Плач Иеремии | 5 глава

Хотя данная глава имеет то же количество стихов, что и первая, вторая и четвертая, но ее стихи не расположены в алфавитном порядке, как в тех; ее цель совпадает с целью всех предыдущих элегий. Данная глава описывает:

(I) Нынешнее бедственное положение народа Божьего, находящегося в плену (ст. 1−16).

(II) Торжественное заявление об их заботе о Божьем святилище, которое было ближе их сердцу любой мирской выгоды (ст. 17−18).

(III) Смиренную мольбу к Богу и просьбу, чтобы Он обратился с милостью к тем, кто оплакивает и молится о грехе в своем плаче (ст. 19−22). Некоторые древние версии называют эту главу «Молитва Иеремии».

Стихи 1−16. Злостраждет ли кто из вас, пусть молится; пусть в молитве изливает свою жалобу Богу и рассказывает Ему о своей беде. Так поступает народ Божий в данной ситуации; переполненные скорбью, они изливают ее у подножия престола благодати и тем самым приносят себе облегчение. Они не жалуются на зло, которого боятся, а на то, которое ощущают: «Вспомни, Господи, что над нами совершилось (ст. 1). То, чем нам давно грозили и что долго приближалось, теперь совершилось над нами, и мы почти погибли. Вспомни прошлое, призри и посмотри на нынешние времена, и все страдание наше да не будет малым пред лицем Твоим и недостойным Твоего внимания» (Неем 9:32). Отметьте: то, что Бог видит, созерцает и помнит все, что над нами совершилось, должно быть великим и достаточным утешением в наших бедах; и во всех своих молитвах мы должны лишь представить свою ситуацию Его милостивому и сострадательному размышлению. Одним словом подводится итог их скорбей: это поругание. «Призри и посмотри на поругание наше». Беды, в которых они оказались, по сравнению с их прежними достоинствами и изобилием, были для них самым большим поруганием больше, чем для какого-нибудь другого народа, особенно если задуматься об их особых отношениях с Богом, их уповании на Него и Его прежней защите. И поэтому они с большим чувством жалуются, ибо это было их поругание и бросало тень на имя и славу Бога, Который признал их Своим народом. И что сделаешь тогда имени Твоему великому?

I. Они признают поругание за грех, которое несли: бесславие юности своей (его оплакивает Ефрем, Иер З1:19), первых дней своего народа. Эти слова появляются в середине их жалоб (ст. 7), но их вполне можно было бы поставить напротив них: «Отцы наши грешили: их уже нет; они умерли и ушли, а мы несем наказание за беззаконие их». Это не просто раздражительная жалоба и не обвинение Бога в несправедливости, подобно тому, с которым мы сталкивались раньше (Иер З1:29; Иез 18:2): «Отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина, и поэтому неправ путь Господа». Это раскаянное исповедание греха своих предков, в котором они сами также упорствовали и за который теперь вполне справедливо страдали. Обрушившиеся на них суды Божьи были так суровы, что казалось, ими Бог наказывал их за грехи предков (так как те не были значительно наказаны в этом мире), равно как и за их собственные грехи. Тем самым Бог был оправдан и в том, что снисходительно смотрел на грехи их предшественников (Он возложил их грехи на их детей), и в том, что сурово наказал тех, кого посетил за беззаконие (Мф 23:35−36). Так и они поступают в данной ситуации.

1. Они подчиняются божественной справедливости: «Господи, Ты праведен во всем, что послал нам, ибо мы семя злодеев, сыны гнева и наследники проклятия; мы греховны по своему происхождению». Отметьте: мы должны смотреть с раскаянием на грехи, видя которые Бог хочет нас наказать, и обращать внимание на все, что поможет оправдать Бога, наказывающего нас.

2. Они взывают к божественному состраданию: «Отцы наши грешили, и мы справедливо несем наказание за их грехи, но их уже нет; они были взяты от грядущего зла; они не дожили, чтобы увидеть и разделить наши бедствия, которые совершились над нами, а мы оставлены нести наказание за беззаконие их». Хотя во всех поступках Бог праведен, но мы должны признать, что наша ситуация плачевна и заслуживает сострадания. Отметьте: если мы раскаемся и будем терпеливы, страдая за грехи своих отцов, то можем надеяться, что посылающий наказание сжалится и скоро обратится к нам с милостью.

II. Они описывают сопутствующий этой беде позор, которому подвергаются, в различных деталях, значительно усиливающих их бесславие.

1. Они лишились хорошей земли, которую дал им Господь, и их враги завладели ею (ст. 2). Ханаан был их наследием; он принадлежал им по обетованию. Бог отдал его им и их потомкам, и они владели им по праву дара от Его венца (Пс 135:21−22), но теперь она «отдана иноплеменникам, ею владеют те, кто не имеет на нее права, кто отчужден от общества Израильского и чужд заветов обетования; они живут в домах, которые мы построили, и это наше поругание». Блаженство Божьего духовного Израиля заключается в том, что небесный Ханаан являлся его наследством, и никто не может завладеть им, равно как и он не может перейти к иноплеменникам.

2. Их государство и народ доведены до положения вдовы и сироты (ст. 3): «Мы сделались сиротами (т.е. беспомощными); у нас нет никого, кто защитил бы нас, позаботился и обеспечил необходимым. Наш царь отец страны убит; более того, похоже, Бог, наш Отец, оставил и отказался от нас; матери наши, наши города, которые были подобны плодовитым матерям в Израиле, как вдовы, как жены, чьи мужья мертвы, лишены утешений, не защищены от зла и оскорблений, и в этом наше поругание; ибо на нас, раньше занимавших видное положение, теперь смотрят с презрением».

3. Теперь им сложно обеспечивать себя и свои семьи предметами первой необходимости, хотя когда-то они жили в изобилии и не нуждались ни в чем. Когда-то вода была доступна, и ее легко было добыть, но теперь (ст. 4) воду свою мы пьем за серебро и неуместна старая пословица «Usus communis aquarium вода даром для всех». Притеснители так жестоко обращались с ними, что они не могли получить глоток чистой воды, не заплатив деньги или не отработав за нее. Раньше у них было топливо для огня, а теперь они жалуются, что дрова достаются им за деньги, и они должны дорого платить за каждую вязанку дров. Теперь они наказаны за то, что заставляли своих детей собирать хворост для огня, на котором пеклись пирожки для богини неба (Иер 7:18). Они были объявлены вне закона своими угнетателями, им было запрещено пользоваться огнем и водой, согласно древнему обычаю: «Interdico tibi aqua et igni — я запрещаю тебе пользоваться водой и огнем». Но как они могли добывать себе хлеб? Было очень сложно найти выход, ибо (1) некоторые из них ради этого продали свою свободу (ст. 6): «Мы протягиваем руку к египтянам, к ассириянам, заключая наивыгоднейшие для них сделки, чтобы служить им и насытиться хлебом». Мы рады получить самую презренную работу на самых тяжелых условиях, чтобы добыть средства к жизни; мы согласились быть их подданными, отдали им все, что имели, как египтяне фараону в голодные годы, чтобы мы и наши семьи имели средства к существованию». Раньше соседние страны торговали с Иудеей и покупали там пшеницу (Иез 27:17), ибо это была плодородная земля, но теперь она поедает живущих на ней, и им приходится заискивать перед египтянами и ассирийцами.

(2) Другие ради этого рисковали своей жизнью (ст. 9): «С опасностью жизни достаем хлеб себе»; когда, попав в стесненные обстоятельства из-за осады города и использовав все припасы, они делали вылазку и ускользали из города, чтобы добыть немного продуктов, то подвергали себя опасности попасть в руки врагов, осадивших город, которые могли предать их мечу: мечу пустыни (в англ. пер.) или мечу равнины (ибо именно это подразумевает данное слово); осаждающие рассредоточились по всей равнине, окружавшей город. Поэтому давайте воспользуемся ситуацией и благословим Бога за изобилие, которым наслаждаемся, за то, что так легко добываем хлеб вряд ли в поте лица, тем более без риска для жизни, и за тот мир, которым наслаждаемся, за то, что можем выходить и наслаждаться не только необходимой пищей, но и изысканными плодами полей без страха перед мечом пустыни.

4. В рабстве оказались не только свободные люди, не только их господа, но и начальники, повелевавшие всеми окружающими; и это также было для них поруганием (ст. 5): «Наши шеи под скорбным и невыносимым ярмом преследования (англ. пер.) Иеремия предсказывал это железное ярмо, которое будет возложено на них (Иер 28:14); с нами обращаются, как с животными в ярме, которые служат только своим хозяевам и находятся в их полном распоряжении». Особенно рабство усугубляло то, что (1) они должны были работать непрерывно, как те израильтяне в Египте, которым каждый день давали работу, более того, давали больше, чем они могли сделать: «Мыработаем и не имеем отдыха, ни позволения, ни свободного времени, чтобы отдохнуть». Со скота на ночь снимают ярмо, чтобы он отдохнул; так и они, согласно четкому закону, имели право на отдых в день субботний, но бедные пленники в Вавилоне, вынужденные работать ради выживания, работали и не имели отдыха ни ночью, ни в день субботний; они были значительно изнурены постоянной работой.

(2) Их хозяева были несносны (ст. 8): «Рабы господствуют над нами; а нет ничего более невыносимого, чем раб, когда он делается царем (Притч 30:22)». Не только знатные халдеи повелевали ими, но и самые ничтожные рабы с удовольствием оскорбляли и обижали их; они должны были исполнять их поручения. Проклятие Ханаана теперь стало участью Иуды: «Будешь ты рабом рабов». Они не хотели, чтобы ими руководил Бог, Его служители и пророки, которые руководили с любовью и нежностью, поэтому вполне справедливо теперь ими с суровостью руководили их враги и рабы.

(3) Они не видели, что могло возместить их скорбь: «Некому избавить от руки их; не только нет никого, кто избавил бы нас из плена, но и никого, кто ограничил бы наглость рабов, которые оскорбляют и топчутся по нам»; можно было подумать, что это должны были сделать их хозяева, так как это было узурпацией их власти, но, похоже, они смотрели на это сквозь пальцы и ободряли подобное поведение; и, словно те были недостойны назиданий человека знатного происхождения, власть над ними была отдана лакеям. У них были все основания молиться: «Господи, призри и посмотри на поругание наше».

5. Кто раньше пиршествовал, теперь страдал от голода (ст. 10): «Кожа наша почернела, как печь, она высохла и сморщилась от жгучего голода, от приступов голода (дословно), ибо хотя голод наступает постепенно, но он приближается неумолимо и сметает все на своем пути; ему невозможно противостоять; и это также было их поруганием; поэтому мы читаем о поношении из-за голода, которому они подверглись в плену со стороны язычников (Иез 36:30).

6. Все люди, даже те, которые считались неприкосновенными, страдали от оскорблений и бесчестья.

(1) «Жен бесчестят на Сионе даже на этой святой горе» (ст. 11). Вполне справедливо они жалуются на подобное омерзительное бесчестье.

(2) Великих мужей не только предали смерти, но и позорной смерти. Князья повешены, словно они были рабами, руками халдеев (ст. 12), которые гордились тем, что собственными руками совершили эту варварскую казнь. Некоторые считают, что мертвые тела князей после того, как они были убиты мечом, подвешивались с позором, как тела сыновей Саула, словно это могло искупить вину народа.

(3) Никакого уважения не было оказано гражданским властям: «Лица старцев, стариков по возрасту и по служению, неуважены». Именно об этом напомнят халдеям в другой день (Ис 47:6): «Ты на старца налагала крайне тяжкое иго твое».

(4) Нежный возраст юношей не принимался во внимание так же, как и седина преклонного возраста (ст. 13): «Юношей берут к жерновам, более того, возможно к жерновам, предназначенным для лошадей. Юноши молотят зерно (написано в одних переводах), носят жернова (в других)». Они нагружали их, словно те были вьючными животными; тем самым они ломали спины им еще в молодости, и от этого остаток их жизни был более бедственным. Более того, они заставляли отроков маленьких детей носить дрова им домой для печей, при этом так нагружали их ношей, что те падали под ними. Такими бесчеловечными были эти жестокие надсмотрщики!

7. Пришел конец всякому веселью, и их радость погасла (ст. 14): «Юноши, которые раньше были особенно расположены повеселиться, прекратили веселиться и уже не поют; они повесили свои арфы на ивы». Безусловно, старикам приличествует оставить веселье; когда замолкнут дочери пения, то наступает самое подходящее время, чтобы относиться к нему с великодушным презрением. Но когда юноши прекращают веселиться, то это говорит о великом бедствии, постигшем народ. Так и было с этим народом (ст. 15): «Прекратилась радость сердца нашего». Они не знали, что такое веселье, с того времени, как враг, подобно потопу, напал на них, ибо с того времени бездна стала призывать бездну, а волны следовали одна за другой, и поэтому они были полностью подавлены: «Хороводы наши превратились в сетование, вместо того, чтобы прыгать от радости, как раньше, мы гибнем и пребываем в скорби». Это может быть ссылкой на радость во время торжественных собраний и танцы во время их проведения (Суд 21:21), которые были не только скромными, но и священными; они превратились в сетование, которое удваивалось во дни праздников в память о прежнем благодатном времени.

8. Пришел конец их славе.

(1) Их славой было справедливое государственное управление, но ему пришел конец: «Старцы уже не сидят у ворот» (ст. 14). Справедливое управление, которое раньше текло, как река, прекратилось; справедливые суды, которые раньше торжественно совершались, прекратились, ибо судьи были убиты либо уведены в плен.

(2) Достоинство царской семьи раньше было их славой, но и ее не стало: «Упал венец с головы нашей; опозорен не только наш царь, но и венец; у него нет наследников; царские права утеряны». Отметьте: земные венцы увядают и падают, а венец славы не увядает и никогда не падет, это царство не поколеблется. В связи с этой жалобой и со ссылкой на все предыдущие они с раскаянием признают: «Горе нам, что мы согрешили! Увы, наше положение отчаянное, и во всем этом виноваты мы сами; мы погибли, и что особенно усугубляет ситуацию погибли по собственной вине. Бог праведен, ибо .мы согрешили». Отметьте: причина всех наших бед собственный грех и безрассудство. Если венец с нашей головы упал, если мы потеряли свое превосходство и стали презренными, то должны винить в этом себя; мы своим беззаконием осквернили венец и повергли славу свою в прах.

Стихи 17−22. В данных стихах:

I. Народ Божий выражает глубокую заботу о руинах храма больше, чем о чем-либо другом; интересы дома Божьего им ближе личных интересов (ст. 17−18), ибо от сего-то изнывает сердце наше и гибнет под бременем собственной тяжести: «От сего померкли глаза наши, мы потеряли зрение, как при обмороке. Это оттого, что опустела гора Сион, эта святая гора, и храм, построенный на этой горе. Наши сердца скорбят, а глаза плачут и из-за других опустошений, но от этого изнывает сердце наше и померкли глаза наши». Отметьте: ничто так сильно не огорчает дух благочестивых людей, как то, что грозит разрушить религию или ослабить ее влияние; и мы можем утешиться, если взываем к Богу о том, что именно это больше всех остальных временных страданий огорчает нас. «Люди осквернили гору Сион своими грехами, и поэтому Бог вполне справедливо опустошил ее до такой степени, что лисицы ходят по ней так же свободно и привычно, словно они в лесу». Печально, если гора Сион стала добычей лисиц (Пс 62:11); но вначале грех сделал ее такой (Иез 13:4).

II. Они утешают себя доктриной Божьей вечности и вечностью Его правления (ст. 19): «Ты, Господи, пребываешь во веки». Этому они научены Псалмом, который озаглавлен «Молитва страждущего...» (Пс 101:28−29). Когда все утешения, доставляемые нам творениями, покинут нас, а наши сердца ослабеют, тогда мы должны ободрять себя верой (1) в вечность Бога: «Ты, Господи, пребываешь во веки». Что потрясает мир, то не беспокоит Того, Кто сотворил его; какие бы революции ни происходили на земле, Вечный Разум неизменен; Бог все Тот же и вовеки пребудет безгранично мудрым и святым, справедливым и благим; в Нем нет изменения и ни тени перемены.

(2) В постоянно процветающее Его владычество: «Престол Твой в род и род, престол благодати, престол славы и престол владычества неизменны и непоколебимы; и это утешает нас, когда венец упал с головы нашей». Когда престолы князей, которые должны быть нашими защитниками, повергнуты в прах и погребены там, тогда Божий престол продолжает стоять; Бог продолжает руководить этим миром на благо Церкви. Господь царствует, царствует вовеки, это твой Бог, О Сион!

III. Они смиренно жалуются Богу на презренное положение, в котором сейчас оказались, на недовольство небес, которое на себе испытывали (ст. 20): «Для чего Ты оставляешь нас на долгое время? Мы уже долго лишены знаков Твоего присутствия. Почему Ты откладываешь наше избавление, словно окончательно оставил нас? Ты тот же; хотя престол Твоего святилища разрушен, но Твой небесный престол непоколебим. Почему Ты изменил Свое отношение к нам?» Это не значит, что они полагали, что Бог забыл и оставил их, тем более они не боялись, что Он навсегда забыл и оставил их; но этими словами они выражают, насколько высоко ценят Его благоволение и присутствие, доказательств и утешений которых они так долго были лишены. Последний стих можно прочитать как увещевание, так же написано на полях и в русском переводе: «Неужели Ты совсем отверг нас? Неужели Ты прогневался на нас безмерно не только не улыбаешься нам и не вспоминаешь с милостью, но недоволен нами и предъявляешь доказательства Своего гнева, не только не приближаешься к нам, но и лишаешь нас Своего присутствия и запрещаешь приближаться к Тебе? Как трудно это согласовать с Твоей милостью и верностью, со стабильностью Твоего завета!» Но в английском переводе мы читаем: «Но Ты отверг нас, Ты дал нам основание опасаться, что это так. Господи, как долго нам терпеть это искушение?» Отметьте: хотя мы не должны спорить с Богом, но можем просить Его; хотя не стоит делать вывод, что Он отверг нас, но мы можем (вместе с пророком, Иер 12:1) смиренно увещевать Его относительно Его судов, особенно об опустении Его святилища.

IV. Они ревностно молятся Богу о милости и благодати: «Господи, не отвергай нас навеки, а обрати нас к Тебе; обнови дни наши» (ст. 21). Хотя эти слова не поставлены последними, тем не менее раввин, чтобы не заканчивать книгу такими печальными словами (ст. 22), повторяет эту молитву вновь; это делается, чтобы солнце не оставалось за облаком. Тем самым эти слова становятся последними и завершают данную главу. Здесь они молятся:

(1) Об обращающей благодати, которая приготовила бы их и сделала достойными милости: «Обрати нас к Тебе, Господи» Они жалуются, что Бог оставил и забыл их; они не говорят: «Ты обратись к нам», а «Обрати нас к Тебе, Господи»; это подразумевает их признание в том, что из-за них возникло это расстояние. Бог никогда никого не оставляет, пока человек не оставит Его; и Он не держится вдалеке, если только человек не держится вдалеке от Него; и поэтому если Он обратит их к Себе и вернет на путь долга, то несомненно и Сам вскоре обратится к ним с милостью. Это соответствует повторяющейся молитве (Пс 79:4,8,20): «Боже! восстанови нас; да воссияет лицо Твое». Обрати нас от наших идолов к Себе искренним покаянием и реформацией и тогда мы обратимся. Эти слова подразумевают признание их собственной слабости и неспособности обратиться самим. По своей природе мы склонны к отступничеству от Бога и не расположены вернуться к Нему, пока Его благодать не начнет свою работу в нас, чтобы мы желали и делали. Мы так сильно нуждаемся в этой благодати, что можно сказать: «Обрати нас, или мы не обратимся к Тебе, а будем бесконечно блуждать»; настолько сильна и действенна эта благодать, что вполне справедливо можно сказать: «Обрати нас и мы обратимся, ибо когда Ты приготовишь Свой народ, то это будет день силы, день всемогущей силы» (Пс 109:3).

(2) О восстанавливающей милости: «Обрати нас к Тебе и затем обнови дни наши, как древле; верни нас в то блаженное состояние, в котором давно пребывали наши предки; пусть у нас все будет, как прежде, как в начале (Ис 1:26)». Отметьте: если Бог Своей благодатью обновляет наши сердца, то Своим благоволением Он обновит наши дни, и обновится, подобно орлу, юность наша (Пс 102:5). Кто покаялся и совершает прежние дела, тот возрадуется и восстановит свои первые утешения. Милости Бога для Своего народа от века (Пс 24:6); и поэтому они могут надеяться, что даже тогда, когда кажется, что Он забыл и оставил их, та милость, которая от века, будет вовеки.