2-я Царств | 12 глава

Предыдущая глава описала грех Давида, а данная описывает его покаяние. Хотя он пал, но не был окончательно отвержен, а благодаря Божьей благодати встал и обрел милость у Бога. В данной главе:

(I) Он получает обличение от Бога через послание Нафана, которое представляло собой притчу, вынудившую его осудить себя (ст. 1−6); объясняется смысл притчи, в которой Нафан обвиняет его во грехе (ст. 7−9) и выносит ему приговор (ст. 10−12).

(II) Давид раскаивается и получает прощение с оговоркой (ст. 13−14).

(III) Описывается болезнь и смерть ребенка и поведение царя, когда ребенок был жив и после его смерти (ст. 15−23); и в том и в другом случае поведение Давида свидетельствовало об искренности его покаяния.

(IV) Описывается рождение Соломона и благодатное послание Бога в его адрес, что свидетельствовало о его примирении с Давидом (ст. 24−25).

(V) Описывается взятие Раввы (ст. 26−31), что упоминается в качестве еще одного доказательства того, что Бог не обращался с Давидом соответственно его грехам.

Стихи 1−14. Похоже, прошло довольно много времени с того момента, как Давид согрешил с Вирсавией и когда раскаялся за совершенный грех, ибо когда Нафан был послан к нему, то ребенок уже родился (ст. 14). Из этого следует, что в течение девяти месяцев Давид оставался виновен во грехе и, насколько мне известно, не раскаивался в совершенном. Что же можно подумать о состоянии Давида на протяжении этого времени? Можем ли мы вообразить, что сердце никогда не терзало его и что он никогда тайно не оплакивал свой грех перед Богом? Мне хотелось бы надеяться, что так и было и что Нафан был послан к нему сразу после рождения ребенка, когда благодаря этому событию факт согрешения стал известен и о нем стали говорить, дабы заставить его открыто исповедать грех ради славы Бога и для назидания других и чтобы он мог получить через Нафана прощение с определенными ограничениями. Но мы можем вполне предположить, что на протяжении этих девяти месяцев он был временно лишен своих утешений и благодатей и его общение с Богом было прервано; безусловно, что на протяжении всего этого времени он не написал ни одного псалма, его гусли оставались расстроенными, а душа была похожа на дерево зимой, которое имеет жизнь только в корне. Поэтому после посещения Нафана он молится: «Возврати мне радость спасения Твоего и отверзи уста мои» (Пс 50:14,17). Давайте рассмотрим следующее:

I. Бог отправил к нему посланника. Последние слова предыдущей главы сказали, что поступок Давида не понравился Господу, и можно было подумать, что Господь пошлет врагов, чтобы они напали на него, ужасы, которые овладели бы им, и посланников смерти, которые завладели бы им. Но нет, Бог посылает ему пророка Нафана его верного и доверенного друга, чтобы тот наставил и дал ему совет (ст. 1). Давид не посылал за Нафаном (хотя раньше у него не было такого весомого повода для покаяния, как теперь), а Бог послал Нафана к Давиду. Отметьте: хотя Бог может допустить, чтобы Его народ впал в грех, но Он не позволит ему оставаться в нем. Он, отвратившись, пошел по пути своего сердца, ибо если его предоставить самому себе, то оно будет блуждать бесконечно. «Но, говорит Бог, Я видел пути его, и исцелю его» (Ис 57:17−18). Он посылает за нами еще до того, как мы начинаем искать Его, в противном случае мы остались бы заблудшими. Через пророка Нафана Бог послал Давиду извещение о том, что у Него есть добрые намерения в его адрес (2Цар 7:4), а теперь той же рукой Он посылает ему гневное послание. Слово Бога из уст служителя нужно принимать независимо от того, несет ли оно ужас или утешение. Нафан был послушен небесному видению и отправился по поручению Бога к Давиду. Он не сказал: «Давид согрешил, и я больше не приближусь к нему». Нет, не считайте его за врага, а вразумляйте, как брата (2Фес 3:15). Он не сказал: «Давид царь, и я не осмеливаюсь порицать его». Нет, раз Бог послал его, то он держал лицо свое, как кремень (Ис 50:7).

II. Послание, переданное через Нафана, должно было обличить его.

1. Он достиг своей цели с помощью притчи, которую Давид воспринял как жалобу пророка на одного из его подданных, обидевшего бедного соседа, которая излагалась для того, чтобы возместить ущерб и наказать обидчика. Похоже, раньше Нафан приходил с такими поручениями, и поэтому его приход не вызывал подозрений. Кто имеет влияние на сильных мира сего и имеет свободный доступ к ним, тот должен ходатайствовать об обиженных, чтобы в их случае восторжествовала справедливость.

(1) Нафан рассказал, как несправедливо поступил некий богач по отношению к своему честному соседу, который не мог соперничать с ним: «У богатого было очень много мелкого и крупного скота» (ст. 2), а бедняк имел только одну овечку так несправедливо делится богатство в этом мире; тем не менее безграничная мудрость, праведность и милость подобным образом распределяют его, чтобы богатый мог научиться благотворительности, а бедный удовлетворенности. У бедняка была всего лишь одна овечка, одна маленькая овечка, ибо он не имел средств купить или содержать больше. Она выросла у него вместе с детьми его (ст. 3), он любил ее, и она постоянно находилась рядом с ним. Когда богачу понадобилась овечка, чтобы угостить друга, то он насильно забрал у бедняка его овечку и использовал в пищу (ст. 4). Причиной подобного поступка, возможно, была его алчность, ибо он не хотел использовать овцу из своего стада, но скорее любовь к изысканной еде, ибо он вообразил, что овечка, за которой так заботливо ухаживали, кормили и поили вместе с детьми, имела более нежное мясо, чем овцы в его стаде, и принесла бы большее удовольствие.

(2) Тем самым пророк показал, какое зло он совершил, согрешив и став виновным в совращении Вирсавии. У него было много жен и наложниц, которых он держал на расстоянии, как богач держал свои стада на полях. Если бы у него была всего одна овца и она была бы так же дорога для него, как овечка для бедняка, как любезная лань и прекрасная серна, то груди ее упояли бы его во всякое время (Притч 5:19) и он не поступил бы с ней таким образом. Брак это средство от блуда, но этого нельзя сказать о многоженстве, ибо если один раз нарушить закон о единстве, то будет трудно обуздать похоть, одержавшую победу. Урия, как и бедняк, имел только одну жену, которая была ему так же дорога, как его душа, и она всегда оставалась близкой для него, ибо у него не было другой; он не желал другой женщины, чтобы она была близкой для него. Нечестивое воображение, склонность или желание, как путник или странствующий человек (как объясняет это епископ Патрик на основании трудов иудейских толкователей), вошло в сердце Давида, и хотя он вполне мог удовлетворить его с одной из своих жен, но на самом деле его устраивала только возлюбленная жена Урии. Одни обращают внимание, что подобное нечестивое желание называется путником, ибо в самом начале оно является именно таковым, но со временем становится гостем, а потом и хозяином дома, ибо тот, кто назван странником в начале стиха (ст. 4), назван человеком (мужем) в его конце. Но другие полагают, что в душе Давида похоть была всего лишь странником, который остался на одну ночь; она не пребывала в ней постоянно и не царствовала там.

(3) Благодаря этой притче он вынудил Давида вынести приговор самому себе, ибо царь полагал, что эта ситуация существовала реально, и не сомневался в ее истинности, раз услышал ее от самого Нафана; поэтому он сразу осудил обидчика и вынес ему приговор, подтвержденный клятвой (ст. 5−6).

[1] За то, что он несправедливо отнял овечку, он должен вернуть вчетверо больше согласно закону (Исх 22:1) четыре овцы за овцу.

[2] За его деспотизм и жестокость, за удовольствие, которое он получал, обижая бедного человека, его нужно было предать смерти. Если бедняк крал у богатого, чтобы насытить душу свою, когда он голоден, то должен был возместить нанесенный ущерб, даже если для этого ему придется отдать все имущество дома своего (Притч 6:30−31); (Соломон также сравнивает с этим грехом грех прелюбодеяния, Притч 6:32−35); но если богатый человек крадет ради воровства, а не из-за нужды, если он делает это, чтобы развлечься, только для того, чтобы выглядеть всесильным и неконтролируемым, то заслуживает смерти, ибо для него возмещение убытков не наказание, и ничего ему не стоит. Если приговор казался слишком суровым, то это следовало приписать жестокости, которая была присуща Давиду в то время, когда он оставался виновным во грехе и еще не обрел милость.

2. Пророк закончил разговор разъяснением смысла притчи. В начале притчи он показал свое благоразумие насколько необходимо благоразумие при обличении. Он хорошо все устроил, раз, как в данной ситуации, обидчик обличил и осудил до того, как осознал, что это касается его самого. Но в данной ситуации, объясняя смысл притчи, Нафан демонстрирует свою верность и обращается с Давидом просто и откровенно, словно он простой человек. Он просто говорит: «Ты тот человек, совершивший это зло и другое, намного большее, своему соседу, поэтому, согласно тобой вынесенному приговору, ты заслуживаешь смерти и будешь судим по словам уст твоих. Заслужил ли смерти богач, взявший овечку соседа? Так почему ее не заслужил ты, взявший жену своего соседа? Хотя богач взял овцу, но он не лишил жизни ее владельца, как это сделал ты, и поэтому ты еще больше заслуживаешь смерти». Теперь он говорил непосредственно от Бога и во имя Его. Он начал так: «Так говорит Господь, Бог Израилев», это имя было священным и уважаемым для Давида, и поэтому он был внимателен. Теперь Нафан говорил не как проситель о бедном человеке, а как посланник великого Бога, Который нелицеприятен.

(1) Бог через Нафана напомнил Давиду, какие великие дела и какие планы Он имел для него, когда помазал его царем и сохранил для царства (ст. 7), когда дал ему власть над домом и семьей его предшественника, над всеми другими, которые были его начальниками; одним из них был Навал. Он дал ему дом Израилев и дом Иудин. В его распоряжении были богатства царства, и каждый подданный с готовностью повиновался ему. Более того, Бог был готов дать ему все, чтобы сделать его жизнь легкой: «Я прибавил бы тебе еще больше» (ст. 8). Посмотрите, как щедр Бог в своих дарах; в Нем мы ни в чем не ограничены. Даже там, где Он дает много, Он готов дать еще больше. Щедрость, которую Бог проявляет для нас, в значительной степени усугубляет наше недовольство и желание иметь запретный плод. Неблагодарным можно назвать того, кто жаждет получить запрещенное Богом, раз нам позволено молиться о том, что Бог пообещал, и этого достаточно.

(2) Он обвиняет Давида в том, что, согрешив, он в высшей степени оказал презрение к божественной власти: «Зачем же ты (злоупотребляя царским достоинством и властью) пренебрег словом Господа?» (ст. 9). Порочность греха заключается в том, что он не придает значения божественному закону и Законодателю, словно его требования неважны, заповеди пустячны, а угрозы не представляют опасности; отсюда берет начало грех. Хотя ни один человек не отзывался более почтительно о законе Божьем, чем Давид, но в данном случае его справедливо обвиняют в презрении к нему. Его грех прелюбодеяния с Вирсавией, который зачал зло, здесь не упоминается, возможно, так как он уже был обличен в нем, но:

[1] Дважды упоминается убийство Урии: «Урию Хеттеянина ты поразил мечом, более того (что вызывает еще большее отвращение), не мечом, а пером, повелев поставить его на передовую линию сражения». Кто замышляет зло и велит его сделать, тот в той же степени виновен в нем, как и сотворившие его. Повторение усугубляет этот факт: «Его убил ты мечом Аммонитян необрезанных врагов Бога и Израиля».

[2] Подобным образом дважды упоминается его женитьба на Вирсавии, потому что он думал, что в этом нет ничего плохого (ст. 9−10): «Ты жену его взял себе в жену». Женитьба на той, кого он раньше совратил и чьего мужа он убил, было оскорблением для брачного постановления, ибо это не только смягчало, но и в определенном смысле освящало подобные мерзости. Поступив подобным образом, он пренебрег словом Господа (как написано в иудейском переводе): не только в общем Его заповедью, которая запрещала подобные вещи, но и в частности словом обетования, которое Бог несколько ранее послал ему через Нафана, где говорилось о том, что он будет строить Ему дом. Если бы Давид должным образом оценил и испытал благоговение перед этим священным обетованием, то подобным образом не осквернил бы свой дом похотью и кровью.

(3) Он угрожает, что наказание за этот грех коснется всей его семьи (ст. 10): «Не отступит меч от дома твоего во веки ни в твое время, ни впоследствии, а большую часть своей жизни ты и твои потомки будут воевать». Возможно, эти слова указывают на массовое убийство его сыновей, Амнона, Авессалома и Адонии, которые падут от меча. Бог пообещал, что не отнимет милости от него и его дома (2Цар 7:15), а здесь угрожает, что меч не отступит от него. Как же милость и меч смогут сосуществовать друг с другом? Так может быть: когда в течение длительного времени сильным страданиям подвергаются те, кто, тем не менее, не лишен благодати завета. Основанием для этого решения послужило то, что он пренебрег Богом. Отметьте: кто пренебрегает словом и законом Бога, тот презирает самого Бога и будет невысоко оценен. В частности, ему грозят:

[1] Что его дети будут его печалью: «Я воздвигну на тебя зло из дома твоего». Грех приносит горе в семью, и один грех часто становится наказанием за другой.

[2] Что его жены будут его позором и что самым неподобающим образом они будут публично осквернены перед всем Израилем (ст. 11−12). Не сказано, что это сделает его сын, дабы исполнению этой угрозы не воспрепятствовало слишком прямое предсказание; но это сделал Авессалом по совету Ахитофела (2Цар 16:21−22). Кто осквернил жену ближнего, того жена будет осквернена, ибо обычно так наказывается согрешивший, что следует из проклятия Иова (Иов 31:10): «Пусть моя жена мелет на другого» и угрозы из Книги Осии 4:14. Грех был совершен тайно и тщательно скрывался, а наказание должно быть публичным, и о нем должно быть повсеместно возвещено к стыду Давида, чей грех в отношении Урии, совершенный много лет назад, впоследствии вспомнится, и о нем будут говорить. Как лицо соответствует своему изображению в зеркале, так наказание часто соответствует греху; кровь за кровь и нечистота за нечистоту. Так Бог показывает, насколько Он ненавидит грех даже среди Своего народа, и что везде, где Он находит его, грех не остается ненаказанным.

3. После этого Давид искренне раскаялся. Он не сказал ни слова, чтобы оправдать себя или смягчить свой грех, а открыто признал: «Согрешил я пред Господом» (ст. 13). Возможно, он сказал больше по этому вопросу, но этого было достаточно, чтобы показать, что слова Нафана истинно смирили его и он покорился обличению. Он признает свою вину: «Согрешил я» и усугубляет ее: «Согрешил я пред Господом», это основная тема псалма, написанного по этому поводу (Пс 50:6): «Тебе, Тебе единому согрешил я».

4. Так как Давид искренно раскаялся, то был прощен, но с оговоркой. Когда Давид сказал: «Согрешил я», и Нафан увидел, что он искренне раскаялся, то:

(1) Во имя Бога заверил, что его грех прощен: «Господь снял с тебя грех твой и больше не смотрит на тебя мстительным глазом; ты не умрешь, то есть не умрешь вечной смертью и не будешь навсегда отринут Богом, хотя именно это произошло бы, если бы ты не оставил свой грех, поэтому наказание отменяется». Он не придет на суд в этом заключается природа прощения. «Твое беззаконие не станет твоей вечной гибелью. Меч не отступит от дома твоего, но:

[1] Он не истребит тебя; ты сойдешь в могилу в мире». Давид, как прелюбодей и убийца, заслуживал смерти, но Бог не уничтожит его, хотя справедливо мог бы сделать это.

[2] «Хотя все дни жизни своей ты будешь наказываем Господом, но не будешь осужден с миром». Посмотрите, как быстро Бог готов простить грех. Возможно, именно на этот пример ссылается Давид (Пс 31:5): «Я сказал: «исповедаю Господу преступления мои», и Ты снял с меня вину греха моего». Пусть большие грешники не отчаиваются в том, что смогут обрести милость у Бога, если истинно покаются, ибо Кто Бог, как Ты, прощающий беззаконие?

(2) Тем не менее он выносит смертный приговор ребенку (ст. 14). Посмотрите на всемогущую власть Бога! Виновные родители остаются в живых, а невинное дитя умирает; но все души принадлежат Ему, и Он может, если Ему хочется, прославить Себя в Своих творениях.

[1] Своим грехом Давид причинил вред чести Бога; он подал повод врагам Господа хулить Его. Нечестивцы того поколения язычники, идолопоклонники, богохульники радовались падению Давида и говорили плохо о Боге и Его законе, увидев виновным в этих чудовищных преступлениях человека, прославлявшего Бога и Его закон. «Вот какими являются люди, исповедующие их! Это тот человек, который молится и поет псалмы и кажется благочестивым! Что же хорошего в его обрядах, если они не останавливают его перед прелюбодеянием и убийством?» Они могли бы спросить: «Разве Саул не был отвержен за меньший проступок? Так почему Давид продолжает жить и царствовать?», не задумываясь о том, что Бог смотрит не так, как человек, а исследует сердце. И до сего времени есть люди, которые из-за примера Давида порицают Бога и ожесточаются во грехе. И хотя правда, что ни один человек не может говорить плохо о Боге, Его слове и Его путях из-за Давида и, поступая таким образом, они совершают грех, тем не менее с него будет взыскано за то, что он положил на их пути этот камень преткновения и дал если не пример, то повод для порицания. Отметьте: в позорных грехах тех, кто исповедует религию и родство с Богом, присутствует великое зло, ибо тем самым они дают повод врагам Бога и религии для порицания и хулы (Рим 2:24).

[2] Поэтому Бог явит Свою славу, продемонстрировав Свое недовольство Давидом из-за его греха, и покажет миру, Что хотя Он любит Давида, но ненавидит грех; и Он решил сделать это, наказав смертью ребенка. Домовладелец может наложить арест на любое помещение, какое ему захочется. Возможно, болезнь и смерть младенцев в то время не были таким частым явлением, как в наши дни, и поэтому данное событие считалось необычным и послужило доказательством недовольства Бога; в Слове Он часто говорил, что наказывает детей за грехи отцов.

Стихи 15−25. Нафан, передав свое послание, не остался при дворе, а отправился домой, возможно, чтобы помолиться о Давиде, которому он только что проповедовал. Бог, использовав его в качестве инструмента, который должен привести Давида к покаянию, и как глашатая милости и суда, почтил служение и возвеличил слово Свое превыше всякого имени Своего. Давид назвал одного из своих сыновей, рожденных Вирсавией, Нафаном в честь пророка (1Пар 3:5), и от этого сына произошел Христос великий Пророк (Лк 3:31). Когда Нафан ушел, то Давид, скорее всего, тоже удалился и сочинил Псалом 50, в котором (имея уверенность в том, что его грех прощен) он ревностно молится о прощении и сильно оплакивает свой грех, ибо истинно раскаявшиеся грешники только тогда устыдятся своих дел, когда Бог прощает им все (Иез 16:63). В данных стихах описывается:

I. Болезнь ребенка: «И поразил Господь дитя, и оно заболело»; возможно, это были судороги или какая-то другая ужасная болезнь (ст. 15). Болезнь и смерть младенцев, не согрешивших подобно преступлению Адама, особенно когда этому сопутствуют печальные обстоятельства, являются весомым доказательством первородного греха, в котором мы все зачаты.

II. Знак Божьего недовольства смирил Давида, и он ходатайствовал перед Богом о жизни ребенка (ст. 16−17): «Имолился Давид и постился и провел всю ночь, лежа на земле», не позволяя своим придворным ни кормить, ни помочь ему. Это было доказательством искренности его покаяния, ибо (1) благодаря этому стало очевидно, что он был готов нести позор за свой грех иметь постоянно его перед глазами или быть все время порицаемым за него, так как если бы этот ребенок остался в живых, то был бы постоянным напоминанием о нем для Давида и других; поэтому царь не желал его смерти (чего многие хотели бы в подобной ситуации) и ревностно молился о жизни ребенка. Истинно раскаявшиеся грешники терпеливо несут бесславие юности своей и своих юношеских похотей (Иер 31:19).

(2) В этом проявился его сострадательный дух и великое участие по отношению к маленьким детям, даже собственным, которое редко присуще мужчинам и особенно воинам; это был еще один знак смиренного и сокрушенного духа. Кто раскаивается, тому присуще сострадание.

(3) Тем самым он раскрыл великую заботу о другом мире, что послужило доказательством покаяния. Нафан сказал ему, что ребенок обязательно умрет, но пока он жив и о нем можно молиться, он ревностно ходатайствовал о нем перед Богом: в основном (как мы можем предположить), чтобы его душа была спасена и счастлива в ином мире и чтобы этот грех не отразился на ребенке и из-за него его участь в будущем состоянии не стала хуже.

(4) Тем самым он раскрыл, что в нем присутствует святой страх перед Богом и Его недовольством. Он выступал против смерти ребенка прежде всего на том основании, что это был знак Божьего недовольства им и его домом и этот удар наносился для исполнения угрозы; поэтому он ревностно молился, чтобы, если на это будет воля Божья, ребенок остался жив, ибо для него это будет знаком примирения Бога с ним. Господи, не во гневе Твоем наказывай меня (Пс 6:2).

III. Смерть ребенка. На седьмой день дитя умерло (ст. 18). Ребенку было семь дней отроду, и поэтому он был необрезан; возможно, этот факт Давид истолковал как еще один знак Божьего недовольства, раз он умер до того, как на него распространилась печать завета; тем не менее из-за этого он не начал сомневаться в том, что дитя будет счастливо, ибо привилегии завета не зависят от печати. Слуги Давида, которые судили о нем по себе, боялись сказать ему, что умер младенец, решив, что тогда он придет в особое волнение, и поэтому он не знал о смерти ребенка, пока не спросил (ст. 19).

IV. Поразительное спокойствие и хладнокровие Давида, когда он понял, что ребенок умер. Обратите внимание:

1. Что он сделал.

(1) Он перестал скорбеть, умылся и помазался, велел принести чистую одежду, чтобы в приличном виде предстать перед Богом в доме Божьем.

(2) Он пошел в дом Господень и молился, как Иов, когда услышал о смерти своих детей. Он пошел туда, чтобы признать в наказании руку Божью, смириться под ней, подчиниться святой воле Бога в этом наказании и поблагодарить Его за то, что он сам был пощажен, а его грех прощен, чтобы помолиться и попросить Бога больше не противодействовать ему и не возбуждать всего Своего гнева. Злостраждает ли кто? Пусть молится. Плач не должен препятствовать молитве.

(3) Возвратившись домой, он подкрепился как человек, который благодаря религии обрел преимущество в день страданий, ибо после того, как помолился, он ел, и лицо его уже не было печальным.

2. Как он объяснил свое поведение. Его слугам казалось странным, что он так сильно страдал из-за болезни младенца и так легко воспринял известие о его смерти, и они спросили его о причине такого поведения (ст. 21). В своем ответе он очень просто объяснил его.

(1) Пока ребенок был жив, он думал, что его обязанность домогаться благоволения Бога для него (ст. 22). Конечно, Нафан сказал, что дитя умрет, но, насколько ему известно, эта угроза была приведена с условием, как и угроза в адрес Езекии; и, видя великое смирение и слыша ревностную молитву, Богу, Который часто слышал голос его плача, может быть угодно отменить приговор и пощадить дитя. Кто знает, не помилует ли меня Господь? Бог позволяет нам быть ревностными, молясь Ему об особых благословениях, исходя из упования на Его силу и милость, хотя у нас и нет четкого обетования, на котором мы можем основывать надежду; мы не можем быть уверены, но давайте молиться, ибо кто знает, не помилует ли нас Господь в том или ином случае? Когда наши родственники и друзья заболевают, то многого может добиться молитва веры; пока есть жизнь, есть надежда, а пока есть надежда есть место для молитвы.

(2) Теперь, когда ребенок умер, он подумал, что должен быть удовлетворен тем, как божественное провидение распорядилось в данной ситуации (ст. 23): «А теперь зачем же мне поститься?» Два фактора ограничивали его скорбь:

[1] «Я не могу возвратить его; оно не возвратится ко мне». Когда человек умер, то о нем бесполезно молиться; и наши слезы не могут принести ему пользы. Мы не можем ни выплакать, ни отмолить их обратно к жизни. Так зачем же нам поститься? К чему такая трата? Тем не менее Давид постился и плакал об Ионафане, когда тот умер, чтобы почтить его.

[2] «Я пойду к нему». Во-первых, к нему в могилу. Размышления о собственной смерти должны смягчать скорбь при смерти наших родственников. Таков жребий всех; вместо того чтобы скорбеть об их смерти, нам следует задуматься о собственной, и какой бы потерей их смерть ни была для нас сейчас, мы тоже скоро умрем и отправимся к ним. Во-вторых, к нему на небеса, в состояние блаженства, ожидания которого в некоторой степени были присущи даже святым Ветхого Завета. У благочестивых родителей есть весомый повод надеяться, что с душами их детей, умерших в младенчестве, все будет хорошо в другом мире, ибо обетование для нас и наших потомков исполнится в том случае, если мы не будем запирать свою дверь, как младенцы. Favores sunt ampliandi Полученные милости должны производить надежду на лучшее. Бог называет Своими детьми тех, кто был рожден для Него; и если они Его, то Он спасет их. Это должно утешить нас, когда смерть забирает у нас детей: они лучше обеспечены делом и богатством, чем если бы остались в этом мире. Скоро мы будем с ними и больше не расстанемся.

V. Рождение Соломона. Хотя Бог был недоволен женитьбой Давида на Вирсавии, но не потребовал развестись с ней; более того, она родила ему сына, которому было передано право на царство. Безусловно, Вирсавия сильно страдала от осознания своего греха и знаков Божьего недовольства. Но так как Бог вернул Давиду радость спасения, то он сам утешил ее теми же утешениями, которыми Бог утешил его (ст. 24): «И утешил Давид Вирсавию». Они оба заслужили утешение и знаки Божьего примирения.

1. Поэтому Своим провидением Бог дал им сына, но не так, как в первый раз, когда Он дал его во гневе и забрал в ярости; теперь ребенок был дан им с милостью и записан среди живущих в Иерусалиме. Родители назвали его Соломон мирный, ибо его рождение было знаком того, что Бог в мире с ними, ибо ему по наследству передавалось процветание и суждено было стать прообразом Христа Князя мира. Бог забрал у них одного сына, но вместо него теперь дал другого, как был дан Сиф вместо Авеля (Быт 4:25). Так Бог уравновешивает скорби Своего народа утешениями, которые они получают от того же, чем Он раньше поражал их, противопоставляя одно другому. Давид очень терпеливо подчинился воле Бога, когда умер его сын, и теперь Бог к его радости щедро возместил эту потерю рождением второго ребенка. Чтобы иметь утешение от творений, которое продолжалось бы или возобновлялось для нас, или получать возмещение потерь каким-либо другим путем, мы должны с готовностью отказаться от них ради Бога.

2. Поэтому Бог Своей благодатью признал и оказал благоволение этому сыну: Господь возлюбил его (ст. 24) и через пророка Нафана велел назвать Иедидиа возлюбленный Богом (ст. 25); и хотя это было потомство преступников (ибо таковыми были Давид и Вирсаия), но так хорошо был составлен завет, согласно которому по праву передавался венец, что он очищал от позора и порочности, передаваемой кровью, символизируя тем самым, что те, которые по своей природе были сынами гнева и неповиновения, благодаря завету благодати не только примирятся с Богом, но и будут Его любимцами. Даже его имя было прообразом Иисуса Христа благословенного Иедидиа, Сына Божьей любви, в адрес Которого Бог не один раз возвестил: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение».

Стихи 26−31. Данные стихи описывают покорение Раввы и других городов аммонитян. Хотя эти события описываются после рождения ребенка Давида, но скорее всего они произошли значительно раньше, вскоре после смерти Урии, возможно, в те дни, когда Вирсавия скорбела о нем. Обратите внимание:

(1) Что Бог был очень милостив, дав Давиду успех в борьбе против его врагов как раз в то время, когда шла война, несмотря на грех, в котором он был виновен, и то, как нечестиво он использовал меч сынов аммонитских для убийства Урии. Впредь Бог мог вполне справедливо сделать этот меч казнью для Давида и его царства; тем не менее Он сокрушает его и дарует победу мечу Давида еще до его покаяния, дабы благость Божья привела его к покаянию. У Давида были весомые основания признать, что Бог не по грехам его воздал ему (Пс 102:10).

(2) Что Иоав действовал славно и отважно, ибо, когда он овладел царственным городом, где находился дворец и запасы воды, которой снабжался весь город (и поэтому, перекрыв обеспечение города водой, он вынудил бы их сдаться), то послал за Давидом, чтобы он завершил это великое сражение и ему досталась слава победителя (ст. 26−28). Тем самым он показал, что является верным слугой и ищет прежде всего славы своего господина, а своей славы только в качестве его подчиненного, оставив пример для всех слуг Господа Иисуса, чтобы в своих действиях они стремились прославить Его. Не нам, Господи, не нам, но имени Твоему дай славу.

(3) Что Давид был слишком высокомерным и суровым в данной ситуации, а не смиренным и мягким, каким должен бы быть.

[1] Похоже, ему очень хотелось завладеть венцом царя аммонитского (ст. 30). Так как он представлял собой большую ценность из-за драгоценных камней, вставленных в него, то Давид водрузил его себе на голову, хотя лучше было бы бросить его к ногам Бога и, осознавая собственную вину, положить свои уста в прах. Сердце, искренне смирившееся из-за греха, безразлично к мирской славе и смотрит на нее со святым презрением.

[2] Похоже, он был слишком суров к своим военным узникам (ст. 31). Взяв город штурмом, после того как тот упорно отражал длительную и дорогостоящую осаду, он поступил бы достаточно сурово, если бы предал мечу всех, кто оказался с оружием в руках во время сражения; но он предал их жестоким мучениям, хладнокровно уничтожив позже пилами и молотилками, которые разорвали их на куски. Он поступил недостойно для того, кто, взойдя на престол, пообещал петь не только суд, но и милость (Пс 100:1). Если бы он так поступил только с теми, кто оскорбил его посланников, советовал и помогал при этом, что было нарушением закона, то тогда подобный поступок рассматривался бы как акт необходимой справедливости ради устрашения других народов; но такое чрезмерно жестокое наказание всех городов сыновей аммонитских (т.е. гарнизонов или отрядов солдат, находившихся в этих городах) свидетельствовало о том, что сердце Давида еще не смягчилось благодаря покаянию, в противном случае сосуды его сострадания не были бы так плотно закрыты. Это было знаком того, что он еще не обрел милость, в противном случае он бы с готовностью оказал милость.