4-я Царств | 18 глава

Когда пророк осудил Ефрема за ложь и обман, то утешил себя тем, что Иуда держался еще Бога и верен был со святыми (Ос 11:12). Предыдущая глава описала очень печальную картину опустошения Израиля, а данная глава показывает, что в то же самое время дела Иудеи обстояли весьма благополучно, и это свидетельствовало о том, что Бог не отверг полностью семя Авраамово (Рим 11:1). Здесь рассказывается, что в Иудее на престол взошел Езекия.

I. Он принялся реформировать свое царство (ст. 1−6).

II. Он был успешен во всех своих предприятиях (ст. 7−8), и это происходило в то время, когда десять колен были уведены в плен (ст. 9−12).

III. Тем не менее на него напал царь ассирийский Сеннахирим (ст. 13), в результате чего:

(1) Его страна была обложена данью (ст. 14−16); (2) Иерусалим был осажден (ст. 17); (3) Бог подвергнут порицанию, он сам оскорблен, а злобная речь Рабсака подстрекала народ к мятежу (ст. 18−37). А о том, чем все это закончилось и как итог событий почтил и утешил нашего великого реформатора, мы узнаем из следующей главы.

Стихи 1−8. Данные стихи в общем описывают правление Езекии. Сравнивая его возраст с возрастом его отца, можно подсчитать, что он родился, когда его отцу исполнилось одиннадцать или двенадцать лет. Божье провидение распорядилось таким образом, чтобы он был в зрелом возрасте и годным для служения к тому времени, когда наполнится мера беззаконий его отца.

I. Его великое благочестие было особенно поразительным, так как его отец был человеком нечестивый и порочным одним из наихудших царей, а он сам одним из наилучших. Для нас это означает, что все хорошее, что есть в нас, мы имеем не благодаря собственной природе, а благодаря благодати, свободной и всемогущей благодати, которая, вопреки природе, прививает к благородной маслине то, что было диким по своей природе (Рим 11:24). Эта благодать преодолевает величайшие трудности и недостатки: скорее всего Ахаз дал своему сыну не только плохой пример, но и плохое воспитание; похоже, его воспитывал священник Урия; мы можем также предположить, что его друзьями и товарищами были люди, привязанные к идолопоклонству; тем не менее Езекия стал царем, отличавшимся своим благочестием. Когда трудится Божья благодать, что может ей препятствовать?

1. Он был истинным сыном Давида, имевшего много деградировавших потомков, и делал угодное в очах Господних, как делал Давид, отец его (ст. 3), с которым был заключен завет, и поэтому его преимущества также касались Езекии. Мы читали о некоторых царях, которые делали угодное в очах Господних, но не так, как отец их Давид (4Цар 14:3). Они не любили Божьи постановления и не привязывались к ним, как он. А Езекия был вторым Давидом и так же, как он, любил слово Божье и дом Божий. Давайте не будем пугаться от осознания постоянного угасания добродетели, словно, когда время плохое, люди должны становиться хуже и хуже; не стоит делать такой вывод, ибо после многих плохих царей Бог поставил такого же хорошего царя, как Давид.

2. Он был ревностным реформатором своего царства и (о чем мы читаем в 2Пар 29:3), не теряя времени, приступил к этой работе и начал своевременно, как только завладел престолом. Он увидел, что его царство весьма порочно и что люди чрезмерно суеверны. Они всегда были такими, но во время последнего правления стали особенно плохими. Под влиянием его нечестивого отца поток идолопоклонства захлестнул страну, и дух Езекии возмутился против этого (как мы можем предположить на примере Павла в Афинах), когда отец был еще жив, и поэтому, как только власть перешла в его руки, он поставил своей целью уничтожить идолопоклонство (ст. 4), хотя, поразмыслив о том, как к нему привязался народ, он должен был понять, что ему придется столкнуться с оппозицией.

(1) Истуканы и рощи были сооружены отъявленными идолопоклонниками и по происхождению были языческими. Он разрушил и уничтожил их. Хотя они были учреждены его отцом, проявившим к ним свою любовь, но он не защищал их. Мы не должны бесчестить Бога, воздавая почести нашим земным родителям.

(2) Хотя высоты иногда в особых случаях использовались пророками и поэтому благочестивые цари снисходительно относились к ним, тем не менее они публично оскорбляли храм и нарушали закон, требовавший, чтобы люди поклонялись только в храме; а так как священники не следили за тем, что там происходит, то высоты дали возможность укорениться обрядам идолопоклонников. Поэтому Езекия, сделав слово Бога своим правилом, не следует примеру своих предшественников и отменяет высоты, издав закон об их упразднении: о разрушении построенных на них капищ, скиний и жертвенников и прекращении их использования; этот закон ревностно принялись исполнять. Возможно, ужасные суды, обрушившиеся на царство Израиля в то время за их идолопоклонство, сделали Езекию более ревностным и убедили народ с готовностью согласиться с ним. Хорошо, когда убыток, нанесенный нашим соседям, предостерегает нас.

(3) Медный змей вначале был божественным постановлением, но так как он был осквернен идолопоклонством, то его разбили вдребезги. Сыны Израилевы принесли его с собой в Ханаан; нам не сказано, где они поставили его, но, похоже, он тщательно хранился как память о милости Бога, проявленной к их отцам в пустыне, и передаваемое из поколения в поколение доказательство истинности этой истории (Чис 21:9) для ободрения больным уповать на Бога в своем исцелении и раскаявшимся грешникам взывать к Нему о милости. Но со временем, когда они начали поклоняться творению больше, чем Творцу, искуситель привлек тех, кто не желал поклоняться истуканам, позаимствованным у язычников (как делали их соседи), возжигать курения медному змею, ибо его сделали по повелению самого Бога и он стал орудием, сотворившим для них благо. Но Езекия в своей благочестивой ревности по славе Божьей не только запретил людям поклоняться ему, но и (дабы впредь они не злоупотребляли им) показал, что тот Нехуштан, всего лишь кусок меди, и поэтому нечестиво и бесполезно сжигать для него курения. Затем он истребил его, то есть, как поясняет епископ Патрик, растер в порошок, который потом рассеял в воздухе, чтобы от него ничего не осталось. Если кто-то думает, что это умалило славу, справедливо воздаваемую медному змею, то увидит, что позднее она вновь ярко воссияла (Ин 3:14), когда наш Спаситель отозвался о нем как о Своем прообразе. Когда хорошие предметы становятся идолами, то лучше с ними расстаться.

3. В этом не было никого, подобного ему (ст. 5). Ни один из царей Иудеи не был похож на него: ни после него, ни прежде него. Во время этой реформации он выделился двумя качествами:

(1) Своей смелостью и упованием на Бога. Уничтожая идолопоклонство, он подвергал себя опасности вызвать недовольство своих подданных и спровоцировать их к мятежу; но на Господа, Бога Израилева, уповал он, веря, что Он поможет ему в этом деле и спасет от зла. Твердая уверенность во вседостаточности Бога в том, что Он защитит и наградит, в значительной степени сделает нас искренними, смелыми и энергичными при исполнении своего долга, как Езекию. Когда он взошел на престол, то увидел, что его царство окружено врагами, но не искал помощи у соседних государств, как его отец, а уповал на Бога Израилева, веря, что Он сохранит Израиль.

(2) Постоянством в исполнении своего долга. В этом ему не было равных: он прилепился к Господу с твердой решимостью никогда не отступать от Него (ст. 6). Некоторые его предшественники начали хорошо, но потом отпали, но Езекия, подобно Халеву, совершенно повиновался Господу. Он не только отменил все обычаи идолопоклонников, но и соблюдал Божьи заповеди и сознательно исполнял свой долг.

II. Он был весьма успешным (ст. 7−8). Он был с Богом, и поэтому Бог был с ним, а так как он постоянно находился в присутствии Бога, то везде, куда он ни ходил, процветал (ст. 7, англ. пер.), и успех чудесным образом сопутствовал ему во всех его предприятиях: в войнах, в строительстве и особенно в реформации, ибо это дело продвигалось, сталкиваясь с меньшими препятствиями, чем можно было ожидать. Кто совершает дело Божье, взирая на Его славу и с уверенностью в Его силе, тот может надеяться на успех. Велика истина, и она победит. Увидев, что ему сопутствует успех, (1) он сбросил ярмо царя ассирийского, которому трусливо подчинился его отец. Писание говорит, что он восстал против него (ст. 7, англ. пер.), но на самом деле он справедливо отстаивал свои права, чего не мог сделать Ахаз. Если было неблагоразумно так скоро вступать в эту борьбу, то я все-таки не вижу повода считать ее несправедливой; когда он избавился от языческого идолопоклонства, то вполне мог сбросить и ярмо их притеснения. Самый надежный путь к свободе от Бога служение Богу.

(2) Он энергично атаковал филистимлян и поражал их до самой Газы завладевая деревнями и укрепленными городами, сторожевыми башнями и городами, окруженными стенами, покоряя те места, где они стали хозяевами во времена царствования его отца (2Пар 28:18). Когда он избавил землю от порочности, принесенной его отцом, то вполне мог надеяться восстановить владения, утерянные им же. О его победах над филистимлянами пророчествовал Исайя (Ис 14:28 и далее).

Стихи 9−16. В то время царство Ассирии было весьма значительным, хотя мы нигде не читали о нем до периода последнего царства. Такие перемены происходят в делах народов и семей: кто был презренным, тот стал грозным, и наоборот: кто занимал важное положение и создавал много шума, тот был унижен. Данные стихи рассказывают:

I. Об успехе Салманассара, царя ассирийского, в борьбе против Израиля: как он осадил Самарию (ст. 9), завладел ею (ст. 10) и увел народ в плен (ст. 11); приводится основание, почему Бог навлек на них эти суды (ст. 12): «За то, что они не слушали гласа Господа, Бога своего». Об этом более подробно рассказывалось в предыдущей главе, а здесь эти события повторяются, (1) чтобы побудить Езекию и его народ избавиться от идолопоклонства с великой ревностью, ибо они видели гибель, которую оно навлекло на Израиль. Когда дом их соседа оказался в огне, а они сами в опасности, то настало время избавиться от проклятого.

(2) Как событие, которое Езекия сильно оплакивал, но не имел сил для его предотвращения. Хотя десять колен восстали против дома Давидова и часто досаждали ему (это было не так давно во время царствования его отца), но они были потомками Израиля, и он не мог радоваться их бедствиям.

(3) Чтобы показать, что происшедшее оставило Езекию и его царство незащищенным перед царем ассирийским, которому теперь было намного легче напасть на Иудею. В данных стихах говорится, что десять колен не слушали гласа Господа и не исполняли заповедей Его (ст. 12). Многие согласились бы послушать Господа, но больше ничего не делали бы (Иез 33:31), а эти израильтяне решили не исполнять свой долг и не желали слушать о нем.

II. О нападении Сеннахирима, следующего даря ассирийского, на Иудею и его успешных действиях. К этому его побудил успех предшественника в войне против Израиля, со славой которого он соревновался, желая продолжить его победоносные завоевания. Для царства Иудеи его нападение было великим бедствием, с помощью которого Бог хотел испытать веру Езекии и наказать народ, названный нечестивым (лицемерным в англ. пер., Ис 10:6), ибо они не последовали за Езекией в его реформации и неохотно расставались со своими идолами, а хранили их в своем сердце и, возможно, в своих домах, хотя высоты были отменены. Даже времена реформации могут оказаться трудными по вине тех, кто ей противостоит, и тогда вина возлагается на реформаторов. Это бедствие было великим для Езекии, если мы задумаемся о том, (1) что он потерял большую часть своей страны (ст. 13). Царь ассирийский взял все или почти все укрепленные города Иудеи пограничные города, где располагались гарнизоны, а затем в руки захватчиков перешли все остальные города. Данное вторжение ввергло страну в огромное смятение, которое описал пророк (Ис 10:28−31).

(2) Как дорого ему пришлось заплатить за мир. Езекия увидел, что даже Иерусалим подвергается опасности попасть в руки врагов, как это было с Самарией, и он решил любой ценой приобрести его безопасность.

[1] Он был согласен на самое презренное подчинение: «Виновен я, отказавшись платить определенную мне дань, и готов принести требуемое удовлетворение» (ст. 14). Куда же делась смелость Езекии? Где его упование на Бога? Почему он не посоветовался с Исайей, прежде чем послать это подобострастное послание?

[2] Он согласился уплатить огромную сумму денег 300 талантов серебра и 30 талантов золота (более 200 000 фунтов стерлингов), но не в качестве ежегодной платы, а в качестве выкупа или подарка. Чтобы собрать эту сумму, он был вынужден не только опустошить государственную казну (ст. 15), но и взять золотые блюда с дверей храма и с дверных столбов (ст. 16). Хотя храм освящал золото, которое он посвятил, но Езекия подумал, что раз ситуация критическая, то он может поступить так же дерзко, как поступил его отец Давид (пример с которого он брал), когда взял хлебы предложения, и его поступок не будет считаться нечестивым или безрассудным, ибо он дает часть, чтобы сохранить целое. Его отец Ахаз ограбил храм из презрения к нему (2Пар 28:24), он же сам с процентами возместил то, что взял отец, и теперь с должным благоговением просил позволения вновь взять эти предметы ради блага, так как ситуация критическая, с твердой решимостью все вернуть, как только появится возможность.

Стихи 17−37. Данные стихи описывают:

I. Иерусалим, осажденный армией Сеннахирима (ст. 17), который послал своих трех известных военачальников с огромным войском, чтобы завладеть городом. Неужели так поступил великий царь царь Ассирии? Нет, никогда не называйте его так; это подлый, лживый и вероломный человек, заслуживающий, чтобы во все века его называли бесчестным; нельзя называть прославленным человека, совершившего такой поступок. Он взял деньги у Езекии, давшего их с условием, что он отступит со своей армией, но вместо того, чтобы оставить его страну согласно договору, он продолжал двигаться по направлению к ее главному городу, но так и не вернул ему деньги. Мы будем называть нечестивыми людей (какими бы великими они ни были), которые выполняют свои обещания только в том случае, когда это содействует их интересам. Теперь у Езекии появилось основание раскаяться в том, что он заключил с Сеннахиримом договор, который сделал его беднее, но не обезопасил.

II. Рабсак, главный оратор и представитель трех военачальников, обладавший талантом в области сатиры, обругал Езекию, его вельмож и народ. Безусловно, Сеннахирим хорошо наставил его, что говорить, ибо хотел таким образом начать новую ссору с Езекией. Получив от него деньги, царь асирийский пообещал отвести свою армию и поэтому, опасаясь позора, не мог сразу напасть на Иерусалим. Но он послал Рабсака, чтобы тот убедил Езекию сдать его, и в случае отказа это послужило бы поводом (но весьма неубедительным), чтобы обложить Иерусалим осадой, а если его жители будут упорствовать, то взять штурмом. У Рабсака хватило дерзости потребовать аудиенции у самого царя у водопровода верхнего пруда, который не был окружен стеной; но у Езекии хватило благоразумия отказаться лично встретиться с ним, и он послал трех уполномоченных министров государства послушать, что он желает сказать. При этот он велел им не отвечать глупому по глупости его (ст. 36), ибо они не смогут убедить, а обязательно разгневают его; а Езекия у своего отца Давида научился, что Бог услышит, если он, как глухой, не услышит (Пс 37:14−16). Во время обращения они всего лишь один раз прервали Рабсака, высказав желание, чтобы он разговаривал с ними на сирийском языке, пообещав обдумать сказанное и доложить царю, и если они не смогут дать ему удовлетворительный ответ, то тогда он сможет обратиться к народу по-иудейски (ст. 26). Это было благоразумное требование, соответствовавшее обычаям, при которых вели переговоры в то время: прежде чем сделать публичные заявления, уполномоченные представители должны решать вопросы между собой; но Езекия не знал, с каким безрассудным человеком ему придется иметь дело, так как в противном случае не просил бы об этом, ибо просьба привела Рабсака в ярость, сделала более жестоким и громогласным (ст. 27). Вопреки всем правилам приличия и чести, вместо того, чтобы вести переговоры с представителями власти, он запугивает солдат, убеждая их дезертировать или поднять мятеж, угрожая довести их до крайнего голода, если они будут держать оборону, а затем продолжает свою речь, цель которой убедить Езекию, вельмож и народ сдать город. И обратите внимание, чтобы добиться этого:

1. Он возвеличивает своего господина царя ассирийского. Вновь и вновь называет его царем великим, царем Ассирийским (ст. 19,28). Какого же идола он сделал из этого правителя, творением которого был сам! Бог является великим Царем, а Сеннахирим был в его глазах маленьким богом, и Рабсак хотел, чтобы они испытывали перед ним такое же благоговение, что и он сам, и поэтому запугивал их, уговаривая сдаться. Но для тех, кто верой видит Царя царей во всей Его славе и силе, даже царь ассирийский выглядит маленьким и ничтожным. Что значат величайшие люди, когда они сравнивают себя с Богом или пытаются соперничать с Ним? (Пс 81:6−7).

2. Он старается заставить их поверить, что если они сдадутся, то лучше будет для них. Если они будут удерживать город, то пусть готовятся есть помет свой из-за нехватки продуктов, поступление которых осажденным полностью прекратится; а если они капитулируют, будут искать благоволения Царя с помощью подарков и отдадутся ему на милость, тогда с ними будут хорошо обращаться (ст. 31). Мне интересно, с каким выражением лица Рабсак советовал израильтянам договориться с помощью подарка, если совсем недавно его господин нарушил договор, заключенный с Езекией с помощью большого подарка (ст. 14). Разве можно верить людям, которые прежде совершили предательство? Но, как говорят: «Ad populum phaleras — Позолоти цепь, и плебей придет, чтобы его заковали ею». Он надеялся успокоить всех обещанием, что если они добровольно сдадутся, то хотя и должны быть готовы стать узниками и пленниками, но на самом деле это будет для них наилучший выход. Можно было удивиться, что он собирался убедить их таким вопиющим предложением, но именно таким образом дьявол обманывает каждый день грешников своими искушениями. Он собирался убедить их в том, (1) что капитуляция даст им преимущество, ибо они будут есть плоды виноградной лозы своей (ст. 31); хотя все их имущество будет принадлежать завоевателям, но они смогут свободно пользоваться им. Но в то время он не объяснял (а собирался сделать это позднее), что так будет лишь до тех пор, пока это будет угодно завоевателям.

(2) Что плен значительно улучшит их положение: «Я приду и возьму вас в землю такую же, как ваша»; так почему там им будет лучше, если они не будут иметь ничего своего?

3. Он особенно стремится убедить их в том, что нет смысла сопротивляться: «Что это за упование, на которое ты уповаешь?» Тем самым он оскорбляет Езекию (ст. 19). Народу же он говорит (ст. 29): «Пусть не обольщает вас Езекия и не доводит до гибели, ибо он не сможет вас спасти; вам придется либо склониться, либо вы будете сокрушены». Было бы хорошо, если бы грешники подчинились силе этого аргумента и заключили мир с Богом; наша мудрость должна покориться Богу, ибо бессмысленно соперничать с Ним, да и какую уверенность могут иметь те, кто уповает на противящихся Ему? Разве мы сильнее Его? Чего мы добьемся, если будем раскладывать волчцы и тернии против огня пожирающего? Но Езекия не был таким беспомощным и беззащитным, как описывал его Рабсак, который полагал, что царь иудейский мог уповать на три вещи, и постарался показать их недостаточность.

(1) Его военных приготовлений: «Ты говорил: для войны нужны совет и сила», и мы увидели, что так и есть (2Пар 32:3). Но Рабсак с пренебрежением отвергает их: «Это только пустые слова; ты слишком слабый соперник для нас» (ст. 20). С максимальным высокомерием и презрением он призывает его предъявить 2000 воинов, умеющих управлять конем, и тогда он рискнет дать ему 2000 коней. Он ложно внушает, что Езекия не имеет мужчин, годных стать воинами (ст. 23). Так он хотел лишить его упования и ввести в заблуждение, держа пари, что один военачальник, командующий самой незначительной группой слуг его царя, сможет победить его и всю его армию.

(2) Его союза с Египтом. Он полагал, что Езекия обратится к царю Египта за помощью, чтобы получить у него колесницы и всадников (ст. 24), ибо так поступил предыдущий царь Израиля; и об этом уповании он правильно говорит: «Это трость надломанная (ст. 21), которая не только подведет человека, когда он обопрется на нее, надеясь, что она выдержит его вес, но войдет ему в руку и проколет ее и все плечо исколет»; так позднее пророк иллюстрирует это подобие, подразумевая Египет (Иез 29:6−7). «Такой же царь Египта», говорит Рабсак; так же поступил царь ассирийский по отношению к Ахазу, который доверился ему, но тот был в тягость ему, вместо того, чтобы помочь ему (2Пар 28:20). Кто уповает на плотскую мышцу, тот убедится, что она не лучше трости надломанной, а Бог является скалой веков.

(3) Его завета с Богом и его взаимоотношений с Ним. Безусловно, Езекия уповал на Бога (ст. 22). Он поддерживал себя, доверившись силе и обетованию Бога; тем же он поддерживал свой народ: «Спасет нас Господь» (ст. 30 и 32). Рабсак осознавал, что это упование было их самой крепкой опорой, и поэтому прилагал особые усилия, чтобы пошатнуть ее, как поступали враги Давида, использовавшие все возможные способы, чтобы ослабить его уверенность в Боге (Пс 3:3; 10:1), и враги Христа (Мф 27:43). И чтобы ослабить их уверенность в Боге, Рабсак выдвигает три предположения, и все они лживы. Он предполагает:

[1] Что Езекия лишился Божьей защиты, так как отменил высоты и жертвенники (ст. 22). Он оценивает Бога Израилева так же, как богов языческих, которым нравилось умножение жертвенников и храмов; из этого он сделал вывод, что Езекия в высшей степени оскорбил Бога Израилева, ограничив свой народ одним жертвенником. Так одно из наилучших дел, которые он совершил в своей жизни, было неправильно представлено как действие нечестивое и богопротивное, и это сделал человек, который не знал или не желал знать закона Бога Израилева. Но мы не должны считать странным, когда невежественные и злобные люди представляют как зло и поступок, вызывающий гнев у Бога, то, что на самом деле хорошо и угодно Ему. Езекия не мог бы совершить кощунственный поступок.

[2] Что в то время Бог дал повеление уничтожить Иерусалим (ст. 25): «Разве я без воли Господней пошел бы?» Тем самым он хотел обмануть и ввести в заблуждение Езекию. Он сам не думал, что должен получить поручение от Бога, прежде чем осадить Иерусалим (кто мог дать ему это поручение?), но сделал это предположение, чтобы впечатлить и напугать народ, который на стене. Если у него был какой-либо повод говорить эти слова (а он мог обладать этой информацией), то он мог взять его из писаний пророков, в которых говорилось об участии руки Божьей в уничтожении десяти колен, и он подумал, что благодаря этому имеет хорошее предписание захватить Иерусалим, как он захватил Самарию. Многие, сражавшиеся против Бога, делали вид, что имеют от Него поручение.

[3] Что если бы Иегова, Бог Израиля, решил защитить их от царя ассирийского, то уже сделал бы это. Этими словами он заканчивает свою оскорбительную речь (ст. 33−35), сравнивая Бога Израиля с богами других народов, завоеванных им, и ставя Его на один уровень с ними. Он сделал вывод, что раз они не могли защитить и спасти народы, поклонявшиеся им, то Бог Израиля тоже не сможет защитить и избавить Свой народ. Обратите внимание, во-первых, на его гордость. Завоевав город, он решил, что завоевал и его богов, и счел себя сильнее их. Его высокое мнение об идолах возвысило мнение о самом себе, словно он слишком силен для них. Во-вторых, на его богохульство. Бог Израиля не был местным божеством, а Богом всей земли, единственным живым и истинным Богом Бог, Ветхий днями; Он часто доказывал, что выше всех других богов. Тем не менее Рабсак говорит о Нем так же, как о придуманных богах Емафа и Арпада, ложно утверждая, что боги (как теперь говорят некоторые священники) всех религий одинаковы, а он один выше их. Сказания евреев утверждают, что Рабсак был иудеем-отступником, благодаря чему хорошо знал еврейский язык; если так, то его незнание Бога Израилева непростительно, а враждепность не вызывает удивления, ибо именно отступники чаще всего являются самыми жестокими и злобными врагами, о чем свидетельствует Юлиан. Следует признать, что речь Рабсака весьма искусно и умно продумана, но помимо этого она свидетельствует о его гордости, злобе, ненависти к Богу и лживости. Одно зерно искренности стоило всего его остроумия и красноречия. И наконец, сообщается, что сделали со своей стороны представители Езекии.

1. Они вели себя мирно, но не потому, что им нечего было сказать от имени Бога и Езекии, ибо они могли справедливо и легко обвинить его господина в предательстве и нарушении данного им слова; они могли спросить: «Какая религия ободряет тебя надеяться, что подобному поведению будет сопутствовать успех?» По крайней мере, они могли бы серьезно намекнуть, как Ахав намекнул Венададу, когда тот выдвинул такое же дерзкое требование: «Пусть не хвалится подпоясывающийся, как распоясывающийся». Но царь велел им не отвечать, и они соблюдали его инструкцию. Есть время, когда нужно хранить молчание, равно как и время говорить. И есть люди, с которыми разговаривать о религии все равно что метать жемчуг перед свиньями. Что можно сказать безумцу? Возможно, их молчание сделало Рабсака еще более гордым и самонадеянным и из-за этого его сердце вознеслось и ожесточилось, что привело к гибели.

2. Они разорвали свою одежду в знак отвращения к его богохульству; это был знак того, что они скорбят по Иерусалиму, его презренному и страждущему положению и позору, который стал для них бременем.

3. Они честно передали царю, своему господину, разговор и пересказали ему слова Рабсака, чтобы он подумал, что можно сделать, каким путем пойти и что следует ответить на обращение Рабсака.