Римлянам | 8 глава

ОСВОБОЖДЕНИЕ НАШЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ (Рим 8:1−4)

Это очень трудный отрывок вследствие того, что он написан в чрезвычайно сжатой форме, потому что на протяжении всего отрывка Павел ссылается на то, о чём он говорил раньше.

Два слова употребляет Павел неоднократно в этой главе: плоть (саркс) и дух (пневма). Мы не сможем понять этот отрывок, если сперва не поймём в каком смысле Павел употребляет эти слова:

1) Саркс в буквальном смысле слова значит плоть. Уже самое беглое чтение писем Павла показывает, насколько часто и как он употребляет это слово в специфическом для него одного смысле. Собственно говоря, он употребляет его в трёх различных смыслах:

а) в буквальном смысле он говорит о физическом обрезании, то есть «во плоти» (Рим 2:28);

б) он снова и снова употребляет словосочетание ката сарка, буквально по плоти, в соответствии с плотью, что чаще всего означает с человеческой точки зрения; Он говорит, например, что Авраам является нашим прародителем ката сарка, то есть с человеческой точки зрения, что Иисус является сыном Давида ката сарка, (Рим 1:3), то есть по своей человеческой линии; что иудеи являются его родственниками ката сарка (Рим 9:3), то есть с точки зрения человеческих отношений. Когда Павел употребляет словосочетание ката сарка, оно всегда означает, что он смотрит на вещи с человеческой точки зрения.

в) однако, слово саркс выражает специфическое значение встречающееся только у Павла. Говоря о христианах, Павел говорит о днях, когда мы были во плоти (эн сарки) (Рим 1:5). Он говорит о живущих по плоти, в противоположность тем, кто ведёт христианский образ жизни (Рим 8:4−5). Он говорит, что живущие по плоти Богу угодить не могут (Рим 8:8); что помышления плотские суть смерть (Рим 8:6,8). Павел говорит о жизни по плоти (Рим 8:12) своим друзьям христианам. «Но вы не по плоти живёте» (Рим 8:9).

Ясно, особенно из последнего примера, что Павел употребляет слово плоть не просто в смысле тела, как это мы говорим о плоти и крови. Как же он тогда употребляет его? Он, собственно, имеет в виду, человеческую природу со всеми её слабостями и её уязвимости к греху. Он имеет в виду ту часть человека, через которую грех подчиняет себе человека, то есть грешную человеческую природу, без Христа; всё то, что связывает человека с мирским, а не с Богом. Жить по плоти — это значит жить жизнью, в которой преобладают веления и желания грешной человеческой природы вместо велений и любви к Богу. Плоть — это низкое в человеческой натуре.

Однако следует подчеркнуть, что когда Павел говорит об образе жизни человека, в котором преобладает плотское, саркс, он не имеет в виду одни только физические и половые грехи. Когда он приводит в Гал 5:19−21 перечень дел плоти, он включает в него не только физические и половые грехи, но также идолослужение, ненависть, гнев, вражду, ереси, зависть, убийство. В его понимании плоть — не чисто физическое, но и духовное понятие; она человеческая природа во всей своей греховности и слабости; то есть, чем является человек, не имеющий ни Бога, ни Христа.

2) Дух. Это слово употребляется в этой главе не менее двадцати раз. В Ветхом Завете оно имеет определённое значение. В древнееврейском языке руах имело два значения: а) оно значило не только Дух, но и ветер. В этом слове всегда заключалась идея мощи, присущей сильному быстрому ветру, б) в Ветхом Завете в этом слове всегда содержится значение чего-то большего, чем просто человеческое. Дух, по мысли Павла, представлял собой, божественную мощь.

Итак, Павел говорит в этом отрывке о времени, когда христианин всецело находился во власти своей греховной человеческой натуры. В этом состоянии закон просто-напросто вёл человека к греху, и тщетный разрушенный человек становился всё хуже и хуже. Но когда он становился христианином, в его жизнь вселялась всё возрастающая мощь Духа Божия, и в результате этого он вступал в победоносную жизнь.

Во второй части отрывка Павел говорит о воздействии, оказываемом на нас деяниями Иисуса. Оно сложно и это трудно доступно пониманию; но Павел хочет сказать вот что: вспомним, что в начале он заявил, что все люди согрешили в Адаме. Мы видим, что иудейская концепция солидарности позволила Павлу утверждать, что все люди были, в буквальном смысле слова, причастны к греху Адама и, следовательно, — к смертной участи. Но эта картина имеет и другую сторону: в этот мир явился Иисус в совершенном подобии человеческой природы; и Он принёс Богу жизнь абсолютного послушания и совершенного исполнения закона Божия. Иисус был совершенным человеком, и точно так же как мы были едины с Адамом, так же мы едины теперь с Ним; как мы были вовлечены, в грех Адама, мы теперь являемся соучастниками совершенства Христова! В Нём человечество принесло Богу совершенное послушание, точно так же как в Адаме человечество проявило к Богу роковое непослушание. Люди спасены, потому что они были соучастниками Адамова греха, а теперь являются соучастниками добродетели Христовой. Это был довод Павла; и для него, и для тех, кто слышал его, он был совершенно убедительным, как ни трудно нам понять его. Через то, что совершил Иисус, для христиан открылась жизнь, в которой господствует не плоть, Дух Божий, наполняющий человека великою неземною силою. Наказание за прошедшее снято, и силы для его грядущего обеспечены.

ДВА ПРИНЦИПА ЖИЗНИ (Рим 8:5−11)

Павел проводит чёткое различие между двумя образами жизни:

1) Жизнь, в которой господствует греховное человеческое начало; центром и средоточием жизни таких людей являются они сами, их собственная персона; их единственным законом — их желания, которые они удовлетворяют, где и когда хотят. Эта жизнь выражается у разных людей по-разному; сдержанная страсть, похоть, гордость, честолюбие и другие. Характерным для такой жизни является полная поглощённость вещами и делами, которым отдаётся всем сердцем человеческая природа, не имеющая Христа.

2) Жизнь, в которой царствует Дух Божий. Человек живёт во Христе как в воздухе, никогда не разлучаясь с Ним. Так же как он вдыхает воздух и воздух наполняет его лёгкие так и Христос наполняет существо его. У него нет своего собственного разума: его разум — Христос. У него нет своих собственных желаний; воля Христа — его единственный закон. Им управляют Дух и Христос; сосредоточием его жизни является Бог.

Эти два пути ведут в диаметрально противоположные направления. Жизнь, в которой доминируют желания и дела грешного человеческого существа, ведёт к смерти. В самом буквальном смысле слова, у неё нет будущего, потому что она уводит всё дальше и дальше от Бога. Позволить мирским делам полностью господствовать в своей жизни — самоуничтожение, духовное самоубийство.

Живущий такой жизнью человек совершенно теряет право предстать перед Богом. Он враждебен к Богу, возмущён Его законом и руководством. Бог не является его другом, а его врагом, и ни один человек никогда не выиграл последний бой против Него.

Жизнь, которую направляет Дух, центром которой является Христос и средоточием которой Бог, с каждым днём приближается к жизни небесной, даже когда она находится ещё на земле. Эта жизнь представляет собой непрерывное движение к Богу, так что конечный переход к смерти представляет собой естественный и неизбежный этап на этом пути. Она подобна Еноху, который ходил перед Богом и Бог взял его. Ребёнок сказал об этом так: «Енох был человеком, который ходил гулять с Богом, и однажды он не вернулся».

Как только Павел произнёс это, как его осенило неотвратимое возражение. Ему могут возразить: «Ты говоришь, что человек, направляемый Духом, идёт по пути жизни; но, в действительности, каждый человек должен умереть. Что ты хочешь сказать?» Павел отвечает на это так: «Все люди умирают, потому что они в одинаковом положении: в мир пришёл грех, и вместе с ним пришла смерть как следствие этого греха. Неизбежно поэтому все люди умирают; но человек, которым управляет Дух, в сердце которого — Христос, умирает лишь для того, чтобы воскреснуть. Важная основополагающая мысль Павла заключается в том, что христианин нерасторжимо един с Христом. Христос умер и вновь воскрес, и человек нераздельно единый со Христом — с Тем, Кто победил смерть и разделяет с Ним Его победу. Человек, управляемый Духом и одержимый Христом, находится на пути жизни; смерть представляет собой лишь неизбежный промежуток, который нужно пройти на этом пути.

УСЫНОВЛЕНИЕ В СЕМЬЮ БОЖИЮ (Рим 8:12−17)

В этом отрывке Павел вводит другую важную метафору, которой он описывает новые отношения между христианином и Богом. Он говорит об усыновлении христиан в семью Бога. Значение этого отрывка можно понять только после того, как мы уясним себе, каким сложным шагом в Римском государстве являлось усыновление.

Римское усыновление всегда проводилось очень серьёзно и сложно вследствие большого значения, придававшегося отцовской власти — патрия потестас. Отеческая власть управляла семьёй: власть абсолютная, власть над жизнью и смертью, как это было в раннюю эпоху Рима. По отношению к своему отцу римлянин никогда не был совершеннолетним. Сколько бы лет ему ни было, он находился всецело в отцовской власти, в полном распоряжении и абсолютно под руководством отца. Само собой разумеется, что такое положение делало принятие в другую семью — усыновление — чрезвычайно трудным и серьёзным шагом. При усыновлении человек переходил из-под одной отцовской власти под другую.

Это усыновление происходило в два этапа. Первый из них назывался манципацио, и осуществлялся в форме символической продажи, при этом использовались медные деньги и весы. Символический акт продажи проводился три раза. Отец дважды символически продавал своего сына и дважды выкупал его назад. Но после третьего раза он более не выкупал его, и действие отцовской власти считалось прекращённым. далее следовала церемония, носившая название виндикацио. Приёмный отец шёл к претору, должностному римскому лицу, и возбуждал юридический процесс о передаче усыновленного лица под его отцовскую власть — патрия потестас. По завершении всей этой процедуры усыновление считалось совершённым. Ясно, что этот шаг был серьёзным и впечатляющим.

Но самым важным в нарисованной Павлом картине являются те последствия, которые вытекали из акта усыновления. Акт усыновления влёк за собой четыре главных последствия:

1) Усыновлённое лицо теряло все свои права в своей прежней семье и получало все права законного сына в новой. Важней всего, в юридическом смысле он обретал нового отца.

2) Из этого вытекало, что он становился наследником имения своего нового отца. даже если у приёмного отца позже рождались другие сыновья, это не оказывало никакого влияния на его права. Он неизменно оставался сонаследником совместно с ними.

3) Юридически вся прежняя жизнь усыновлённого лица зачёркивалась начисто; так, например, все его долги аннулировались. На него смотрели как на нового человека, входящего в новую жизнь, с которой прошлое не имело ничего общего.

4) Юридически он всецело являлся сыном своего нового отца. Римская история даёт выдающийся пример того, что это было именно так. Император Клавдий усыновил Нерона, чтобы он мог наследовать его трон; между ними не было никакого кровного родства. У Клавдия уже была дочь Октавия, для скрепления уз родства, Нерон захотел жениться на ней. Нерон и Октавия не состояли ни в каком кровном родстве, но по закону они являлись братом и сестрой, и, прежде чем они смогли пожениться, сенат должен был принять специальный закон.

Именно об этом думал Павел, когда он использовал ещё одну метафору из римской жизни, картину усыновления и введения в семью. Павел говорит, что дух Божий свидетельствует нашему духу, что мы действительно являемся детьми Божиими. Церемония усыновления проводилась в присутствии семи свидетелей. Предположим, что приёмный отец умер и возник спор о правах наследования приёмного сына; тогда выступали один или несколько свидетелей и клятвенно заверяли истинность акта усыновления. Таким образом, гарантировалось право приёмного лица, и оно получало наследство. Так, Павел говорит, сам дух Святой является свидетелем того, что мы приняты в семью Божию.

Таким образом мы видели, что, когда Павел описывал нам картину нашего усыновления в семью Божию, он вложил в эту короткую метафору всё значение, содержавшееся в каждом этапе процедуры римского усыновления. Когда-то мы находились полностью во власти нашей собственной грешной человеческой натуры; но Бог, в своём милосердии, принял нас в своё абсолютное обладание. Прежняя жизнь не имеет более прав на нас; Бог же имеет абсолютное право. Прошлое наше вычеркнуто начисто и долги наши утеряли силу; мы начинаем новую жизнь с Богом и становимся наследниками всех его сокровищ. Если это так, то мы становимся сонаследниками Иисуса Христа, Сына Божия. Мы наследуем то же, что наследует и Христос. Если Христу пришлось страдать, то мы тоже наследуем страдание; но если Христос был вознесён к жизни и славе, то мы тоже наследуем эту жизнь и славу.

Именно такую картину нарисовал нам Павел, что когда человек становится христианином, он входит в семью Божию. Человек ничего не делает для того, чтобы заслужить это; Бог-Отец, в своей изумительной любви и милосердии принял потерянного, беспомощного, бедного, погрязшего в долгах грешника в Свою семью, так что теперь все грехи его погашены, и он наследует славу.

СЛАВНАЯ НАДЕЖДА (Рим 8:18−25)

Павел только что говорил о славе, данной усыновлением христианина в семью Божию; и вот он вновь возвращается к заботам мира сего. С проницательностью большого поэта рисует он эту картину. Он видит всю природу в ожидании грядущей славы. Вокруг себя он видит, что все творения земли обречены на гибель.
Померкнет всё земное и пройдёт.

Он видит умирающий мир, в котором увядает красота, а очарование подвержено тлению; но мир ждёт своего освобождения от этой ужасной участи и природа свободы славы Божией.

Рисуя эту картину, Павел использовал идеи, известные и понятные каждому иудею. Он говорит о современном ему мире и о грядущей славе. Иудейское мышление делило время на две части — век нынешний и век грядущий. Век нынешний был, по мнению иудеев, совсем плохим, подвластным греху, смерти и упадку. Однажды грянет День Господень, день Страшного Суда, когда земля будет поколеблена до основания; и из старого мира возникнет мир новый. Обновление мира было одно из великих мыслей иудаизма. В Ветхом Завете об этом говорится без всяких подробностей и уточнений. «Ибо вот Я творю новое небо и новую землю». (Ис 65:17). Но во времена между Ветхим и Новым Заветом, и когда иудеи были угнетены, порабощены и подвергались гонениям, они лелеяли свою мечту об этой новой земле и об этом обновлённом мире.

Мечта об обновленном мире была дорога иудеям. Павел знал это, и наделяет творения Божий сознанием. Он думает о природе, жаждущей прихода того дня, когда власть греха будет побеждена, смерть и тление уйдут навсегда и придёт слава Божия. С образной проницательностью говорит Павел, что природа находится даже в более ужасном состоянии, чем человек. Человек согрешил умышленно, а природа — непроизвольно. Природа была вовлечена невольно в греховное падение человека. «Проклята земля за тебя», сказал Бог Адаму после грехопадения (Быт 3:17). Таким образом, в поэтическом видении представляется Павлу природа, ждущая своего освобождения от смерти и тления, принесённые в мир грехопадением человека.

Если это верно для природы, то вернее для человека. Поэтому Павел говорит далее о страстных устремлениях человеческих. В восприятии Святого Духа человечество видит предвестника грядущей славы; теперь оно страстно желает в полной мере осуществить то, что даёт усыновление в семью Господа Бога. Это окончательное усыновление явится искуплением для их тел. Павел не представлял себе человека бесплотным духом в состоянии славы Божией. В этом мире человек является единством тела и духа; в мире славы также обретёт спасение весь человек: и его душа, и тело. Но тело его более не будет жертвой тлена и орудием греха; это будет духовное тело, пригодное для жизни духовного человека.

После этого следует важная фраза: «Мы спасены в надежде». Жизнь Павла озаряла светлая истина: положение человеческой жизни не безнадёжно. Павел не был пессимистом. Английский писатель-фантаст Герберт Уэллс сказал однажды: «Человек, начавший (жизнь) в пещере; окончит (её) в кишащих болезнями развалинах трущоб». Но Павел не таков. Он видел грех человека и состояние, в котором находился мир; но он видел также искупляющую силу Бога и выход из всего этого. Он видел в надежде. Именно поэтому жизнь была для Павла не отчаянным ожиданием конца опутанного грехом, смертью и тленом мира; она для него стала страстным ожиданием освобождения, обновления и воссоздания, которые осуществит слава и сила Господа.

В 19 стихе Павел использует чудесное слово апокарадокия — надежда. Греческое слово обозначает позу человека с вытянутой вперёд головой пристально разглядывающего горизонт и жадно ищущего признаки восхода зари славы. Жизнь для Павла не усталое изматывающее ожидание, а живое трепетное предвкушение. Христианин связан с общечеловеческой ситуацией; в которой он вынужден вести борьбу со своей собственной злой человеческой природой, и жить в мире смерти и тлена. Тем не менее, христианин живёт не только в этом мире; он живёт также и во Христе. Он видит не только этот мир, но больше: он видит Бога. Он видит не только последствия человеческого грехопадения, но и силу благодати Божией и Его любви. Поэтому, основным значением жизни христианина является надежда, а не отчаяние. Христианин ждёт не смерти, а жизни.

ВСЁ ОТ БОГА (Рим 8:26−30)

Первые два стиха представляют собой один из самых важных отрывков Нового Завета, затрагивающих тему молитвы. Павел говорит, что вследствие нашей слабости мы не знаем, о чём нам следует молиться, но все молитвы, которые мы должны возносить, возносятся Святым Духом. Додд определяет молитву следующим образом: «Молитва — это божественное, находящееся внутри нас и взывающее к Божественному, находящемуся выше нас». Существуют две очевидные причины, почему мы не можем сами правильно молиться. Во-первых, мы не можем правильно молиться потому, что не можем предвидеть будущее. Мы не можем видеть на год и даже на час вперёд; мы можем, поэтому, молиться во спасение от того, что, быть может, принесло бы нам только добро, и напротив, молить Бога о том, что, быть может, принесёт нам крайний вред. Во-вторых, мы не можем правильно молиться ещё и потому, что в каждой данной ситуации мы не знаем, что было бы для нас лучше. Мы часто оказываемся в положении ребёнка, который хочет вещь, которая обязательно причинит ему боль; и Бог оказывается в положении родителя, который должен отказать своему ребёнку в выполнении его просьбы или побудить его сделать то, чего он не хочет делать, потому что Он намного лучше знает, что будет на пользу ребёнку, нежели сам ребёнок.

Даже греки знали это. Пифагор запрещал своим ученикам молиться за себя, потому что, говорил он, вследствие своего невежества они не могли знать, что целесообразно для них. Ксенофан сообщает нам, что Сократ учил своих учеников просто молиться о хороших вещах и не пытаться определять их точно, а оставить это на усмотрение Бога, что есть хорошее. Додд излагает это так: мы не можем знать своих собственных реальных нужд; нашим конечным разумом мы не можем знать планов Божиих; в конечном счёте, мы можем довести до Бога лишь невысказанный вздох, который Дух Святой переведёт за нас Богу.

По представлению Павла, молитва, как и всё прочее — от Бога. Павел знал, что своими усилиями человек не может оправдаться перед Богом; и что своим разумом он не может знать, о чём ему следует молиться. В конечном счёте правильная молитва выглядит просто: «Отче, в руки Твои предаю дух мой. Не моя воля, но Твоя да будет».

Но Павел идёт дальше. Он говорит, что любящим Бога, призванным по Его изволению, хорошо известно, что Бог устраивает все дела к их благу. Жизненный опыт христиан показал им, что, в конечном результате, всё придёт к лучшему. Не обязательно быть очень старым, чтобы оглянуться назад и увидеть, что то, что мы считали бедствием, несчастием, в конечном счете, содействовало к нашему благу; то, что казалось крайне разочаровывающим, стало значительным благословением.

Но следует отметить, что такой опыт приходит только к любящим Бога. У стоиков была замечательная идея, которую Павел возможно припоминал, когда он писал этот отрывок. Одной из важных концепций стоицизма является понятие логоса Божия, Божественного разума. Стоики верили, что мир проникнут этим логосом. Логос придавал смысл всему. Логос удерживает звёзды и планеты на предназначенных орбитах, регулирует установленный порядок чередования дня и ночи, лета и зимы, весны и осени. Логос — это Ум и Разум Божий, во вселенной, создающий порядок и устраняющий хаос.

Стоики шли ещё дальше. Они верили, что логос не только создаёт порядок во вселенной, но имеет также план и цель жизни для каждого человека. Другими словами, стоики верили, что с человеком не может произойти ничего, что не шло бы непосредственно от Бога и, что не входило бы в план, имевшийся для этого человека у Бога. Эпиктет пишет: «Имей смелость взглянуть к Богу и сказать: «Поступай со мной отныне, как ты хочешь. Я един с Тобой, я Твой; я ни от чего не уклоняюсь, коль скоро Ты думаешь, что это хорошо. Веди меня, куда хочешь, одень меня во что хочешь. Хочешь Ты, чтобы я занял какую-то должность, или уклонился от неё, оставался здесь или бежал, был богатым или бедным? За всё это буду защищать Тебя пред людьми». Стоики учили, что доля каждого человека состоит в принятии предназначенной ему доли. Человек, принимающий посланное ему Богом, живёт в мире; тот же, кто сопротивляется, борется бессмысленно против неотвратимых намерений и целей Бога.

Павел думал точно так же. Он говорил, что всё, в конечном счёте, содействует ко благу, но только для тех, кто любит Бога. Если человек любит и принимает Бога и верует в Него; если человек убеждён в том, что Бог — премудрый и вселюбящий Отец, — Он может смиренно принять всё, что Он посылает ему. Человек может пойти к врачу, который пропишет ему курс лечения, который может быть неприятным и даже болезненным, но если он верит в мудрость и знания врача, он следует его наставлениям. Так же поступаем и мы, если мы любим Бога. Но кто не любит Бога и не верит в Него, он легко может возмущаться против того, что с ним происходит и даже бороться против Божией воли. Лишь для человека, любящего Бога и верящего Ему, всё, в конечном счёте, содействует ко благу, ибо всё идёт от Отца, который в своей мудрости, любви и власти ведёт всё к благу.

Павел идёт дальше этого; он говорит о духовном опыте каждого христианина. В Синодальном издании перевода Библии это изложено так: «Кого Он предузнал, тем и предопределил (быть) подобным образу Сына Своего, дабы Он был первородным между многими братиями; а кого он предопределил, тех и призвал; а кого и призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил». В толковании этого отрывка имелись серьёзные неточности. Чтобы правильно понять его, нужно знать, что Павел никогда не рассматривал его как изложение своей теологии или философии; это — нечто вроде лирического выражения чувств опыта христианина. Если взять этот отрывок как изложение теологии и философии и применить к его толкованию сухую логику, то получится, что Бог избрал одних, но не избрал других. Но Павел вовсе не хотел сказать этого.

Подумаем о жизненном опыте христианина. Чем больше христианин думает о своём опыте, тем больше он убеждается в том, что в нём нет ничего, что бы он сделал сам, но что всё от Бога. Иисус Христос пришёл в этот мир; Он жил; Он пошёл на распятие; Он воскрес из мёртвых. Мы не сделали ничего, чтобы свершить всё это: это деяние Бога. Мы слышали благую весть об этой чудесной любви. Мы не сочинили, а лишь получили её. Любовь пробудилась в наших сердцах, пришло признание греха и с этим пришло переживание прощения и спасение. Мы этого не достигли сами: все от Бога. Вот о чём Павел в этом отрывке думает.

В Ветхом Завете мы встречаем слово знать в образном употреблении: «Я признал тебя в пустыне, в земле жаждущей». (Ос 13:5). «Только вас признал Я из всех племён земли». (Ам 3:2). Когда Библия говорит, что Бог признал (знал) кого-нибудь, это всегда означает, что у Него определённая цель, план и задание для этого человека. И если мы опять же оглянемся назад на наш христианский опыт, то можем только сказать: «Я не сделал этого; я бы никогда не мог сделать этого, всё сделал Бог». И мы хорошо знаем, что мы не лишены при этом свободы воли.

Бог признал Израиля, но настал день, когда Израиль отрёкся от судьбы, предназначенной для него Богом. Невидимая рука Господа ведёт нас в нашей жизни, но до конца каждого дня мы можем отвергнуть направляющую руку и пойти своим собственным путём.

Каждый христианин глубоко убеждён, что всё от Бога, что сам он не сделал ничего, но что всё сделал Бог. Это и имеет здесь в виду Павел. Это значит, что с самого начала Бог предопределил нас для спасения; что в надлежащий час он призвал нас; но гордыня человеческого сердца может разбить план Господа, и неповиновение человека может отвергнуть Его призыв.

ЛЮБОВЬ, ОТ КОТОРОЙ НАС НИЧТО НЕ МОЖЕТ ОТЛУЧИТЬ (Рим 8:31−39)

Это один из самых лирических отрывков Павла. В стихе 32 находим мы прекрасное напоминание, которое должно быть знакомо каждому иудею, если он хорошо знает Ветхий Завет. Павел фактически говорит: «Бог для нас не пожалел Своего собственного Сына: это, действительно окончательная гарантия в том, что Он любит нас настолько, что может дать нам всё, что нужно». Павел определяет Бога теми же словами, которыми сам Бог определил Авраама, когда он доказал Ему свою крайнюю верность, выразив готовность пожертвовать своего сына Исаака по приказу Бога. Бог сказал Аврааму: «не пожалел сына твоего, единственного твоего, для меня» (Быт 22:12). Павел, по-видимому, хочет сказать: «Подумайте о величайшем примере преданности человека Богу; верность Бога к вам такова же». Именно потому что Авраам был столь предан Богу, что он был готов пожертвовать своё самое дорогое, Бог столь же верен людям, что Он пожертвовал Своего единственного Сына за них. Воистину, в такую преданность мы можем верить полностью.

Трудно, однако, знать точно, что же хотел Павел сказать в стихах 33−35. Эти стихи можно понять двояко, и каждый из этих вариантов содержит в себе превосходный смысл и драгоценную истину:

1) Мы можем рассматривать эти стихи как два утверждения, за которыми следуют два вопроса, представляющие собой два заключения, вытекающие из этих утверждений: а) Бог оправдывает людей — это утверждение. Если это так, то кто же может осудить людей? Если человек оправдан Богом, то он спасён от всех осуждений; б) наша вера во Христе, Который умер и воскрес и Который будет жить вечно — это утверждение. Если это так, то есть ли что-нибудь в этом или ином мире, что могло бы отлучить нас от нашего воскресшего Господа?

Если мы прочтём стихи так, то мы уясним для себя две важные истины: а) Бог оправдал нас; и поэтому никто не может осудить нас; б) Христос воскрес; и поэтому ничто никогда не может разлучить нас с Ним.

2) Но можно прочитать эти стихи и иначе. Бог оправдал нас. Кто тогда может осудить нас? Ответ таков, что Судия всех людей — Иисус Христос. Он один имеет право осудить, но Он далёк от того, чтобы осуждать нас, ибо Он сидит одесную Бога и ходатайствует за нас, и поэтому мы спасены.

Но может быть и так, что в стихе 34 Павел приходит к чудесным откровениям. Он говорит о четырёх деяниях Иисуса: 1) Он умер; 2) Он воскрес; 3) Он сидит одесную Бога; 4) Он ходатайствует за нас. Вероисповедание ранней Церкви, которое и ныне является самым существенным из всех христианских убеждений, гласит: «Он был распят, мёртв и погребён; на третий день Он воскрес из мёртвых и усажен одесную Бога; откуда Он придёт, чтобы судить живых и мёртвых». Три элемента в утверждении Павла идентичны символу веры раннего христианства: что Иисус умер, воскрес и находится по правую руку Бога. Но четвёртый элемент отличен. Согласно символу веры раннего христианства Иисус придёт, чтобы быть Судией живых и мёртвых. У Павла же сказано, что Христос находится одесную Бога для того, чтобы ходатайствовать за нас. Павел как бы говорит: «Вы думаете об Иисусе как о Судии, который находится там, чтобы осуждать; и Он вполне мог бы делать это, ибо Он заслужил это право. Но вы ошибаетесь: Он находится там не для того, чтобы быть обвинителем, но защитником, ходатайствующим за нас».

Я думаю, что правильнее будет, если мы возьмём второй вышеизложенный вариант. Одним громадным прыжком мысли Павел узрел Христа не как Судью, а как любящего человеческие души .

В любовном восторге и в поэтическом пылу воспевает Павел далее мысль о том, что ничто не может отлучить нас от любви Божией в нашем воскресшем Господе, Иисусе Христе.

1) Ни скорбь, ни теснота, ни опасность не могут отлучить нас (стих 35). Земные несчастия не могут разлучить человека с Богом.

2) В стихах 38−39 Павел приводит список ужасов. Ни жизнь, ни смерть не могут отлучить нас от Христа. В жизни мы живём со Христом; в смерти мы умираем с Ним; и, потому что мы умираем с Ним, мы также и воскреснем с Ним. Смерть вовсе не разлучает со Христом;она лишь на шаг ближе к Нему; она не конец, но «врата на горизонте», ведущие в присутствие Иисуса Христа.

Ангелы силы не могут отлучить нас от Него. В это время иудеи имели уже высоко развитую веру в ангелов. Всё имело своего ангела. Был ангел ветра, туч, снега, града и изморози, грома и молнии, жары и холода, времён года. Раввины говорили, что на свете всё, даже травинка, имеет своего ангела. Согласно теории раввинов, имелось три чина ангелов. В первый чин входили ангелы тронов, херувимы и серафимы; во второй — ангелы могущества королевской власти и князей; в третий — ангелы, архангелы и начала. Об этих ангелах Павел говорит неоднократно (Еф 1:21; Еф 3:10; Еф 6:12; Кол 2:10,15; 1Кор 15:24). Раввины также полагали, а Павел когда-то тоже был раввином, что ангелы были враждебны человеку. Иудеи полагали, что сотворение Богом человека вызвало недовольство ангелов. Как будто бы они не желали делить Бога ещё с чем-то, и место, занимаемое теперь им в сердце Бога, вызывало их зависть и недовольство. У раввинов была легенда о том, что, когда Бог явился Моисею на Синае и дал ему и людям закон, Его сопровождали сонмы ангелов, которые позавидовали Израилю, когда ему был дан закон; и они нападали на Моисея, когда он подымался на гору, и якобы, оставили бы его, если бы не вмешался Бог. Павел, мысливший в категориях своего времени, говорит: «Даже завистливые, ревнивые ангелы не могут отлучить нас от любви Бога, как бы сильно они этого не хотели».

Никакие времена не могут разлучить нас со Христом. Павел говорит о настоящем и будущем (стих 38). Мы уже знаем, что иудеи делили время на век нынешний и век грядущий. Павел в этой фразе говорит: «В этом мире нас ничто не может отлучить от Бога в Иисусе Христе; придёт день, когда этот мир сотрясётся и взойдёт заря нового века. Но это ничего не изменит для христиан; даже тогда, когда этот мир погибнет и грядёт новый мир, связи со Христом пребудут неизменными».

Никакие пагубные силы не разлучат нас от Христа. Павел говорит о высотах и глубинах, и употребляет эти понятия здесь как астрологические термины. Древний мир преследовала мысль о господстве звёзд над человеком. Они верили, что человек рождается под определённой звездой, и этим определяется его судьба. Некоторые люди ещё и сегодня верят в это; но древний мир действительно преследовала эта мысль. Высота (гупсома) — было время, когда звезда находилась в своём зените и оказывала наибольшее влияние; глубина (гатос) время, когда звезда находилась в самой низкой точке, в ожидании взойти и оказать влияние на судьбу человека. Именно этих преследуемых людей своего времени Павел уверял: «Звёзды не могут повредить вам. Когда они восходят, они бессильны отлучить вас от любви Божией».

Никакой другой мир (стих 39 — никакая иная тварь) не может отлучить нас от Бога. Для выражения понятия другой Павел употребляет греческое слово (геторос), которое фактически означает иной. Павел говорит: «Допустим, при каком-нибудь диком полёте фантазии, возник бы мир отличный от нашего, но даже тогда вы всё же будете спасены: вы всё ещё будете погружены в любовь Божию». Здесь перед нами видение, которое должно избавить всех от одиночества и страха. Павел говорит: «Вы можете предоставить себе любые события этого или иного мира, но ничто из них не в состоянии отлучить христианина от любви Божией в Иисусе Христе, Господа всех ужасов и Властелина всех миров. Чего же нам тогда ещё бояться?»