Ефесянам | 5 глава

ПОДРАЖАНИЕ БОГУ (Еф 5:1−7)

Павел ставит перед христианами самые высокие идеалы; он напоминает им, что они должны подражать Богу. Позже Климент Александрийский высказывал смелую мысль, что мудрый и истинный христианин упражняется быть как Бог. Павел говорит о подражании Богу, языком, понятным мудрым людям Греции. Мимесис, подражание, составляло львиную долю образования оратора. Учители риторики считали, что обучение ораторскому искусству основано на трех вещах: теории, подражании и практике. Главной же частью их обучения было изучение старых мастеров ораторского искусства и подражание им. Павел как бы говорит: «Если бы вы учились ораторскому искусству, вам бы посоветовали подражать речи искусных ораторов. Но так как вы обучаетесь новому образу жизни, вы должны подражать Господу во всей жизни».

Превыше всего христиане должны подражать любви всепрощения Бога. Павел употребляет типичную для Ветхого Завета фразу «в благоухание приятное», которая восходит к древней идее жертвоприношения. Когда жертву сжигали на жертвеннике, благоухание всесожжения поднималось к небу и предполагалось, что бог, которому приносилась жертва, вкушает от этого благоухания. Жертва, благоухающая приятно, должна была быть особенно приятна и особенно желанна богу, которому она была принесена.

Павел берет давнюю, освященную временем фразу — она встречается в Ветхом Завете около пятидесяти раз, — и употребляет ее по отношению к жертве, принесенной Богу Иисусом. Жертва Иисуса была вполне приятна Богу.

Что представляла собою эта жертва? Она жизнь совершенного послушания Богу и совершенной любви к человеку, послушание столь абсолютное и любовь столь безмерная, что приняла даже Распятие. Павел говорит следующее: «Подражайте Богу. А это вы можете делать лишь любя людей такой же жертвенной любовью, которой Иисус любил людей, и прощая их в этой любви так, как прощает Бог».

Теперь Павел переходит к другой теме. Говорят, что целомудрие было той единственной совершенно новой добродетелью, введенной в мир христианством. Древний мир действительно смотрел так легко на половую аморальность, что она вовсе и не считалась грехом. Считалось нормальным, что человек имеет наложницу. В таких местах, как Коринф, храмы были переполнены сотнями жриц, бывшими священными блудницами, а их заработок шел на содержание храма.

Цицерон в своей речи призывает: «Если кто-то думает, что молодым мужчинам должны быть вовсе запрещена любовь куртизанок, то он действительно слишком строг. Я не могу опровергнуть его доводы. Но он идет вразрез не только с вольностями, допускаемыми нашим веком, но также с обычаями и установками наших предков. Когда этого не делали? Когда и кто считал это предосудительным? Когда отказывали им в этом? Когда это было, чтобы то, что сегодня законно, было бы незаконным?»

Греки говорили, что Солон впервые разрешил введение блудниц в Афинах, а потом и строительство публичных домов, а от прибылей, приносимого новым ремеслом, был построен новый храм Афродите, богине любви. Этот факт, что греки не видели ничего дурного в том, чтобы построить храм богине на доходы от проституции, показывает их отношение к этому вопросу.

Когда Павел подчеркивал эту моральную чистоту, он устанавливал норму, о которой обычный язычник и мечтать не мог. Вот почему он так серьезно призывает их и так строго устанавливает требования непорочности. Надобно помнить из какого общества пришли новообращенные христиане и в окружении какого общества они продолжали жить. Во всей истории человечества не было ничего равного тому моральному чуду, которое свершило христианство.

ШУТКИ О ГРЕХЕ (Еф 5:1−7 (продолжение))

Следует отметить еще два предупреждения, сделанные Павлом:

1. Он говорит, что об этих постыдных грехах даже не стоит говорить. По сообщению Геродота, у персов было правило, согласно которому «нельзя шутить над тем, чего нельзя делать». Шутки о пороках или постоянные разговоры о них приводят к тому, что человек привыкает к ним и таким образом приближается к совершению греха. Павел предупреждает, что о некоторых вещах даже опасно говорить или шутить. Печально констатировать, что многие книги, пьесы и фильмы только потому и пользуется большим интересом, что они затрагивают запретные и мерзкие темы.

2. Он предупреждает новообращенных не позволять обманывать и обольщать себя пустыми словами. Что он под этим понимает? В древнем мире и даже в христианской Церкви раздавались голоса, учившие легко относиться к плотским грехам и наслаждениям.

В древнем мире существовало философское течение гностиков. Гностики исходили из того, что только дух добрый, а материя всегда злая. Поэтому важен только дух, а материя презираема. Человек состоит из тела и души. Согласно гностикам, значение имеет только дух, а тело вовсе не имеет никакой ценности. Поэтому гностики, по крайней мере некоторые из них, утверждали, что совсем неважно, как человек поводится со своим телом, и все равно, если он удовлетворяет страсти тела и даже пресыщается. Плотские грехи и блуд, по мнению гностиков, не имели никакого значения в жизни человека, поскольку они связаны с телом, а не с душой.

Христианство отвечало на это, что тело и дух одинаково важны. Бог создал и тело и душу. Иисус Христос навечно освятил человеческое тело, воплотившись в него; тело — храм Святого Духа и христианство учит спасение всего человека, тела и души.

3. Нападки на христианское учение появились от непричастных, но еще более опасные нападки шли от представителей самой Церкви. В Церкви были люди, извращавшие учение о благодати.

Отголоски спора с ними мы слышим и в Рим 6. Вот что они говорили: «Ты утверждаешь, что благодать Божия — величайшая в мире вещь?» — «Да» — «Ты говоришь, что благодать Божия достаточно безгранична, чтобы покрыть всякий грех?» — «Да» — «Тогда давайте продолжать грешить, потому что благодать Божия может стереть всякий грех. В сущности, чем больше мы грешим, тем больше возможностей прощать получает благодать Божия».

На такие доводы христианство отвечало, что благодать Божия — не только привилегия и дар, но и ответственность и обязанность. Любовь Божия может простить и прощает, но сам факт Божьей любви к людям возлагает на нас обязательство оправдать эту любовь всеми своими силами.

Величайший вред, который человек может причинить своему собрату — побудить его легко думать о грехе. Павел умоляет своих новообращенных собратьев не поддаваться обольщению и пустым словам, которые рассеивают ужас перед самой мыслью о грехе.

ЧАДА СВЕТА (Еф 5:8−14)

Павел смотрел на жизнь язычников как на жизнь во тьме; а на жизнь христианскую — как на жизнь в свете. Он хочет это так живо передать, что он даже не говорит, что язычники — дети тьмы, а христиане, — дети света, а просто говорит, что язычники — тьма, а христиане — свет. И он говорит еще кое-что о свете, который Иисус явил людям:

1. Свет дает хорошие плоды: благость, праведность и истину. Благость, по-гречески агафосуне, выражает щедрость характера. Греки определяли праведность — дикаиосуне, как «отдавать человекам и Богу должное». Истина — алвтеиа представляет в Новом Завете не просто продукт интеллекта, который можно понять умом, а моральную истину: не только, что надо знать, но и то, что надо делать. Свет Христа делает нас полезными гражданами сего мира; делает нас людьми, всегда выполняющими свой долг перед собратьями и перед Богом; дает нам и силы выполнять то, что является по нашему познанию истиной.

2. Свет дает нам возможность различать, что приятно Богу от того, что Ему неприятно. Все наши побуждения и действия надобно проверять в свете Христовом. На восточных базарах лавки обычно представляют собой навесы без окон. Если человек хочет купить кусок шелка или изделие из чеканной бронзы, он сперва выносит его на улицу и рассматривает его на солнце, чтобы солнце заиграло на нем всеми цветами и чтобы увидеть на нем каждый дефект. Христианин должен показывать людям при свете Христа каждое свое действие, каждое решение и намерение.

3. Свет показывает, где зло. Лучший способ избавить мир от зла — вытащить его на свет Божий. Пока дело совершается в тайне, оно идет, но когда оно выносится на свет Божий, оно погибает естественною смертью. Самый верный способ очистить глубины нашего сердца и обычаи общества, в котором мы живем и работаем — вывести их на свет Божий.

4. И, наконец, Павел говорит: «все, делающееся явным, свет есть». Вероятно, он имеет в виду, что свет очищает. Нам известно, что многие болезни могут быть излечены уже тем, что больного облучают солнечным светом. Свет Христов действует точно так же. Никогда не думайте, будто свет Христов служит только для осуждения, ведь он и лечит.

Павел завершает отрывок поэтической цитатой. «Встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос».

Павел вводит в текст эту цитату так, будто она знакома каждому, но нынче никто не знает, откуда она. На этот счет есть некоторые предположения.

Вероятно этот отрывок из какого-то раннехристианского гимна, и связанный с крещением. В ранней Церкви крестили исключительно взрослых, которые исповедовали свою веру, когда переходили из язычества в христианство. Может быть, они пели именно эти строки, когда выходили из воды, что символизировало переход от тьмы язычества к светлой жизни в христианстве.

Кроме того, высказывались предположения, что эти строки представляют часть возвещению архангела и трубы Господней, когда мертвые во Христе воскреснут. Великое пробуждение настанет, когда люди воскреснут, чтобы облечься в вечную жизнь во Христе.

Как бы то ни было, но, читая эти строки, нам ясно, что это фрагмент одного из первых гимнов, которые пели в христианской Церкви.

ХРИСТИАНСКОЕ БРАТСТВО (Еф 5:15−21)

Павел заканчивает свой призыв увещанием к своим новообращенным собратьям поступать, как мудрые. Времена, в которые они живут — злые; надобно спасти как можно большую долю своей жизни от зловредных влияний лукавого.

И Павел указывает, чем отличается языческое сборище от собрания христиан. Языческое сборище чаще всего выливается в попойку. Но интересно, что мы и сегодня еще употребляем слово симпозиум для обозначения собрания людей, обсуждающих какой-то вопрос; греческое слово сумпозион обозначало пир с выпивкой. Один проповедник однажды неожиданно начал свою проповедь на тему «Исполняйтесь Духом» такими словами: «Человека нужно чем-то наполнить». Язычник видел свое счастье в том, чтобы наполнить себя вином и мирскими удовольствиями; христианин находит свое счастье в том, чтобы исполняться Духом.

Из этих строк мы можем заключить следующее о христианских собраниях в те ранние времена:

1. Раннехристианская Церковь была поющей Церковью. Пели псалмы, славословия и духовные песнопения. Церковь излучала радость, вызывавшую в людях желание петь.

2. Раннехристианская Церковь была благодарной Церковью. Люди инстинктивно благодарили за все, везде и всегда. Иоанн Златоуст, великий проповедник более позднего периода, высказал странную мысль, что христианин мог бы даже благодарить за ад, потому что он напоминает человеку о необходимости идти путем праведности. Ранняя Церковь была благодарной Церковью, потому что ее члены были поражены тем, что любовь Божия снизошла к ним, чтобы спасти их; и она была благодарной еще и потому, что ее членам было присуще сознание, что они находятся в руках Божиих.

3. В ранней Церкви люди чтили и уважали друг друга. Павел видит причину в том, что они почитали Христа. Они видели друг в друге не представителей той или иной профессии или социального круга, а представителя Христа, и поэтому видели достоинство в каждом человеке.

ДРАГОЦЕННЫЕ УЗЫ (Еф 5:22−33)

Человек двадцатого века, читающий это, не может полностью осознать его значения. Со временем христианская точка зрения на брак была широко принята. Даже в наше время, когда все дозволено, она признается в качестве идеала большинством людей. Даже там, где практика далеко отошла от этого идеала, он остается в многих сердцах и умах. В браке видят совершенное единство тела, ума и духа мужчины и женщины. Но во время Павла это было совершенно иным. В настоящем отрывке Павел излагает идеал, сияющий своей чистотой в безнравственном мире.

Давайте посмотрим, в каком состоянии находился мир в то время, когда Павел писал послание.

Иудеи были низкого мнения о женщинах. В своей утренней молитве иудей благодарил Бога за то, что Он не создал его «язычником, рабом или женщиной». По иудейскому праву женщина не была юридическим лицом, а вещью. У нее не было абсолютно никаких юридических прав; она являлась полной собственностью своего мужа; с ней он мог поступать, как ему хотелось.

В теории у иудеев были очень высокие идеалы о браке. У раввинов были такие поговорки: «Иудей должен предпочитать смерть идолопоклонству, убийству или прелюбодеянию». «Даже алтарь проливает слезы, когда человек разводится с женой своей юности». Но в действительности в то время развод стал до ужаса простым делом.

Нормы права, относящиеся к разводу, сформулированы во Втор 24:1. «Если кто возьмет жену и сделается ее мужем, и она не найдет благоволения в глазах его, потому что он находит в ней что-нибудь противное, и напишет ей разводное письмо, и даст ей в руки, и отпустит из дома своего». Очевидно все зависит от истолкования фразы «что-нибудь противное». Ортодоксальные раввины, во главе со знаменитым Шаммаем, считали, что эта фраза означает только супружескую неверность, и заявляли, что даже с такой ужасной женой, как Иезавель муж может развестись только в том случае, если она нарушит супружескую верность. Более свободомыслящие раввины, во главе с не менее знаменитым Гиллелем, давали этой фразе самое широкое толкование. Они заявляли, что муж может развестись со своей женой, если она испортила обед, пересолив его, если она ходила в общественных местах с непокрытой головой, если она говорила с мужчинами на улице, если она неуважительно отзывалась о родителях мужа в его присутствии, если она была скандальной, беспокойной или вздорной женщиной. А раввин Акиба толковал фразу «и если она не найдет благоволения в глазах его» так, что муж мог развестись с женой, если он нашел женщину, которую считает более привлекательной. Легко угадать, какое толкование пользовалось всеобщим признанием.

Но еще два положения иудейского права усугубляли положение. Во-первых, жена вообще не имела права на развод, если только ее муж не заразился проказой, не стал отступником, изменником или не занимался вызывающим отвращение ремеслом. В общем, по иудейскому праву, муж мог развестись с женой по любому поводу, а жена вообще не могла развестись с мужем. Во-вторых, сама процедура развода была очень простой. По закону Моисея муж, желавший развестись со своей женой, должен был дать ей разводное письмо, которое гласило: «Да будет сие твоим от меня разводным письмом и свидетельством об освобождении, что ты можешь выйти замуж за любого мужчину, за которого хочешь». Муж должен был всего только вручить жене своей такое разводное письмо, правильно написанное раввином в присутствии двух свидетелей, и развод был готов. Единственным условием было возвращение приданого женщины.

Во время Христа брачным узам даже у иудеев грозила опасность настолько, что она грозила основам брака, потому что иудейские девушки отказывались выходить замуж, потому что их ожидала неопределенность.

ДРАГОЦЕННЫЕ УЗЫ (Еф 5:22−23 (продолжение))

В греческом мире положение было еще хуже. Проституция являлась существенной частью греческой жизни. Демосфен так изложил нормы жизни своего времени: «У нас есть куртизанки для наслаждения, наложницы для сожительства, и жены, которые рождают нам законных детей и заботятся о нашем хозяйстве». Женщина высших слоев греческого общества вела уединенный образ жизни. Она не принимала участия в общественной жизни, никогда не появлялась на улице одна. Она даже не присутствовала на пирах или общественных праздниках, у нее были свои покои, в которые мог входить только муж. Все сводилось к тому, чтобы, как писал Ксенофонт, «она как можно меньше видела, слышала и спрашивала».

Женщина благородных греческих сословий была так воспитана, что всякая дружба и товарищеские отношения во время замужества были исключены. Сократ говорил: «Есть ли кто-то, кому вы доверяли более серьезные дела, чем вашей жене, и есть ли кто-то, с кем бы вы говорили меньше, чем с ней?» Вер, разделявший власть с великим римским императором Марком Аврелием, ответил своей жене, уличавшей его в связи с другими женщинами, чтобы она не забывала, что титул жены дает право на чувство собственного достоинства, а не на удовольствие. Жена грека должна была вести домашнее хозяйство, заботиться о его законных детях, а общество и удовольствие он искал в других местах.

Что еще усугубляло дело, в Греции не было судебной процедуры для разводов. Как кто-то сказал, развод был делом случая и каприза. Женщине была оставлена только одна гарантия — ее приданое должно было быть возвращено. Семейный очаг и семейная жизнь угасали, а супружеской верности вовсе не было.

ДРАГОЦЕННЫЕ УЗЫ (Еф 5:22−33 (продолжение))

А в Риме дело обстояло еще хуже того; там вырождение приняло прямо-таки катастрофический характер. Если первые пятьсот лет римской республики не было ни одного развода, и первый развод был Спурия Карвилия Руги зафиксированный в 234 г. до Р. Х., то во время Павла семейная жизнь в Риме была разрушена до основания. Сенека пишет, что женщины выходят замуж для того, чтобы развестись и разводятся чтобы выйти замуж. Римляне не вели последовательного летоисчисления; годы назывались по именам консулов. Сенека же говорит, что женщины вели счет годам по именам мужей. Марциал говорит о женщине, у которой было десять мужей, а Ювенал рассказывает о женщине, у которой было восемь мужей в течение пяти лет. Иеренимус заявляет, что одна женщина в Риме действительно была в двадцать третий раз замужем, причем она сама была у своего мужа двадцать первой женой. Римский император Август потребовал у Тиберия Нерона, чтобы он развелся со своей женой Ливией, которая в это время была беременна, чтобы самому жениться на ней. Даже Цицерон в преклонном возрасте развелся со своей женой, чтобы жениться на молодой наследнице, опекуном которой он был, чтобы, войдя во владение ее имуществом, оплатить свои долги.

Но нельзя сказать, чтобы верности вовсе не было. Светоний Транквилл рассказывает о римской женщине Маллонии, которая предпочла покончить самоубийством, чтобы избежать ласк императора Тиберия. Но не будет преувеличением сказать, что вся среда в Риме была пропитана супружеской неверностью. Брачным узам грозила полнейшая катастрофа.

И вот что нужно помнить, читая написанное Павлом. В своем прекрасном отрывке он не зафиксировал точку зрения большинства. Он призывал мужчин и женщин к новой нравственности и к искреннему общению в брачной жизни. Невозможно преувеличить очистительное влияние, которое оказало христианство на семейную жизнь древнего мира и блага, которые оно принесло женщинам.

РАЗВИТИЕ МЫСЛИ (Еф 5:22−33 (продолжение))

Здесь Павел излагает христианские взгляды на брак. Некоторые мысли Павла, касающиеся брака, ставят нас в тупик и мы, может, предпочли бы, чтобы он их вовсе не писал. Дело как раз в том, что часто именно эти моменты цитируют и приводят в подтверждение взглядов Павла на проблемы брака.

Одной из самых странных мест у Павла является 1Кор 7. Он там тоже говорит о браке и об отношениях между мужем и женой. Учение Павла сводится к тому, будто он допускает брак постольку, поскольку он позволяет избежать худшего. «Но во избежание блуда каждый имей жену, — пишет он, — и каждая имей своего мужа» (1Кор 7:2). Он позволяет вдове выйти замуж во второй раз, но было бы лучше, если бы она оставалась вдовой (1Кор 7:39,40). Павел предпочел бы, чтобы неженатые и овдовевшие не вступали в брак. «Но если они не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (1Кор 7:9).

Павел писал тогда так, потому что с часу на час ждал Второго Пришествия Иисуса. Поэтому он был убежден в том, что вообще никто не должен связывать себя земными узами, а все должны сосредоточить свои усилия на то, чтобы использовать оставшееся короткое время для того, чтобы подготовиться к пришествию Господа. «Неженатый заботится о Господнем, как угодно Господу; а женатый заботится о мирском, как угодить жене» (1Кор 7:32,33).

Со временем написания Первое послание к Коринфянам до написания Послания к Ефесянам прошло около девяти лет. За это время Павел осознал, что Второе Пришествие не сбудется так скоро, как он полагал, что в действительности он и его люди живут не в промежуточном периоде, а в более установившихся условиях. И поэтому в Послании к Ефесянам он излагает свои настоящие взгляды на брак: христианские брачные отношения — самые драгоценные узы в жизни, которые можно сравнить только с отношениями между Христом и Церковью.

Возможно, что на отрывок в Первом послании к Коринфянам повлиял личный опыт Павла. По-видимому, в то время когда Павел был ревностным иудеем, он был также и членом синедриона. Когда он говорит о своем отношении к христианам, он говорит: «Когда убивали их, я подавал на то голос» (Деян 26:10). Член синедриона должен был быть женатым человеком, и, потому, Павел должен был быть женатым. Но он никогда не упоминает о жене. Почему? Может быть, она восстала против него, когда он стал христианином. Возможно, что при написании Первого послания к Коринфянам Павел находился не только под влиянием идеи о немедленном Втором Пришествии Христа, но и своего брака, который стал для него величайшей проблемой и причинил ему сильную душевную боль; поэтому он видел в браке помеху для христианина.

ОСНОВА ЛЮБВИ (Еф 5:22−33 (продолжение))

Иногда в этом отрывке ударение делают совсем не там, где следует. Его читают так, будто суть его заключается в том, что жена подчинена своему мужу. Фразу «муж есть глава жены» цитируют изолированно. Но ведь главное в этом отрывке не повиновение, а любовь. Вот что Павел говорит о любви, которой муж должен любить свою жену:

1. Любовь должна быть жертвенной. Муж должен любить свою жену так же, как Христос любил Церковь и принес Себя в жертву за нее. Любовь ни в коем случае не должна быть эгоистичной. Христос любил Церковь не из-за того, что Церковь делала Его дела, а потому, что Он совершил для Церкви. У Иоанна Златоуста есть интересное толкование этого отрывка. «Видел ли ты меру повиновения? Слушай же и меру любви. Хочешь ли ты, чтобы жена твоя повиновалась тебе как Церковь повинуется Христу? Тогда заботься сам о ней так же, как Христос заботится о Церкви. И если потребуется, чтобы ты отдал свою жизнь за нее, или чтобы тебя разрезали на тысячу кусков, чтобы ты вынес все, что может принести жизнь, не отказывайся от этого... Он положил Церковь к ногам Своим любовным попечением, а не угрозами или страхом, или чем-то подобным. Вот так и ты веди себя по отношению к своей жене».

Муж есть глава жены — верно сказано. Но Павел также говорит, что муж должен любить жену так, как Христос любил Церковь; любовью, которая не требует от нее холопского повиновения, но которая готова принести любую жертву для обеспечения ее добра.

2. Любовь должна быть очистительной. Христос очистил и освятил Церковь. Может быть, Павел здесь думает о греках. Один из их брачных обычаев состоял в том, что невесту перед бракосочетанием купали в реке, посвященной какому-то богу или богине. В Афинах, например, невесту купали в водах реки Калирос, посвященной богине Афине. Но Павел думает о крещении во имя Иисуса Христа. Христос желает создать Свою Церковь, не имеющий пятна или порока. Любовь, которая не возносит и не возвышает человека — вовсе не любовь. Любовь, которая огрубляет характер человека, вместо того, чтобы облагораживать его, которая заставляет лгать, ослабляет моральные устои — не любовь. Истинная любовь — великий очиститель жизни.

3. Любовь должна быть заботливой. Муж должен любить жену так же, как свое тело. Истинная любовь направлена не на извлечение выгоды, не на обеспечение физических удобств своего тела; она лелеет любимого человека. Очень плохо, если муж смотрит на свою жену, сознательно или бессознательно, просто как на человека, который готовит ему еду, стирает его одежду, убирает его дом и учит его детей.

4. Любовь прочная и стойкая. Ради этой любви человек оставит родителей своих и прилепится к жене своей, и будут они одна плоть. Он так же неразрывно связан с ней, как органы тела связаны друг с другом. Подобно тому, как он не решится разорвать свое тело на части, так он не решится оставить свою жену. Так возник благословенный идеал во время, когда мужчины и женщины меняли партнеров, не задумываясь над этим больше, чем над тем, какое надеть платье.

5. И все эти отношения — в Господе. В христианском доме Иисус — невидимый, но всегда присутствующий гость. В христианском браке не двое, а трое, и третий — Христос.