Римлянам | 7 глава

В этой главе:

I. Наша свобода от закона приводится как аргумент, побуждающий к освящению, ст. 1−6.

II. В то же время утверждаются и доказываются, на основании собственного опыта автора, превосходство и полезность закона, ст. 7−14.

III. Описывается конфликт между новой и ветхой природой в человеке, ст. 14−15 и далее.

Стихи 1−6. В предыдущей главе, с целью убедить нас оставить грех и стремиться к святости, был приведен наряду с прочими следующий довод (ст. 14): ...ибо мы не под законом; в данной главе Павел опять останавливается на нем и объясняет его (ст. 6): ...мы освободились от закона. Что это означает и как это доказывает, что грех не должен над нами господствовать и мы должны ходить в обновленной жизни?

1. Мы освободились от власти закона, проклинающего и осуждающего нас за совершенный нами грех. Приговор закона упразднен, аннулирован смертью Христа для всех искренне верующих в Него. Закон гласит: Душа согрешающая, та умрет; но мы освободились от закона. Господь понес твой грех, чтобы ты не умер. Мы искуплены от клятвы закона, Гал 3:13.

2. Мы освободились от власти закона, возбуждающего и стимулирующего грех, живущий в нас. Кажется, именно это имеет в виду апостол, говоря (ст. 5): ...страсти греховные, обнаруживаемые законом... Закон, повелевая, запрещая и угрожая испорченному, падшему человеку и не предлагая ему благодати для исцеления и укрепления, только возбуждает в нем ветхую природу и, подобно солнцу, сияющему над навозной кучей, извлекает из нее потоки нечистоты. В результате грехопадения мы сделались хромоногими, и вот закон приходит к нам и наставляет нас, не оказывая при этом никакой помощи для нашего исцеления, и делает нас еще более спотыкающимися и хромлющими. Это следует понимать в отношении закона как завета дел, а не как правила жизни. Освобождение от закона, как в одном, так и в другом смысле, должно побуждать нас к святой жизни, вдохновлять нас прилагать старания, даже если мы не всегда достигаем успеха. Мы находимся под благодатью, обещающей силу для исполнения того, что она повелевает, а в случае согрешения — прощение, если мы покаемся. Общий смысл рассматриваемых стихов сводится к тому, что мы находимся под заветом благодати, а не под заветом дел, евангелие Христово заменило для нас закон Моисея. В предыдущей главе апостол, объясняя разницу между положением под законом и положением под благодатью, использовал аналогию с воскресением к новой жизни и служением новому господину; теперь же он прибегает к аналогии с женщиной, выходящей замуж за другого мужа.

I. Наш первый брак был заключен с законом. Брачный закон связывает супругов до смерти одного из них, все равно которого, и не далее. Смерть любого освобождает обоих. Он обращается к своим читателям как к знающим закон (ст. 1): ...говорю знающим закон. Многие христиане в Риме были из иудеев, а потому хорошо знали закон. Закон имеет власть над человеком, пока он жив. В частности, такой властью обладает брачный закон, а в общем, любые законы ограничены — законы народов, законы родственных и семейных взаимоотношений и так далее.

1. Обязательства, налагаемые законом, не действительны после смерти; раба, находящегося под игом в течение всей его жизни, смерть освобождает от власти господина, Иов 3:19.

2. Осуждение, провозглашенное законом, тоже действительно только до смерти, смерть есть конец закона. Самый суровый закон может убить лишь тело и после этого бессилен что-либо совершить. Итак, пока мы были живы для закона (то есть находились в ветхозаветном состоянии, пока евангелие не пришло в мир и не проникло в наше сердце), то находились под его властью. Таковым же является брачный закон (ст. 2): женщина привязана к своему мужу в течение всей своей жизни, так привязана, что не может выйти замуж за другого; если же она выйдет за другого при живом муже, то будет называться прелюбодейцею, ст. 3. Так и мы были соединены браком с законом (ст. 5): Ибо, когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших.., — поток греха увлекал нас в пучину, а закон был как несовершенная запруда, лишь способствующая поднятию уровня потока и увеличивающая его силу. Наше влечение было к греху, как жены к мужу, и грех господствовал над нами. Мы были под законом греха и смерти, как жена — под законом брака, и результатом этого брака был плод к смерти, то есть ветхая природа производила преступления, заслуживающие наказания смертью. Похоть, зачавши от закона (ибо сила греха — закон, 1Кор 15:56), рождает грех, а сделанный грех рождает смерть, Иак 1:15. Таково потомство, рождающееся от брака с грехом и законом. Таков результат греховных побуждений, действующих в наших членах. И так продолжается в течение всей жизни, пока закон жив для нас, и мы живы для закона.

II. Наш второй брак заключается со Христом. Как это происходит? На каком основании?

1. Мы освобождаемся посредством смерти от обязательств перед законом как заветом, подобно жене, освобождающейся от обязательств по отношению к своему мужу, ст. 3. Это подобие не очень точное, да в этом и нужды нет. Вы... умерли для закона.., ст. 4. Апостол не говорит: «Закон умер» (некоторые думают, что он не сказал так потому, что не хотел соблазнять ревнителей закона), но: вы умерли для закона, что является равносильным утверждением. Как «мир распят для нас» и «мы распяты для мира» одно и то же, по существу, так и смерть закона для нас и наша смерть для него означают одно и то же. Мы освободились от закона (ст. 6), наше обязательство перед ним как перед мужем перестало существовать, утратило свою силу. Говоря о смерти для закона, апостол рассматривает его как закон рабства: ...умерши для закона, которым были связаны... Умер не сам закон, но его власть наказывать нас и производить греховные побуждения в нас. Он мертв, он потерял свою власть над нами, и совершилось это (ст. 4) Телом Христовым, то есть посредством страданий Христа в Его Теле, посредством Его распятого Тела. Мы являемся мертвыми для закона путем союза с мистическим Телом Христа. Соединившись крещением со Христом посредством живой, действенной веры, мы умерли для закона, не имеем больше с ним дела, подобно мертвому рабу, который освобождается от своего господина и от его господства.

2. Мы вступаем в брачный союз со Христом. День нашего уверования является днем нашего бракосочетания с Господом Иисусом. Мы вступаем в жизнь зависимости от Него и долга перед Ним: ...чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых... Как наша смерть для греха и закона является подобием смерти Христа и распятия Тела Его, так наше посвящение Христу в обновленной жизни подобно воскресению Его. Мы вступаем в брачный союз с воскресшим прославленным Иисусом, и это очень славный союз. Ср. с 2Кор 11:2; Еф 5:29. Таким образом мы обручаемся со Христом, чтобы:

(1) Приносить плод Богу, ст. 4. Одна из целей брака состоит в том, чтобы плодиться; Бог учредил брак, чтобы иметь благочестивое потомство, Мал 2:15. Жена сравнивается с плодовитой лозой, а дети называются плодом чрева. Великой целью нашего брака со Христом является приношение плода любви, милосердия и всякого доброго дела. Как наш первый союз с грехом приносил плод смерти, так второй союз, со Христом, приносит плод для Бога, плод праведности. Добрые дела — это дети новой природы, плод нашего союза со Христом, подобно тому как произведения виноградной лозы являются плодом ее соединения с корнем. Каковы бы ни были наше исповедание и наши притязания, мы не принесем Богу никакого плода, пока не вступим в союз со Христом. Мы сотворены на добрые дела во Христе Иисусе, Еф 2:10; единственный плод, который будет зачтен нам как добрый, есть плод, принесенный во Христе. Добрые дела верующих в Христа отличаются от добрых дел лицемеров и самоправедников именно тем, что они происходят от брачного союза со Христом, соделаны в Нем, во имя Господа Иисуса, Кол 3:17. Беспрекословно, это есть великая благочестия тайна.

(2) Чтобы нам служить (Богу) в обновлении духа, а не по ветхой букве, ст. 6. Вступив в брак с новым мужем, мы должны изменить нашу жизнь. Мы по-прежнему должны служить, но теперь наше служение является совершенной свободой, в то время как служение греху было совершенным рабством; мы должны теперь служить в обновлении духа, по новым, духовным правилам, на основании новых духовных принципов, в духе и истине, Ин 4:24. Наш дух должен обновиться силою Духа Божия, и в этом обновленном духе мы обязаны служить. Не по ветхой букве, то есть не следует успокаиваться чисто внешним служением, как делали плотские иудеи, хвалившиеся соблюдением буквы закона и не вникавшие в духовную сущность богослужения. О букве говорится, что она убивает, порабощая и внушая страх, но мы освобождены от этого ига, чтобы служить Богу небоязненно, в святости и правде, Лк 1:74−75. Мы принадлежим к эпохе домостроительства Духа, поэтому должны быть духовными и служить в духе. Ср. с 2Кор 3:3,6 и далее. Нам подобает совершать служение за завесой, а не во внешнем дворе.

Стихи 7−14. На сказанное в предыдущем разделе апостол выдвигает возражение, на которое дает полный ответ: Что же скажем? неужели от закона грех? Говоря о господстве греха, он так сильно подчеркивал роль закона (как завета) в этом господстве, что его слова могли быть неправильно истолкованы как унижение закона; во избежание этого он показывает, ссылаясь на свой собственный опыт, великое превосходство закона и его полезность, но не как завета, а как правила жизни, и затем раскрывает, каким образом грех взял повод от заповеди.

I. Великое превосходство, которое имеет закон сам по себе. Павел был далек от того, чтобы унижать закон, наоборот, он возвеличивает его.

1. Посему закон свят, и заповедь свята, праведна и добра, ст. 12. Каковы законодатели, таковы и законы. Бог, великий Законодатель, свят, праведен и добр, следовательно, и закон по необходимости должен быть таковым. Закон свят по своей природе: он требует святости, одобряет святость; он свят, потому что согласован со святой волей Божией, источником святости. Он праведен, ибо соответствует правилам справедливости и правосудия: пути Господни правы. Закон добр по своим целям, он был дан для блага человечества, для сохранения мира и порядка в мире. Он делает добрыми тех, кто соблюдает его, его целью было улучшить и исправить род человеческий. Кто пережил на себе действие истинной благодати, тот не может не согласиться с тем, что закон свят, праведен и добр.

2. Ибо ... закон духовен (ст. 14), не только в смысле его влияния на нас как средства, с помощью которого мы делаемся духовными, но и в смысле его проникновения в область нашего духа: он сдерживает и направляет движения нашего внутреннего человека; он судит помышления и намерения сердечные, Евр 4:12. Он запрещает духовное беззаконие — убийство и прелюбодеяние, совершаемые в сердце. Он требует духовного служения, сердечного, обязывает поклоняться Богу в духе. Он является духовным законом, потому что Бог, давший его, есть Дух и Отец духов; потому что он дан человеку, главная часть которого является духовной; душа — это лучшая часть человеческого существа, управляющая им, потому и закон, данный для человека, по необходимости должен быть законом для души. Закон Божий именно потому выше всех остальных законов, что он есть закон духовный. Другие законы тоже могут запрещать замыслы и намерения, таящиеся в сердце, но они не могут обнаружить их, если не будет никаких явных преступлений; закон же Божий обнаруживает беззаконие, скрытое в сердце, даже если оно никак не проявляется. Смой злое с сердца твоего.., Иер 4:14. Ибо мы знаем, что закон духовен: кто познал истинную благодать, тот на опыте убедился в духовной природе закона Божия.

II. Великая польза, какую апостол получил от закона.

1. Обнаружение греха: ...я не иначе узнал грех, как посредством закона.., ст. 7. Как кривое обнаруживается с помощью прямого, как взгляд в зеркало показывает нам наше естественное лицо со всеми его пятнами и морщинами, так познание греха, необходимое для покаяния и последующего прощения и примирения с Богом, невозможно никаким другим способом, как только путем сравнения своего сердца и своей жизни с законом Божиим. В частности, греховность похоти апостол познал с помощью десятой заповеди закона. Под похотью Павел имеет в виду грех, пребывающий внутри нас, грех в его начальных побуждениях и действиях, греховный принцип ветхой природы. Он узнал о нем, когда закон сказал: не пожелай. Закон говорил об этом другим языком, нежели книжники и фарисеи, он говорил в духовном смысле и значении. Посредством закона Павел познал, что пожелание — грех, и причем крайне грешный, что скрытые влечения сердца к греху, никогда не проявляющиеся наружу, греховны, крайне греховны. Павел был человеком живого и проницательного ума, имел большое образование, и тем не менее сам по себе он никогда бы не пришел к осознанию обитающего в нем греха, если бы Дух посредством закона не открыл ему этого. Нет ничего, в чем человек так слеп, как в отношении первородного греха; человеческое разумение находится в полном неведении о нем, пока Дух посредством закона не откроет ему. Итак, закон есть для нас детоводитель ко Христу, он открывает и исследует рану и таким образом подготавливает ее к исцелению. Посредством заповеди (ст. 13) грех обнаруживается, открывается в своем истинном свете, без прикрас. Посредством заповеди он становится крайне грешен, то есть открывается таковым.

2. Смиряющее действие закона (ст. 9): Я жил... Он думал о себе, что находится в весьма хорошем состоянии, по его понятиям и представлениям он был живым, он был очень уверен в своем благополучии. Таким он был некогда — в прошлом, когда был фарисеем, потому что жил тогда без закона. Хотя он и воспитывался у ног мудрого Гамалиила, законоучителя, хотя и сам строго соблюдал закон и был ревнителем его, но все же он был без закона. Он имел букву закона, но не понимал духовного смысла его, как бы владел скорлупой, но без ядра. Закон был у него в руках и в голове, но не в сердце его; было знание, но не было силы. Таковыми являются очень многие, мертвые по грехам своим, но думающие о себе, что они живы, и причиной этого заблуждения является незнание закона. Но когда пришла заповедь (не только явилась очам его, но и вошла в сердце), то грех ожил, — так пыль становится видна в помещении, куда проникают солнечные лучи. И тогда Павел увидел в грехе то, чего ранее не замечал: он увидел первопричину греха, его горький корень, развращенную природу, склонность к греху, грех со всеми его последствиями, грех и смерть, следующую по пятам его, грех и проклятие как его наследие. «Дух посредством заповеди убедил меня в том, что я был в состоянии греха и в состоянии смерти по причине греха». Вот в чем состоит превосходство закона и его польза: он есть и светильник, и свет, он открывает глаза и приготовляет путь для Господа.

III. Как его испорченная природа употребила закон во зло себе.

1. Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание.., ст. 8.

Заметьте: У Павла были всякого рода пожелания, хотя он был одним из лучших невозрожденных людей, когда-либо живших на земле; он был по правде законной — непорочен, и тем не менее ощущал в себе всякие пожелания. И производил их в нем грех, беря повод от заповеди, грех, живущий внутри, его ветхая природа. Если бы не ограничения закона, испорченная природа не восставала бы и не свирепствовала бы так сильно. С тех пор как Адам вкусил запретного плода, мы все находим удовольствие в том, чтобы вступать на запретные пути. Без закона грех мертв. Подобно змее в зимнее время, грех мертв, пока его не пробудят солнечные лучи закона.

2. Грех обольстил людей. Грех обманывает человека, и это пагубный обман, ст. 11. И умертвил ею (заповедью). Так как в законе нет прямых угроз против греховных пожеланий, то грех, то есть падшая испорченная природа, берет повод от закона и обещает безнаказанность, говоря, как змей нашим прародителям: «Нет, не умрете». Таким образом он обольстил и умертвил его.

3. Грех посредством доброго причиняет мне смерть.., ст. 13. Пожелания приводят к смерти, ибо сделанный грех рождает смерть. Нет ничего доброго, чего развращенная, порочная природа человека не извратила бы и не сделала бы поводом к греху. Нет такого прекрасного цветка, из которого грех не извлек бы яда. Таким образом грех становится крайне грешен. Самое худшее из того, что делает грех, — это извращение закона, от которого он берет повод. Таким образом заповедь, данная для жизни, послужила к смерти, ст. 10. Одно и то же слово для одних есть запах живительный на жизнь, а для других — запах смертоносный на смерть. Одно и то же солнце заставляет цветочный сад благоухать, а навозную кучу — испускать зловоние. Способ предотвратить это злоупотребление — покориться властному авторитету закона Божия, не бороться против него, но подчиниться ему.

Стихи 14−25. Здесь описывается борьба, происходящая в сердце между благодатью и испорченной природой человека, между законом Божиим и законом греха. Это можно отнести:

1. К борьбе, которая происходит в пробужденной, но еще не возрожденной душе, что, по мнению некоторых, и имеет в виду Павел.

2. К борьбе, имеющей место в душе обновленной и освященной, но все еще пребывающей в состоянии несовершенства, как понимают другие. Существует большая полемика относительно того, как правильно применять сказанное здесь апостолом. Когда он говорит о победе зла, описывая человека как проданного греху, как делающего грех и не делающего доброго, то трудно отнести это к возрожденному человеку, который ходит не по плоти, а по духу. С другой стороны, трудно отнести слова о ненависти к греху, о согласии с законом, о нахождении удовольствия в законе, о служении умом закону Божиему к человеку невозрожденному, мертвому по преступлениям и грехам.

I. Применим слова апостола к борьбе, происходящей в душе, которая уже пробуждена, но находится еще в состоянии греха, знает волю Божию, но не исполняет ее, разумеет лучшее, научаясь из закона, но, тем не менее, постоянно нарушает его, Рим 2:17−23. Хотя что-то внутри него свидетельствует против греха, совершаемого им, и хотя, совершая его, он преодолевает большое сопротивление, хотя высшие способности его души борются против греха, совесть заранее предупреждает о грехе и осуждает после свершения его, тем не менее человек остается рабом господствующих в нем похотей. Это происходит не со всяким невозрожденным человеком, но только с тем, которого закон пробудил, а благодать еще не преобразила. Апостол сказал выше (Рим 6:14): Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатию, и чтобы доказать это, он показывает здесь, что человек, пребывающий под законом, а не под благодатью, может быть рабом греха и действительно является таковым. Закон способен обнаружить грех, обличить в грехе, но не способен противостать греху и победить его. Он обнаруживает скверну, но не очищает от нее. Он делает человека труждающимся и обремененным (Мф 11:28), обременяя его его же собственными грехами, но не помогает ему сбросить с себя это бремя; это возможно только во Христе. Закон может привести человека к восклицанию: «Бедный я человек! кто избавит меня..?» — но так и оставит его закованным пленником, так как он слишком слаб, чтобы освободить его, Рим 8:3. Закон исполняет человека духом рабства, и он живет в страхе, Рим 8:15. Душа с помощью закона может далеко продвинуться по пути к освобождению через веру во Христа, но многие останавливаются на полпути и дальше не идут. Феликс затрепетал, но он никогда не пришел к Христу. Человек может дойти до самого ада с открытыми глазами (Чис 24:3−4), отягощать себя угрызениями совести, оставаясь на служении диаволу. Он может соглашаться с законом, что он добр, находить удовольствие в познании путей Божиих (Ис 58:2), может иметь внутри себя свидетельство против греха и побуждение к святости, и тем не менее все это может быть подавлено господствующей любовью к греху. У пьяниц и нечистых бывает некоторое желание избавиться от своих грехов, однако они продолжают оставаться в них, — так слабо и недостаточно их сознание своей греховности. Многие понимают все это как относящееся к подобным людям и упорно отстаивают свою точку зрения, хотя весьма трудно представить себе, почему апостол, если он относит свои слова к таковым, говорит от первого лица и, более того, — в настоящем времени. Поэтому:

II. Скорее всего, это следует применять по отношению к борьбе, происходящей между благодатью и испорченной природой в уже освященных душах. Тот факт, что остатки испорченной природы живут даже в душах, где действует закон благодати, не подлежит оспариванию. Не менее достоверно и то, что эта испорченная природа ежедневно проявляет себя в грехах немощи (которые совместимы с состоянием под благодатью). Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, 1Ин 1:8,10. Что истинная благодать борется против этих грехов и природной испорченности, не мирится с ними, ненавидит их, оплакивает их, стенает под ними, как под бременем, — тоже неоспоримый факт (Гал 5:17): Ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы. Именно эти истины, я думаю, обсуждаются в данной беседе апостола, и его намерение состоит в том, чтобы еще более открыть сущность освящения, показать, что освящением не достигается безгрешное совершенство в этой жизни, и тем самым ободрить нас и вдохновить в борьбе с остатками испорченности: то, против чего мы искренне боремся, не будет поставлено нам в обвинение, и с помощью благодати мы наконец одержим победу. Эта борьба похожа на борьбу между Иаковом и Исавом во чреве, между хананеями и израильтянами в пустыне, между домом Саула и домом Давида: истина велика, и она победит. Исходя из такого понимания мы можем отметить здесь следующее:

1. На что апостол жалуется: на остаточную испорченность. Он говорит о ней, чтобы показать, что закон неспособен оправдать даже возрожденного человека, что наилучший в мире человек имеет в себе достаточно того, за что Бог может осудить его, если будет основываться на законе, и что в этом виноват не закон, но наша греховная природа, которая не в силах исполнить его. Рассмотрим более подробно эту жалобу.

(1) Я плотян, продан греху, ст. 14. Он говорил о коринфянах, что они еще плотские, 1Кор 3:1. Даже где есть духовная жизнь, существуют еще остатки плотских вожделений и человек может быть продан греху. Он не сам продал себя на дела беззаконные (как это сделал Ахав, 3Цар 21:25), но был продан Адамом, когда тот согрешил и пал; он продан, как бедный раб, с кем господин его поступает против его воли; продан греху, потому что в беззаконии был зачат и во грехе рожден.

(2) Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю, cт. 15. То же самое, по существу, повторяется в ст. 19,21: Когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Сила ветхой природы была такова, что он не мог достичь совершенной святости, которой так жаждал. Он усердно стремился к совершенству, но сознавал, что все еще не достиг его и не стал совершенным, Флп 3:12. Он хотел бы в совершенстве исполнять волю Божию, но его испорченная природа толкала его на иной путь: это похоже на игру в кегли, когда шар, брошенный прямо, все-таки смещается в сторону.

(3) Не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе.., ст. 18. Здесь апостол говорит об испорченной природе, которую называет плотью. От плоти ничего доброго не приходится ожидать, подобно тому как нельзя ожидать доброго зерна от посева на каменистой почве или на песке при море. Как новая тварь не может грешить (1Ин 3:9), так плоть, ветхая природа, не может делать добра. Как она может делать добро? Плоть служит закону греха (ст. 25), находится под водительством и властью этого закона. Ветхая природа везде в Священном Писании называется плотью, Быт 6:3; Ин 3:6. И хотя доброе может обитать в тех, кто имеет плоть, но что касается самой плоти, то в ней ничего доброго быть не может, ибо плоть неспособна ни к чему доброму.

(4) В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего.., ст. 23. Склонность к порочному и греховному сравнивается здесь с законом, потому что она управляет человеком и препятствует его добрым намерениям. О нем сказано, что он действует в его членах, то есть в чувственных вожделениях, ибо, так как престол в сердце занят Христом, то только мятежные члены тела остаются еще орудиями греха. Либо это можно отнести ко всей испорченной природе, являющейся вместилищем не только чувственных, но и более утонченных похотей. Этот закон воюет против закона ума, против новой природы, для которой порочные настроения и наклонности являются таким же великим бременем и горем, как изнурительный труд и плен для тела. Он делает меня пленником закона греховного. То же самое говорится в ст. 25: ...плотию служу закону греха, то есть ветхая природа, невозрожденная часть естества, постоянно толкает на грех.

(5) Главная жалоба Павла выражена в ст. 24: Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Тело смерти, на которое он жалуется, есть либо физическое тело, являющееся смертным (пока мы находимся в этом теле, мы страдаем от нашей природной испорченности, когда же умираем, то освобождаемся от греха, но не раньше), либо тело греховное, ветхий человек, греховная природа, ведущая к смерти, то есть к погибели души. Если свершенные преступления суть мертвые дела (Евр 9:14), то ветхая природа есть мертвое тело, которое можно сравнить с физическим мертвым телом, прикосновение к которому, согласно обрядовому закону, оскверняло человека. Это тело было таким обременительным для Павла, что он чувствовал себя так, как если бы к нему привязали труп, который он должен был носить повсюду с собой. Это заставляло его вопиять: Бедный я человек! Если бы мне надлежало говорить о Павле, то я бы сказал: «О, благословенный муж». Однако сам Павел считал себя несчастным человеком по причине испорченности ветхой природы, так как был не таким добрым, каким хотел быть, еще не достиг того совершенства, к которому стремился. Кто избавит меня? Он говорит как человек, который страдает от этого тела, который готов отдать все, только бы избавиться от него, и ищет вокруг себя кого-нибудь, кто мог бы встать между ним и его испорченной ветхой природой. Остатки греховной природы являются очень тяжким бременем для благородной души.

2. Чем он утешает себя. Он находит три утешения:

(1) Его совесть свидетельствовала ему о том, что, невзирая ни на что, в нем все-таки преобладает и им управляет добрый принцип. Правление этого доброго принципа основано на законе Божием. Свое отношение к закону (которое должно быть у всех освященных душ, и ни у кого другого не может быть) Павел описывает в трех аспектах.

[1] Соглашаюсь с законом, что он добр, ст. 16. Это одобрение закона. Где присутствует благодать, там не только существует трепет перед строгостью закона, но и согласие с тем, что закон добр. «Он добр сам по себе и добр для меня». Это признак того, что закон написан в сердце. Освященный разум признает не только справедливость закона, но и превосходство его.

[2] По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием, ст. 22. Он находит удовольствие не только в обетованиях слова Божия, но также в его повелениях и запрещениях. Все возрожденные, или рожденные свыше поистине находят удовольствие в законе Божием, с удовольствием познают и исполняют его, радостно подчиняются его авторитету и в этом подчинении обретают истинное утешение, ни в чем другом они не находят большего удовлетворения, чем в строгом соответствии сердца и жизни с законом и волей Бога. По внутреннему человеку. Внутренний человек — это:

Во-первых, разум или умственные способности, в противоположность чувственным вожделениям и велениям плоти. Душа — это внутренний человек, местопребывание благородных удовольствий, искренних и серьезных, но сокровенных; именно внутренний человек обновляется, 2Кор 4:16.

Во-вторых, это новая природа. Новый человек называется внутренний человек (Еф 3:16), сокровенный сердца человек, 1Пет 3:4. Павел, будучи освященным человеком, находил удовольствие в законе Божием.

[3] Тот же самый я умом (моим) служу закону Божию.., ст. 25. Недостаточно соглашаться с законом и находить в нем удовольствие, необходимо также служить закону. Павел служил своим умом закону Божию, как и всякий, имеющий освященный и обновленный ум.

(2) В том, что причина его неудач была в испорченности его ветхой природы, которую он оплакивал и с которой боролся: Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Он упоминает об этом дважды (ст. 17,20), но не для извинения своего греха, а для того чтобы ему не погрузиться в пучину отчаяния, но обрести утешение в завете благодати, который учитывает стремления духа и прощает немощи плоти. Он также выражает свой протест против всего, что производит живущий в нем грех. Исповедав выше свое согласие с законом Божиим, теперь он исповедует свое несогласие с законом греха: «Это не я; я не признаю этого; это делается вопреки моему уму». Живущий во мне грех. Это подобно тому, как хананеи жили среди израильтян, но были их данниками. Живет во мне и, вероятно, будет жить во мне, пока я живу.

(3) Его самое большое утешение заключалось в Иисусе Христе (ст. 25): Благодарю Бога (моего) Иисусом Христом, Господом нашим. Среди своих жалоб он предается славословию. Больше прославлять Бога — это самое действенное средство против страхов и печалей: многие несчастные, изнемогшие души убеждались в этом на опыте. Кто избавит меня? (ст. 24), — вопрошает он, ища помощи, подобно потерявшемуся человеку. Наконец он находит всемогущего Друга, Иисуса Христа. Когда мы сознаем тяготеющую над нами остаточную власть греха и ветхой природы, то имеем все основания для благодарения Бога чрез Иисуса Христа (ибо Он является Посредником как наших молитв, так и наших славословий) и для благодарения Бога за Христа, так как именно Он стоит между нами и гневом, навлекаемым на нас этим грехом. Если бы не Христос, то живущий в нас грех обязательно привел бы нас к погибели. Он является нашим Ходатаем перед Отцом, через Него Бог милует, щадит и прощает нас, не вменяя нам преступлений наших. Именно Христос в определенное время приобрел для нас освобождение от греха, и благодаря Ему смерть положит однажды конец всем нашим жалобам и введет нас в вечность, где не будет ни греха, ни воздыханий. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!