1 послание Петра | 3 глава

МОЛЧАЛИВАЯ ПРОПОВЕДЬ БЛАГОЧЕСТИВОЙ ЖИЗНИ (1Пет 3:1−2)

Петр обращается к домашним проблемам, неизбежно возникавшим в христианской семье. Часто случалось так, что из супругов один обращался ко Христу, а другого не зажигала благая весть; и это неизбежно вызывало сложности.

Может показаться странным, что обращение Петра к женам раза в четыре длиннее, чем к мужьям. Это потому, что положение женщины было намного тяжелее положения мужчины. Если мужчина обращался в христианство, он автоматически приводил с собой в Церковь и жену, и никаких проблем не возникало. А если в христианство обращалась женщина, а ее муж — нет, она тем самым совершала поступок полный острых проблем.

В античной цивилизации во всех странах женщина была бесправной. По иудейскому закону женщина была вещью; она принадлежала мужу, точно так же, как ему принадлежали овцы и козы. Она ни под каким предлогом не могла уйти от него, в то время, как он мог отослать ее от себя в любое время. Для женщины было просто невообразимо поменять веру, если это не делал ее муж.

В греческом обществе женщина должна была «сидеть дома и быть послушной мужу». Признаком приличной женщины было как можно меньше видеть, как можно меньше слышать, как можно меньше спрашивать. У нее не было своей жизни и своего мнения, и муж мог развестись с ней почти из-за любого каприза, правда, тогда он должен был вернуть ее приданное.

И по римскому праву у женщины не было никаких прав. По закону она навечно оставалась ребенком. У своего отца она находилась под отцовской властью, патриа потестас, дававшей отцу право даже над ее жизнью и смертью; выйдя замуж она попадала под такую же власть своего мужа. Она была совершенно во власти мужа. Катон Старший, типичный римлянин, писал: «Если ты уличишь свою жену в супружеской неверности, ты можешь убить ее безнаказанно и без всякого суда». Римским матронам было запрещено пить вино, и Игнации побил свою жену до смерти, увидев ее пьющей вино. Сульниций Галл отправил от себя жену за то, что она однажды появилась на улице без вуали. Один римлянин развелся со своей женой за то, что она присутствовала на общественных играх. Вообще в древности придерживались принципа: женщина не может и сметь решать за себя сама.

Теперь помыслим какие проблемы могли встать у женщины, принявшей христианскую веру, если ее муж оставался верным богам предков? Мы представить себе не можем, какой становилась жизнь такой женщины, осмелившейся стать христианкой.

Что советует Петр в таком случае? Отметим сперва, что он им не советует.

Он не советует женам оставлять мужей; он занимает ту же позицию, что и Павел (1Кор 7:13−16). Павел и Петр советуют женам оставаться у мужа-язычника, коль скоро они не отсылают их прочь. Петр не советует женам проповедовать, или убеждать, или говорить, будто не существует никакого различия между рабом и свободным, между язычником и иудеем, женщиной и мужчиной, ибо все одинаковы пред Богом.

Петр говорит ей нечто совершенно простое — она только должна быть хорошей женой. Разделяющие людей предрассудки и вражду можно устранить тихой молитвой и чистой богобоязненной жизнью, и тем обратить мужа к новому Господу.

Женщина должна повиноваться. Петр подразумевает не бесхребетное повиновение, а, как это хорошо выразил кто-то «добровольное отречение». Эта покорность — результат преодоленной гордости и желания служить. Это покорность не из страха, а от совершенной любви.

Женщина должна быть чистой; ее жизнь должна отличаться прекрасным целомудрием и верностью, идущими от любви.

Женщина должна быть богобоязненной и жить с мыслью, что мир — это храм Божий и что все живут перед Богом.

ПОДЛИННОЕ УКРАШЕНИЕ (1Пет 3:3−6)

Раньше люди тратили много времени и усилий на то, чтобы красиво одеться. Мы уже видели, что в древности женщины были совершенно изолированы от общественной жизни, им нечего было делать, у них было много свободного времени, и потому им разрешали заниматься своим гардеробом и своими украшениями. Один римлянин, например, тот же Катон Старший, ратовал за простоту в одежде и украшениях; другие возражали: «Почему мы должны запрещать нашим женщинам заниматься одеждой и украшениями? Женщины не могут занимать общественных должностей или быть жрецами, им не устраивают триумфов, у них нет общественных занятий. Что им еще делать, как не занимать свое время платьями и украшениями?» В то время, как и сегодня, чрезмерное увлечение платьями и нарядами было следствием отсутствия больших духовных и умственных интересов.

Античные моралисты осуждали чрезмерную роскошь так же сурово, как и христианские учителя Церкви. Древнеримский мастер ораторского искусства Квинтилиан писал: «Со вкусом выбранное и простое платье, как выразился греческий поэт, придает его хозяину особое достоинство, а вычурное и роскошное платье не украшает тела, а лишь обнажает убогость ума». А римский философ-стоик Эпиктет говорил, размышляя о скучной и замкнутой жизни женщины в древнем мире: «Как только им исполнится четырнадцать, мужчины называли их «дамами». И потому, как только они начинают понимать, что им не остается ничего иного, как делить с мужчинами постель, они начинают всячески украшать себя и связывать с этим все свои мечты. И потому нам нужно приложить все усилия, чтобы убедить их, что наибольшего уважения можно заслужить скромностью и самоуважением». Эпиктет придерживается такого же мнения, что и Петр. В Ис 3:18−23 перечислены различные предметы женского украшения и сказано, что с Судный день все они погибнут. Сюда относятся красивые цепочки на ногах и звездочки, и луночки; пояса и сосуды с духами, привески волшебные, перстни и кольца в носу, верхняя одежда и нижняя одежда, и платки, и кошельки; светлые тонкие епанчи и повязки, и покрывала.

Интересно посмотреть, что говорили греки и римляне об украшениях. У них было столько же причесок, как песка в море. Волосы завивали и красили чаще в черный, иногда в темно-рыжий, каштановый цвет. Носили парики, особенно светловолосые; их находят даже в христианских катакомбах волосы для изготовления таких париков ввозили из Германии и даже из далекой Индии. Гребни, ленты для волос и шпильки изготовляли из слоновой кости, самшита, черепахи, а иногда из золота, усыпанного самоцветами.

Любимым цветом платья был пурпур. Около полкилограмма отличной шерсти пурпурного цвета из города Тира стоили тысячу римских динариев, а плащ из такой шерсти стоил около трех тысяч динариев (надо помнить, что в эпоху Христа динарий был дневной платой наемного работника).

Каждый год в Рим ввозили из Индии и Аравии шелка, жемчуга, духов и драгоценностей стоимостью в десятки миллионов динариев.

Любимыми драгоценными камнями были бриллианты, изумруд, топаз, опал и сардоникс. У Струмы Нония был перстень стоимостью в полмиллиона динариев. Но больше всего римляне любили жемчуг. Юлий Цезарь купил Сервилии, матери Брута, жемчужину стоимостью в шесть миллионов динариев. Из жемчужин делали серьги: римский Философ-стоик Сенека говорил о женщинах, носивших в ушах два или три состояния. Жемчугом украшали домашние туфли; у императора Нерона была даже комната, стены которой были покрыты жемчугом. Римский историк Плиний Старший видел на жене императора Каллигулы Лаллии Павлиний платье, расшитое жемчугом и изумрудом стоимостью в десять миллионов.

Христианство пришло в мир, в котором господствовали роскошь и упадок. В свете всего этого Петр ратует за человеческие качества, служащие украшением сердца человеческого и являющиеся сокровищем в глазах Божиих. Именно такими сокровищами были украшены святые женщины прошлого. Пророк Исаия назвал Сарру матерью народа Божия (Ис 51:2); христианских жен украшают те же прекрасные человеческие качества: скромность, смирение и целомудрие; они тоже дочери Сарры и члены семьи народа Божия.

Христианок той эпохи подстерегали безудержная расточительность и причуды, на которые они могли пойти из страха перед сумасбродством своих мужей-язычников. Петр призывает их жить в самоотверженном служении, в добродетели и тихой вере: это было лучшее, что могла сделать христианка, чтобы обратить своего мужа ко Христу. Лишь в немногих местах Библии так ярко показаны ценность и смысл прекрасной христианской жизни.

ОБЯЗАТЕЛЬСТВА СУПРУГА (1Пет 3:7)

Хотя этот отрывок и очень краток, в нем заключена суть христианской этики. Эту этику можно назвать взаимно обязывающей этикой: никогда нельзя возлагать всю ответственность на одну из сторон. Так, когда говорится об обязанностях слуг и рабов, говорится и об обязанностях хозяев. Когда говорится о сыновнем долге, говорится и о долге родителей (ср. Еф 6:1−9; Кол 3:20 — 4:1). Петр только что изложил обязанности жен, а теперь приводит обязанности мужей. Брак должен быть основан на взаимных обязанностях: брак, в котором один пользуется всеми привилегиями, а все обязанности возложены на другого, несовершенен и может расстроиться в любой момент.

В древнем мире такое представление о браке было совершенно новым и необычным. Мы уже отмечали полное бесправие женщин в ту эпоху и приводили высказывание Катона о правах мужа. Но мы привели это высказывание не полностью, и вот теперь закончим его: «Если ты уличишь свою жену в неверности, ты можешь безнаказанно убить ее без суда, а если она уличит тебя, она не посмеет тронуть тебя пальцем, ибо у нее нет на это никакого права». По римскому моральному кодексу все обязанности были возложены на жену, а всеми привилегиями пользовался муж. Христианская этика никому не дает привилегий, не связывая с ними соответствующих обязанностей.

Каковы же обязанности мужа?

1. Он должен быть благоразумным; он должен быть тактичным и внимательным к чувствам своей жены. Мать английского писателя Сомерсета Моэма была прекрасной женщиной, перед которой все преклонялись, а отец — очень некрасивым человеком. Кто-то спросил ее однажды: «Почему вы остаетесь верной этому некрасивому маленькому человеку, за которого вышли замуж?» На это она ответила: «Потому что он никогда не обижает меня». Благоразумие и такт создали такие узы, которые ничто не могло разрушить. Мучение, которое труднее всего переносить, не всегда причиняется сознательно, а может быть исключительно следствием бездумности.

2. Он должен быть внимательным. Он должен помнить, что женщины — это слабый пол и что обходиться с ними нужно нежно. В древнем мире вообще не знали вежливого отношения к женщине. В то время, да еще и нынче на востоке часто можно видеть как мужчина едет верхом на осле, женщина идет рядом пешком. Христианство принесло учтивость в отношения между мужчиной и женщиной.

3. Он должен помнить, что у женщины равные с ним духовные права. Она — сонаследница благодати жизни. Женщины не принимали участия в богослужении ни у греков, ни у римлян. Даже в синагоге у иудеев женщины не принимали участия в богослужении, а в ортодоксальной синагоге они и сегодня еще не принимают участия. Если их допускали в синагогу, их отделяли и помещали за перегородку. Христианство же принесло в мир революционный принцип: женщина имеет равные с мужчиной духовные права, и это изменило взаимоотношения полов.

4. Если мужчина не будет выполнять эти свои обязательства, между его молитвой и Богом встанет стена. «Вздохи оскорбленной жены встают между молитвой и слухом Божиим». И в этом большая истина: наши отношения с Богом не могут быть правильными, если неправильны наши отношения с собратьями. Лишь когда мы единодушны между собой, мы можем быть единодушны с Ним.

ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ (1) (1Пет 3:8−12)

Петр как бы сводит здесь воедино важные черты христианской жизни:

1. На первое место он ставит единство христиан. Полезно даже собрать вместе великие места из Нового Завета, касающиеся единства, чтобы увидеть, какое важное место отведено ему в новозаветном мировоззрении. Суть всей проблемы заключена в словах Иисуса, когда Он молится о том, чтобы верующие в Него были едины, как Он един с Отцом Своим (Ин 17:21−23). В захватывающую пору молодой Церкви эта молитва Его исполнялась, потому что у множества уверовавших было одно сердце и одна душа (Деян 4:32). Павел позже неоднократно призывал людей к такому единству и молился за него. Он напоминает церковной общине Рима, что хотя их и много, они представляют собой одно тело, и умоляет их быть единомысленными (Рим 12:4,16). В Послании к Коринфянам Павел тоже рисует картину христиан, как членов одного тела, хотя у них и разные качества и дарования (1Кор 12:12−31). Он умоляет конфликтующих коринфян, чтобы между ними не было разделений и чтобы они говорили одно (1Кор 1:10). Павел заверяет их, что споры и ссоры — дело плотское и отмечает, что они живут по чисто земным стандартам, забыв о заповедях Христовых (1Кор 3:3), но уже потому, что они преломляли один хлеб, они должны быть одно тело (1Кор 10:17); они должны быть единомышленниками и жить в мире (2Кор 13:11). Во Христе Иисусе пали разделявшие людей стены, и иудеи, и греки стали одно (Еф 2:13−14). Христиане должны стараться сохранять единство духа в союзе мира, помня о том, что один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех (Еф 4:3−6). Филипийцев Павел увещевает стоять в одном духе, подвизаясь единодушно за веру евангельскую и убеждает их, что он будет совершенно счастлив, если у них будут одни мысли, одна любовь, если они будут единодушны и единомысленны; Еводия и Синтихия должны думать одинаково о Господе (Флп 1:27; 2:2; 4:2).

Во всем Новом Завете звучит призыв к христианскому единству. Это не просто призыв, это — мольба; это утверждение, что человек, живущий в ссоре и в раздоре со своим собратом, не живет по-христиански; и что Церковь не может быть подлинно христианской, если в ней раскол и различные течения.

Трагично видеть, как далеки от осознания этого единства в своей личной жизни люди и как далека от этого сама Церковь. Это хорошо выразил Крэнфилд и мы полностью процитируем его:

«В Новом Завете единство и единомыслие во Христе всегда предстает как нечто совершенно и неразрывно присущее подлинному существу Церкви, а не как некая духовная роскошь. Расхождения во взглядах, разногласия между членами, наличие фракций или партий, навешивание каждый день друг на друга ярлыков — все это уже само по себе ставит под сомнение существование самого Евангелия и выдает с головой плотскую сущность инициаторов всего этого. Чем более серьезно мы относимся к Евангелию, тем болезненнее и мучительнее чувствуем мы греховность разногласий и тем горячее наши молитвы и наши усилия по поддержанию мира и единства в Церкви во всем мире. Но это не значит, что единомыслие, к которому мы стремимся, должно быть серо единообразием, столь любимым бюрократами; это должно быть единством, в котором и сильные противоречия преодолеваются через всепобеждающую преданность общему делу и расовые, социальные противоречия или личные расхождения во вкусах или в характерах преодолеваются в едином богослужении и во всеобщей любви. Такое единство может практически быть достигнуто лишь тогда, когда у христиан хватает смелости и скромности, чтобы поставить единство, уже данное нам во Христе, превыше личной значимости. А теоретические разногласия, которые являются следствием нашего несовершенного понимания Евангелия, и которые мы не берем на себя смелость преуменьшать, нужно обратить не в оправдание происходящего или уже совершившегося раскола, а в стимуле для совместных серьезных стремлений услышать глас Христов и повиноваться Ему».

Это пророческие слова, отражающие современное положение вещей.

ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ (2) (1Пет 3:8−12 (продолжение))

2. На второе место Петр ставит сострадание. Во всем Новом Завете от нас требуется проявлять сострадание. Мы должны радоваться с радующимися и плакать с плачущими (Рим 12:15). Когда страдает один член, с ним страдают все члены, а когда радуется один член, с ним радуются все члены (1Кор 12:26). Христиане, которые все являются телом Христовым, должны вести себя так же. Совершенно очевидно, что сострадание не совместимо с эгоизмом. В жизни человека, ставшего себя во главу угла, не может быть места состраданию; сострадание неразрывно связано с готовностью забыть себя и отождествить себя со страданиями и скорбями других. Сострадание приходит в сердце человека, в котором царствует Христос.

3. На третье место Петр ставит братолюбие. Здесь он опирается на слова Иисуса: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга... По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин 13:34−35). Здесь Новый Завет говорит ясно и определенно и с почти пугающей прямотой. «Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти. Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца» (1Ин 3:14−15). «Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец» (1Ин 4:20). Дело в том, что любовь к Богу неотделима от любви к людям; одна не может существовать без другой. Лучше всего христианская сущность человека проявляется в том, что он любит своих собратьев.

4. На четвертое место Петр ставит милосердие. Наш век притупляет в человеке чувствительность и чувство жалости. Как выразился Крэнфилд: «Мы привыкли слышать во время завтрака сообщения о налетах тысяч бомбардировщиков; мы привыкли к тому, что миллионы людей становятся беженцами». Без дрожи в сердце читаем мы о тысячах несчастных случаев на дорогах, забывая о том, что каждый из них причинил увечье одному и ранил сердце другого. Это очень просто — потерять чувство жалости, а еще проще впадать иногда в сентиментализм и ощущать на минутку сожаление, не делая при этом абсолютно ничего. А ведь жалость — неотъемлемая черта Бога, а милосердие — одна из сущностей Иисуса Христа; жалость Божия такова, что Он послал Своего Единственного Сына умереть за людей; а милосердие Иисуса Христа столь велико, что привело Его на Распятие. Без милосердия не может быть христианства.

5. На пятое место Петр ставит смиренномудрие. В основе христианского смиренномудрия лежат два момента: во-первых, сознание того, что человек — творение Божие. Христианин смирен потому, что он постоянно помнит о том, что находится в полной зависимости от Бога и что сам по себе он ничего сделать не может; и, во-вторых, у него есть новый эталон для сравнения. Вполне может быть, что при сравнении со своими собратьями, христианину нечего страшиться и стыдиться; но он должен сравнивать себя с Христом, а в сравнении с Его безгреховным совершенством христианин всегда проигрывает. Христианин, помнящий о своей зависимости от Бога, и имеющий в качестве эталона Христа, всегда должен оставаться смиренным и скромным.

6. И, напоследок, как высшую точку, Петр ставит всепрощение. Христианин призван получить прощение от Бога и прощать людям: одно не может существовать без другого; лишь простив другим грехи, совершенные против нас, мы получим прощение наших грехов, совершенных против Бога (Мф 6:12,14−15). Отличительная особенность христианина в том и заключается, что он прощает другим, как Бог простил его (Еф 4:32).

Петр подводит итог, приводя из Пс 33 слово о человеке, которого Бог принимает и о человеке, которого Бог отвергает.

БЕЗОПАСНОСТЬ ХРИСТИАНИНА В УГРОЖАЮЩЕМ МИРЕ (1Пет 3:13−15а)

Здесь мы видим, насколько мышление Петра пропитано ветхозаветным мировоззрением: в основе этого отрывка лежат две цитаты из Ветхого Завета. И дело не столько в том, что Петр цитирует их, сколько в том, что он просто не мог бы написать эти слова, если бы эти ветхозаветные места не стояли у него перед глазами.

Уже самое первое предложение разбираемого здесь отрывка навеяно Ис 50:9: «Вот, Господь Бог помогает Мне: кто осудит Меня?» А призывая не бояться, Петр думает: «Господа Саваофа — Его чтите свято, и Он — страх ваш, и Он — трепет ваш» (Ис 8:13).

В этом отрывке заложены три великие концепции:

1. Прежде всего, Петр страстно защищает борцов за правое дело (ревнителей доброго). Человек может по-разному относиться к добру: одни могут ощущать его как бремя или как скучное занятие, другие могут видеть в нем нечто смутно желаемое, но не быть готовыми приложить усилия для его достижения. Выражение ревнители доброго — в греческом зилотес — часто так и переводится как зилоты. Зилоты были фанатики-патриоты, поклявшиеся любыми средствами освободить свою родину. В своей страстной любви к родине они были готовы рисковать своей жизнью, жертвовать покоем и удобством, домом и своими близкими. Петр, собственно, говорит вот что: «Любите благо с той же страстною силою, с которой фанатичные патриоты любят свою родину». Джон Сили сказал: «Лишь то сердце чисто, в котором пребывает страсть; лишь та добродетель надежна, которой движет энтузиазм». Лишь для человека, возлюбившего благо, теряет зло свое очарование и власть.

2. Далее Петр говорит об отношении христиан к страданию. Уже справедливо указывалось, что мы испытываем два вида страданий. С одной стороны это страдания, связанные с нашей человеческой сущностью. Коль скоро мы люди, мы страдаем от физической боли, от печалей, усталости и смерти. Но на нас сваливаются страдания также и потому, что мы христиане; как-то — нелюбовь, гонения, отступничество от принципов и сознательный выбор тяжелого пути, строгая самодисциплина и тяжелый труд христианской жизни. Но вместе с тем вся жизнь христианина озарена блаженством. Откуда оно происходит?

3. Петр отвечает на это так. Христианин ставит на первое место в жизни Бога и Иисуса Христа; и эти отношения его с Богом и Иисусом Христом — самое дорогое в его жизни. Больше всего уязвим человек, стремления и сердце которого посвящены земным благам, собственности, наслаждениям, уюту и комфорту, ибо он, совершенно естественно, может в любой момент потерять все это. Такому человеку очень легко причинить боль и неприятности. А для человека, который отвел Иисусу Христу совершенно особое место в своей жизни, нет ничего дороже его отношений с Богом, а этого у него никто никогда отнять не может, и потому он находится в совершенной безопасности.

Итак, и в страданиях даровано христианину счастье и благословение. Страдая за Христа, он доказывает свою верность Христу и делит с Ним его страдания. И даже если христианин страдает из-за своей человеческой природы, это не может отнять у него самое драгоценное в жизни. Страдания постигают каждого, но у христианина они не могут затронуть самого важного в его жизни.

Комментарий ко второй половине ст. 15 смотрите в следующем разделе.

АРГУМЕНТАЦИЯ В ПОЛЬЗУ ХРИСТА (1Пет 3:15б−16)

Во враждебном и подозрительном мире того времени христианину часто приходилось вставать на защиту своей веры и надежды, которыми он жил. Здесь Петр говорит нечто о защите христианином своего кредо веры, что справедливо и для наших дней:

1. Христианин должен защищать свое кредо веры благоразумно. Он должен опираться при этом на логос, а логос это благоразумное и понятливое разъяснение своей позиции. Образованный грек считал, что умного человека отличает способность давать такое объяснение относительно своих действий и веры. Считалось, что человек способен «умно и умеренно обсуждать вопросы поведения». Чтобы обладать такой способностью, мы должны знать, во что мы верим; должны хорошо продумать это; мы должны быть способны изложить это разумно и вразумительно. Нашу веру мы должны открыть для себя сами, а не принимать ее из чужих рук. Трагедия нашего времени в том и заключается, что многие члены Церкви, если они и задаются вопросом, во что они верят, не могут ответить на свой вопрос, а если бы их спросили, почему они верят в это, они были бы совершенно бессильны ответить. Христианин должен быть способным сказать, во что он верит и почему.

2. Он должен отвечать с кротостью. Многие люди отстаивают свое кредо веры с вызывающим высокомерием и считают, что всякий, кто не согласится с ними — либо дурак, либо мошенник; такие люди готовы силою вбить свою веру другим в голову. Но аргументы в пользу христианской веры должно излагать с любовью и обаянием и с той мудрой терпимостью, которая сознает, что ни один человек не может знать всей истины. «К звездам ведет столько же путей, сколько людей готовы подняться к ним».

3. Он должен обосновывать свое кредо веры с благоговением. Другими словами, христианин должен вести любой спор в тоне, который бы Бог мог слышать с радостью. Но едва ли еще какие-нибудь диспуты велись в таком язвительном тоне, как богословские диспуты; едва ли еще какие-нибудь разногласия были такими острыми, как религиозные разногласия. Приводя доводы в пользу христианской веры, нужно всегда делать упор на любовь.

4. Самый убедительный, и может быть, единственно убедительный довод — это христианский образ жизни. Человек должен поступать так, чтобы совесть его была чиста; на критику он должен отвечать своей безупречной жизнью: такое поведение обезоружит критика и заставит замолчать злословящих. «Святой, — сказал кто-то, — это человек, жизнь которого облегчает веру в Бога».

СПАСИТЕЛЬНЫЕ СВЕРШЕНИЯ (1Пет 3:17 — 4:6)

Перед нами не только один из самых трудных отрывков Первого послания Петра, но и один их самых трудных отрывков во всем Новом Завете. На этом отрывке основан один из самых трудных догматов веры: «Сошел в ад». Поэтому будет лучше всего сперва представить этот отрывок, а потом разобрать его по частям

ПРИМЕР СВЕРШЕНИЙ ХРИСТА (1Пет 3:17−18а)

Приведенное начало понятно каждому. Петр указывает на то, что даже если христианину и приходится несправедливо страдать за свою веру, он идет лишь тем путем, которым уже прошел его Господь и Спаситель. Страдающий христианин всегда должен помнить, что у него есть страдающий Господь. В этих двух стихах Петр говорит о величайших свершениях Христа:

1. Петр заявляет, что свершения Христа уникальны и что их не нужно повторять. Христос однажды раз и навсегда пострадал за грехи наши. Об этом часто говорится в Новом Завете. «Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха» (Рим 6:10). Священнические жертвы должны были повторяться и приноситься ежедневно, а Христос принес совершенную жертву однажды, принесши в жертву Самого Себя (Евр 7:27). Христос однажды принес себя в жертву, чтобы подъять грехи многих (Евр 9:28). «Освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа (Евр 10:10). Новозаветные авторы убеждены в том, что на Кресте было совершено нечто такое, чего уже никогда больше не нужно будет повторять, и что при этом был окончательно побежден грех. На Кресте Бог так рассчитался с человеческим грехом, что это применимо ко всякому греху, к каждому человеку, во все времена.

2. Петр заявляет, что это была жертва за грех. Иисус умер однажды за всех и за их грехи. И об этом в Новом Завете говорится неоднократно. Христос умер за грехи наши по Писанию (1Кор 15:3). Христос отдал Себя Самого за грехи наши (Гал 1:4). Христос является совершенным Первосвященником, принесшим однажды Свою жертву (Евр 5:1,3). Христос есть умилостивление за грехи наши (1Ин 2:2).

Выражению за грехи в греческом соответствуют два выражения хупер и пери хамартион. В Ветхом Завете в смысле жертва за грех обычно употребляется выражение пери хамартиас, как в Лев 5:7; 6:30. Другими словами Петр заявляет, что смерть Христа — это жертва, искупающая людские грехи.

Это можно выразить так: грех — это то, что разрушает надлежащие отношения между Богом и людьми. Жертва должна восстановить эти утраченные отношения. Смерть Христа на Кресте, как бы мы ее ни толковали, способствует восстановлению утраченных отношений между человеком и Богом. Как это выразил в стихотворной форме Чарльз Уэсли:

«Теперь я не страшусь осуждения;
Иисус, и все, что в Нем, мое!
Жив в Нем мои сущий Глава,
И, облачен в небесную праведность,
Я смело приближаюсь к вечному престолу
И заявляю мои права на венец,
Принадлежащий мне через Христа.

Может быть, мы так никогда и не придем к единой теории относительно того, что действительно произошло на Голгофе, ибо, как выразился Чарльз Уэсли, в этом же гимне: «Это все тайна!» Но в одном мы можем согласиться — произошедшее там дало нам возможность вступить в новые отношения с Богом.

3. Петр заявляет, что эта жертва была за нас. Христос Умер однажды за все грехи, праведник за неправедных. Сам факт, что праведник должен был пострадать за неправедных — вещь невероятная. На первый взгляд это может показаться несправедливым. Как это выразил Эдвин Робертсон: «Лишь необоснованное прощение может исправить непростительный грех. Христос принял страдания за нас, и загадка заключается в том, что Он, Который не заслужил никакого страдания, принял и вынес эти страдания за нас, заслуживших их. Он принес Себя в жертву, чтобы восстановить наши утерянные отношения с Богом.

4. Петр заявляет, что Христос свершил это, чтобы привести нас к Богу. При этом Петр употребляет глагол просагейн, переведенный как привести. У этого глагола есть два очень ярких источника:

а) У него есть источник в иудейском мировоззрении. Этот глагол употреблялся в Ветхом Завете в связи с освящением Аарона и его сыновей для священнодействия. Бог приказывает Моисею: «Аарона же и сынов его приведи ко входу в скинию собрания» (Исх 29:4). Смысл, как его понимали иудеи, был таков: лишь священники имели право непосредственного доступа к Богу. Простой человек мог прийти в Храм, он мог пройти через двор язычников, двор женщин, двор израильтян, но тут он должен был остановиться: во двор священников, в непосредственную близость Бога он не мог войти; а в Святое Святых из всех священников мог войти лишь первосвященник. А Иисус приводит нас к Богу, Он открывает всем людям путь в непосредственную близость Бога.

б) У этого глагола есть источник и в греческом мировоззрении. В Новом Завете три раза употребляется соответствующее греческое существительное просагоге. Просагейн означает вводить, просагоге означает право доступа, результат самого акта введения. Через Христа мы получили доступ к благодати (Рим 5:2). Через Него мы имеем доступ к Богу Отцу (Еф 2:18). Через веру в Него мы имеем смелость и надежный доступ к Богу (Еф 3:12). В греческом это имело особое значение: при царских дворах был особый придворный просагогеус, решавший, кого допустить в присутствие царя, а кого не допускать. Он как бы распоряжался ключами, открывавшими доступ. Иисус Христос, через совершенное Им, дает людям доступ к Богу.

5. Если выйти за пределы этих двух стихов и обратиться к следующей части настоящего отрывка, мы можем отметить, вслед за Петром, две великие истины, связанные с деятельностью Иисуса Христа: в 3:19 Петр говорит, что Иисус проповедовал находящимся в темнице духам, а в 4:6 — что Евангелие было благовествуемо мертвым. Как мы увидим ниже, это, вероятнее всего, значит, что за время между смертью и Воскресением Иисус действительно благовествовал Евангелие в царстве мертвых; другими словами, тем, кто в своей земной жизни не имел возможности слышать его, и в этом заключена великая мысль: свершение Христа не ограничено в пространстве и времени; благодать Божия распространяется на всех когда-либо живших людей.

6. Петр видит в свершении Иисуса Христа абсолютную победу: после Воскресения Иисус Христос взошел на небо и пребывает одесную Бога, а ангелы, власти и силы покорились Ему (3:22). Это значит, что в Царствие Христа входит абсолютно все и на земле и на небе. Новые отношения с Богом Он принес всем людям; в Своей смерти Он даже принес благую весть мертвым; в Своем Воскресении Он победил смерть; даже ангельские и демонические силы покорились Ему; и Он делит с Богом Его власть и престол. Страдающий Христос стал Христом победителем; распятый Христос стал Христом венценосцем.

СОШЕСТВИЕ В АД (1) (1Пет 3:18б-20; 4:6)

Мы уже говорили, что это один из самых трудных отрывков не только в Послании Петра, но и во всем Новом Завете, и, чтобы понять его значение, мы должны последовать совету самого Петра и препоясав чресла ума нашего, изучить его.

Смысл этого отрывка заключен во фразе: «Он сошел в ад». Прежде всего надо отметить, что эта фраза вводит в крайнее заблуждение. Идея, вытекающая из Нового Завета, заключается не в том, что Иисус сошел в ад, а в том, что Он сошел в Гадес. Как правильно показывают все новейшие переводы, Деян 2:27 должно гласить не «Ты не оставишь души моей в аде», а «Ты не оставишь души моей в Гадесе». Разница заключается в том, что ад — место наказания порочных людей, а Гадес — место куда отправлялись все мертвые.

У иудеев было своеобразное представление о жизни в загробном мире. Они думали не о небе и аде, а о мире теней, в котором духи людей двигались, подобно теням, в вечных сумерках, где не было ни радости, ни силы. Вот это и был Гадес: туда после смерти человека отправлялась его душа. Пророк Исаия пишет: «Ибо не преисподняя славит Тебя, не смерть восхваляет Тебя, не нисшедшие в могилу уповают на истину Твою» (Ис 38:18), и псалмопевец вторит ему: «Ибо в смерти нет памятования о Тебе; во гробе кто будет славить Тебя?» (Пс 6:6); «Что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу? будет ли прах славить Тебя? будет ли возвещать истину Твою?» (Пс 29:10); «Разве над мертвыми Ты сотворишь чудо? Разве мертвые встанут и будут славить Тебя? Или во гробе будет возвещаема милость Твоя, и истина Твоя — в месте тления? Разве во мраке познают чудеса Твои, и в земле забвения — правду Твою?» (Пс 87:11−13); «Не мертвые восхвалят Господа, ни все нисходящие в могилу» (Пс 113:25); «Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Еккл 9:10). Представления иудеев о загробной жизни сводились к этому миру теней и забвения, где люди были изолированы от жизни, света и от Бога.

Со временем возникла идея о ступенях и кругах в царстве теней. Одни люди считали, что в этом состоянии души людей будут пребывать вечно; другие считали это своего рода тюрьмой, в которой они будут содержаться до окончательного суда Божия, когда он изольет на них гнев Свой (Ис 24:2; 2Пет 2:4; Откр 20:1−7). Поэтому следует прежде всего помнить, что здесь имеется в виду не ад в нашем понимании слова; имеется в виду, что Христос отправился к мертвым в царство теней.

СОШЕСТВИЕ В АД (2) (1Пет 3:18б-20; 4:6 (продолжение))

Учение о сошествии в Гадес основано на двух выражениях, взятых из этого отрывка. В них говорится о том, что Иисус сошел проповедовать находящимся в темнице духам (3:19) и о том, что мертвым было благовествуемо (4:6). Мыслящие люди и богословы всегда по-разному относились к этой теории.

1. Одни хотели бы, чтобы ее вообще не было. Это отношение игнорирования, и они пытаются подтвердить свою точку зрения двумя способами:

а) Петр говорит, что Иисус, сошед, проповедовал духам, находящимся в темнице мертвых, некогда непокорным в дни Ноя, во время строения ковчега. Некоторые утверждают, что из этого будто вытекает, что Иисус проповедовал там в эпоху самого Ноя, что Он еще задолго до своих страданий взывал к грешникам, современникам Ноя. Это давало сторонникам игнорирования возможность совершенно покончить с самой идеей сошествия в Гадес. Многие ученые приняли эту теорию, но мы не считаем, что слова Петра имели такое значение.

б) В переводе Моффата видим нечто совершенно иное: «Во плоти Он (Христос) был умерщвлен, но Он воскрес в духе. Енох также ходил в духе и проповедовал находящимся в темнице духам, которые были непокорны, когда долготерпение Божие ожидало их, во время строительства ковчега в дни Ноя». Откуда же взял Моффат такой перевод?

Имя Еноха никогда не встречается ни в одном греческом тексте. Но при изучении текстов греческих авторов ученые иногда прибегают к так называемому методу исправления текста. Они полагают, что в тексте есть искаженные места и предлагают изменить некоторые слова или добавить новые. Рендл Хэррис предположил, что в этом отрывке при переписывании Первого послания Петра было пропущено слово Енох и что, поэтому, его следует восстановить.

На каком же основании вообще можно связывать имя Еноха с настоящим отрывком? Дело в том, что Еноха всегда представляли очаровательной и таинственной личностью. «И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его» (Быт 5:24). В эпоху между Ветхим и Новым Заветами возникло много легенд о Енохе и под именем его было написано много знаменитых и важных книг. Согласно одной легенде, Енох, хотя он и был человеком, выступал в качестве «Божьего эмиссара» пред ангелами, которые грешили, спустившись на землю и соблазняя смертных женщин (Быт 6:2). В книге Еноха сказано, что он был послан на землю с небес, чтобы объявить ангелам окончательное решение об их судьбе («Енох» 12:1), и объявил людям, что им, за грехи их не будет ни мира, ни прощения во веки веков («Енох» 12 и 13).

Таким образом, по иудейской легенде, Енох действительно ходил в Гадес и проповедовал судьбу падшим ангелам. И Рендл Хэррис предположил, что разбираемый нами отрывок Первого послания Петра касается не Иисуса, и Моффат согласился с ним и соответственно, сделал свой перевод, указав имя Еноха. Это крайне интересное и оригинальное предположение, но его, вне всякого сомнения, нужно отбросить: в его пользу нет никаких свидетельств. Да было бы и противоестественно приводить здесь имя Еноха, когда речь идет о свершениях Христовых.

СОШЕСТВИЕ В АД (3) (1Пет 3:18б−20; 4:6 (продолжение))

Как мы видим, попытки совершенно отбросить, игнорировать этот отрывок несостоятельны.

2. Второй подход — ограничить его. Представители этой теории — а среди них есть и очень крупные толкователи Нового Завета — считают, что Петр действительно говорит, что Иисус спускался в Гадес и проповедовал, но что Он ни в коем случае не проповедовал всем обитателям Гадеса. Различные толкователи по-разному ограничивают круг грешников, которым проповедовал Христос:

а) Одни считают, что Иисус проповедовал только душам (духам) людей, бывших непокорными во время Ноя. Люди, придерживающиеся этой точки зрения, часто начинают утверждать дальше, что коль скоро те грешники были настолько непокорны, что Бог послал потоп и уничтожил их (Быт 6:12,13), мы можем считать, что милосердие Божие уготовано каждому человеку. Это были худшие из грешников, и все же Бог дал им еще одну возможность раскаяться; и, потому, даже худшие из людей все еще имеют во Христе шанс на спасение.

б) Другие утверждают, что Иисус проповедовал падшим ангелам и проповедовал им не спасение, а окончательное и ужасное осуждение. Мы уже упоминали об этих ангелах: о них говорится в Быт 6:1−8. Их соблазнила красота смертных женщин; они спустились на землю, совратили этих женщин и зачали детей; и именно из-за этих их действий, порочность человека была велика, и мысли его всегда были злыми. В 2Пет 2:4 об этих падших ангелах говорится, что они были отправлены в ад в ожидании суда для наказания. Именно им и проповедовал Енох, и некоторые ученые считают, что из этого отрывка вовсе не вытекает, будто Иисус проповедовал милосердие и еще одну возможность спасения: увенчанный символом Своей полной победы, Он, по их мнению, проповедовал страшный суд.

в) Иные же утверждают, что Христос проповедовал только тем, кто был праведным и вывел их из Гадеса в рай Божий. Мы уже говорили о вере иудеев в то, что все умершие попадают в Гадес, в теневой мир забвения. Так вот, некоторые ученые утверждают, что так действительно было до Христа, но что Он открыл человечеству врата небесные; при этом Иисус сошел в Гадес и сообщил благую весть всем праведным прошлых поколений и вывел их к Богу. Это действительно величественная картина. Сторонники этой теории обычно идут еще дальше и заявляют, что благодаря Христу, теперь не нужно проводить время в мире теней, в Гадесе, и дверь в рай открыта для нас сразу, как только двери этого мира закроются за нами.

СОШЕСТВИЕ В АД (4) (1Пет 3:18б-20; 4:6 (продолжение))

3. Иные же еще считают, будто Петр говорит, что Иисус Христос в период между смертью и Воскресением сошел в мир умерших и проповедовал там Евангелие. Петр говорит, что Иисус Христос был умерщвлен во плоти, но воскрес к жизни в духе, и что Он проповедовал это в духе. Смысл сказанного заключается в том, что Иисус жил в человеческой плоти и что в эпоху жизни во плоти на Него распространялись все временные и пространственные ограничения; и Он умер и тело Его было сломлено и истекло кровью на кресте. А когда Он воскрес вновь, Он воскрес в духовном теле, в котором Он был свободен от обязательной для человека слабости и освободился от временных и пространственных ограничений. Именно в этом духовном состоянии совершенной свободы происходило по их мнению проповедование умершим.

Как видно, эта теория действует устаревшими категориями. Она говорит о сошествии в Гадес, а само сошествие предполагает трехэтажную структуру вселенной, в которой небеса расположены над небесным сводом, а Гадес — под землей. Но, если отложить в сторону физические категории этой теории, мы увидим в ней три непреходящие и драгоценнейшие истины:

а) Если Христос сошел в Гадес, значит Его смерть не была неистинной. Это нельзя объяснить каким-то обмороком на кресте или чем-то подобным: Христос действительно пережил и познал смерть, и воскрес вновь. Теория о сошествии в Гадес подтверждает полное соответствие природы Христа с нашей человеческой природой, даже в том, что Его постигла смерть.

б) Если Христос сошел в Гадес, то это значит, что Его победа имеет универсальное значение. И эта истина прочно закреплена в Новом Завете. Так Павел говорит о том, что перед именем Иисуса преклонится всякое колено небесных, земных и преисподних (Флп 2:10). В Откр 5:13 хвалебный гимн поет всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море. Вознесшийся на небеса был Первым сошедшим в глубины земные (Еф 4:9,10). Все новозаветные мышление проникнуто мыслью о том, что вся вселенная покорилась Христу.

в) Если Христос сошел в Гадес и проповедовал там, то нет в мире такого уголка, куда бы не дошла благая весть о милосердии Божием. Этот отрывок дает ответ на один из самых навязчивых вопросов, вставши в связи с христианской верой — что должно произойти с теми, до которых благовествование так и не дошло? Без раскаяния не может быть спасения, но как может прийти раскаяние к тем, кто не получил никакого представления о любви Божией и Его святости? Если нет другого такого имени, которым могли бы спастись люди, что будет с теми, кто никогда не слышал Его имени? Вот что сказал однажды Иустин Мученик: «Господь, Святой Бог Израиля, помнил Своих умерших, спящих в сырой земле, и сошел к ним, чтобы поведать благую весть о спасении». В учении о сошествии в Гадес заключена драгоценная идея о том, что все когда-либо жившие люди смогли увидеть Христа и им было предложено спасение.

Многие люди, повторявшие апостольский символ веры, сочли фразу «сошел в ад» либо бессмысленной, либо ошеломляющей, молчаливо отставили ее в сторону и забыли ее. Вполне, однако, может быть, что ее надо воспринимать скорее как поэтический образ нежели как богословское учение. Но в нем заключены эти три великие истины — что Иисус Христос познал смерть, что победа Христа носит всемирный характер и что нет во вселенной такого уголка, куда бы не дошло милосердие Божие.

КРЕЩЕНИЕ ХРИСТИАН (1Пет 3:18−22)

Петр только что говорил о порочных людях в эпоху Ноя, непокорных и развращенных; все они были уничтожены. Но в ходе этого уничтожения восемь человек — Ной, его жена, его сыновья Сим, Хам и Иафет, и их жены были спасены от воды в ковчеге. И сразу же слова спасение от воды обращают мысль Петра к христианскому крещению, которое тоже представляет собой спасение через воду. Петр буквально говорит, что Ной и его близкие — это прообразы крещения.

Это слово демонстрирует особое отношение к Ветхому Завету. Существуют два тесно связанных между собой слова; типос, что значит печать, и антитипос, что значит оттиск печати. Совершенно очевидно, что между печатью и ее оттиском существует самое близкое соответствие. Таким образом, в Ветхом Завете есть люди, события и обычаи прообразы, имеющие свои аналогии в Новом Завете. Лица и события в Ветхом Завете подобны печатям, лица или события в Новом Завете подобны оттискам этих печатей; одно соответствует другому. Это можно выразить так: события в Ветхом Завете символизируют и предвещают события в Новом Завете. Наука выявления прообразов и аналогов в Ветхом Завете достигла больших успехов: возьмем простой и очевидный пример — пасхальный агнец и козел отпущения, принимавшие на себя вину людей, являются прообразом Иисуса; служение первосвященника и принесение им жертвы за грехи людей — это прообраз свершений Иисуса во спасение людей. Здесь же Петр видит в спасении от воды Ноя и его семьи прототип крещения.

В этом отрывке Петр отмечает три великих аспектах крещения. Надо помнить, что в то время крестили в Церкви только взрослых людей, перешедших прямо от язычества в христианство, верою принявших свое спасение и засвидетельствовавших это пред всеми:

1. Крещение — это не просто физическое очищение, это духовное очищение сердца, души и самой жизни. Оно должно оказывать влияние на душу человека и на его жизнь.

2. Петр называет крещение обещанием Богу доброй совести (ст. 21). При этом Петр употребляет слово еперотема, переведенное как обещание. В древности частью каждого делового соглашения был вопрос: «Принимаешь ли ты условия соглашения и обязываешься ли ты соблюдать их?» Ответ «Да», делал соглашение обязательным для договаривающихся сторон. Без этого вопроса и без этого ответа договор считался недействительным. В правовой терминологии этот вопрос и ответ назывались еперотема.

Петр, в сущности, говорит, что в крещении Бог спрашивает приходящего к Нему человека: «Принимаешь ли ты условия служения Мне? Принимаешь ли ты связанные с ним привилегии и обетования; принимаешь ли ты связанные с ним обязательства и требования?» И в акте крещения человек отвечает: «Да».

Мы употребляем слово таинство, обет. Соответствующее латинское слово сакраментум означает воинскую присягу, клятву верности, которую приносит воин при вступлении в армию.

В современных условиях это можно сопоставить с обретением полноправного членства в Церкви. Когда мы вступаем в Церковь, Бог спрашивает нас: «Принимаешь ли ты условия служения Мне, со всеми связанными с ним привилегиями и обязательствами?» и мы отвечаем: «Да». Хорошо было бы, если бы каждый ясно понимал, что он делает, вступая в Церковь.

3. Вся идея и весь смысл крещения связаны с Воскресением Иисуса Христа; очищает нас милосердие воскресшего Господа; мы обязуемся воскресшему и живому Господу, и к Нему, воскресшему и живому Господу обращаемся мы с просьбой дать нам силы сдержать данное нами обещание.