Галатам | 2 глава

2:1 В-пятых, во время более позднего визита Павла в Иерусалим апостолы согласились, что его благовествование — Божественно (2:1−10). Поскольку церковь была основана в Иерусалиме и апостолы сделали этот город в какой-то степени своей штаб-квартирой, то, конечно, тамошние христиане считали свою церковь «материнской церковью». Таким образом, Павел должен был оспорить обвинения в том, что он в чем-то уступал иерусалимским апостолам, поскольку не был одним из них. Он отвечает подробным рассказом о своем последнем посещении Иерусалима. Нам неизвестно, прошло ли четырнадцать лет со времени его обращения или со времени первого посещения Иерусалима.

Однако мы знаем, что он получил от Христа откровение идти туда с Варнавою, работавшим вместе с ним, и Титом, язычником, который был обращен через служение Павла. Иудаисты настаивали на том, чтобы для полного спасения Тит подвергся обрезанию. Апостол Павел не уступал им, понимая, что под угрозой находится истина Евангелия. (Позднее, когда Павел сам обрезал Тимофея, никаких важных принципов это не затрагивало. См. Деян 16:3.)

Э. Ф. Кивен говорит:

«Павел видел, что обрезание ради оправдания не было невинным, незначительным ритуалом, каким его мог посчитать бездумный человек. Подвергнуться обрезанию — значило искать оправдание в соблюдении закона и, таким образом, отрицать само основание благодати». (E. F. Kevan, The Keswick Week 1955, p. 29.)

2:2 Когда Павел добрался до Иерусалима, он предложил там, и особо знаменитейшим, благовествование, которое проповедовал язычникам, не напрасно ли он подвизается или подвизался.

Почему Павел говорил особо с духовными лидерами, а не со всем собранием? Хотел ли он, чтобы они одобрили его благовествование на случай, если он проповедует что-то ложное? Конечно же, нет! Это противоречит всему, что говорил апостол. Он настаивает, что его весть дана ему через Божественное откровение. Он не сомневается в том, что проповедуемая им доктрина истинна. Настоящее объяснение нужно искать в другом месте. Говорить сначала с руководителями требовала простая вежливость. Желательно было также, чтобы сначала лидеры убедились в истинности благовествования Павла. Если у них возникнут вопросы или затруднения, Павел хотел ответить на них в частном порядке. Затем он мог выступить перед церковью, полностью поддерживаемый другими апостолами. Когда имеешь дело с большой группой людей, всегда есть опасность того, что ее захлестнет эмоциональный порыв. Поэтому Павел хотел сначала представить свое благовествование особо, в атмосфере, свободной от возможной массовой истерии. Если бы Павел поступил по-другому, мог бы возникнуть серьезный диспут, разделяющий церковь на иудеев и язычников. Тогда само путешествие Павла в Иерусалим оказалось бы напрасным. Вот что он имеет в виду, говоря: «...не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался».

2:3 В целом вопрос исполнения закона встал во главу угла в случае с Титом. Примет ли иерусалимская церковь этого обращенного язычника в свою общину или же будет настаивать на том, чтобы он сначала обрезался? [Обрезание — это небольшая хирургическая операция, которую делают мужчинам. Когда Бог приказал Аврааму и его потомкам делать ее, она предназначалась для того, чтобы быть знаком Его завета с ними: Он будет их Богом, а они — Его народом (Быт 17:1−11). Это был не просто физический знак, но и духовный символ. Авраам подвергся обрезанию в знак того, что доверяет Богу (Рим 4:11). Вскоре иудеи забыли о духовном значении обрезания и выполняли его только как церемонию. Таким образом, ритуал утратил свое значение для Бога. В НЗ обрезание больше не заповедуется, потому что сейчас Бог дает благодать одинаково и язычникам, и иудеям. В начале церковной истории группа верующих иудеев настаивала на том, что обрезание необходимо для спасения. Потому эта группировка и была известна как «обрезанные» (Гал 2:12).]

После серьезных дискуссий и дебатов апостолы решили, что обрезание не является необходимым для спасения. Павел одержал потрясающую победу. (Довольно полный рассказ об этой встрече можно найти в Деяниях 15. Его следует внимательно изучить.)

2:4 Основная причина посещения Павлом Иерусалима становится ясна, если связать начало стиха 2 с началом стиха 4: «Ходил же по откровению... из-за вкравшихся лжебратьев, скрытно приходивших...» Подобная ситуация прежде имела место в Антиохии (Деян 15:1−2). Некоторые иудейские учителя из Иерусалима, притворяясь христианами, каким-то образом скрытно проникли в антиохийскую церковь и учили, что для спасения необходимо обрезание.

2:5 Павел и Варнава активно им противостояли. Желая уладить это дело, Павел, Варнава и другие пошли в Иерусалим, чтобы узнать мнение тамошних апостолов и старейшин.

2:6 Те, которые в Иерусалиме считались лидерами, не возложили на него как на апостола ничего более, ничего не добавили к его вести. На это стоит обратить внимание. В предыдущей главе Павел подчеркивал, что его контакты с другими апостолами сводились к минимуму. Сейчас, когда он действительно посоветовался с ними, они признали, что он проповедовал ту же весть, что и они. Это весьма важно! Иудейские руководители согласились, что в его благовествовании не было никакого изъяна. Хотя Павел и был независим от них и никто из них его не учил, все же он проповедовал то же Евангелие, что и они. (Павел не намерен приуменьшать значение других апостолов, он просто утверждает, что какими бы ни были они когда-либо — а были они спутниками Господа Иисуса в Его земном служении, — это не дает им никакого верховного права давать ему свою оценку. Бог не воспринимает личность человека, когда речь идет о таких внешних отличиях.)

2:7−8 Апостолы в Иерусалиме понимали, что Павлу по незаслуженной милости было поручено нести Благую Весть необрезанным (язычникам), так же как Петр был послан к иудеям. Оба они проповедовали одно Евангелие, но большей частью разным народам.

2:9−10 Даже Иаков, Кифа (Петр) и Иоанн, по-видимому, столпы церкви, узнав, что Бог совершал через Павла, подали ему и Варнаве руку общения для проповеди Евангелия язычникам. Это было не официальное посвящение в сан, а выражение их любви и заинтересованности в работе Павла. Они внесли только одно предложение: чтобы Павел и Варнава помнили нищих, что Павел и старался исполнять в точности.

В. Павел порицает Петра (2:11−21)

2:11 Павел дает шестой и последний ответ нападающим на его апостольство и говорит о том, что был вынужден осудить апостола Петра, которого многие иудейские христиане считали главным среди апостолов. (Этот отрывок фактически опровергает представления о том, что Петр был непогрешимым руководителем церкви.)

2:12 Когда Петр впервые пришел в Антиохию, он ел вместе с язычниками, в полной мере пользуясь своей христианской свободой. Согласно иудейской традиции, ему нельзя было этого делать. Несколько позже из Антиохии в Иерусалим пришла группа людей от Иакова. Они заявляли, что представляют Иакова, но тот позднее отрицал это (Деян 15:24). Скорее всего, они были христианами из иудеев, которые все еще цеплялись за соблюдение закона. Когда они прибыли, Петр перестал общаться с язычниками, опасаясь, что известие о его поведении достигнет законнической группировки в Иерусалиме. Поступая так, он отрицал одну из величайших истин Евангелия: все верующие — одно во Христе Иисусе и национальные различия не должны влиять на общение. Финдли говорит: «Отказываясь есть с необрезанными, он молчаливо подтверждал, что они, хотя и уверовали в Христа, для него все еще оставались «скверными и нечистыми», что исполнение ритуалов Моисеева закона наделяет большей святостью, нежели оправдание по вере».

2:13 Примеру Петра последовали другие, в том числе и Варнава, соработник Павла, высоко им ценимый. Понимая серьезность этого поступка, Павел смело обвинил Петра в лицемерии. Упреки Павла приводятся в стихах 14−21. (Пунктуация, включая кавычки, принадлежит редакции. Некоторые интерпретаторы заканчивают цитату здесь и рассматривают стихи 15−21 как данное Павлом более позднее объяснение того, что он сказал Петру.)

2:14 Как христианин, Петр знал, что Бог больше не признает национальных различий; он жил, как язычник, ел их пищу и т. д. Но своим недавним отказом есть вместе с язычниками Петр предполагал, что соблюдение иудейских законов и традиций необходимо для святости и что верующие из язычников должны жить по-иудейски.

2:15 Кажется, здесь Павел прибегает к иронии. Не выдает ли поведение Петра его давние убеждения в превосходстве иудеев и презренном положении язычников? Петру это должно быть лучше известно, потому что перед обращением язычника Корнилия Бог учил Петра никого не называть скверным и нечистым (Деян 10 и 11:1−18).

2:16 Обращенные иудеи знали, что делами закона спасения не добиться. Закон приговаривал к смерти тех, кто не мог вполне повиноваться ему. Таким образом, все были прокляты, потому что все нарушили его священные предписания. Спаситель здесь представлен как единственный истинный объект веры. Павел напоминает Петру, что «и мы, иудеи» пришли к тому выводу, что спасение дается верою в Иисуса Христа, а не делами закона. Какой же смысл Петру подводить язычников под закон? Закон говорил людям, что делать, но не давал сил для того, чтобы это делать. Закон был дан для того, чтобы обличить грех, а не спасать.

2:17 Павел, Петр и другие искали оправдания во Христе и ни в чем более. Однако действия Петра в Антиохии, казалось бы, показывали, что он не полностью оправдан и должен вернуться под власть закона, чтобы полностью свершилось его спасение. Если это так, то Христос — не совершенный Спаситель и одного Его недостаточно.

Если мы идем к Нему за прощением наших грехов, а после этого обращаемся еще куда-то, то неужели Христос есть служитель греха и не выполняет Своих обещаний? Если, заявив, что полагаемся на оправдание во Христе, мы вернемся затем к закону (который может лишь осудить нас, как грешников), то поступаем ли мы, как христиане? Можем ли мы надеяться, что Христос одобрит такие действия, которые, по сути, превращают Его в служителя греха? Павел с негодованием отвечает: «Никак!»

2:18 Петр отказался от всей системы закона ради веры в Христа. Он отказался признавать какие-либо различия между иудеями и язычниками, если речь идет о благоволении Божьем.

Сейчас же, отказываясь есть вместе с язычниками, он снова созидает то, что однажды разрушил. Поступая так, он сам себя делает преступником. Либо он был не прав, оставляя закон ради Христа, либо не прав сейчас, оставляя Христа ради закона!

2:19 Наказание за нарушение закона — смерть. Я грешник, я преступил закон. Поэтому он приговорил меня к смерти. Но Христос заплатил за нарушение закона, умерев вместо меня. Потому, когда умер Христос, умер и я. Он умер для закона в том смысле, что соответствовал всем его требованиям праведности, поэтому и я умер во Христе для закона.

Христианин умер для закона; он более не связан с ним. Значит ли это, что теперь верующий может нарушать Десять заповедей, когда захочет? Нет, он живет святой жизнью не из страха перед законом, а из любви к Тому, Кто умер за него. Христиане, желающие быть под законом потому, что он определяет образец поведения, не осознают, что таким образом подставляют себя под его проклятие. Более того, они не могут соблюдать закон лишь в чем-то одном и не нести ответственность за полное его соблюдение. Единственный для нас способ жить для Бога — это умереть для закона. Закон никогда не произведет святой жизни, да Бог и не предназначал его для этого. Определенный Им путь к святости объясняется в стихе 20.

2:20 Верующий отождествляется с Христом в Его смерти. Не только Он был распят на Голгофе, но и я сораспялся в Нем. Это означает, что в глазах Бога я умер как грешник. Это означает, что как человек, старающийся добиться или заслужить спасение собственными усилиями, я умер. Это означает, что как чадо Адама, как человек, осужденный законом, я умер. Мое ветхое, невозрожденное, порочное «я» было распято; оно больше не имеет силы над моей повседневной жизнью.

Это верно в отношении того, каким я предстаю перед Богом; это должно быть верно и в отношении моего поведения.

Верующий не перестает жить как личность, как индивидуум. Но тот, кто в глазах Бога умирал, не может оставаться таким же, как живущий. И уже не я живу, но живет во мне Христос.

Спаситель умер за меня не для того, чтобы я и дальше жил, как мне хочется. Он умер за меня, чтобы отныне жить во мне Своей жизнью. Ныне живу в человеческом теле верою в Сына Божьего. Вера означает доверие, возможность положиться на кого-то. Христианин в своей жизни постоянно полагается на Христа, уступая Ему, позволяя жить в нем Своей жизнью.

Таким образом, правилом жизни верующего является Христос, а не закон. Дело не в старании, а в доверии. Он живет святой жизнью не из-за страха наказания, а из любви к Сыну Божьему, возлюбившему его и предавшему Себя за него.

Смогли ли вы передать свою жизнь Господу Иисусу с молитвой о том, чтобы в вашем теле была явлена Его жизнь?

2:21 Благодать Божья — это Его ничем не обусловленный дар спасения. Когда человек пытается заслужить этот дар, он тем самым лишает его смысла.

Если человек заслужит его или заработает — это уже не по благодати. Очень впечатляет последний аргумент Павла. Если Петр мог добиться Божьего благоволения, соблюдая закон по иудейскому обычаю, то Христос напрасно умер; Он буквально выбросил Свою жизнь. Христос умер потому, что иначе человек не мог обрести праведность, даже соблюдая закон.

Клау говорит:

«Величайшая из всех ересей, которая разъедает церкви, заражает вероучение безумием и заставляет человеческие сердца надмеваться от гордости — это спасение по делам. «Я считаю, — пишет Джон Раскин, — что корень любого раскола, любой ереси, от которых страдала христианская Церковь, — в усилии заслужить спасение, а не получить его. Часто проповедь так неэффективна потому, что она призывает людей трудиться ради Бога, а не посмотреть, как Бог трудился ради них». (W. M. Clow, The Cross in the Christian Experience, p. 114.)