Исаия | 38 глава

Эта глава продолжает излагать историю Езекии. В ней описывается:

(I) Его болезнь и вынесенный ему смертный приговор, который он принял (ст. 1).

(II) Его молитва во время болезни (ст. 2−3).

(III) Положительный ответ Бога на молитву и заверения в том, что он выздоровеет и проживет еще пятнадцать лет; Иерусалим будет освобожден от царя Ассирийского; и в знак подтверждения его веры солнце возвратится на десять ступеней (ст. 4−8). Это мы читали и истолковывали ранее (4Цар 20:1 и далее).

Но (IV) здесь приводится благодарение Езекии за свое выздоровление, которого не было раньше (ст. 9−20). К этому добавлены средства, используемые для исцеления (ст. 21), и цель, ради которой каждый благочестивый человек должен стремиться выздороветь (ст. 22). Эта глава пробуждает мысли, направляет молитвы, ободряет веру и надежды тех, кто ограничен телесными недугами; она предназначена тем, кого одолевают болезни.

Стихи 1−8. Помимо прочего, в этих стихах мы можем обратить внимание на следующие хорошие уроки:

(1) Ни величие человека, ни благочестие не избавят его от болезни и смерти. Езекия, могущественный властелин земли и великий любимец небес, поражен болезнью, которая без совершения чуда несомненно окажется смертельной; и это происходит в расцвете его дней, утешений и полезности. Господи! вот, кого Ты любишь, болен. Похоже, эта болезнь завладела им в разгар торжества по поводу уничтожения ассирийской армии, чтобы научить нас всегда радоваться с трепетом.

(2) Мы должны готовиться, видя приближение смерти: «Сделай завещание для дома твоего, особенно приведи в порядок свое сердце; когда приходит твой Господь, приведи в порядок (насколько это в твоих силах) свои привязанности и дела, чтобы ты был найден в мире с Богом, со своей совестью и со всеми людьми, чтобы тебе ничего не нужно было делать, а только умереть». Подготовившись к смерти, мы не побудим ее прийти раньше, но облегчим ее приход, а тот, кто подготовлен к смерти, более всего подготовлен жить.

(3) Страдает ли кто от болезни? Пусть молится (Иак 5:13). Молитва это целебная мазь для любой язвы, человеческой или государственной. Страдая из-за своих врагов, Езекия молился; и теперь, заболев, он молится. Куда еще идти ребенку, когда он болеет, как не к своему Отцу? Страдания посылаются, чтобы привлечь нас к нашим Библиям и поставить на колени. Когда Езекия был здоров, то ходил в дом Господень, чтобы помолиться, ибо тогда это был дом молитвы. Когда же он заболел, то в постели отворотился лицом к стене, возможно, по направлению к храму прообразу Христа, на Которого мы должны взирать верой в каждой молитве.

(4) Свидетельство нашей совести о том, что благодаря благодати Божьей мы прожили хорошую жизнь, ходили близко и смиренно перед Богом, будет великим подкреплением и утешением, когда придет время посмотреть смерти в лицо. И хотя мы не должны уповать на него как на свою праведность, которой оправдаемся перед Богом, тем не менее мы можем смиренно ссылаться на него, как на доказательство своей части в праведности Посредника. Езекия не требовал награды от Бога за свое хорошее служение, а смиренно просил Бога вспомнить, но не реформацию его царства, уничтожение высот, очищение храма и восстановление пренебрегаемых постановлений, а то, чтобы было лучше всесожжении и жертв, как он приближался к Богу с чистым оком и честным сердцем, не только совершая выдающиеся действия, но и идя обычным путем святой жизни: «Я ходил пред лицом Твоим верно и искренно, с преданным Тебе, то есть с правым сердцем, ибо правда наше евангельское совершенство».

(5) Ухо Бога милостиво открыто для молитв Своего страждущего народа. Тот же пророк, который был послан к Езекии с предупреждением о смерти, теперь послан ему с обещанием, что он не только выздоровеет, но и укрепит свое здоровье и проживет еще пятнадцать лет. Иерусалим оказался в бедствии, а Езекия заболел, чтобы Бог прославился избавлением обоих, чтобы молитве также была оказана честь быть инструментом избавления. Хотя Бог не посылает нам такой ответ, когда мы молимся, находясь в болезни, как послал в данной ситуации Езекии, тем не менее, если Своим Духом Он велит нам ободриться и убеждает, что наши грехи прощены, что Его благодати достаточно для нас, что будем ли мы жить или умрем, мы все равно будем принадлежать Ему, тогда у нас нет оснований говорить, что мы молимся напрасно. Бог отвечает нам, если вселяет бодрость в душу нашу, хотя и не телесные силы (Пс 137:3).

(6) Благочестивый человек не может получать значительное утешение от собственного здоровья и процветания, если при этом не видит благополучия и процветания Церкви Божьей. Поэтому Бог, зная, что близко для сердца Езекии, обещает, что он не только будет жить, но и увидит благоденствие Иерусалима во все дни жизни своей (Пс 127:5), в противном случае его жизнь не будет приятной. Только что освобожденный Иерусалим будет защищен от ассирийцев, которые, почувствовав угрозу, вновь объединились и возобновили атаки. Так Бог милостиво позаботился, чтобы жизнь Езекии во всех смыслах была приятной.

(7) Бог желал показать наследникам обетования непреложность Своей воли, чтобы они твердо верили в Него и имели в Нем крепкое утешение. Бог давал Езекии повторяющиеся заверения в Своем благоволении; тем не менее, словно этого было недостаточно, чтобы он мог ожидать от него необычного благоволения, ему было дано необычное знамение. Насколько нам известно, никому не было дано четкое обещание прожить определенное количество лет, как Езекии, и Бог счел уместным подтвердить это беспрецедентное благоволение чудом. Оно заключалось в том, что тень на солнечных часах возвращалась обратно. Солнце это верное средство для измерения времени, и оно радуется, как исполин, пробежать поприще; но Тот, Кто завел эти часы, может повернуть их, когда Ему угодно, и заставить идти вспять, ибо Отец всех светов направляет их.

Стихи 9−22. В этих стихах приводится благодарственная песнь Езекии, написанная им под божественным руководством после выздоровления. Для этой цели он мог взять некоторые псалмы своего отца Давида и использовать их, ибо мог найти много уместных псалмов. Он повелел левитам, чтоб они славили Господа словами Давида (2Пар 29:30). Но повод был слишком необычным, а сердце настолько переполнено благочестивыми чувствами, что он не мог сдержать себя в обычном состоянии; хотя он испытывал божественное вдохновение, но вознес свои чувства в собственных словах, которые были самыми естественными и искренними. Он записал свое благодарение, чтобы позднее можно было пересмотреть его и тем самым оживить благочестивое впечатление, оставленное провидением, чтобы можно было порекомендовать другим использовать его в подобной ситуации. Отметьте: есть писания, которые стоит переписать после того, как мы были больны и выздоровели. Хорошо было бы записывать страдания и состояние нашего сердце в то время, чтобы запомнить их: записывать свои мысли о разных вещах и чувства, которые пребывают в нас, когда мы больны; чтобы не забыть, записывать милости, полученные на одре болезни, и исцеление от нее; написать благодарность Богу, твердый завет с Ним, запечатать его, взять в руки, чтобы впредь не возвращаться к своему безрассудству. Езекия после своего выздоровления оставил превосходное письмо, и тем не менее мы читаем (2Пар 32:25), что не воздал Езекия за оказанные ему благодеяния. Впечатления, которые, кажется, никогда не сотрутся, тем не менее, как оказывается, увядают. Хорошо воздавать благодарность, но лучше жить с благодарностью в сердце. В своих записях он описывает и бережно сохраняет память о том:

I. В каком плачевном состоянии он был, когда болезнь одолела его и он потерял надежду на выздоровление (ст. 10−13).

1. Он говорит, какие мысли его одолевали, когда он был очень плох; он запоминает их, (1) обвиняя себя в подавленном состоянии и считая себя безнадежным, хотя, пока теплится жизнь, есть надежда, место для нашей молитвы и для Божьей милости. Хотя хорошо рассматривать болезнь как вызов к могиле и благодаря ему оживиться в своих приготовлениях к иному миру, тем не менее мы не должны воспринимать ее хуже, чем она есть, как и не должны считать всякого больного уже мертвым. Кто унижает, Тот может возвысить.

(2) Чтобы помнить свое состояние и мысли, когда приближалась смерть, чтобы постоянно помнить и размышлять о собственной хрупкости и смертности; и хотя ему была дана отсрочка на пятнадцать лет, это была лишь отсрочка; и фатальный удар, которого он сейчас так боялся, в конце концов обрушится на него.

(3) Как факторы, возвеличивающие силу Бога, восстановившего его, когда ситуация была отчаянной, и Его милость, которая была намного лучше его страхов. Подобным образом иногда Давид после избавления от беды вспоминал мрачные и печальные выводы, сделанные им о его положении, когда он был в беде, и слова, сказанные им в смятении (Пс 30:23; 76:8−10).

2. Давайте посмотрим, что думал о себе Езекия.

(1) Он считал, что число дней его было переполовинено; в то время ему было тридцать или сорок лет и перед ним открывалась прекрасная перспектива многих счастливых, очень счастливых и очень долгих лет. Он решил, что внезапно охвативший его недуг в итоге переполовинит его дни, что теперь он будет лишен остатка лет своих, которые мог бы прожить при обычном ходе природы (не те, которые он мог бы потребовать себе в качестве долга, причитающегося ему, но на которые он мог бы рассчитывать, исходя из крепости и своего сложения). При этом он лишится не только утешений жизни, но и всех возможностей служить Богу и своему поколению, которыми он обладал. По тому же поводу он говорит (ст. 12): «Жилище мое снимается и уносится от меня, как палатка пастуха, откуда меня силой выгоняют, в мгновение разобрав ее». Наше нынешнее проживание похоже на жизнь пастуха в палатке бедном, ничтожном и холодном жилище, которое легко разобрать, вынув один или два колышка, где мы, как пастух, должны выполнять свой долг, оправдывая оказанное нам доверие, о котором придется дать отчет. Но обратите внимание, что это не окончательный период нашего существования, а лишь перемещение в иной мир, где шатры кедарские, грубые, мрачные и потрепанные погодой, будут вновь поставлены в Новом Иерусалиме, прекрасные, как завесы Соломоновы. Он добавляет еще одно сравнение: «Я должен отрезать подобно ткачу жизнь мою». Это не значит, что он каким-либо действием перерезал нить собственной жизни, но, получив известие о том, что ему придется умереть, он был вынужден отсечь все свои намерения и планы; думы его достояние сердца его были разбиты, как у Иова (Иов 17:11). Наши дни сравниваются с челноком ткача (Иов 7:6), стремительно двигающимся в том и ином направлении, оставляя после каждого движения стежок; и когда работа закончена, нить отрезают и ткань вынимают из станка, чтобы показать нашему Творцу; и Он судит, хорошо ли она соткана или нет, а мы получаем соответственно тому, что делали, живя в теле. Что же касается ткача, то он отрезает нить, заканчивает работу и его труд окончен; так же происходит с благочестивым человеком, когда его жизнь заканчивается: его заботы и усталость уходят вместе с ней, и он отдыхает от трудов своих. «Но неужели я сказал: «Я должен отрезать жизнь мою? Нет, мое время не находится в моих руках; оно в руках Бога, и именно Он отрежет меня от мотка (написано на полях). Он определяет, какова будет длина отреза, и когда он приблизится к этой длине, Господь его отрежет».

(2) Он решил, что ему предстоит приступить ко вратам преисподней к могиле, врата которой всегда открыты, ибо она все еще вопиет: «Давай, давай». Могила здесь упоминается не только как гробница его отцов, в которую будет помещено его тело с величайшей помпезностью и величием (ибо он был похоронен в главной гробнице царей и почесть воздали ему по смерти его все Иудеи, 2Пар 32:33), о чем, тем не менее, он сам не беспокоился и не давал никаких указов, пока был болен, но и так как там оказываются все мертвые, то есть в шеоле, невидимом мире, куда, как он видел, направлялась его душа.

(3) Он полагал, что лишился всякой возможности поклоняться Богу и совершать добрые дела в этом мире (ст. 11): «Яговорил: [1] «Не увижу я Господа в том виде, как Он являет Себя в храме, в пророчествах и постановлениях, Господа на земле живых». Он надеялся увидеть Его по ту сторону смерти, но отчаялся, что сможет увидеть Его еще раз по эту сторону смерти, как он видел Его во святилище (Пс 62:3). Он больше не увидит (т.е. не послужит) Господу на земле живых, где конфликтуют Его Царство и царство сатаны, являющееся престолом войны. Он особо останавливается на этом вопросе: «Не увижу я Господа, именно Господа»; ибо благочестивый человек живет лишь для одной цели: чтобы служить Богу и иметь общение с Ним. [2] «Я не увижу больше человека». Он не увидит больше своих подданных, которых мог защищать и поступать с ними справедливо; он не увидит больше объектов для благотворительности, которым мог бы помочь; не увидит больше своих друзей, которые становились лучше при виде его подобно тому, как железо заостряется о железо. Смерть прекращает общение и переносит наших знакомых во тьму (Пс 87:18).

(4) Он полагал, что агония смерти будет очень болезненной и суровой: «Он отрежет меня изнурительной болезнью (анг. пер.), которая быстро истощит и изнурит меня». Телесный недуг так быстро прогрессировал, без каких-либо перерывов или послаблений, днем и ночью, что он решил, что его состояние очень скоро станет критическим и ему настанет конец, что Бог, чьими слугами являются все болезни, с их помощью подобно льву сокрушит все кости его перемалывающей болью (ст. 13). Он думал, что следующее утро будет последним в его жизни, если он будет испытывать такую боль и страдания; когда он пережил первый день своей болезни, то на второй день его страхи повторились и он решил, что это его последняя ночь: день и ночь я ждал, что Ты пошлешь мне кончину. Когда мы больны, то склонны подобным образом подсчитывать свое время, но и после этого мы продолжаем пребывать в неуверенности. Мы должны больше заботиться о том, как бы нам благополучно попасть в иной мир, а не о том, как долго мы будем жить в этом.

II. Какие жалобы он возносил в этом положении (ст. 14): «Как журавль, как ласточка издавал я звуки; я издавал звуки, которые издают напуганные птицы». Посмотрите, какие перемены болезнь делает за короткое время; человек, совсем недавно говоривший свободно и величественно, из-за сильнейшей боли и упадка духа издавал звуки, как журавль, как ласточка. Некоторые полагают, что здесь он ссылается на свою молитву в этом страдании: она была такой сокрушенной и прерывалась такими неизреченными стенаниями, что больше напоминала звуки, издаваемые журавлем или ласточкой, чем его обычную молитву. Такими незначительными он считал свои молитвы которые, тем не менее были приемлемы для Бога и успешны! Он тосковал как голубь, печально, но молчаливо и терпеливо. В другое время он узнал, насколько Бог готов ответить на его молитвы и поэтому сейчас не мог не смотреть в небеса в ожидании помощи, но это было напрасно: уныло смотрели глаза его к небу, и он не видел каких-либо обнадеживающих симптомов или каких-либо послаблений в его болезни. Поэтому он молится: «Тесно мне, я побежден и готов умереть; Господи, заступись меня (англ. пер.), освободи из рук солдат, арестовавших меня; заступи раба Твоего ко благу его (Пс 118:122). Встань между мною и вратами преисподней, к которым я стремительно приближаюсь». Когда мы выздоравливаем после болезни, тогда божественное сострадание как бы заступается за нас и принимает на себя обязательства, что мы придем в другой раз и сполна ответим за свой долг. А когда мы получаем смертный приговор, то погибнем, если божественная благодать не примет обязательства провести нас через долину смертной тени и не представит невиновными для небесного царства по другую сторону от нее, если Христос не заступится за нас и не спасет на суде, если не представит нас Своему Отцу и не сделает все необходимое, что нам не под силу. «Господи! Тесно мне; облегчи мои страдания», читают некоторые, ибо, когда мы терзаемы чувством вины и страхом перед гневом Божьим, ничто не успокоит нас кроме заступничества Христа.

III. Он с благодарностью признает милость Бога, проявившуюся в его выздоровлении. Он начинает эту часть своего письма как человек, не знающий, как выразить свои чувства: «Что скажу я! Зачем говорить так много жалуясь, если есть достаточно оснований, чтобы заглушить мои жалобы? Он сказал мне; Он послал Своего пророка сказать мне, что я выздоровею и проживу еще пятнадцать лет; Он и сделал; раз Он сказал, то это все равно, что Он уже сделал. Бог сделает то, что сказал, ибо ни одно из Его слов не останется неисполненным». Он уверен в том, что Бог сказал (ст. 16): «Ты исцелишь меня, даруешь мне жизнь; Ты не только исцелишь меня от болезни, но и позволишь прожить определенные мне годы». И имея эту надежду:

1. Он обещает всегда хранить память о своих страданиях (ст. 15): «Тихо буду проводить все годы жизни моей, помня горесть души моей, как человек, скорбящий о собственном неверии и ропоте, когда он был в страдании, как человек, старающийся подходящим образом вернуть себе Божье благоволение и показать, что коснувшиеся его провидения послужили ему во благо. Тихо буду проводить годы, трезво и благоразумно, размышляя и взвешивая, не так, как многие, которые, выздоровев, живут беспечно и свободно, как раньше». Или, как понимают некоторые, «Я буду жить радостно: когда Бог исцелит меня, я буду жить весело, пребывая с Ним постоянно в святом общении как человек, вкусивший, что Он благ». Или «тихо буду проводить годы жизни моей, испытав горесть души моей (можно прочитать и так); когда беда пройдет, я буду стараться сохранить оставленные ею впечатления и мысли, посещавшие меня в то время».

2. Он будет ободрять себя и других познанием о благости Бога (ст. 16): «Благодаря всему этому тому, что Ты сделал для меня, живут они (англ. пер.), то есть живет царство (ибо жизнь такого царя была жизнью царства); все, слышащие о ней, будут жить и утешатся; та же сила и милость, которая исцелила меня, будет поддерживать души всех людей в этой жизни, и они должны признать это. И во всем этом жизнь моего духа, моя духовная жизнь, которая поддерживается и хранится благодаря тому, что Бог сделал для сохранности моей природной жизни». Чем больше милостей Божьих мы вкушаем в каждом провидении, тем больше наши сердца переполняются любовью к Нему и живут для Него; и это является жизнью духа нашего. Так живут наши души и славят Его.

3. Он возвеличивает милость, исцелившую его, с различных точек зрения:

(1) За то, что он был избавлен от чрезвычайной опасности (ст. 17): «Вот, во благо мне была сильная горесть». Когда после поражения Сеннахирима он ожидал лишь непрерываемого мира для себя и своего царствования, внезапно его поразила болезнь, наполнившая горечью все его утешения и достигшая такой силы, что казалась горестью самой смерти горечью, горечью, лишь желчью и полынью. Именно в таком состоянии он находился, когда Бог послал ему своевременное облегчение.

(2) За то, что она пришла от любви Бога, от любви к его душе. Бог щадит и откладывает суд некоторым, чтобы они были сохранены для более сурового наказания, когда наполнится чаша их беззаконий; но временные милости безусловно будут приятны для нас лишь в том случае, если в них мы можем вкусить милость Бога. Он избавил меня, ибо Он благоволит ко мне (Пс 17:20); употребленное здесь слово символизирует очень нежную любовь: «Ты возлюбил душу мою от рва погибели», написано в оригинале. Божьей любви достаточно, чтобы освободить душу от рва погибели. Это можно применить к нашему искуплению, совершенному Христом: именно из любви к нашим душам, к нашим бедным, погибающим душам, Он избавил их от бездонного рва, выхватил их, как ветви, из вечного огня. По любви Своей и благосердию Своему Он искупил нас. Сохранность наших тел, как и обеспечение их всем необходимым, вдвойне приятно, когда совершается из любви к нашим душам: когда Бог ремонтирует дом из милости к его жильцу.

(3) За то, что это было результатом прощения греха: «Ибо Ты бросил все грехи мои за хребет Свой и тем самым избавил душу мою от рва погибели из любви к ней». Отметьте: [1] когда Бог прощает грех, то Он бросает его себе за спину, словно не намеревается смотреть на него глазом справедливости и ревности. Он больше не помнит его и не наказывает за него. Прощение не означает, что этого греха не было или что это не был грех, а то, что он не будет наказан, как того заслуживал. Когда же мы забрасываем свои грехи за спину, не заботясь о том, чтобы покаяться в них, тогда Бог располагает их перед Своим лицом и собирается взыскать за них. Но если мы располагаем их перед собой в истинном покаянии, как Давид, чей грех постоянно был перед ним, тогда Бог бросает их за хребет Свой. [2] Когда Бог прощает грехи, то Он прощает их все, бросает их за Свой хребет, хотя они были как багряное, как пурпур. [3] Прощение греха освобождает душу от рва погибели. [4] Несомненно, приятно воспринимать исцеление от болезни, когда мы видим, что оно вытекает из прощения греха; когда причина удалена, тогда это сделано из любви к душе.

(4) За то, что это продлило время, дающее ему возможность прославить Бога в этом мире; именно это он сделал своим основным делом, удовольствием и целью жизни.

[1] Если бы болезнь привела к смерти, то это положило бы конец его служению ради славы Бога и для блага Церкви, которое он сейчас совершал (ст. 18). Безусловно, небеса и души верных славят Бога, когда после смерти переносятся туда; они совершают этот небесный труд, как ангелы и вместе с ангелами там; но становится ли этот мир лучше благодаря этому? Какой это делает вклад для поддержки и продвижения Царства Божьего среди людей, находящихся в состоянии борьбы? Не преисподняя славит Бога и не мертвые тела, находящиеся там. Не смерть восхваляет Его, ибо она не может возвещать Его совершенства и милости, как не может приглашать других служить Ему. Нисшедшие в могилу, которые более не находятся в состоянии испытания и не живут верой в Его обетования, не могут воздать Ему славу, уповая на Его истину. Кто лежит и разлагается в могиле, те не только не могут получить дальнейшие милости от Бога, но и не могут воздать славу Ему, пока не воскреснут в последний день; и тогда они примут и воздадут славу.

[2] Исцелившись от болезни, он принимает решение не только продолжать, но и намного больше славить и служить Богу (ст. 19): «Живой, только живой прославит Тебя. Они смогут сделать это; у них есть возможность славить Бога, и именно это делает жизнь благочестивого человека ценной и желанной. И Езекия радовался жизни не потому, что мог продолжить наслаждаться царскими привилегиями, славой и удовольствиями, сопутствующими его поздним успехам, а потому что он мог продолжать славить Бога. Живые должны славить Бога; они живут напрасно, если не делают этого. Кто умирал, но остался жив, кто получил жизнь, будучи мертв, тот особым образом должен славить Бога, так как особым образом испытал на себе Его милость. Езекия, со своей стороны, исцелившись после болезни, сделал своим основным делом прославление Бога: «Как я ныне, так пусть поступают и другие». От кого исходят хорошие увещевания, тот должен подавать хорошие примеры и делать то, чего он ожидает от других. «Что касается меня, говорит Езекия, то Господь готов спасти меня (англ. пер.), но Он стал готов лишь тогда, когда я дошел до крайности. Помощь от Него пришла своевременно; Он показал, что хочет и готов спасти меня. Господь должен спасти меня, Он был рядом, чтобы сделать это и спасти меня по первому слову.

Поэтому, во-первых, я буду публиковать и возвещать славу Ему. Я и моя семья, я и мои друзья, я и мой народ мы вместе будем возносить хвалу Его славе: «Мы со звуками струн моих будем воспевать песни, чтобы другие услышали и эти песни взволновали их, когда они будут в благоговейном и возвышенном состоянии в доме Господнем». Ради прославления Бога и назидания Его Церкви особые милости должны публично признаваться и прославляться, особенно милости, проявленные к государственным личностям (Пс 115:9−10).

Во-вторых, «я буду продолжать постоянно возносить Ему хвалу». Мы должны совершать это на протяжении всех дней жизни нашей, ибо каждый день нашей жизни сам по себе является новой милостью и несет с собой много новых милостей. А так как обновленные милости требуют обновленной хвалы, то и прежние выдающиеся милости требуют повторения прежней хвалы. Именно благодаря Божьей милости мы живем, и поэтому, пока мы живы, пока имеем дыхание, более того, пока существуем, мы должны продолжать славить Его.

В-третьих, «я буду распространять и вечно хранить хвалу, возносимую Ему». Мы должны не только славить Его на протяжении всех дней своей жизни, но и отец должен возвестить детям истину Твою, чтобы грядущие поколения могли воздать Богу славу за Его истину своим упованием на нее. Обязанность родителей внушить детям уверенность в истине Божьей, которая поможет им держаться ближе к путям Божьим. Безусловно, сам Езекия так поступал, тем не менее его сын Манассия не ходил его путями. Родители могут передать своим детям много благ, хороших наставлений, хороших примеров, хороших книг, но они не могут передать им благодать.

IV. Последние два стиха данной главы имеют отношение к истории, которая опущена в данной книге, но описана в 4 Книге Царств 20. Поэтому мы обратим внимание лишь на два урока, приведенных здесь.

1. Божьи обетования предназначены не для того, чтобы угасить, а чтобы оживить и ободрить нас использовать средства. Езекия уверен в том, что выздоровеет, тем не менее он должен взять пласт смокв и обложить им нарыв (ст. 21). Мы не доверяем Богу, а искушаем Его, если, молясь к Нему о помощи, не поддерживаем свои молитвы усилиями. Мы не должны ставить медиков или медицину на место Бога, но должны использовать их, подчиняясь Богу и Его провидению; помоги себе и Бог поможет тебе.

2. Желая иметь жизнь и здоровье, мы, прежде всего, должны стремиться прославить Бога, совершать добрые дела, возрастать в познании и благодати и стать подходящим для небес. Езекия, спрашивая: «Какое знамение, что я выздоровею?», подразумевал: «Какое знамение, что я буду ходить в дом Господень, чтобы там мог почтить Бога, поддерживать с Ним знакомство и общение и ободрять других служить Ему?» (ст. 22). Само собой разумеется, что если Бог восстановит его здоровье, то он сразу же пойдет в храм со своими благодарственными жертвами. Именно там Христос нашел расслабленного, которого исцелил (Ин 5:14). Религиозные действия являются основным делом, дарующим наслаждение благочестивому человеку, и если он лишается возможности совершать их, то это доставляет ему наибольшее огорчение из всех страданий; а когда он получает возможность совершать их, то это доставляет ему величайшее утешение. Да живет душа моя и славит Тебя.