага быстро разнеслась по всей стране, и от громкого ржания жеребцов его дрожит вся земля, потому что они придут и истребят землю и все, что на ней, город и живущих в нем; опустошение ждет и города, и сельскую местность, исчезнет не только их богатство, но и население, живущее там. Следует заметить: когда против нас выступает Бог, тогда и все остальное предстает перед нами весьма устрашающим; если же Бог будет за нас, то все остальное покажется презренным (Рим 8:31).

3. Они разочарованы в своих упованиях на избавление от бед, поскольку беды обрушились неожиданно; и такое двойное разочарование усугубило их несчастье.

(1) Беда пришла тогда, когда ее меньше всего ждали: ждем мира (что и дальше будем жить мирно), а ничего доброго нет, ни одной доброй вести извне; ждем времени исцеления и процветания нашего народа, но вот ужасы (ст. 15), военная тревога; ибо, как следует далее: от Дана слышен храп коней врага (ст. 16). Лжепророки возвещали народу: «Мир, мир», что повергло людей в еще больший ужас, когда перед их взором открылась картина войны. С подобным сетованием мы столкнемся и в дальнейшем (Иер 14:19).

(2) Долгожданное избавление не пришло: прошла жатва, кончилось лето (ст. 20), то есть прошло много времени. Жатва и лето представляют собой части года, по прошествии которых год близится к завершению; поэтому значение данной фразы таково: «Проходит год за годом, одна кампания за другой, а наши дела остаются в таком же бедственном состоянии, как и прежде; никакого облегчения, никакой помощи: мы не спасены». Более того, утрачены большие возможности, время действия закончилось и упущено, лето и жатва прошли, их сменила холодная и мрачная зима. Следует заметить, что спасение Божьей Церкви и Божьего народа зачастую происходит очень медленно, Господь держит Свой народ в долгом ожидании спасения, преследуя при этом мудрые и святые цели. Мало того, люди сами создают себе препятствия, ставят запоры на собственных дверях и не спасены, потому что не готовы к спасению.

4. Они обманулись в том, на что полагались и что считали гарантией мира для себя: раздается вопль, громкий вопль дочери народа Моего из-за жителей дальней страны (англ. пер., ст. 19), которые вторгаются к ней, которые идут из дальней страны, чтобы захватить нашу; такова причина вопля, а о чем же сам вопль? Вот о чем: разве нет Господа на Сионе? Разве нет Царя его на нем? Иудеи крепко ухватились и все время уповали на два обстоятельства:

(1) У них есть Божий храм и знаки особого присутствия Господа. Из их уст часто раздавались слова: «Разве нет Господа на Сионе? Чего нам бояться?» Подобным же образом они рассуждали, когда беда впервые ворвалась в их дом. «С нами все будет в порядке, ибо разве нет Бога среди нас?» А когда дело приняло весьма серьезный оборот, тогда их несчастье усугубилось тем, что они тешили себя подобными надеждами.

(2) У них был престол дома Давидова. У них был храм, а также монархия jure divino — цари на правах Божьих помазанников: разве нет Царя его на Сионе? И разве не защитит Бог Сиона царя Сиона и его царство? Конечно, защитит; но почему же Он этого не делает? «Неужели, говорят иудеи, на Сионе нет ни Бога, ни царя, который поддерживал бы его и помогал ему? Так почему же он тогда так разорен и, вероятно, будет разрушен?» Этот вопль народа бросает тень на Бога, как будто бы Его власть и обетование нарушены или лишились силы; и поэтому Господь тотчас же отвечает: зачем они подвигли Меня на гнев своими идолами? Они ссорились с Богом, как будто бы Он плохо обращался с ними или оставил их, тогда как из-за своего идолопоклонства они сами отошли от Него, нарушили Ему верность и таким образом вывели себя из-под Его защиты. Они будут злиться, хулить царя своего и Бога своего (Ис 8:21), тогда как именно их собственный грех произвел разделение между ними и Богом (Ис 59:2); они не убоялись Господа, а царь что он тогда им сделает? (Ос 10:3).

III. Сам пророк оплакивает бедствие и крах своего народа, и здесь мы находим больше плача Иеремии, чем в одноименной книге. Примите во внимание:

(1) Как сильна скорбь пророка. Он стал свидетелем опустошения своей страны и увидел события, которые сам предсказал ранее духом пророчества. В предвидении таковых (даже больше, чем в самом наблюдении) Иеремия восклицает: «Сердце мое изныло во мне Я подавлен, размышления об этом убивают меня (ст. 18). Когда утешусь я в горести моей! Напрасно я старался утешиться, более того, любая попытка облегчить скорбь лишь усугубляет ее». Наша мудрость и долг состоят в том, что в скорбных событиях мы делаем все возможное, чтобы утешиться в горести своей, отдавая предпочтения размышлениям, способным уменьшить печаль и сдерживать недовольство. Но подчас скорбь бывает такой огромной, что, чем больше мы ее подавляем, с тем большей силой она возвращается назад. Подчас в такой ситуации оказываются весьма благочестивые люди, как в данном случае пророк, чья душа отказывалась от утешения сердечным бальзамом и изнемогала (Пс 76:3−4). Он говорит нам, в чем дело: «О сокрушении дочери народа моего я сокрушаюсь (ст. 21); о грехе людей и несчастьях, которые они навлекли на себя последним; именно по этой причине хожу мрачен и ношу траур, как подобает скорбящим, и ужас объял меня так, что не знаю, что делать и на какой путь повернуть». Следует заметить: нам надлежит всей душой скорбеть о бедствиях своей страны. Благодатный дух будет духом, радеющим за благополучие народа, кротким и скорбящим духом. Нам подобает оплакивать несчастья своих собратьев по творению, а тем более принимать близко к сердцу беды собственной страны и особенно Церкви Божьей, болезновать о бедствии Иосифа. Иеремия пророчествовал о разрушении Иерусалима, и, хотя народ подвергал сомнению истинность его предсказания, пророк не обрадовался подтверждению пророчества, в котором сомневались, и не обрадовался тому, что его истинность доказана исполнением, почитая благополучие страны выше собственной репутации. Если бы Иерусалим покаялся и был пощажен, то пророк отнюдь не стал бы раздражаться по этому поводу, в отличие от Ионы. У Иеремии было много врагов в Иудее и в Иерусалиме, которые ненавидели, упрекали и преследовали его; посредством Божьих судов, наведенных на иудеев, Господь посчитался с ними за это и защитил дело Своего пророка; тем не менее Иеремия далек от того, чтобы радоваться по этому поводу, ибо искренне простил своих врагов и желает, чтобы и Бог простил их.

(2) Как мало у него надежды: «Разве нет бальзама в Галааде? (ст. 22) Разве нет лекарства, подходящего для больного и умирающего царства? Разве нет там врача? Разве нет умелой и верной руки, которая могла бы приложить бальзам?» Пророк считает дело весьма прискорбным, без надежды на улучшение. В Галааде нет бальзама, способного излечить болезнь греха, нет врача, который восстановил бы здоровье нации, совершенно подорванное такой враждебной армией, как халдейская. Стране нанесено непоправимое разорение, и болезнь в настоящее время так распространилась, что ее уже невозможно остановить. Или же данный стих следует понимать так, что вся вина в неизлечимости от болезни лежит на самих иудеях, и поэтому на поставленный вопрос нужно отвечать утвердительно: «Разве нет бальзама в Галааде? Разве нет там врача?» Конечно, есть: Бог способен помочь и исцелить, у Него достаточно средств для устранения всех несчастий иудеев. Галаад был местом в их собственной стране, причем не столь удаленным. У иудеев был Божий закон и пророки, с помощью которых они могли бы прийти к покаянию, что, возможно, предотвратило бы крах. У них были князья и священники, чье дело исправлять народ и устранять беды. Что еще нужно для их выздоровления? Отчего же тогда нет исцеления? Несомненно, в этом виноват не Бог, а они сами; проблема не в отсутствии бальзама и врача, а в том, что они не пожелали ни применять, ни подчиняться методам лечения. И врач и лекарство были готовы, но пациент оставался упрямым и распущенным, не хотел связывать себя правилами, но требовал, чтобы ему потакали. Следует заметить: если грешники умирают от своих ран, то их кровь на голове их. Бальзам в Галааде это Кровь Иисуса Христа, а врач там Его Дух; и Крови и Духа достаточно, более того, они вседостаточны, так что народ мог бы исцелиться, но не захотел.