1 послание Фессалоникийцам | 1 глава

БЕСЕДА 1

«Павел и Силуан и Тимофей — церкви Фессалоникской в Боге Отце и Господе Иисусе Христе: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа. Всегда благодарим Бога за всех вас, вспоминая о вас в молитвах наших, непрестанно памятуя ваше дело веры и труд любви и терпение упования на Господа нашего Иисуса Христа пред Богом и Отцем нашим» (1 Фес 1:1‑3).

О необходимости бодрствования. — При каких условиях молитвы бывают полезными.

1. Почему (апостол), когда писал послание к Ефесянам ^[2], хотя имел при себе Тимофея, не упомянул о нем вместе с собою, несмотря на то, что он был известен им и пользовался их уважением («его верность вам известна»), — говорит, — «потому что он, как сын отцу, служил мне в благовествовании» (Флп. 2:22) — и еще: «Ибо я не имею никого равно усердного, кто бы столь искренно заботился о вас». (Флп. 2:20), а здесь ставит его наряду с собою? Мне кажется, потому, что он имел намерение немедленно послать его (Тимофея); поэтому излишним было писать от лица того, кто вскоре должен был получить самое послание для отнесения: «Итак я надеюсь», — говорит, «послать его тотчас же» (Флп. 2:23). А теперь не то: (Тимофей) недавно возвратился от фессалоникийцев, — следовательно, прилично было и ему писать: «теперь же», — говорит, — «когда пришел к нам от вас Тимофей» (1 Фес. 3:6). Но почему он ставит Силуана прежде его (Тимофея), хотя сам свидетельствует о бесчисленных достохвальных свойствах его и предпочитает его всем? Вероятно, (Тимофей), по своему глубокому смирению, сам хотел того и просил об этом Павла; когда видел в своем учителе столь великое смиренномудрие, что он ставит наряду с собою ученика, то тем более мог пожелать явить в себе подобное свойство. Итак, говорит (апостол): «Павел и Силуан и Тимофей — церкви Фессалоникской». Здесь он ничего не ставит пред своим именем, ни — апостол, ни — раб. Не выставляет своего достоинства, мне кажется, потому, что они (фессалоникийцы) были новооглашенные, еще не узнали его коротко; может быть даже, только еще начиналась проповедь его к ним. «Церкви», — говорит, — «Фессалоникской». Прекрасно сказано. Так как, вероятно, общество (солунян) было немногочисленно и еще неустроено, то названием Церкви он утешает их. Там, где Церковь существовала давно и состав ее был значителен, он не употребляет этого слова. Между тем он дает это название (фессалоникийцам) потому, что слово Церковь обыкновенно имеет значение множества и собрания людей, уже тесно с собою соединившихся. «В Боге», — говорит — «Отце и Господе Иисусе Христе». Церкви Фессалоникской, говорит, которая есть «В Боге». Вот опять слово Бог пред именами Отца и Сына. «В Боге» же говорит потому, что много было церквей и иудейских, и эллинских. Велико и ни с чем несравнимо достоинство Церкви, если она «в Боге». О, если бы и эта Церковь могла быть так названа! Но я боюсь, чтобы она не сделалась недостойной этого названия. Если кто раб греха, то о нем нельзя сказать что он «в Боге». «Благодать вам и мир». Видишь ли, что послание начинается прямо похвалами? «Всегда благодарим Бога за всех вас, вспоминая о вас в молитвах наших». Благодарением за них Бога (апостол) свидетельствует о великом их преуспеянии, когда не только хвалит их, но и благодарит Бога, как совершителя всего их преуспевания. Но вместе с тем он научает их и смирению, как бы говоря, что все это есть дело силы Божией. Итак, он говорит о благодарении по причине их добрых дел, а о воспоминании их в молитвах — по своей любви к ним. Потом, желая показать, что он вспоминает о них не только в молитвах, но и помимо молитвы, говорит, подобно как и во многих других местах: «непрестанно памятуя ваше дело веры и труд любви и терпение упования на Господа нашего Иисуса Христа пред Богом и Отцем нашим». Что значит «постоянно помня»? Или то, что памятуя пред Богом и Отцом, или — памятуя труд любви, сущий пред Богом и Отцом нашим. Не сказал просто: «непрестанно памятуя (дело веры)», но — «ваше». И опять, чтобы ты не подумал, что самое это: «ваше» сказано без цели, прибавил — «пред Богом и Отцом нашим». Так как никто из людей не прославлял их подвигов, никто не воздавал им награды, то он и присовокупил это, как бы говоря: дерзайте — вы подвизаетесь пред Богом. Что же такое — «дело веры»? Это значит: ничто не поколебало вашего постоянства. Вот что есть дело веры! Если веруешь, все терпи; а если не терпишь, то и не веруешь. Разве не таковы (данные нам) обетования, что они могут склонить верующего к перенесению тысячи смертей? Нам обещаны небесное царство, бессмертие, вечная жизнь. Итак, кто верует, тот все перенесет, потому что вера показывается делами. Справедливо поэтому так сказал (апостол), желая выразить: вы не только показали веру, но оправдали ее делами, постоянством, усердием. «И труд любви». Что за труд кое‑как любить? Нет никакого. Но любить в собственном смысле — труд великий. В самом деле, когда восстают бесчисленные искушения, чтобы отвлечь нас от любви, между тем мы твердо противостоим всему, — не труд ли это, скажи мне? А чего не потерпели (фессалоникийцы), чтобы не изменить любви? Не приступили ли враги проповеди к принявшему в дом свой Павла, и, не нашедши (апостола), не повлекли ли самого Иасона к городским начальникам (Деян. 17:5‑6)? Малый ли это труд, скажи мне, перенести такую бурю, такие искушения, когда семена проповеди еще не успели укорениться? И требовали от него удостоверения. И когда, говорится, было дано удостоверение, он отослал Павла (Деян. 17:9). Малый ли это подвиг, — скажи мне? Не подвергал ли он даже себя самого опасности для него (апостола)? Вот это и называет (апостол) трудом любви, — до такой степени простиралась преданность (к нему фессалоникийцев).

2. Заметь при том: прежде он говорит об их подвигах, а потом уже о своих, чтобы не показалось, что он превозносится и что не полюбил их прежде обнаружения их любви. «И терпение», говорит, — потому что упомянутое преследование было не однократное, но непрерывное, и гонители враждовали не только против учителя, Павла, но и против научаемых. Если они были так враждебны к тем, кто творил чудеса, к людям, внушавшим благоговение, то как, ты думаешь, смотрели они на тех, кто жил вместе с ними, принадлежал к их обществу и вдруг потом отделился от них. Именно на это и указывает (апостол), говоря: «сделались подражателями церквам Божиим во Христе Иисусе, находящимся в Иудее» (1 Фес. 2:14). И «упования», — продолжает далее, — «на Господа нашего Иисуса Христа, пред Богом и Отцом нашим». Справедливо сказал он так. Все это произошло от веры и упования, так что в случившемся выразилось не только мужество их, но и то, что они с полным убеждением уверовали в обетованные награды. А Бог попустил немедленно быть гонениям на них для того, чтобы кто не сказал, что проповедь Христова утвердилась случайно, или через обман, — чтобы обнаружилась теплота их веры, и явно было, что не убеждение человеческое, но сила Божия дала такую крепость душам верующих, что они готовы были перенесть даже тысячу смертей; а этого не могло бы быть, если бы проповедь вскоре же не укоренилась глубоко и не сделалась непоколебимою. «Зная избрание ваше, возлюбленные Богом братия; потому что наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе, и со многим удостоверением, как вы [сами] знаете, каковы были мы для вас между вами» (ст. 4 и 5). Что такое говорит он: «знаете, каковы были мы для вас между вами». Здесь он и своих касается подвигов, но прикровенно; главным же образом хочет их похвалить. Смысл его слов такой: мы знаем, что вы принадлежите к числу благородных и великих, к числу избранных; поэтому‑то и мы терпим все ради вас; слова: «каковы были мы для вас» и означают то, что мы с великим усердием и великим мужеством готовы были положить за вас и души свои, и однако же за это благодарность не нам, а вам; так как вы избранные. Потому он и в другом месте говорит: «Посему я все терплю ради избранных» (2 Тим. 2:10). Подлинно, за возлюбленных Божиих чего бы кто не согласился потерпеть? И, упоминая о себе, он говорит как бы так: если вы и возлюбленные и избранные, то нам и должно терпеть все. Таким образом служили ободрением для них не только похвала, но и напоминание о том, что и сами (апостолы) являли мужество соответствующее их ревности. Далее говорит: «И вы сделались подражателями нам и Господу, приняв слово при многих скорбях с радостью Духа Святаго» (ст. 6). Смотри, какая похвала! Ученики вдруг сделались учителями. Они не только вняли учению, но и достигли высоты одинаковой с Павлом. Но это ничто в сравнении с тем, что следует далее. В самом деле, посмотри, куда возводит их, говоря: «сделались подражателями Господу». Каким же образом? «Приняв слово при многих скорбях с радостью Духа Святаго». Не просто — при скорбях, но — при многих. И это можно видеть в Деяниях Апостольских, — какое гонение воздвигли против них. Встревожили, говорится там, всех градоначальников, и весь город подвигли против них (Деян. 17:8). Не довольно было сказать: вы скорбели и среди бедствий не переставали веровать; но: вы веровали с великой радостью. Так поступили и апостолы: «радуясь», — говорится о них, — «что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие» (Деян. 5:41). Это именно и удивительно. Если уже и то не мало, чтобы переносить скорби как‑нибудь, то переносить их с радостью свойственно тем, кто выше человеческой природы, кто имеет тело как бы бесстрастное. Чем же они соделались «подражателями Господу»? Тем, что и Он сам претерпевал великие страдания и не предавался скорби, но радовался. Он для того и пришел добровольно, для того и истощил Себя за нас, чтобы претерпеть заплевание, заушение и распятие; и претерпевая все это, так радовался, что говорил Отцу своему: «прославь Меня» (Ин. 17:5). «С радостию», — говорит, — «Духа Святого». Чтобы кто не сказал: как ты говоришь о скорби и вместе о радости, — как та и другая могут быть совместны? — он прибавил: «с радостью Духа Святого». Скорбь в них, как в телесных, а радость, как в духовных. Как же это? Обстоятельства скорбны, а то, что они производят, не таково, так как Дух не попускает этого. Оттого можно не радоваться среди страдания, когда кто страдает за грехи, но можно и веселиться среди бичевания, когда кто страдает за Христа.

3. Такова‑то радость Духа! Вместо кажущихся печалей Дух Божий производит радость. Вас, говорит, огорчали и преследовали; но Дух не оставлял вас и тогда, и как три отрока орошаемы были в огне, так и вы в скорбях. Но как там орошение было действием не естества огня, но Духа прохлаждающего, так и здесь не естество скорби производит радость, но страдание за Христа и Дух, орошающий и через пещь искушений приводящий к прохладе и покою. Не просто говорит: «с радостью», но: «великою», так как это именно означают слова: «Духа Святого». «Так что вы стали образцом для всех верующих в Македонии и Ахаии» (ст. 7). Хотя он приходил к ним проповедовать позже, нежели к другим, но говорит: вы так просияли, что сделались учителями принявших веру прежде вас. И это — апостольское достоинство. В самом деле он не сказал: так что стали образцом для имеющих уверовать, но — стали образцом уже верующим, то есть, вы, вступив с самого начала в борьбу, научили этим, как должно веровать в Бога. «И в Ахаии», говорит, то есть, в Элладе. Видишь ли, как много значит усердие? При усердии, не нужно ни времени, ни промедления, ни отлагательства; достаточно только приняться за дело, и все будет приведено в исполнение. Оттого‑то и они, приняв проповедь после других, сделались учителями принявших ее прежде. Итак, пусть никто не отчаивается, хотя бы, и много потратив времени, ничего не сделал. И в короткое время он имеет возможность сделать столько, сколько не сделал бы во всю прежнюю жизнь. Если неверовавший прежде так просиял в самом начале, то тем более (могут достигнуть этого) уже уверовавшие.

Впрочем, имея это в мысли, — что в короткое время можно вознаградить все, — пусть никто не остается беспечным. Будущее неизвестно, и день Господень, как тать, внезапно застигнет нас спящих. Если же мы не будем спать, то он не застигнет нас, как тать, и не представит (на суд) неприготовленными. Если мы будем бодрствовать и трезвиться, то он придет к нам не как тать, а как царский вестник, призывающий нас к уготованным для нас благам. Если же будем спать, то он предстанет как тать. Итак, пусть никто не спит, пусть никто не будет ленивым в добродетели; а это и есть сон. Ужели не знаете, как небезопасно наше имущество, когда мы спим, — как легко бывает тогда делать покушения на него? Когда бодрствуем, тогда нам нет надобности в особенных предосторожностях. Напротив, когда спим, то и при всех предосторожностях часто погибаем. Есть и двери, и запоры, и стражи, и караульные; между тем вор успевает войти. Но к чему я говорю это? К тому, что если мы будем бодрствовать, то не будем нуждаться в помощи других, а если будем спать, то помощь других не принесет нам никакой пользы, но и при ней можем погибнуть. Хорошо уповать на молитву святых, но — тогда, когда мы и сами трудимся. Для чего же нужна мне, скажет кто‑нибудь, молитва других, когда я сам буду деятелен и таким образом не доведу себя до нужды в ней? И я не желаю вам того; но если судить здраво, то мы всегда испытываем эту нужду. Павел не говорил: что мне за нужда в молитве других? Хотя молившиеся за него не были достойнее его, и даже не были равны ему; а ты говоришь: какая мне нужда в молитве других? Петр не говорил: что мне за нужда в молитве? — молитва, сказано, «церковь прилежно молилась о нем Богу» (Деян. 12:5); а ты говоришь: зачем мне нужна молитва других? Затем тебе нужна, что ты считаешь ее для себя ненужною. Хотя бы ты был равен Павлу, ты имеешь нужду в молитве. Не возносись, чтобы не унизиться. Но, как я уже сказал, только тогда приносят нам пользу молитвы за нас, когда мы и сами трудимся. Послушай, что говорит Павел. «Ибо знаю», — говорит, — «что это послужит мне во спасение по вашей молитве и содействием Духа Иисуса Христа» (Флп. 1:19), — и еще: «при содействии и вашей молитвы за нас, дабы за дарованное нам, по ходатайству многих, многие возблагодарили за нас» (2 Кор. 1:11). А ты говоришь: какая мне нужда в молитве? Конечно, если мы сами будем беспечны, никто не в состоянии будет помочь нам своими молитвами. Какую пользу принес Иудеям Иеремия? Не троекратно ли он приступал к Богу и не троекратно ли слышал: «Не возноси за них молитвы и прошения, и не ходатайствуй предо Мною, ибо Я не услышу тебя» (Иер. 7:16)? Какую пользу оказал Саулу Самуил? Не до последнего ли дня он плакал о нем, а не просто молился только? Какую пользу принес он израильтянам? Не говорил ли он: «и я также не допущу себе греха пред Господом, чтобы перестать молиться за вас» (1 Цар. 12:23)? И не погибли ли они все? Итак, скажут, молитвы не приносят никакой пользы? Приносят, и большую, но — когда и мы делаем что‑нибудь; молитвы (других) содействуют и помогают, а содействовать кто‑либо и помогать может только тому, кто уже сам действует; если же сам останешься в бездействии, то не получишь большой пользы.

4. Действительно, если бы молитвы (других), при бездействии с нашей стороны, имели силу вводить нас в царствие, то почему не все эллины — христиане? Не за весь ли мир мы молимся? Не делал ли того же и Павел? Не молимся ли мы, чтобы все обратились к спасению? Почему же, скажи, нечестивые не делаются благочестивыми? Не оттого ли, очевидно, что они ничего не хотят привнести со своей стороны? Итак, молитвы (других) доставляют великую пользу, когда и сами мы привносим к ним то, что требуется от нас. Хочешь ли знать, как бывали полезны молитвы? Вспомни о Корнилие (Деян. 10:4), о Тавифе (Деян. 9:36). Послушай также, что говорил Иаков Лавану: «Если бы не был со мною Бог отца моего, Бог Авраама и страх Исаака, ты бы теперь отпустил меня ни с чем» (Быт. 31:42). Послушай еще, что говорит Сам Бог: «Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба Моего» (4 Цар. 19:34). Но когда это? При Езекии, который был праведен. Между тем если бы молитвы имели силу и для великих нечестивцев, то почему, и во время нашествия Навуходоносора, Бог не сказал того же, а предал город? Потому, что тогда более усилилось нечестие. Опять, тот же самый Самуил молился об израильтянах, и имел успех. Но когда? Когда и сами они благоугождали пред Богом, тогда Бог прогонял врагов их. Какая же мне нужда, скажет кто‑нибудь, в молитве другого, когда я живу богоугодно? Никогда не говори этого, человек! Есть нужда, и нужда во многих молитвах. Послушай, что говорит Бог о друзьях Иова. Он «помолится», — говорит, — «за вас», и отпустится вам согрешение (Иов 42:8), потому что, хотя они и согрешили, но не велик был их грех. А этот же самый праведник, спасший тогда молитвою друзей своих, во время иудейского царства не мог спасти иудеев от погибели. И чтобы тебе это понятно было, послушай, что говорит Бог через пророка: «и если бы нашлись в ней сии три мужа: Ной, Даниил и Иов, не спасли бы ни сыновей, ни дочерей» (Иез. 14:14‑18), потому что превозмогло нечестие. И опять: «хотя бы предстали пред лице Мое Моисей и Самуил» (Иер. 15:1). И заметь, как это говорится двум пророкам, потому что оба они предстательствовали за иудеев, но не имели успеха. Так как Иезекииль говорил: «о, Господи Боже! неужели Ты погубишь весь остаток Израиля?» (Иез. 9:8), то Бог, давая знать, что делает это праведно, и не по небрежению к Нему не принимает его ходатайства за них, указывает ему на их грехи, как бы говоря: и эти уже грехи достаточно могут уверить тебя, что Я не по небрежению к тебе не принимаю твоего предстательства, но по множеству их грехов, — при всем том прибавляет и эти слова: «и если бы нашлись в ней сии три мужа: Ной, Даниил и Иов». И в особенности нужно было сказать к нему эти слова, потому что он сам много пострадал для израильтян. Ты сказал мне, Господи, говорит он, чтобы я ел в нечистотах, и я ел; Ты сказал мне, и я обрился; Ты сказал мне, и я лежал на одном боку; Ты сказал мне с ношею пройти сквозь стенное отверстие, и я прошел; Ты взял у меня жену и запретил мне плакать, и я не плакал, но претерпел благодушно. Я сделал тысячи и других самопожертвований ради их, и вот я умоляю Тебя о них, — а Ты не внимаешь! Итак, Бог, показывая, что делает это не по небрежению к нему, говорит: хотя бы был Ной, хотя бы Иов, хотя бы Даниил, и стали умолять о сынах и дщерях, Я не послушаю. И опять, что говорит Бог Иеремии, менее страдавшему вследствие повелений Божиих, но гораздо более от нечестия иудеев? «Не видишь ли, что они делают» (Иер. 7:17)? Правда, говорит пророк, они творят; но Ты сделай ради меня. На это Бог говорит ему: «хотя бы предстали пред лице Мое Моисей и Самуил». Моисей — первый законодатель, много раз избавлявший их от опасностей, сказавший: «прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал». (Исх. 32:32), — если бы даже он был теперь и говорил это, то и он не успел бы, равно как и Самуил, также избавлявший их и с самых малых лет заслуживший у них великое уважение. О первом Я сказал, что беседовал с ним, как друг с другом, а не в притчах, а о последнем, что Я в отрочестве его явился ему и, преклонившись на просьбу его, отверз заключенный дар пророчества: «Слово Господне», — сказано, — «было редко в те дни, видения [были] не часты» (1 Цар. 3:1). Итак, если бы оба они предстали, не имели бы никакого успеха. Равным образом говорится и о Ное: «Ной был человек праведный и непорочный в роде своем» (Быт. 6:9), — и об Иове, что он «был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла» (Иов 1:1). Но если бы и они предстали, и Даниил, которого халдеи почитали даже как Бога, то не могли бы, говорит Бог, избавить сынов и дщерей их. Итак, зная это, не будем ни пренебрегать молитвами святых, ни полагаться на них всецело. Соблюдем последнее для того, чтобы не облениться и не проводить жизни в праздности, а первое для того, чтобы не лишиться великой пользы. Напротив, будем и их просить, чтобы они молились о нас и помогали нам, и сами — пребывать в добродетели, чтобы быть в состоянии достигнуть благ, обещанных любящими Бога, благодати и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 2

«Ибо от вас пронеслось слово Господне не только в Македонии и Ахаии, но и во всяком месте прошла [слава] о вере вашей в Бога, так что нам ни о чем не нужно рассказывать. Ибо сами они сказывают о нас, какой вход имели мы к вам, и как вы обратились к Богу от идолов, [чтобы] служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых, Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева» (1 Фес. 1:8‑10).

Об Александре Македонском. — Подвиг проповедника. — Признаки истинного друга. — Пример христианской дружбы.

1. Как благовонное миро не удерживает благоухания в себе самом, но разливает его далеко и, растворяя им воздух, услаждает чувства близ стоящих, так точно благородные и досточтимые мужи не могут скрыть своих доблестей в себе самих, но через распространяющуюся о них славу многим приносят пользу, делая их лучшими. То же самое совершилось и тогда (с фессалоникийцами). Поэтому (апостол) и сказал: «вы стали образцом для всех верующих в Македонии и Ахаии. Ибо от вас пронеслось слово Господне не только в Македонии и Ахаии, но и во всяком месте прошла [слава] о вере вашей в Бога» (1 Фес. 1:7‑8). Вы, говорит, представили собой поучительный пример для всех, живущих близ вас, и исполнили удивления всю вселенную: слова: «во всяком месте» такой именно имеют смысл. И не сказал он: распространилась вера ваша, но пронеслось, внушая тем, что подобно тому, как глас звучащей трубы наполняет все окрестные места, так и слава о вашей доблести, громкая точно звук трубный, наполнила всю вселенную и повсюду до всех достигла с равною силою. Великие деяния там, где они совершаются, громогласно бывают прославлены, а в отдалении, хотя и прославляются, но не так. Но с вами иначе: слава о вас с одинаковою силою разнеслась по всей земле. И пусть никто не думает, что в этих словах есть преувеличение. Народ этот, народ македонский, был знаменит еще до пришествия Христова и повсюду славился более римлян. Сами римляне тем знамениты, что покорили его.

То, что совершил царь македонский, выше всякого слова: выступив в поход из незначительного государства, он овладел всею вселенною. Вот почему пророк его видит под образом летучего барса, изображая этим скорость, силу, пылкость и ту быстроту, с которою он промчался через всю вселенную со своими трофеями и победою. Говорят, что он, услышав от некоего философа о существовании бесчисленного множества миров, горько жалел, что, несмотря на их бесчисленность, он не завоевал даже и одного. Так он был предприимчив и велик душою и так был славен по всей земле! Но со славою царя соединялась и слава народа: ведь Александра называли македонянином. Поэтому вместе со славою о нем самом, естественно, распространялась повсюду слава и о событиях его царства, так как ничто знаменитое не может оставаться в неизвестности. Итак, деяния македонян были не менее славны, как и деяния римлян. «Во всяком месте», — говорит, — «прошла [слава] о вере вашей в Бога» Смотри, что он говорит как бы о чем‑то одушевленном, употребляя слово: «прошла». И этот образ выражения внушен, конечно, силою их (веры). Потом, желая показать, что они точно обнаружили веру крепкую и действенную, прибавляет далее: «так что нам ни о чем не нужно рассказывать. Ибо сами они сказывают о нас, какой вход имели мы к вам». То есть, — нигде не ждут услышать наше повествование о вас, но люди, не посещавшие вас и не видевшие ничего, предваряют своими рассказами о вас тех, которые у вас были и видели ваши подвиги. Так всюду по слухам сделалась известною ваша вера! Итак, нам нет надобности рассказывать о ваших делах, для возбуждения в других подобного же соревнования, — потому что о чем надлежало бы слышать от нас, о том они, предупреждая нас, рассказывают сами. Хотя при таких случаях в людях часто действует зависть, но ваше превосходство победило и ее, они сделались провозвестниками ваших подвигов. Несмотря на то, что они и отстали от вас, они все — таки не молчат, но даже прежде других рассказывает о вас. Если же так поступают они, то нельзя не доверять нашим словам. Что значит: «какой вход имели мы к вам?» То, что он был соединен с опасностями, с тысячею смертей, и однако ничто вас не возмутило, напротив, — вы обращались с нами так, как будто бы ничего не случилось, вы приняли нас после этого так, как будто не претерпели никакого зла, а насладились бесчисленными благами. Упоминаемый здесь вход был вторичный. Именно, (апостол и его спутники) отправились (из Фессалоники) в Веррию, будучи преследуемы, и впоследствии, пришедши опять (к фессалоникийцам), так были приняты ими, что и сами (фессалоникийцы) были почтены (апостолами), так что эти последние готовы были положить за них свою душу. Следовательно, значение выражения: «какой вход имели мы к вам» — обоюдно: оно содержит в себе похвалу и апостолу с его спутниками и фессалоникийцам, но апостол обратил его в похвалу фессалоникийцев. «Как», — говорит он, — «вы обратились к Богу от идолов, [чтобы] служить Богу живому и истинному», то есть, — вы обратились весьма легко, с большой готовностью, и не чувствовали нужды в особенном усилии для того, чтобы решиться служить Богу живому и истинному. К этому (апостол) присоединил и увещание, делая через это свою речь менее тяжелой. «И ожидать», — говорит, — «с небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых, Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева». «И ожидать с небес Сына Его» — Того, Который был распят, Который был погребен, поэтому, поясняя сказанное, он прибавляет: «Которого Он воскресил из мертвых». Видишь все вместе: и воскресение, и вознесение, и второе пришествие, суд, воздаяние праведным и наказание злых? «Иисуса», — говорит, — «избавляющего нас от грядущего гнева». Здесь и ободрение, и утешение, и наставление для них. Если (Бог) воскресил Его из мертвых, если Он на небесах, и придет оттуда (а вы уверовали, что это действительно так, потому что, не уверовав, вы не перенесли бы таких страданий), то в этом заключается уже достаточное ободрение. А если еще и гонители непременно будут наказаны, о чем говорит (апостол) и во втором послании (2 Сол. 1:8, 9), то вы имеете и другое, также не малое ободрение. C другой стороны, он сказал об ожидании Сына Его с небес и для того, чтобы показать, что бедствия на лицо, а блага в будущем, когда Христос придет с небес. Смотри же, сколько надобно иметь надежды, — надейся, что Распятый воскрес, что Он вознесся на небеса, что придет судить живых и мертвых.