Деяния апостолов | 17 глава

БЕСЕДА 37

«Пройдя через Амфиполь и Аполлонию, они пришли в Фессалонику, где была Иудейская синагога. Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний, открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам» (Деян. 17:1‑3).

Почему Павел входил в синагоги. — В большом городе бывает много худых людей.

1. Опять они проходят малые города, но поспешают в большие, из которых, как бы из какого источника, слово могло распространяться в соседние города. По обычаю своему Павел вошел в синагогу иудейскую. Хотя он сказал: «мы обращаемся к язычникам» (Деян. 13:46), но не оставил и тех, потому что питал к ним великую любовь. Послушай, в самом деле, что он говорит: «Братия! желание моего сердца и молитва к Богу об Израиле во спасение» (Рим. 10:1), и: «я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих» (Рим. 9:3). Он делал это как ради обетования Божия и славы Его, так и для того, чтобы в противном случае не соблазнились эллины. «Три субботы говорил с ними из Писаний, открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам». Видишь, как он, прежде всего, проповедует о страдании; так, (апостолы) не стыдились этого, но были уверены, что это спасительно. «И некоторые из них уверовали и присоединились к Павлу и Силе, как из Еллинов, чтущих Бога, великое множество, так и из знатных женщин немало» (ст. 4). Только сущность беседы изложил (писатель); так он не многоречив и не везде излагает целые речи Павла. «Но неуверовавшие Иудеи, возревновав и взяв с площади некоторых негодных людей, собрались толпою и возмущали город и, приступив к дому Иасона, домогались вывести их к народу. Не найдя же их, повлекли Иасона и некоторых братьев к городским начальникам, крича, что эти всесветные возмутители пришли и сюда, а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса» (ст. 5‑7). О, клевета! Опять обвиняют их в государственном преступлении. «Все они поступают против повелений кесаря», говорят, «почитая другого царем, Иисуса». «И встревожили народ и городских начальников, слушавших это. Но сии, получив удостоверение от Иасона и прочих, отпустили их» (ст. 8‑9). Удивителен этот муж, подвергший опасности себя и спасший их. «Братия же немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию, куда они прибыв, пошли в синагогу Иудейскую. Здешние были благомысленнее Фессалоникских: они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так» (ст. 10‑11). «Благомысленнее», т. е. более послушные. И смотри, они не просто, но тщательно исследовали Писания (это именно означает — «разбирая»), желая из них более удостовериться касательно страдания (Христова), так как они уже веровали. «И многие из них уверовали, и из Еллинских почетных женщин и из мужчин немало. Но когда Фессалоникские Иудеи узнали, что и в Верии проповедано Павлом слово Божие, то пришли и туда, возбуждая и возмущая народ. Тогда братия тотчас отпустили Павла, как будто идущего к морю; а Сила и Тимофей остались там» (ст. 12‑14). Смотри, как он и отступает и опять наступает, и многое делает по‑человечески. «Сопровождавшие Павла проводили его до Афин и, получив приказание к Силе и Тимофею, чтобы они скорее пришли к нему, отправились» (ст. 15). Но обратимся к вышесказанному. «Три субботы», говорит (писатель), «говорил с ними из Писаний». И хорошо, потому что тогда они не были заняты. Тоже делал и Христос, поучая часто из Писаний, а не всегда посредством знамений. Так как они противились ему и клеветали на него, как бы на обольстителя и развратителя, то он и беседует с ними из Писаний. Кто старается убедить посредством одних только знамений, тот легко навлекает на себя подозрение; а кто убеждает из Писаний, тот не подвергается такому подозрению. И мы видим, что он часто убеждал посредством учения; в Антиохии, когда он учил, собрался к нему весь город; и это — великое дело, и также знамение, и притом не малое, но весьма большое. А чтобы (апостолы) не думали, что они сами собою совершали все, для того Бог попускает им быть гонимыми. Отсюда происходило два блага: они не высокомудрствовали, как бы преодолевая все сами собою, и с другой стороны не страшились, как бы виновные в чем‑нибудь; так по устроению (Божию) было и то, что они призывались (с места на место). «Уверовали», говорит (писатель), от честивых еллин множество много «и из знатных женщин немало» (ст. 12). А (иудеи) противились. Почему же тот, кто говорил: «нам идти к язычникам, а им к обрезанным» (Гал. 2:9), беседовал с иудеями? Он делал это от избытка (ревности). Если же нужно было беседовать и с иудеями, то почему он опять говорил: «ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников» (ст. 8)? Как те (апостолы) беседовали и с язычниками, хотя были посланы к обрезанным, так и он более беседовал с (язычниками), но не оставлял и (иудеев), чтобы не показалось, что они разделились.

2. Почему же, скажешь, он наперед входил в синагоги? Он убеждал язычников через иудеев, тем, о чем беседовал с иудеями. Он знал, что это особенно располагало язычников к вере. Потому он говорил: «Апостол язычников» (Рим. 11:13); и все послания его направлены против иудеев. «Что Христу», говорит, «надлежало пострадать». Если надлежало пострадать, то и воскреснуть; первое гораздо удивительнее последнего. Если (Бог) ни в чем невиновного (Христа) предал на смерть, то тем более справедливо, что Он воскресил Его. «Но неуверовавшие Иудеи», говорит (писатель), «возревновав и взяв с площади некоторых негодных людей, собрались толпою и возмущали город». Следовательно, здесь было больше эллинов. «И», принимают «некоторых», потому что иудеи считали себя недостаточными для возмущения (народа) и не имели основательной к тому причины. Они всегда производили это с шумом и при помощи негодных людей. «Не найдя же их», говорит, «повлекли Иасона». О, насилие! Повлекли их прямо из домов их. «Все они», говорят, «поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса». Так как они не говорили ничего противного законам и не возмущали города, то обвиняют их в другом, государственном, преступлении. Но чего вы страшитесь, если (Христос) умер? Смотри, как гонения везде служат к распространению проповеди. «Здешние были», говорит (писатель), «благомысленнее Фессалоникских», т. е., никакого зла (апостолам) не делали; они уверовали, а те поступают напротив, производя возмущение. «И многие из них», говорит, «уверовали, и из Еллинских почетных женщин и из мужчин немало». Опять здесь веруют эллины. Заметь, что они удалились по предусмотрительности, а не по страху; иначе они перестали бы проповедовать и тех раздражали бы еще более. А теперь произошло два блага: и неистовство тех прекратилось и проповедь распространилась. Достойно бесчиния иудеев выразился (писатель), сказав, что они «пришли и туда, возбуждая и возмущая народ», и тем изобразив их неукротимое неистовство. «Тогда», говорит, «братия тотчас отпустили Павла, как будто идущего к морю». Здесь они отпускают одного Павла, потому что за него опасались, чтобы он не потерпел чего‑нибудь, так как он был их главою. Так, не везде действовала благодать, но оставляла им действовать и самим по‑человечески, возбуждая их и располагая к бодрствованию и вниманию. Смотри: она избавляла их (от опасностей) до Филипп, а от этого места уже нет. «И, получив», говорит (писатель), «приказание к Силе и Тимофею, чтобы они скорее пришли к нему, отправились». Так и следовало; где был Павел, там нужно было быть и им. Хорошо, что они приведены были Богом в Македонию, так как Греция была уже славною. Притом (Павел) делал иное с избытком. Христос повелел (проповедникам) жить от благовестия, а он не делал этого (1 Кор. 9: 14, 15), Христос не посылал его крестить (1 Кор. 1:17), а он крестил. Видишь, как он был равно способен на все. Петр (пошел) к обрезанным, а он к язычникам, к многочисленнейшей части. «Но сии, получив», говорит, «удостоверение от Иасона и прочих, отпустили их». Смотри, как Иассон, дав «удостоверение», избавил Павла и таким образом положил за него душу свою. «Здешние были», говорит, «благомысленнее Фессалоникских», т. е., были такими по добродетели и вере в Бога. «Они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, точно ли это так», — не просто, по увлечению или соревнованию.

Город был большой и в нем были негодные люди. Нет ничего удивительного, что в большом городе были худые люди; весьма естественно быть худым людям в большом городе, где так много случаев к бесчинствам. Как в теле, когда болезнь делается сильнее, то находит себе более материала и пищи, — так и здесь было тоже, что и в Иконии, что бывает и теперь. Павел удаляется, чтобы они (иудеи) остались виновными в погибели других (необращенных). Почему Павел и говорил: «препятствуют нам говорить язычникам» (1 Фес. 2:16). А почему, скажешь, они не остались здесь? Почему не совершили знамений? Если (Павел) оставался довольно времени там, где был побиваем камнями, то тем более (мог остаться) здесь. Почему? Богу не было угодно, чтобы они постоянно совершали знамения; и если гонимые побеждают без знамений, то это есть не меньшее знамение, как и совершать знамения. Как теперь (Бог) побеждает без знамений, так точно Он часто благоволил побеждать и тогда. Апостолы не прибегали к знамениям, как и Павел говорит: «мы проповедуем Христа распятого» (1 Кор. 1:23); ищущим знамений и премудрости мы сообщаем то, в чем иной не мог бы убедить и при помощи знамений, и убеждаем. Это и есть великое знамение. Когда же проповедь распространялась, то, смотри, как часто они прибегают к знамениям. Для верующих следовало совершать больше знамений, нежели для прочих; потому они и совершаются; впрочем (апостолы) совершали их тогда, когда уходили и приходили. «Отпустили», говорит (писатель), «Павла, как будто идущего к морю». Для чего? Чтобы (иудеям) не легко было взять его. Таким образом (отпустившие Павла) сами по себе могли сделать нечто великое, а с ним сделали бы и успели бы еще более: но они хотели пока избавить его от опасности.

3. Смотри, какую заботливость проявляли все ученики о верховных (апостолах), не так как мы теперь, мы, которые отделились друг от друга, разделились на великих и малых; одни превозносимся, другие завидуем; эти завидуют потому, что мы надмеваемся и не хотим равняться с ними. В теле нашем есть согласие, потому что (между членами его) нет надменности; а нет надменности потому, что все члены по необходимости имеют нужду один в другом; голова имеет нужду в ногах, а ноги — в голове. И между нами Бог устроил тоже самое, но не смотря на то мы не хотим (равняться с другими), хотя и без этого следовало бы иметь любовь между собою. Не слышите ли, как и внешние (язычники) осуждают нас, когда говорят: дружба полезна? Миряне имеют нужду в нас, а мы существуем для них. Так, не было бы ни учителя, ни начальника, если бы не было учащихся и подчиненных, и не явили бы они дел своих, потому что не могли бы. Как земля имеет нужду в земледельце и земледелец в земле, так и здесь. Какое воздаяние получит учитель, если он не может показать наученных им? Какое — и учащиеся, если они не пользовались добрым учением? Таким образом, мы равно имеем нужду друг в друге, начальники в подчиненных, настоятель в послушниках; начальники существуют для других многих. Никто ни в каком деле не может ограничиться самим собою, нужно ли будет рукополагать, или давать советы и мнения, но получает большую честь от собрания и множества. Например, бедные имеют нужду в подающих, а подающие в приемлющих. «Будем внимательны друг ко другу», говорить (апостол), «поощряя к любви и добрым делам» (Евр. 10:24). Потому много может общение с Церковью, и кто не может сделать чего‑либо сам собою, то сделает вместе с другими. Потому‑то здесь особенно совершаются потребные молитвы о вселенной, о Церкви во всех пределах, о мире, о находящихся в опасностях. И Павел выражает это, когда говорит: «дабы за дарованное нам, по ходатайству многих, многие возблагодарили за нас» (2 Кор. 1:11), т. е., чтобы воздана была благодарность многим. И часто он испрашивает себе молитв их. Посмотри, что и Бог говорит о ниневитянах: «Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек» (Ион. 4:11)? «Где двое или трое», говорит (Христос), «собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18:20). Если же двое могут сделать много, то не тем ли более многие? Положим, что ты и один имеешь силу, но не столько (как с другими). И почему ты один? Почему не собираешь многих? Почему не делаешься виновником любви? Почему не устрояешь дружбы? Ты не имеешь величайшей славы добродетели. Как зло, сделанное по согласию с другими, более оскорбляет Бога, так и добро, сделанное по согласию с другими, более приятно Ему. «Не следуй», говорит (Писание), «за большинством на зло» (Исх. 23:2). «Все уклонились, все стали совершенно негодны» (Пс. 13:3) и сделались подобны ликующим в злобе своей. Позаботься приобрести себе друзей прежде домашних своих, прежде всего прочего. Если «миротворцы» есть «сыны Божии» (Мф. 5:9), то не тем ли более приобретающий друзей? Если только примиряющий называется сыном Божиим, то делающий примиряющихся друзьями чего не удостоится? Будем совершать эту куплю, враждующих между собою делать друзьями, соединять тех, которые ни враги, ни друзья между собою, а прежде всех — нас самих. Как тот, кто допустил вражду в своем доме и живет не в согласии с своею женою, не будет иметь доверия, когда станет примирять других, но услышит слова: «врач! исцели Самого Себя» (Лк. 4:23), так точно и мы услышим здесь. Какая же вражда у нас? Вражда души с телом, порока с добродетелью. Прекратим эту вражду, уничтожим эту брань; тогда и других будем вразумлять с миром и с великим дерзновением, без упреков совести. Гнев противится кротости, любостяжание противится презрению богатства, зависть противится доброжелательству. Прекратим эту брань, низложим этих врагов, поставим эти трофеи, устроим мир в нашем городе. У нас ведь есть свой город и управление, граждане и множество пришельцев. Изгоним пришельцев, чтобы не развратились наши граждане. Да не входит к нам никакое чуждое и нездравое учение, никакое плотское мудрование. Не видим ли мы, что если кто‑нибудь из неприятелей будет пойман в городе, то судится, как соглядатай? Изгоним же пришельцев, или лучше, не пришельцев только, но и врагов. Если заметим какой‑нибудь помысл, враждебный нам, но прикрывающийся одеждой гражданина, предадим его начальнику — уму. Много у нас таких помыслов, враждебных по существу своему, но прикрывающихся овечьей кожею. Как персы, сняв свою тиару, шаровары и обувь, и надев другую одежду, употребляемую у нас, остригшись догола и говоря на здешнем языке, под этим внешним видом скрывают свою вражду, а если подвергнешь их пытке, то откроешь скрываемое, так и здесь: подвергни тысяче пыток этот помысл, и тотчас увидишь враждебное мудрование. Но, чтобы показать вам пример этих соглядатаев, которых диавол посылает подсматривать за нами, разоблачим хотя одного из них и тщательно допросим пред судилищем; и, если угодно, представим некоторых из обличенных Павлом: «это имеет только вид мудрости», говорит он, «в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти» (Кол. 2:23). Так, например, диавол хотел ввести ересь жидовствующих. Если бы он стал прямо вводить ее, то никого не убедил бы. Смотри же, как он сделал это: не нужно, говорит, щадить своей плоти. Не прилепляться к пище, но воздерживаться, вот это — любомудрие, это — смиренномудрие. И ныне еще он вместе с еретиками хотел низвести нас до почитания твари. Смотри же, как он устроил свой коварный замысл. Если бы он сказал: покланяйся твари, то был бы обличен; но что? Бог, говорит, сотворен. Обличим же его пред судом судей, (разумеющих) смысл апостольских писаний; к ним приведем его; они распознают, что проповедь и что пустословие. Многие собирают имущества, будто бы для того, чтобы иметь, что подать бедным, собирают неправедно; и это также злой помысл. Отвергнем его, обличим, чтобы нам не быть уловленными, но чтобы, избегая всех козней диавола и верно содержа здравое учение, нам безопасно пройти настоящую жизнь и сподобиться обетованных благ, блогодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 38

«В ожидании их в Афинах Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов. Итак он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими Бога, и ежедневно на площади со встречающимися» (Деян. 17:16, 17).

Какие Павел терпел искушения от иудеев и как он был чужд гордости. — Как нужно понимать слова — Неведомому Богу. — Случай с больным отроком и с запрещенными книгами.

1. Смотри, как он терпел от иудеев гораздо более искушений, нежели от эллинов. В Афинах даже он не потерпел ничего такого, но все кончилось смехом, и еще убедил (некоторых); от иудеев же много пострадал: так сильно они были вооружены против него! Потому и говорит (писатель): «в ожидании их в Афинах Павел возмутился духом при виде этого города, полного идолов». Справедливо он огорчался, потому что нигде нельзя было видеть столько идолов. «Итак он рассуждал в синагоге с Иудеями и с чтущими Бога, и ежедневно на площади со встречающимися». Смотри, как он опять беседует с иудеями, и чрез это заграждает уста тем, которые утверждают, будто он оставил их, обратившись к язычникам. Удивительно, что философы горделиво не посмеялись ему тотчас же, как он стал говорить, и не отвергли его учения, сказав: оно далеко от философии. Это потому, что он не имеет надменности; или, с другой стороны, потому, что они не понимали и не разумели ничего из сказанного. В самом деле, могли ли (уразуметь его) те, из которых одни почитали Бога существом телесным, другие удовольствие считали блаженством? «Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним; и одни говорили: "что хочет сказать этот суеслов?", а другие: "кажется, он проповедует о чужих божествах", потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение» (ст. 18). Они думали, что воскресение (ανάστασις) есть какое‑нибудь божество, так как имели обычай почитать и женщин. «И, взяв его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что‑то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое?» (ст. 19, 20). Повели его в ареопаг не для того, чтобы научиться, но чтобы наказать его, так как там судились уголовные преступления. Смотри, как они, под видом желания научиться, во всем обнаруживают свою страсть к новостям. Город их был город пустословов. «Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что‑нибудь новое. И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано «неведомому Богу». Сего‑то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам» (ст. 21‑23). Как бы похваляя их, он, по‑видимому, не говорит им ничего неприятного. «Вижу я», говорит, «что вы как бы особенно набожны». «На котором написано: неведомому Богу». Что это значит? Афиняне, принимавшие в разные времена разных богов и даже иноземных, например, богиню Минерву, Пана и других из других стран, боясь, чтобы не нашелся еще какой‑нибудь бог, неведомый им, но почитаемый в другом каком‑нибудь месте, для большей безопасности поставили жертвенник и ему; и так как этот бог был неизвестен, то и написали: неведомому Богу. Этот‑то Бог, говорит Павел, и есть Иисус Христос, или лучше, Бог всех. «Сего‑то, Которого вы, не зная, чтите», говорит, «я проповедую вам». Смотри, как он доказывает, что они и прежде принимали Его. Ничего странного, говорит, ничего нового я не предлагаю. Они твердили ему: «можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что‑то странное ты влагаешь в уши наши». Потому он немедленно уничтожает их предубеждение и говорит: «Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, Он, будучи Господом неба и земли» (ст. 24). Потом, чтобы они не думали, что Он есть один из многих (богов), в исправление этого присовокупляет: «не в рукотворенных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем‑либо нужду» (ст. 25). Видишь ли, как он мало‑помалу научает любомудрию? Как посмеивается языческому заблуждению? «Сам дая всему жизнь и дыхание и всё. От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли» (ст. 26). Это свойственно Богу. Но, заметь, это может быть сказано и о Сыне. «Он, будучи Господом», говорит, «неба и земли», — неба и земли, которые они считали богами. Объясняет им сотворение мира и людей. «Назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: мы Его и род» (ст. 27, 28). Это сказал поэт Арат. Смотри, как он заимствует доказательства и из того, что ими самими сделано и сказано. «Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого» (ст. 29). Но поэтому‑то, скажут, и должны? Отнюдь нет; ни мы, ни наши души не (совершенно) подобны (Богу). Почему же он не стал прямо научать любомудрию и не сказал: Бог безтелесен по существу, невидим, неизобразим? Потому, что излишне было бы говорить это людям, которые еще не знали, что Бог один. Потому, не говоря об этом, он останавливается на боле близком предмете и говорит: «итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых» (ст. 30, 31). Смотри: тронув их душу словами: «назначил день», и устрашив, он потом благовременно присовокупляет: «воскресив Его из мертвых». Но обратимся к вышесказанному. «В ожидании их в Афинах Павел возмутился», говорит (писатель), «духом». Не гнев или негодование означает здесь раздражение, но горячность души и ревность, как и в другом месте, где говорится: «произошло огорчение» между ними (Деян. 15:39).

2. Смотри, как это устрояется, тогда как он невольно остался здесь, ожидая своих спутников. Что значит: «возмутился»? Иначе сказать: возревновал; этот дар далек от гнева и негодования. Он не мог снести и скорбел духом. «Итак он рассуждал», говорит (писатель), «в синагоге с Иудеями и с чтущими Бога». Смотри: он опять беседует с иудеями. «Чтущими Бога», же называются здесь прозелиты, иудеи со времени пришествия Христова рассеялись повсюду, как потому, что с того времени закон потерял силу, так и для того, чтобы научать людей благочестию. Но сами они не получали никакой пользы, а только уверялись в своих бедствиях. «Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним». Афиняне тогда уже не управлялись своими законами, как подвластные римлянам. А отчего философы стали состязаться с ним? Они видели, что другие беседуют с ним и что этот человек пользуется славою. И смотри, как обидно они тотчас же (выражаются), — «душевный человек не принимает того, что от Духа Божия» (1 Кор. 2:14): «кажется», говорят, «он проповедует о чужих божествах». Демонами они называли своих богов; а города их были наполнены идолами. «И, взяв его, привели в ареопаг и говорили». Для чего повели его в ареопаг? Чтобы устрашить его, так как там судились уголовные преступления. «Можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что‑то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое? Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что‑нибудь новое». Здесь указывается на то, что хотя они постоянно проводили время в том, чтобы говорить или слушать, но и для них казалось странным это (учение Павла), которого они еще не слыхали. «И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! по всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник». Не сказал прямо: идолов, но для предисловия к речи сказал: «вижу я, что вы как бы особенно набожны», по причине упомянутого жертвенника. «Бог», говорит, «сотворивший мир и всё, что в нем». Произнес одно слово, которым ниспроверг все учения философов. Эпикурейцы утверждали, что все произошло само собою и составилось из атомов; стоики, — что все телесно и (составилось) из огнеобразного вещества; а он говорит, что «мир и всё, что в нем» — дело Божие. Видишь ли, какая краткость и в краткости какая ясность? И смотри, что им казалось странным. То, что Бог сотворил мир. Что теперь всякий знает, того не знали афиняне и мудрейшие из афинян. Если же Он сотворил, то очевидно, что Он есть Господь. Заметь, какое, по словам его, отличительное свойство Божества: творчество, которое принадлежит и Сыну. И пророки везде говорят, что творить свойственно Богу, — не так, как эти (еретики), которые признают творцом иное существо, а не Господа, предполагая несозданное вещество. Здесь он высказал и подтвердил свою мысль, но некоторым образом ниспроверг учение и этих (еретиков). «Не в рукотворенных», говорит, «храмах живет». (Бог) обитает и в храмах, но не в таких, а в душе человеческой. Смотри, как он ниспровергает чувственное служение (Богу). Как? Разве Бог не обитал в храме Иерусалимском? Нет, но только действовал. Разве Он не принимал служения от рук человеческих у иудеев? Не от рук, но от души, и этого требовал не потому, чтобы имел в том нужду. «Ужели Я», говорит Он, «ем мясо волов и пью кровь козлов?» (Пс. 49:13). Затем, сказав: «и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем‑либо нужду», — не довольно ведь того, что Он ни в чем не нуждается, как сказано, хотя и это есть божеское свойство, но надлежит быть еще и другому, — он присовокупляет: «Сам дая всему жизнь и дыхание и всё». Указывает два отличительных свойства Божества: ни в чем не нуждаться и всем подавать все. Сравни с этим то, что говорили о Боге Платон или Эпикур, и все в сравнении с этим окажется пустословием. «Дая», говорит, «всему жизнь и дыхание». Вот и по отношению к душе, утверждает он, Бог есть творец ее, а не родитель. Посмотри еще, как он опровергает учение о веществе. «От одной крови», говорит, «Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли». Это гораздо лучше их (учения) и ниспровергает и атомы и (несозданное) вещество. Здесь он показывает, что и душа человеческая неделима, и что быть Творцом не то значит, что они говорят. А словами, что Бог «не требует служения рук человеческих», выражает то, что Он принимает служение душой и умом. «Он», говорит, «будучи Господом неба и земли», — следовательно не частные боги. «Бог, сотворивший мир и всё, что в нем». Сказав наперед, как произошло небо, он потом изъяснил, что Бог живет не в рукотворенных (храмах) и как бы так сказал: если Он — Бог, то очевидно сотворил все; если же не сотворил, то Он и не Бог. Боги, говорит, которые не сотворили неба и земли, должны быть отвергнуты. Таким образом, он преподал учение гораздо выше философов (хотя и не сказал еще о важнейшем, так как еще не пришло время, а он говорил с ними, как с детьми) — учение о творении, господстве (Бога), о том, что Он не нуждается ни в чем.

3. Сказав, что (Бог) «от одной крови Он произвел весь род человеческий», он указал причину всех благ. Что может сравниться с этим величием? Удивительно — сотворить от одного столь многих; но еще удивительнее — обладать всеми. «Сам дая всему», говорит, «жизнь и дыхание». Что значит: «назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли»? Никому, говорит, не нужно было ходить и искать Бога; или, если не так, то: определил искать Бога, но определил не навсегда, а на «предопределенные времена». Этими словами он выражает, что и теперь искавшие не нашли Его, хотя Он был так явен для ищущих, как бы находящийся пред нами осязаемый предмет. Не таково это небо, чтобы в одном месте оно было, а в другом — нет, чтобы в одно время было, а в другое — нет; но во всякое время и на всяком месте можно найти его. Так устроил (Бог), что ищущим Его не препятствует ни место, ни время. Это самое и им много послужило бы во благо, если бы они захотели, т. е. что это небо находится везде, существует во всякое время. Потому он и сказал: «хотя Он и недалеко от каждого из нас», но находящегося близ всех. Это значит, что Бог не только дал нам жизнь и дыхание и все, но, что важнее всего, открыл путь к познанию Его, даровал то, чрез что мы можем найти и достигнуть Его. Но мы не захотели искать Его, хотя Он близ нас. «Недалеко», говорит, «от каждого из нас». Так, близок ко всем, говорит, находящимся повсюду во вселенной. Что может быть больше этого? Смотри, как он ниспровергает частных (богов). Что я говорю: «недалеко»? Он так близок, что без Него невозможно и жить. «Ибо мы Им живем и движемся и существуем». Как бы указывает на вещественный пример в таком роде: как невозможно не знать воздуха, который разлит повсюду и находится недалеко от каждого из нас, или лучше, находится и в нас самих, так точно — и Творца всего. Смотри, как (Павел) приписывает Ему все — и промышление и сохранение, бытие, действие и продолжение (всего). Не сказал: чрез Него, но, что означает большую близость: «Им». Ничего подобного не сказал тот поэт, который выразился: «мы Его и род». Тот сказал о Юпитере, а он относит это к Творцу, разумея не то самое существо, которое тот (разумел), — да не будет! — но применяя к Нему то, что собственно сказано о другом; равно как и жертвенник он приписал Ему, а не тому, которого они почитали. Говорилось и делалось нечто, относящееся к Нему, но эллины не знали, что это относится к Нему, а относили к другому. Скажи мне, о ком, собственно, можно было сказать: «неведомому Богу» — о Творце, или о демоне? Очевидно, что о Творце, хотя они не знали Его, а того знали. Как те слова, что все сотворил (Бог), надобно относить собственно к Богу, а не к Юпитеру, какому‑то человеку порочному, нечестивцу и чародею, так точно и слова: «мы Его и род», Павел сказал не в одинаковом (с поэтом), но в другом смысле. «Итак мы», говорит, «будучи родом Божиим», т. е., родственные и ближайшие, или, так сказать, приближенные и соседственные. А чтобы они опять не сказали: «что‑то странное ты влагаешь в уши наши» (ничто ведь так мало не соответствует людям, как это), — он ссылается на поэта. И не сказал: вы, нечестивые и пренечестивые, не должны думать, что Божество подобно золоту или серебру; но смиренно говорит: «не должны думать» это, но гораздо выше этого. Что же выше этого? Бог. Но и этого (не сказал), — потому что это имя означает (положительную) деятельность, — а говорит пока отрицательно: Божество не подобно этому; кто может сказать это? Смотри, как он доводит до понятия о бестелесном. Когда ум представляет тело, то вместе с тем представляет и пространство. «Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать», говорит, «что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого». Но кто‑нибудь мог сказать: мы и не думаем этого; для чего же он говорит это? Он обращал речь свою ко многим; и хорошо сказал так. Если мы по душе не подобны этим (вещам), то тем более Бог. Таким образом, он отклоняет их от этой мысли. И не только Божество не подобно искусственному изображению, но не подобно и другому какому‑либо «вымыслу человеческому», так как (все) изобретается или искусством или умом. Потому он и сказал: если Бог есть то, что изобретается искусством человеческим или умом, то и в камне было бы существо Божие. Если же мы живем Им, то как не находим Его? Вдвойне он осуждает их, и за то, что они не нашли Его, и за то, что изобрели тех (богов). Ум сам по себе никогда не бывает достоверным. Когда он тронул их душу, показав, что они безответны, то, смотри, что присовокупляет: «оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться». Как? Разве никто из них не будет наказан? Никто из тех, которые желают покаяться. Об этих он говорит; не о скончавшихся, а о тех, которым проповедует. (Бог) не требует, говорит, отчета от вас. Не сказал: Он оставил без внимания, или попустил, но: вы находились в неведении. Презирал, т. е. не подвергает наказанию достойных наказания. Вы находились в неведении; не говорит: вы делали зло добровольно, так как это видно из вышесказанного. «Повсюду покаяться»: этими словами указывает на всю вселенную.

4. Смотри, как он отклоняет их от мысли о частных (богах). «Ибо Он назначил», говорит, «день, в который будет праведно судить вселенную». Смотри: опять указывает на вселенную, разумея здесь людей. «Посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых». Смотри, как он, упомянув о воскресении, опять указал на страдание (Христово). А что этот суд праведен, видно из воскресения, так как одно другим подтверждается; и что все это он сказал справедливо, видно из того же, что (Христос) воскрес. Так и всем (апостолы) проповедовали веру (во Христа), удостоверяя, что Он воскрес; впрочем, это известно. Все это сказано афинянам; но благовременно сказать и нам, что «всем повсюду» должно «покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную». Смотри, как (Павел) представляет Его и судиею и промыслителем мира, человеколюбивым и милостивым, всемогущим и премудрым, и вообще со всеми свойствами, принадлежащими Творцу. Сказанное он привел в доказательство того, что Он (Христос) воскрес из мертвых. Итак, покаемся, потому что нам должно быть судимыми. Если бы Христос не воскрес, то мы не были бы судимы; если же Он воскрес, то мы непременно будем судимы: «ибо Христос», говорит (Писание), «для того и умер, и воскрес, и ожил, чтобы владычествовать и над мертвыми и над живыми» (Рим. 14:9); и еще: «все мы предстанем на суд Христов» (Рим. 14:10), «всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал» (2 Кор. 5: 10). Не думайте, что это одни только слова. Здесь он предлагает учение и о воскресении всех; иначе вселенная не может быть, судима. Слова: «воскресив Его из мертвых» относятся к телу (Христову); оно было мертво, оно подвергалось смерти. Эллины отвергают учение как о творении, так и о суде, утверждая, что это — выдумка детей и людей пьяных. Но мы, зная об этом верно, будем делать все на пользу нашу и постараемся примириться со Христом. Доколе мы будем враждовать против Него? Доколе будем питать к Нему чувство неприязни? Да не будет! говорят; к чему ты говоришь это? Не стал бы я говорить, если бы вы не делали этого; а теперь какая польза от того, что словами не выражаете этого, когда дела вопиют с такою ясностью? Как же нам возлюбить Его? Говорил я об этом тысячу тысяч раз; но скажем и теперь. Я нашел, кажется, один способ весьма важный и чудный. Размыслив о благодеяниях Божиих, касающихся всех вообще, и столь обильных, что невозможно и исчислить их, и за все это воздав Ему благодарность, будем все представлять то, что Он сделал для каждого из нас, и размышлять о том каждый день. Это имеет великую силу. Потому каждый из нас пусть помыслит сам в себе и тщательно припомнит, когда он, подвергшись опасности, избег от рук врагов, и пусть содержит благодеяния Божии как бы написанными в книге; например: не отправлялся ли он когда‑нибудь в путь неблаговременно, и избегнул опасности; не имел ли когда‑нибудь дела с негодными людьми, и вышел победителем; не впадал ли когда‑нибудь в болезнь, и сверх всякого чаяния выздоравливал. Это много содействует к примирению нас с Богом. Если Мардохею добрые дела его, когда они были воспомянуты царем, столько принесли пользы, что он опять достиг прежнего величия (Есф. 6:1‑12), то тем более (получим пользы) мы, если будем припоминать и тщательно наблюдать, в чем мы согрешили против Бога и какие блага Он даровал нам; тогда мы и будем благодарны и оставим все (греховное). Но никто не воспоминает ни о чем подобном, а как о грехах мы говорим, что мы грешны, не исследуя, в чем именно, так и о благодеяниях Божиих говорим, что Он благодетельствует нам, не исследуя, где именно, в чем и в какое время. Отныне же будем более внимательны. Если кто может припомнить и давние (благодеяния Божии), пусть тщательно размышляет о всем, и найдет в этом великое сокровище. Это полезно нам и для того, чтобы не впадать в отчаяние. Если мы увидим, что Он многократно благодетельствовал нам, то не станем отчаиваться и считать себя отверженными, но будем иметь великий залог попечения Его о нас, при мысли, что и согрешая мы не подвергаемся наказанию, но еще пользуемся Его благодеяниями.

5. Скажу нечто, слышанное мною от одного человека. Был один отрок, и случилось ему быть вместе с матерью за городом, когда ему еще не было пятнадцати лет. В это время сделалась дурная погода, и они оба заболели горячкою, а была осень. Мать поспешила отправиться в город, а отрок, которому врачи предписали остаться там, чувствуя жар от горячки, начал полоскать рот, рассуждая и думая, что он, таким образом, скорее уничтожит горячку, нежели если не будет употреблять ничего. Рассудив, как отрок, он по неблаговременному упрямству не переставал (делать это). Когда же прибыл в город, то у него отнялся язык, долго он не говорил и не мог произносить ничего раздельно; впрочем, читал и долгое время ходил к учителям, но напрасно и без успеха. Не оставалось никакой надежды; мать была исполнена горести; многое придумывали врачи, многое придумывали и другие, но никто не помог, пока человеколюбивый Бог не разрешил уз языка его, и тогда он выздоровел и получил прежний дар слова и ясность голоса. Также рассказывала мать его, что он, будучи еще младенцем, имел в носу болезнь, называемую полипом. Врачи также отчаялись; мать молилась, чтобы он умер, и отец (тогда он был еще жив) желал ему того же; состояние его было совершенно безнадежное. Но вдруг он чихнул; при этом стремительным течением воздуха изверг из ноздрей означенное животное, и все страдания прекратились. Когда же прошла эта болезнь, то сделалось сильное гноевидное течение из глаз и, продолжаясь непрерывно, производило столь густое нагноение, что закрывало зрачок, как бы пеленою, и, к несчастью, угрожало слепотою, чего все и ожидали. Но, по благодати Божией, вскоре он избавился и от этой болезни.

Это я слышал; а теперь расскажу вам, что сам знаю. Однажды правители возимели подозрение на наш город, (тогда я был еще юношею) и, окружив его извне воинами, искали, не попадутся ли где чародейские и волшебные книги. Один, написавший такую книгу и бросивший ее недоконченною в реку, был пойман; так как по требованию он не мог представить ее, то был связан и водим по всему городу, и когда подозрения на него увеличились, то был казнен. В то время я, желая пройти в храм мучеников, шел чрез сады подле реки с одним человеком. Он увидел плывшую по поверхности книгу и сначала подумал, что это полотно; но когда приблизился, то увидел, что это — книга, и, спустившись, взял ее. Я еще смеялся и спорил с ним, чтобы находка была общею. Но посмотрим, сказал он, что это такое. Развертывает часть страницы и видит, что это — волшебная книга. Случилось, что в то же самое время проходил воин. Тогда тот скрыл ее и пошел, цепенея от страха. Кто мог поверить, что мы, вынув из реки, хотели истребить ее, тогда как и самые неподозрительные люди были задерживаемы? Бросить ее мы не смели, чтобы не быть замеченными; также страшно было разделить ее между собою. Но Бог устроил так, что мы и бросили ее и избавились от крайней опасности. Много такого я мог бы рассказать вам, если бы захотел перечислять все. И это рассказал я для вас, чтобы каждый, зная если не такие, то какие‑нибудь другие (случаи), постоянно помнил об них. Например, не случалось ли, что камень, брошенный и могший упасть на тебя, не попадал в тебя; содержи это всегда в памяти. Это много содействует нам питать любовь к Богу. Если мы, вспоминая о людях, избавивших нас от чего‑нибудь, сильно сокрушаемся, когда не можем возблагодарить их, то тем более (должны быть благодарны) к Богу. Это полезно и в другом отношении. Хотим ли мы не унывать в несчастье, будем говорить: «неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?» (Иов. 2:10) И Павел для того говорил о своем избавлении от опасностей, чтобы вспомнить (о благодетелях). Смотри, как Иаков содержал все в уме своем; потому и говорил: «Ангел, избавляющий меня от всякого зла» от юности моей (Быт. 48: 16). И не только то будем помнить, что (Господь) избавлял нас, но и то, как и в каком случае. Вот и (Иаков) помнил самые частности благодеяний. «Ибо я с посохом моим», говорит, «перешел этот Иордан» (Быт. 32:10). Иудеи всегда помнили даже благодеяния, оказанные предкам их, повторяя бывшее в Египте; тем более мы (должны помнить) о своих обстоятельствах и о случившемся с нами самими, о том, как часто мы впадали в затруднения и несчастия, и если бы (Бог) не подавал нам руку помощи, то мы давно бы погибли. Зная это и повторяя каждый день, будем все мы постоянно благодарить Бога и все вместе воссылать Ему хвалу и непрестанно славить Его, чтобы за благодарность свою получить нам великое воздаяние, благодатию и щедротами Единородного Его Сына, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 39

«Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. Итак Павел вышел из среды их» (Деян. 17:32, 33).

Почему Павел отведен в Рим в узах. — Кротость достохвальна. — Оскорбляющий подвергается большему осуждению, нежели оскорбляемый.

1. Почему Павел, успевший так убедить афинян, что они говорили: «об этом послушаем тебя в другое время», и тогда как не было опасностей, спешил оставить Афины? Вероятно, он не ожидал здесь большой пользы; а с другой стороны, он был веден Духом в Коринф. «Некоторые же мужи, пристав к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними. После сего Павел, оставив Афины, пришел в Коринф; и, найдя некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его, — потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима, — пришел к ним; и, по одинаковости ремесла, остался у них и работал; ибо ремеслом их было делание палаток» (Деян. 17:34; Деян. 18: 1‑3). Точно, как я сказал, он был веден Духом в Коринф, где должен был остаться. Афиняне, хотя и любили слушать новости, но не были внимательны (к проповеди); они не показывали никакого усердия, а старались только о том, чтобы постоянно иметь какой‑нибудь предмет для разговора; это и было причиною, что они отступили (от Павла). Но если у них был такой нрав, то почему они обвиняют его, что он «проповедует о чужих божествах» (Деян. 17:18)? Потому что это (учение) для них было весьма непонятно. Впрочем, он убедил Дионисия Ареопагита и некоторых других. Те, которые заботились о благоустроении своей жизни, скоро приняли слово; а прочие нет. Павлу казалось достаточным, что он посеял по крайней мере семена; а тогда протекла уже большая часть его жизни, так как он скончался при Нероне. Между тем воздвигнуто было Клавдием гонение на иудеев, хотя и издалека, но не напрасно, чтобы, хотя таким образом вразумить их: из Рима они были изгнаны, как люди вредные.

Потому по устроению (Божию) случилось то, что (Павел) отведен был туда, как узник, не затем, чтобы быть изгнанным оттуда, как иудей, но чтобы остаться там и действовать под стражею. «Остался», говорит (писатель), «у них». Так, какое нашел он оправдание — жить с ними? Здесь особенно требовалось, чтобы он не брал (содержания от Церкви), как он сам говорит: «дабы они, чем хвалятся, в том оказались такими же, как и мы» (2 Кор. 11:12); потому и устрояется, что он живет здесь. «Во всякую же субботу он говорил в синагоге и убеждал Иудеев и Еллинов. А когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, то Павел понуждаем был духом свидетельствовать Иудеям, что Иисус есть Христос» (ст. 4, 5). т. е. они оскорбляли его, нападали на него. Так они (делали); а что Павел? Он оставляет их, и притом с великою угрозою. Уже не говорит: «вам первым надлежало быть проповедану слову Божию» (Деян. 13:46), но и с внешним знаком обращается к ним: «но как они противились и злословили, то он, отрясши одежды свои, сказал к ним: кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам. И пошел оттуда, и пришел к некоторому чтущему Бога, именем Иусту, которого дом был подле синагоги. Крисп же, начальник синагоги, уверовал в Господа со всем домом своим, и многие из Коринфян, слушая, уверовали и крестились» (ст. 6‑8). Смотри, как опять, сказав: «отныне», он однако не перестает пещись о них; и следовательно сказал это для того, чтобы возбудить их. И затем пошел к Иусту, которого дом был подле синагоги. Поселился в соседнем доме, чтобы это самое соседство возбудило в них ревность, если бы они захотели. «Крисп же», говорит (писатель), «начальник синагоги, уверовал в Господа со всем домом своим». И это весьма много могло содействовать к их обращению. «Господь же в видении ночью сказал Павлу: не бойся, но говори и не умолкай, ибо Я с тобою, и никто не сделает тебе зла, потому что у Меня много людей в этом городе» (ст. 9, 10). Смотри, каким образом Он убеждает его и как потом говорит ему то, что особенно ободряло его: «много людей в этом городе». Как же, скажет кто‑нибудь, они все вместе напали на него? Но они ничего не сделали ему, а только привели его к проконсулу. «И он оставался там год и шесть месяцев, поучая их слову Божию. Между тем, во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла и привели его пред судилище, говоря, что он учит людей чтить Бога не по закону» (ст. 11‑13). Видишь ли, для чего они всегда представляли свои обвинения всенародно? Но, смотри, когда они сказали, что «он учит людей чтить Бога не по закону», проконсул нисколько не обращает на это внимания, а напротив еще защищает Павла. Послушай, как он отвечает: «если бы какая‑нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас» (ст. 14). Он был, кажется мне, человек кроткий; это видно из его благоразумного ответа. «Когда же Павел хотел открыть уста, Галлион сказал Иудеям: Иудеи! если бы какая‑нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом. И прогнал их от судилища. А все Еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том» (ст. 14‑17). И отсюда опять видна кротость этого мужа. Когда того били, он не почел этого для себя оскорблением: так дерзки были иудеи!

2. Но рассмотрим прочитанное выше. «Услышав о воскресении мертвых, одни насмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время». Слыша так много великого и высокого, они не обращали внимания, но смеялись; а смялись они (над учением) о воскресении: «душевный человек не принимает того, что от Духа Божия» (1 Кор. 2:14). «Итак», говорит (писатель), «Павел вышел из среды их». «Итак». Как? Убедивши одних, осмеянный другими.