Деяния апостолов | 12 глава

БЕСЕДА 26

«В то время царь Ирод поднял руки на некоторых из принадлежащих к церкви, чтобы сделать им зло, и убил Иакова, брата Иоаннова, мечом. Видя же, что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра, — тогда были дни опресноков» (Деян. 12:1‑3).

Скорбь — великое благо. — Нужно бодрствовать. — Молитва уничтожает грехи.

1. О каком времени говорит (писатель)? Конечно, о последующем. Здесь так (надобно разуметь), а в других местах иначе. Когда Матфей говорит: «в те дни приходит Иоанн Креститель», то означает не последующие дни, а те, в которые происходило повествуемое (Мф. 3:1). В Писании обыкновенно употребляется такой образ (речи), что иногда события непосредственно следующие излагаются по порядку, а иногда об имеющем случиться гораздо позже повествуется, как о непосредственно следующем. Прекрасно говорит: «царь Ирод», так как это был не тот, который жил при Христе. Вот и другое искушение. И смотри, — о чем еще в начале я сказал, — как дела устраиваются, как все составляется из радостей и скорбей. Уже не иудеи и не синедрион, но царь поднимает руки, чтобы «сделать им зло». Здесь — высшая власть, тягчайшая брань, тем более, что происходила в угодность иудеям. «Убил Иакова, брата Иоаннова, мечом». Без причины и без разбора. Если же кто спросит: зачем Бог попустил это? — то мы скажем: ради них же самих: во‑первых, чтобы убедить их, что (верующие), и, будучи убиваемы, побеждают, как было со Стефаном; во‑вторых, чтобы дать им насытить ярость свою и потом удержаться от неистовства; в — третьих, чтобы показать, что это происходило по Его попущению. «Видя же, что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра». О, великое нечестие! Тем ли угождал им, что совершал убийства без причины и напрасно? «Тогда были дни опресноков». Опять (видна) излишняя разборчивость иудеев (во днях); впрочем, убивать они не препятствовали, но и в такое время делали это. «И, задержав его, посадил в темницу, и приказал четырем четверицам воинов стеречь его» (ст. 4). Это происходило от гнева и от страха. «Убил», говорит (писатель), «Иакова, брата Иоаннова, мечом». Видишь ли мужество их (апостолов)? Чтобы кто‑нибудь не говорил, будто они потому смело и бесстрашно идут на смерть, что Бог избавляет их от нее, для этого Он попускает им быть убиваемыми, и особенно верховным, научая тем самих убивающих, что даже и это не останавливает их и не препятствует им. «Итак Петра стерегли в темнице, между тем церковь прилежно молилась о нем Богу» (ст. 5). Они находились теперь в самом опасном положении. Их устрашало и то, что тот убит, и то, что этот посажен в темницу. «Когда же Ирод хотел вывести его, в ту ночь Петр спал между двумя воинами, скованный двумя цепями, и стражи у дверей стерегли темницу. И вот, Ангел Господень предстал, и свет осиял темницу. Ангел, толкнув Петра в бок, пробудил его и сказал: встань скорее. И цепи упали с рук его» (ст. 6, 7). Смотри, в эту самую ночь избавил его. «И свет осиял темницу», чтобы он не подумал, что это — привидение; а света никто не видал, кроме него. Если и при этом он думал, что видит привидение, по причине неожиданности, то тем более (подумал бы), если бы этого не случилось: так он был готов на смерть! А это происходило оттого, что он оставался там много дней, не получая избавления. Почему же, скажут, (Бог) не попустил ему впасть в руки Ирода, чтобы тогда и избавить? Потому, что это привело бы их в ужас; а это происходило и для них. Подумали бы, что (апостолы) не люди, если бы Он все совершал божественно. Чего Он не сделал со Стефаном? Не явил ли им (лицо его) «как лицо Ангела» (Деян. 6:15)? Чего же, вообще, недоставало и здесь? «И сказал ему Ангел: опояшься и обуйся» (ст. 8). Здесь (писатель) снова показывает, что это сделано не со злым умыслом; кто спешит и намеревается выйти украдкою, тот не делает таких приготовлений, чтобы и обуться и опоясаться. «Он сделал так. Потом говорит ему: надень одежду твою и иди за мною. Петр вышел и следовал за ним, не зная, что делаемое Ангелом было действительно, а думая, что видит видение. Пройдя первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились им» (ст. 8‑10). Вот и второе знамение. Когда ангела не стало с ним, тогда Петр уразумел (виденное). «Они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним. Тогда Петр, придя в себя, сказал: теперь я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский» (ст. 10‑11). Теперь, говорит, я уразумел, а не прежде. Для чего это делается, и почему Петр не разумеет происходящего, хотя он уже был столь свободен после того, как все (цепи) были сняты с него? Для того, чтобы он получил избавление внезапно и чтобы тогда уже, по избавлении, почувствовал это. А что цепи спали с рук его, это явный знак, что он не убежал. «И, осмотревшись, пришел к дому Марии, матери Иоанна, называемого Марком, где многие собрались и молились. Когда же Петр постучался у ворот, то вышла послушать служанка, именем Рода, и, узнав голос Петра, от радости не отворила ворот» (ст. 12‑14). Смотри: Петр не тотчас удаляется (из Иерусалима), но наперед сообщает радостную весть своим. «Вбежав, объявила, что Петр стоит у ворот. А те сказали ей: в своем ли ты уме? Но она утверждала свое» (ст. 14, 15).

2. Смотри, как и служанки были исполнены благочестия. От радости она не отворила сеней; но они и после этого не верили. «Но она», говорил (писатель), «утверждала свое. Они же говорили: это Ангел его. Между тем Петр продолжал стучать. Когда же отворили, то увидели его и изумились. Он же, дав знак рукою, чтобы молчали, рассказал им, как Господь вывел его из темницы, и сказал: уведомьте о сем Иакова и братьев. Потом, выйдя, пошел в другое место» (ст. 15‑17). Но обратимся к вышесказанному по порядку. «В то время», говорит (писатель), «царь Ирод поднял руки на некоторых из принадлежащих к церкви». Как дикий зверь, он нападал на всех без причины и без разбора. Здесь исполняется то, что сказал Христос: «чашу, которую Я пью, будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься» (Мк. 10:39). «Убил», говорит, «Иакова, брата Иоаннова, мечом». А почему, скажут, он не убил Петра тогда же? Причину привел писатель: «тогда», говорит, «были дни опресноков», и он хотел совершить убиение его с большею торжественностью. Сами (иудеи) по совету Гамалиила теперь воздерживались от убийств, и притом не находили причин к тому, а чрез других совершали то же самое. Так как был другой Иаков, брат Господень, то он означил это, сказав: «брата Иоаннова». Видишь ли, что эти три (апостола) были главные, особенно же Петр и Иаков? Это служит к большему осуждению иудеев. Ведь уже явно было, что проповедь их не человеческая, и поистине исполнялось сказанное: «считают за овец закалаемых» (Пс. 43:23). «Видя же», говорит, «что это приятно Иудеям, вслед за тем взял и Петра». Приятно было убийство, и притом убийство несправедливое. Велико безумие Ирода; он служил нечестивым страстям их. Надлежало бы делать противное и удерживать их неистовство; а он возбуждал и был как бы какой палач недугующих, а не врач их, хотя имел много примеров — и деда и отца Ирода, из которых первый за убиение младенцев потерпел множество бедствий (Мф. 2: 16), а второй, убивший Иоанна Крестителя (Мф. 14:10), вел жестокую войну. «И, задержав его», говорит, «посадил в темницу». Он боялся, чтобы от страха (по случаю убиения) Иакова Петр не скрылся, и чтобы вернее иметь его в своих руках, посадил его в темницу. Чем тщательнее было стережение, тем удивительнее событие. Это послужило Петру — сделаться еще более славным и показать свое мужество. «Между тем церковь», говорит, «прилежно молилась». Эта молитва — знак любви. Все молились об отце, кротком отце. «Прилежно», говорит, «молилась о нем». Послушайте, как они были расположены к учителям. Они не возмущались, не производили смут, но обратились к молитве, прибегли к этой непреоборимой поборнице. Не говорили: я не велик и напрасно стал бы молиться о нем; они делали по любви и потому ничего такого не помышляли. Хочешь ли знать, что сделали (иудеи) против своей воли? Тех сделали славнейшими, а этих усерднейшими. И смотри: искушения постигают их в праздник, чтобы они явились славнейшими. «Когда же Ирод хотел вывести его», говорит (писатель), «в ту ночь Петр спал». Видишь: Петр спит, не предается ни унынию, ни страху. В ту самую ночь, когда хотели вести его (на смерть), он спал, предав все Богу. Спал не просто, но посреди воинов и связанный. «Между двумя воинами», говорит, «скованный двумя цепями». Видишь ли, как тщательно стерегли его? «И вот», говорит, «Ангел Господень предстал и сказал: встань скорее». Стражи также спали, и оттого ничего случившегося не слыхали. «И свет осиял темницу», для того, чтобы Петр увидел и услышал, и не подумал, что это — привидение. А чтобы он не замедлил, то и «толкнув» его «в бок». И не просто сказал: «встань», но прибавил: «скорее», — так он крепко спал! «Думая, что видит видение», говорит (писатель). «Пройдя первую и вторую стражу». Где теперь еретики? Пусть они скажут нам: как он прошел? Но они не могли бы (сказать). Между тем (ангел) для того повелевает ему опоясаться и обуться, чтобы и этим внушить ему, что это — не привидение, чтобы он воспрянул от сна и убедился, что это — истина; для того тотчас же и цепи упали с рук его, и сказано было: «встань скорее». Это — слова не смущающего, но убеждающего не медлить. «Не зная», говорит, «что делаемое Ангелом было действительно, а думая, что видит видение».

Конечно, по чрезвычайности события.

3. Видишь ли, как чрезвычайно знамение? Как оно изумляет видящего? Как представляется невероятным? Если Петр думал, что видит привидение, в такое время, когда сам был опоясан и обут, то чего не случилось бы со всяким другим? «Пройдя», говорит (писатель), «первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам, ведущим в город, которые сами собою отворились им: они вышли, и прошли одну улицу, и вдруг Ангела не стало с ним». Происходившее внутри было более чудесно; а это последующее — более обыкновенно. Когда уже не было никакого препятствия, тогда ангела не стало с ним. Петр (один) не прошел бы при столь многих препятствиях; ведь это было изумительно, по истине изумительно. «Теперь», говорит, «я вижу воистину, что Господь послал Ангела Своего и избавил меня из руки Ирода и от всего, чего ждал народ Иудейский». Ныне, а не тогда, когда я был в узах. «И, осмотревшись, пришел к дому Марии, матери Иоанна». Что значит: «осмотревшись»? Размыслив, где он находится. Или об этом он размышлял, или о том, что не должно просто удалиться, но воздать благодетелю; размышляя о том, он и пришел к дому Марии. Кто этот Иоанн? Может быть тот, который всегда был с ними; потому (писатель) присовокупил и прозвание его.

Смотри, какое благо — скорбь, какой успех имела молитва их во время ночи, как они были бдительны. Видишь ли, какие плоды от убиения Стефана? Видишь ли, какая польза от этой темницы? Подлинно Бог не для отмщения гонителей их являет величие евангельской проповеди, но для самих гонителей, хотя они и не терпят ничего неприятного, показывает, как велики скорби сами по себе, чтобы и мы не старались всячески избавляться от них или мстить за них. Заметь, как и служанки их были равночестны им. «От радости», говорит, «не отворила». Хорошо это сделано и в том отношении, чтобы они, увидев его вдруг, не устрашились и не стали сомневаться, но чтобы мысли их были подготовлены. И как обыкновенно делается у нас, так теперь и она сделала: она поспешила сама принести радостную весть, — и в самом деле это была радостная весть. «А те сказали ей: в своем ли ты уме? Но она утверждала свое. Они же говорили: это Ангел его». Отсюда (очевидна) истина, что у каждого из нас есть ангел. А как они пришли тогда к мысли, что это — ангел? По времени рассудили так. Между тем Петр «продолжал стучать», говорит (писатель), «когда же отворили, то увидели его и изумились». Он же «дав знак рукою» водворил великую тишину, чтобы они выслушали его. Как он был теперь вожделенен для учеников, не только потому, что избавился (из темницы), но и потому, что тотчас же пришел и предстал пред ними! Затем ясно узнают все и свои, узнали бы и чужие, если бы захотели веровать; но они не захотели. Так было и при Христе (Ин. 7:12, 31). «Уведомьте о сем», говорит, «Иакова и братьев». Смотри, как он не тщеславен. Он не сказал: сделайте это известным повсюду; но: «братьев». «Потом, выйдя, пошел в другое место». Не искушал Бога и не подвергал сам себя опасностям; это они делали только тогда, когда им было повелеваемо. Так, им было сказано: «идите и, став в храме, говорите народу все сии слова жизни»: они выслушали это и тотчас же повиновались (Деян. 5: 20, 21). Но того ангел не сказал ему, а только, отступив в молчании и выведши ночью, доставил ему возможность удалиться. Это также происходит для того, чтобы мы научились, что многое совершалось тогда и по‑человечески, и чтобы он опять не подвергся опасности. А чтобы те не сказали по отшествии его, что это — ангел его, для этого они высказывают наперед, а потом видят его самого, в опровержение такой мысли. Если бы это был ангел, то он не толкал бы в дверь и не удалился бы «в другое место». В этом уверяет их и то, что это было не днем. Таким образом свободные от уз пребывали в молитве, а связанный — во сне; если бы он принимал происходившее за действительность, то устрашился бы и не помнил бы (случившегося); а теперь, как бы видя сновидение, он оставался невозмутимым. «Пришли», говорит (писатель), «к железным воротам». Смотри, как они были крепки. «Пройдя»,говорит, «первую и вторую стражу, они пришли к железным воротам». И почему, скажут, это совершается не чрез самих (апостолов)? Почему? Потому что Бог и тем оказывает им честь, что избавляет их чрез ангелов. Почему же с Павлом не так было? Там с тою целью, чтобы темничный страж уверовал, а здесь надлежало избавиться только одному апостолу; а с другой стороны и потому, что Бог устрояет все разнообразно. Там Павел воспевал хвалы, а здесь Петр спал (Деян. 16:25). Поэтому не будем скрывать чудес Божиих, но будем стараться, чтобы они делались известными и для нашей пользы и для назидания других. В самом деле, если (Петр) удивителен, когда восхотел быть связанным, то он еще удивительнее, когда не прежде удалился, как возвестив наперед обо всем своим. «И сказал», говорит: «уведомьте о сем Иакова и братьев». Для чего повелевает возвестить? Для того, чтобы они возрадовались, чтобы не скорбели, чтобы те узнали от этих, а не эти от тех: так он заботился о нижайших членах! Подлинно, нет ничего лучше умеренной скорби. Какова, думаешь, была тогда душа их? Какой исполнена радости? Где теперь жены, спящие во всю ночь? Где мужи, не хотящие даже поворотиться на ложе? Видишь ли бодрственную душу? С женами и детьми и служанками они воспевали, от скорби соделавшись чище неба. А ныне мы, едва увидим малую опасность, падаем (духом). Нет ничего светлее тогдашней Церкви. Будем же подражать, будем соревновать. Не для того дана ночь, чтобы мы во всю ее спали и бездействовали. Свидетели тому ремесленники, погонщики мулов, торговцы, Церковь Божия, восстающая среди ночи. Восстань и ты, посмотри на хор звезд, на глубокую тишину, на великое безмолвие, и удивляйся делам Владыки твоего. Тогда душа бывает чище, легче и бодрее, бывает особенно способна воспарять и возвышаться; сам мрак и совершенное безмолвие много располагают к умилению. Если взглянешь на небо, испещренное звёздами, как бы бесчисленным множеством глаз, то получишь совершенное удовольствие, помыслив тотчас о Создателе. Если представишь, что те, которые в течение дня шумят, смеются, играют, скачут, обижают, лихоимствуют, досаждают, делают бесчисленное множество зол, теперь нисколько не отличаются от мертвых, то познаешь все ничтожество человеческого самолюбия. Сон пришел и показал природу, как она есть; он — образ смерти; он — образ кончины (мира). Если взглянешь на улицу, не услышишь ни одного голоса; если посмотришь в доме, увидишь всех лежащими как бы во гробе. Все это может возбудить душу и привести на мысль кончину мира.

4. Слово мое — к мужам и женам. Преклони колена, воздыхай, моли Господа твоего быть милостивым к тебе; Он особенно преклоняется (на милость) ночными молитвами, когда ты время отдохновения делаешь временем плача. Вспомни о царе, как он говорил: «утрудился я от воздыханий моих, каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими орошаю постель мою» (Пс. 6:7). Какие бы ты ни имел удовольствия, не будешь иметь более его; как бы ты ни был богат, не будешь богаче Давида. Но он же в другом месте говорит: «в полночь я вставал славить Тебя за праведные суды Твои» (Пс. 118:62). Тогда не беспокоит тщеславие; да и как (может беспокоить), когда все спят и не видят? Тогда не нападают леность и беспечность; да и как (могут напасть), когда столь многое возбуждает душу? После таких всенощных бдений бывают и сон приятный и видения чудные. Это делай и ты, муж, а не одна только жена. Пусть дом соделается Церковью, составленною из мужей и жен. Не считай препятствием этому то, что ты муж только один и что она жена только одна. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). А где присутствует Христос, там великое множество; где Христос, там необходимо бывают и ангелы, и архангелы, и прочие силы. Поэтому вы — не одни, когда с вами Владыка всех. И еще послушай, что говорит пророк: «лучше один праведник, нежели тысяча грешников» (Сир. 16:3). Нет ничего бессильнее многих грешников, и ничего сильнее одного, живущего по закону Божию. Если у тебя есть дети, то подними и детей, и пусть во время ночи весь дом сделается Церковью; если же они малолетни и не могут переносить бодрствования, то (пусть выслушают) по крайней мере, одну молитву или две, и успокоятся; только ты встань, только ты обрати себе это в навык. Нет ничего прекраснее жилища, в котором совершаются такие молитвы. Послушай, что говорит пророк: «вспоминал я о Тебе на постели моей, в утренние часы размышлял о Тебе» (Пс. 62:7). Но, скажешь, я очень утомился в продолжение дня, и не могу. Это — отговорка и предлог; сколько бы ты ни трудился, не потрудишься более ковача меди, который опускает столь тяжелый молот с великой высоты, брызжет искрами, по всему телу пропитывается дымом, и однако проводит в этом большую часть ночи. И вы, жены, знаете, когда вам бывает нужно идти в поле, или придти в ночное собрание, — что там проводят целую ночь без сна. Так и у тебя пусть будет духовная кузница, чтобы устроять не котлы и сковороды, но душу твою, которая гораздо лучше всякого произведения из меди и золота. Ее, устаревшую от грехов, ввергни в горнило покаяния; ударяй ее с великой высоты молотом, т. е. исповеданием грехов; воспламени огонь Духа. Твое искусство гораздо лучше. Ты устрояешь не золотые сосуды, по душу, драгоценнее всякого золота, подобно тому, как ковач меди свое изделие. Ты не вещественный приготовляешь сосуд, но освобождаешь душу от всякого житейского попечения. Пусть предстоит пред тобою светильник, не этот сгорающий, но тот, который имел у себя пророк, когда он говорит: «светильник ногам моим — закон Твой» (Пс. 118:105). Воспламени душу молитвою; если увидишь, что она имеет довольно (огня), то вынь ее (из этого горнила) и устрой ее, как хочешь. Поверь мне, не столько огонь истребляет ржавчину (металла), сколько ночная молитва ржавчину грехов наших. Устыдимся, если не кого другого, то хотя ночных стражей. Они, повинуясь человеческому закону, обходят во время стужи, громко крича и проходя по улицам, часто под дождем и цепенея (от холода), для тебя, для твоей безопасности и для охранения твоего имущества. Тот о твоем имуществе оказывает такое попечение; а ты не (оказываешь) даже о душе своей. И притом я не заставляю тебя ходить, подобно ему, под открытым небом, ни громко кричать и надрываться; но, находясь в том же самом жилище, в той же самой спальне, преклони колена, обратись с молитвою к Господу. Для чего сам Христос на горе пробыл всю ночь (Лк. 16:12)? Не для того ли, чтобы подать нам Собою пример? Тогда растения восстановляют свои силы, т. е. во время ночи; тогда особенно и душа еще более их принимает в себя росу. Что днем попаляется солнцем, то освежается ночью. Ночные слезы лучше всякой росы нисходят и на пожелания и на всякое пламенное разжжение, и не попускают потерпеть ничего вредного. Если она не будет питаться этою росою, то будет сожигаться во время дня. Впрочем, да не подвергнется никто из вас сожжению от того огня, но пребывая в прохладе и под покровом человеколюбия Божия, да сподобимся все мы освободиться от бремени грехов, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 27

«По наступлении дня между воинами сделалась большая тревога о том, что сделалось с Петром. Ирод же, поискав его и не найдя, судил стражей и велел казнить их. Потом он отправился из Иудеи в Кесарию и там оставался» (Деян. 12:18, 19).

Значение поста. — Вред сластолюбия.

1. Многие недоумевают, как Бог попустил некогда умертвить младенцев за Него (Мф. 2:16), и теперь еще воинов за Петра, хотя Он мог избавить и их вместе с Петром. Но если бы ангел вывел и воинов вместе с Петром то это было бы принято за бегство. Почему же, скажут, Он, не устроил иначе? Теперь между тем какое произошло зло! Если мы вспомним, что пострадавшие несправедливо и напрасно не терпят никакого зла, то не будем делать таких вопросов. Отчего же ты не спрашиваешь об Иакове — почему Он и его не избавил (Деян. 12:2)? Притом тогда было еще не время суда, чтобы воздавать каждому по достоинству. И не Петр же предал их в руки Ирода. А он оскорбился особенно тем, что обманулся, подобно как дед его остался обманутым от волхвов; это особенно раздражало его и делало смешным. Но следует выслушать слова самого писателя: «по наступлении дня», говорит он, «между воинами сделалась большая тревога о том, что сделалось с Петром. Ирод же, поискав его и не найдя, судил стражей и велел казнить их», хотя слышал от них, — ведь «судил стражей и велел казнить их», — что цепи были оставлены, что обувь (Петр) взял и что он находился с ними до самой той ночи. Что же они скрыли? И почему сами не убежали? Подлинно, это должно было удивить его, должно было поразить его. После того смерть их пред всеми обнаруживает и чудо Божие и нечестие Ирода. И смотри, как писатель не скрывает этого, но повествует об историческом событии, чтобы научить нас. Он говорит далее: «потом он отправился из Иудеи в Кесарию и там оставался. Ирод был раздражен на Тирян и Сидонян; они же, согласившись, пришли к нему и, склонив на свою сторону Власта, постельника царского, просили мира, потому что область их питалась от области царской. В назначенный день Ирод, одевшись в царскую одежду, сел на возвышенном месте и говорил к ним; а народ восклицал: это голос Бога, а не человека. Но вдруг Ангел Господень поразил его за то, что он не воздал славы Богу; и он, быв изъеден червями, умер. Слово же Божие росло и распространялось» (ст. 19‑24). И это не маловажно. Тотчас же постигло его наказание, если не за Петра, то за надменную речь его. Но, скажут, если те возглашали, то чем он виновен? Тем, что принял такое возглашение, что считал себя достойным такой лести. Это особенно служит к научению самих безрассудных льстецов. И смотри: и те и он достойны наказания, а наказывается он, потому что теперь не время суда, но кто боле виновен, того (Бог) и наказывает, чтобы те получили от этого пользу. «Слово же Божие», говорит (писатель), «росло и распространялось», т. е. когда это происходило. Видишь ли домостроительство Божие? «А Варнава и Савл, по исполнении поручения, возвратились из Иерусалима (в Антиохию), взяв с собою и Иоанна, прозванного Марком.» (Деян. 12: 25).