Исаия | 46 глава

1−2. Низвержение вавилонских божеств. 3−7. И вытекающие отсюда назидания: а) ко всему «остатку» дома Израилева, 8−11. б) к «отступникам» из числа их, 12−13. в) к людям «жестоковыйным».

Две следующих главы кн. пророка Исаии (46−47 гл.) говорят об одном и том же предмете — об исполнении грозного суда Божия над Вавилоном, причем в первом из них говорится о суде над религиозным (46 г.), а во второй — над политическим состоянием Вавилона (47). Вся эта речь пророка, кроме своего прямого, чисто исторического значения, имеет и эмблематический характер: в лице Вавилона, как главного центра древнего язычества, произносится праведный суд Божий над всем язычеством вообще, с его грубым идолопоклонством и его растленной культурой. Само собою понятно, что все эти откровения дают пророку самый благодарный материал для соответствующих религиозно-нравственных уроков его современникам.

Ис 46:1. Пал Вил, низвергся Невó; истуканы их — на скоте и вьючных животных; ваша ноша сделалась бременем для усталых животных.

Ис 46:2. Низверглись, пали вместе; не могли защитить носивших, и сами пошли в плен.

«Пал Вил, низвергся Нево... Ваша ноша сделалась бременем для усталых животных. Низверглись... не могли защитить носивших, и сами пошли в плен». Высокохудожественная, драматическая картина, поразительная по своей исторической точности! Самая речь об этом является вполне логичной и понятной после известия о победах Кира, так как одним из следствий этих побед был и сильный удар, нанесенный им вавилонскому идолопоклонству.

В позднейший вавилонский период, к которому относится данное видение прор. Исаии, Вел (Вил), или по LXX Bil (Бил, Бел) и Небо (Нево) были двумя главными божествами Вавилона, как о том свидетельствуют памятники той эпохи. Из семи царей последней династии, в состав имен трех входит имя Небо (Небукаднецар. Набополоссар и др.), а в состав двух — имя Вел (Вил), или его синоним — Меродах (напр., Белкудурзцур, Валтасар и пр.). Имена этих же самых божеств находим мы и на знаменитом цилиндре Кира. Бел — имя древнейшего вавилонского бога, одного из первой триады (Ану, Бел и Еа), впоследствии отождествлено было с позднейшим ассирийском божеством Меродахом, или Мардуком и в форме Бел — Меродах почитался непосредственным покровителем Вавилона. В честь его в Вавилоне сооружен был особый храм в форме пирамиды, который Страбон называет «гробницей Вила» и который, по вычислениям Опперта, имел до 189 метров вышины, т. е. превосходил даже пирамиду Хеопса. На этом месте находятся современные развалины холма Эль-Бабиль.

«Небо», «Нево» или по-ассир. «Набу» (родств. евр. nabi пророк), по вавилонской теогонии, был сыном Бела-Меродаха, считался вестником и истолкователем воли богов, наподобие Меркурия в греческой мифологии. (См. «Очерки по ассиро-вавилонской религии» проф. С. Глаголева. «Из чтений о религии», 1905 г. с. 58-я). В честь его был воздвигнут в Вавилоне знаменитый храм семи светил, описанный у Геродота под именем храма Вила, хотя на самом деле здесь ему, как отцу бога Небо, был посвящен только один из семи этажей. Все это сооружение, по вычислениям Опперта, имело до 250 футов высоты; в настоящее время на его месте — развалины Бирс Нимруд.

Так же хорошо, как самую религию вавилонян, знал пророк и их религиозно-политические обычаи. Действительно, при частых войнах, практиковавшихся в пределах обширной ассиро-вавилонской монархии, существовал обычай, по которому победители старались захватить и увезти к себе божество побежденных. Это считалось большим позором для побежденных (наподобие плена войскового знамени) и важной добычей для победителей, которые таким путем думали удержать в своей зависимости и поклоняющиеся этим богам народности. Рассматриваемая и с этой стороны — со стороны знания тогдашних обычаев и нравов, речь пророка Исаии также безукоризненна.

Но вместе с тем она возбуждает довольно серьезные возражения с исторической точки зрения. На основании бесспорных монументальных записей (цилиндр Кира, надпись Набонида и др.) теперь установлено, что Кир мирно и даже торжественно вступил в Вавилон и что он не только не тронул местных божеств, но и оказал им знаки особенного внимания. Ни Кир, ни его преемник — Камбиз не трогали знаменитого золотого идола Бела — Меродаха в Вавилоне, только третий царь — Ксеркс увез его отсюда, по свидетельству Геродота (I, 183). Для устранения этого очевидного и довольно резкого противоречия, мы позволим себе предложить такого рода гипотезу. Вся речь пророка Исаии о низвержении богов Вавилона — это не столько пророческое видение, в собственном и строгом смысле слова, сколько аллегорическая метафора — новое и сильное обличение язычества, вообще. А так как всякая поэтическая метафора допускает правдоподобный вымысел, то и в данном случае живая творческая фантазия пророка создает именно такую картину, которая должна бы была быть в данном случае. И не вина пророка-поэта, что историческая действительность сделала здесь резкое уклонение от обычного шаблона. Но даже и этот, незначительный, дефект для нас имеет значение крупного приобретения. Он с несомненностью показывает, что весь этот отдел — один из наиболее хронологически соблазнительных — написан раньше факта, о котором он говорит, а не представляет позднейшее описание уже совершившихся событий, на чем обыкновенно настаивают защитники гипотезы Второисаии.

Ис 46:3. Послушайте меня, дом Иаковлев и весь остаток дома Израилева, принятые Мною от чрева, носимые Мною от утробы матерней:

Ис 46:4. и до старости вашей Я Тот же буду, и до седины вашей Я же буду носить вас; Я создал и буду носить, поддерживать и охранять вас.

Печальная участь божеств покоренного Вавилона (какую пророк вправе был ожидать, хотя действительность и не оправдала его ожиданий) дает пророку удобный повод воспользоваться ею как благодарным материалом для нового развития и доказательства его излюбленной мысли — о неизмеримом превосходстве Бога Израилева, по сравнению с ничтожеством языческих богов.

«Послушайте меня, дом Иаковлев и весь остаток дома Израилева». На вопрос, к кому относится это обращение и кто разумеется здесь под «остатком», самым правильным ответом, основанным на сравнении параллелей, будет тот, что это относится ко всем, вообще, представителям богоизбранного племени, без различия его колен, которые ко времени падения Вавилона останутся или, точнее, будут находиться в нем (Ис 1:9; Ис 10:20−22; Ис 11:16; Ис 40:27; Ис 41:8,14; Ис 43:24; Ис 44:1,21,23; Ис 45 и др.).

«Принятые Мною от чрева, носимые Мною от утробы матерней и до старости вашей Я тот же буду... Я же буду носить вас... поддерживать и охранять». Сильная и выдержанная антитеза языческим богам. Относительно последних неизвестно когда они записаны в покровители людей; но хорошо известно, что при первой же надобности в этом, они оказались бессильными оказать действительную помощь. Истинный же Бог Израилев оказывает свою всесильную помощь избранному Им народу во все периоды его исторической жизни, значит с самого его появления и до конца его исторического существования. Языческие боги нуждаются в том, чтобы люди их носили, поддерживали и охраняли; истинный же Бог Израилев поступает как раз наоборот: Он сам, как орел птенцов, носит Свой народ, его поддерживает и охраняет (Исх 19:4; Втор 32:11−12; Ис 44:2,24; Ос 11:3; Лк 13:34).

Ис 46:5. Кому уподобите Меня, и с кем сравните, и с кем сличите, чтобы мы были сходны?

«Кому уподобите Меня и с кем сравните». Почти буквальное повторение сказанного раньше (Ис 40:18,25), имеющее в данном случае для себя новый, побудительный мотив при виде поругания столь драгоценных и столь чтимых идолов.

Ис 46:6. Высыпают золото из кошелька и весят серебро на весах, и нанимают серебряника, чтобы он сделал из него бога; кланяются ему и повергаются перед ним;

Ис 46:7. поднимают его на плечи, несут его и ставят его на свое место; он стоит, с места своего не двигается; кричат к нему, — он не отвечает, не спасает от беды.

В этих стихах снова дается сильная обличительная сатира на вавилонское идолопоклонство, с которой мы встречались уже и раньше (Ис 44:11−12 и Ис 40:19).

«Поднимают его на плечи». Указание на те торжественные религиозные процессии, намек на которые дан был и выше (Ис 45:20).

«Кричат к нему, он не отвечает». Сильная ирония над полной негодностью языческих божеств. В Библии она имеет для себя и твердую историческую основу, в истории Кармильского жертвоприношения, когда соперники пророка Божия — Илии, тщетно кричали своим богам (3Цар 18:26−29).

Ис 46:8−11. Нравственное увещание, в качестве вывода из сказанного, преимущественно обращенное к заблудшим сынам Израиля.

Ис 46:8. Вспомните это и покажите себя мужами; примите это, отступники, к сердцу;

«Вспомните это... примите это, отступники, к сердцу»; т. е. будьте внимательны, постарайтесь уразуметь все сказанное вам — и ничтожество языческих божеств и величие Всемогущего Господа. Обращение — вспомните сходное с одним из ближайших, раннейших глав (Ис 44:21), равно как и самое название адресатов речи, «отступниками» заставляет, по аналогии (Ис 48:8), видит в них представителей всего народа израильского, так как неизмеримо большая часть его, действительно, очутилась в положении «отступников», отпавших (хотя, быть может, и бессознательно) от веры в истинного Господа.

Ис 46:9. вспомните прежде бывшее, от начала века, ибо Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне.

Ис 46:10. Я возвещаю от начала, что будет в конце, и от древних времен то, что еще не сделалось, говорю: Мой совет состоится, и все, что Мне угодно, Я сделаю.

«Вспомните прежде бывшее, от начала века... Мой совет состоится, и все, что Мне угодно, Я сделаю». Апелляция к тому, что было сделано, ссылки на довечность и своевременность планов Божественного Предопределения и указание о неизменности Его советов — это один из любимых и довольно часто употребляемых литературных приемов этого писания (Ис 14:24; Ис 41:22; Ис 43:16,18 и др.). В данном случае такое, чисто формальное удостоверение, заключает в себе намек и на более положительное содержание, именно на то Божественное определение, согласно которому низко упавший культурный мир должен был обновиться притоком свежих народов и потомки Иафета вселятся в шатрах Симовых (Быт 9:25−27). Право так думать дает следующий стих, где речь снова возвращается к Киру, главному виновнику такой перемены.

Ис 46:11. Я воззвал орла от востока, из дальней страны, исполнителя определения Моего. Я сказал, и приведу это в исполнение; предначертал, и сделаю.

«Я воззвал орла от Востока, из дальней страны». Если перед этим пророк хотел тронуть сердца слушателей воспоминанием о прошлом, то теперь он хочет поразить их предсказанием о будущем, предсказанием, хотя и не новым, но настолько важным и серьезным, что пророк часто обращается к нему в подобных случаях, как к самому вескому аргументу. Под образом «орла», воздвигнутого Богом от Востока, для осуществления Его промыслительных планов, как это видно из контекста (Ис 41:2,25), понимается Кир, названный так или за быстроту и силу своих походов, или же за то, что он имел изображение орла на своих знаменах, о чем говорил и Ксенофонт (Киропед. VIII, 1,4).

Ис 46:12. Послушайте Меня, жестокие сердцем, далекие от правды:

В двух последних стихах данной главы дано заключительное обращение к людям, окончательно огрубевшим, до слуха которых доступ пророческому слову особенно затруднителен, почему он и подходит к ним лишь в конце всего, после двух предшествовавших обращений, сначала к «остатку» (implicite — лучшей части) дома Израилева (3 ст.), затем к «отступникам», т. е. хотя и большей, но худшей его части (8 ст.).

«Жестокие сердцем, далекие от правды». Хотя под «жестокими сердцем» Священное Писание обыкновенно разумеет весь «жестоковыйный» Израиль, не уверовавший в Мессию, несмотря на все данные ему благодеяния и чудеса (Иез 2:6; Иез 3:7; Ис 50:2; Ис 65:2), однако, по ходу мыслей автора, в данном случае мы должны видеть не весь Израиль, а его наиболее безнадежную часть.

В обличительно-увещательной речи пророка есть своя градация и это — высший и последний член данной градации, т. е. не обыкновенные иудеи, а наиболее закоренелые из них, в частности, напр., их книжники и первосвященники, которые и сами не входят в Царство Небесное и других, хотящих войти в него, не пускают (Мф 23:13). Они названы также еще и далекими от «правды»; под «правдой» же, на языке Библии, обычно разумеется Тот, Кто сказал впоследствии о Себе: «Аз есмь путь..., истина и живот» (Ин 14:6), Его решения, Его праведные суды. Более частный смысл этой «правды» раскрывается в следующем стихе.

Ис 46:13. Я приблизил правду Мою, она не далеко, и спасение Мое не замедлит; и дам Сиону спасение, Израилю славу Мою.

«Я приблизил правду Мою, она недалеко, и спасение Мое не замедлит». Под приближенной Богом «правдой» здесь разумеется, ближайшим образом, то спасение народа Божия из вавилонского плена, которое является отправным пунктом всех речей пророка. Но, как всюду, так и в данном случае, это ближайшее историческое событие имеет и соответствующее аллегорическое значение, служа прообразом того духовного спасения, о котором говорится дальше.

«И дам Сиону спасение, Израилю — славу Мою». По терминологии пророка Исаии, слово «Сион» имеет довольно определенный смысл, — указывает на центр будущего, восстановленного и духовно-обновленного Израиля, имеющего возникнуть уже по пришествии Мессии (Ис 1:26−27; Ис 29:1; Ис 38:11; Ис 40:10; Ис 62 и др.). А так как, по слову апостола, это спасение придет «от Иудеев» (Ин 4:22), т. е. чрез посредство сего богоизбранного племени, то оно, конечно, послужит и в прославление его истинных сынов, как отметил это и Симеон Богоприимец в заключительных словах своей молитвы: «свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля» (Лк 2:32).