К Римлянам | 7 глава

Мертвые для закона

Разве вы не знаете, братия (ибо говорю знающим закон), что закон имеет власть над человеком, пока он жив? Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрет муж, она освобождается от закона замужества. Посему, если при живом муже выйдет за другого, называется прелюбодейцею; если же умрет муж, она свободна от закона, и не будет прелюбодейцею, выйдя за другого мужа. Так и вы, братия мои, умерли для закона телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу. Ибо, когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти; но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить Богу в обновлении духа, а не по ветхой букве (7:1−6)

При изучении Ветхого Завета нельзя не изумиться достоинству и чести, присущим Божьему закону, который называют также Божьим уставом, Его заповедями, Его таинством и Его скрижалями. Бог вдохновил Моисея написать:

«Вот заповеди, постановления и законы, которым повелел Господь, Бог ваш, научить вас, чтобы вы поступали так в той земле, в которую вы идете, чтоб овладеть ею; дабы ты боялся Господа, Бога твоего, и все постановления Его и заповеди Его, которые заповедую тебе, соблюдал ты и сыны твои и сыны сынов твоих во все дни жизни твоей, дабы продлились дни твои. Итак слушай, Израиль, и старайся исполнить это, чтобы тебе хорошо было, и чтобы вы весьма размножились, как Господь, Бог отцов твоих, говорил тебе, что Он даст тебе землю, где течет молоко и мед. Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими. И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем, и внушай их детям твоим и говори о них, сидя в доме твоем и идя дорогою, и ложась и вставая; и навяжи их в знак на руку твою, и да будут они повязкою над глазами твоими, и напиши их на косяках дома твоего и на воротах твоих» (Втор 6:1−9).

Соломон писал: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека» (Еккл 12:13). В Псалме 118 используется около десяти различных синонимов, обозначающих Божий закон. Автор говорит:

«Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем (ст. 1); Ты заповедал повеления Твои хранить твердо (ст. 4); 0, если бы направлялись пути мои к соблюдению уставов Твоих! (ст. 5); В сердце моем сокрыл я слово Твое, чтобы не грешить пред Тобою (ст. 11); Благословен Ты, Господи! научи меня уставам Твоим (ст. 12); Уставами Твоими утешаюсь; не забываю слова Твоего (ст. 16); Вразуми меня, и буду соблюдать закон Твой и хранить его всем сердцем (ст. 34); Как люблю я закон Твой! весь день размышляю о нем (ст. 97); Основание слова Твоего истинно, и вечен всякий суд правды Твоей (ст. 160); Велик мир у любящих закон Твой, и нет им преткновения (ст. 165); Язык мой возгласит слово Твое; ибо все заповеди Твои праведны (ст. 172)».

Своему тестю Иофору Моисей объяснил, что главное предназначение его как Богом назначенного вождя Израиля — это объявление уставов Божьих и законов Его (см. Исх 18:16). Исайя провозглашал: «Господу угодно было ради правды Своей возвеличить и прославить закон» (Ис 42:21).

Великий царь Давид получил вдохновение написать замечательную декларацию о возвышенности и нравственном величии Божьего закона: «Закон Господа совершен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых. Повеления Господа праведны, веселят сердце; заповедь Господа светла, просвещает очи. Страх Господень чист, пребывает вовек. Суды Господни — истина, все праведны. Они вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще меда и капель сота» (Пс 18:8−11). Последнее повеление, данное Богом в Ветхом Завете, таково: «Помните закон Моисея, раба Моего, который Я заповедал ему на Хориве для всего Израиля, равно как и правила и уставы» (Мал 4:4).

Божий закон господствовал в древнем Израиле настолько, что многие евреи фактически сделали из него идола. В Вавилонском Талмуде, главном сборнике древних раввинских толкований Торы (закона Моисея), раввин Раба писал:

«Святой создал злые наклонности человека, но создал также и Тору [закон Моисея], чтоб победить их» („Baba Bathra”, 16a). Несмотря на то, что он очевидно противоречит самой Богом открытой Торе, комментарий раввина показывает, какое высокое положение занимал закон в умах большинства иудеев. Раввин Иуда, другой знаменитый толкователь Талмуда, говорил: «Сущность Святого отличается от сущности смертных людей. Когда человек предписывает лекарство, оно может принести пользу одному и повредить другому. Но Бог дал Тору Израилю как источник излечения для всех» („Erubin”, 54a).

Во времена Христа многие евреи считали, что послушание Божьему закону — это не только проявление спасительного благочестия, как предусматривает Бог, но и средство спасения, чего Бог никогда не предусматривал. Верность закону вытеснила веру в Бога, который дал этот закон. Как говорится повсеместно в Евангелии, такие иудеи часто обвиняли Иисуса в том, что Он противоречит закону Моисея и нарушает его.

Неверующие еврейские оппоненты Павла неистово критиковали его за якобы игнорирование закона Моисея. Когда Павел возвратился из своего третьего миссионерского путешествия, старейшины иерусалимской церкви посоветовали ему присоединиться к группе из четырех евреев и принять участие в назорейском очистительном обряде в храме. Участием в этом обряде он продемонстрировал бы свое уважение к закону и, возможно, уменьшил бы ложную критику. Поскольку такой поступок никоим образом не компрометировал Благую весть, апостол охотно согласился (Деян 21:20−26). Но как оказалось, его действия были неверно истолкованы и представлены в ложном свете и противодействие со стороны иудеев возросло еще больше (см. ст. 27−30). Тем не менее, это событие ясно показывает, как благоговели евреи по крайней мере перед внешней обрядовой стороне закона.

До своего обращения Павел (тогда носивший имя Савл) был воплощением иудейского фарисейства. В своем послании филиппийской церкви он свидетельствует о вере, которую имел, когда соблюдал закон по своим человеческим понятиям. «Если кто другой думает надеяться на плоть, — писал он, — то более я, обрезанный в восьмый день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности гонитель Церкви (Божией), по правде законной — непорочный» (Флп 3:4−6).

Противоположная точка зрения на закон Ветхого Завета также была проблемой во время служения Иисуса и в раннехристианской церкви. Как и во все времена, многие люди искали способ быть религиозными и в то же время не быть стесненными многими ограничениями. Для них мысль о спасении по благодати исключительно через веру вне зависимости от закона казалась совершенным путем, позволяющим съесть один пирог дважды (то есть совместить несовместимое). Они будут просто «верить в Бога» и делать все, что хотят.

Чтобы показать Свою высокую оценку Божьего закона, данного через Моисея, Иисус заявил в начале своего служения: «И начали просить Его, чтобы отошел от пределов их. И когда Он вошел в лодку, бесновавшийся просил Его, чтобы быть с Ним. Но Иисус не дозволил ему, а сказал: иди домой к своим и расскажи им, что сотворил с тобою Господь и как помиловал тебя» (Мф 5:17−19).

Ап. Павел свидетельствует, что Слово Божье (Рим 3:2; ср. Деян 7:38), которое было дано и предписано Божьими ангелами (Евр 2:2; Деян 7:53), не может быть никаким другим, кроме как священным и нерушимым. Апостол уже свидетельствовал: «Итак мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем» (Рим 3:31). Ниже он недвусмысленно заявляет, что несмотря на ограничения и неспособность спасти «закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (7:12; ср. 1Тим 1:8).

Павел также провозгласил, что «делами закона не оправдается пред Ним никакая плоть; ибо законом познается грех» (Рим 3:20) и «закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление. А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать» (5:20). Христиане не спасаются по закону и находятся «не под законом, но под благодатью» (6:14).

Зная, что его читатели, особенно еврейские верующие, все равно будут иметь много вопросов о законе в связи с их верой в Христа, Павел продолжает в представленном отрывке объяснять эти важнейшие взаимоотношения.

В заключительной части 6-ой главы он разъясняет первую истину ст. 14, а именно, что верующие не находятся более под осуждающей властью закона. В 7-ой главе он разъясняет вторую истину этого стиха, что верующий теперь находится под благодатью. Однако, делая это, он в данной главе 23 раза упоминает закон, из них 8 раз в первых шести стихах. В своем объяснении он представляет аксиому (ст. 1), аналогию (ст. 2−3), применение (ст. 4−5) и утверждение (ст. 6).

Аксиома

Разве вы не знаете, братия, — ибо говорю знающим закон, — что закон имеет власть над человеком, пока он жив? (7:1)

Тактичный и в то же время риторический вопрос: «Разве вы не знаете?» указывает, что апостол снова использует очевидную истину как основание для своих доводов. Слово «братия» обозначает еврейских собратьев Павла (знающих закон). Возможно, он выделяет это слово, чтобы убедить еврейских верующих в своем внимании к их глубокой озабоченности его кажущейся клеветой на закон Моисея.

Однако сказанное Павлом здесь имеет отношение к любому закону, на что указывает грамматическая конструкция (отсутствие определенного артикля перед существительным, которым в данном случае есть слово «закон») в греческом тексте. Буквальный перевод таков: «Тем, кто знает закон». Павел говорит, что должно быть очевидно, что любой закон — римский, греческий или даже Богом данный Библейский закон — «имеет власть над человеком, пока он жив». Если преступник умирает, то он больше не объект преследования и наказания, независимо от того, насколько многочисленными и отвратительными могли быть его преступления. Ли Харви Освальд, обвиненный в убийстве президента Джона Ф. Кеннеди, так никогда и не предстал перед судом, поскольку сам был убит до его начала. Закон имеет власть лишь над живыми.

Аналогия

Замужняя женщина привязана законом к живому мужу; а если умрет муж, она освобождается от закона замужества. Посему, если при живом муже выйдет за другого, называется прелюбодейцею; если же умрет муж, она свободна от закона и не будет прелюбодейцею, вышедши за другого мужа (7:2−3)

В отличие от приводящих в смущение толкований некоторых исследователей, апостол не только не использует сложные аллегории, но никакие аллегории вообще. Он просто проводит аналогию с брачным законом, чтобы проиллюстрировать уже высказанную им только что мысль, а именно, что никакой закон не имеет власти над человеком после его смерти. В этом отрывке нет ничего, что говорило бы о разводе и его нельзя использовать как аргумент в учении, что развод не может быть оправдан для христианина, и, следовательно, лишь смерть одного из супругов дает право на вступление в новый брак. (Подобное обсуждение требует обращения к другим местам, таким как Мф 5:31−32; 19:3−12 и 1Кор 7:10−15. Для дальнейшего изучения см. книгу автора «Ваша семья»).

Павел привлекает внимание к тому факту, что брачные законы обязательны лишь когда оба партнера живы. «Выходя за другого» при живом муже, женщина становится «прелюбодейцею», преступницей закона. Но вступление в брак с другим мужчиной после того, как «умрет муж» — абсолютно законно и приемлемо. Вдова полностью «свободна от закона», который привязывал ее к ее бывшему мужу. Павел фактически поощрял вступление молодых вдов в повторный брак. Он говорил, что такая вдова, если она соединяется с верующим (см. 1Кор 7:39), должна «вступать в брак, рождать детей, управлять домом и не подавать противнику никакого повода к злоречию» (1Тим 5:14).

Применение

Так и вы, братия мои, умерли для закона Телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу. Ибо, когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные, обнаруживаемые законом, действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти (7:4−5)

«Так» указывает на переход от короткой аксиомы Павла и аналогии к применению, а то, что он добавляет слово «мои» после того, как во второй раз использует слово «братия», делает это обращение даже более нежным и более личным, чем в ст. 1.

Именно с этого места Павел начинает в этих стихах изложение своего духовного учения. Он говорит, что точно так же, как смерть мужа освобождает женщину от брачных уз, которые связывали их друг с другом, «вы (то есть христиане) умерли для закона» Моисея. «Умерли» передает время аорист глагола «фанатоу», что подчеркивает абсолютность и окончательность смерти. В оригинале глагол употреблен в страдательном залоге (то есть в пассивной форме), что указывает на то, что верующие не умерли естественной смертью или не обрекли себя на смерть, но были сделаны мертвыми вследствие действия Бога в ответ на их веру в Его Сына.

Хотя спасение по благодати явилось результатом Ветхого Завета, послушание закону никогда не было средством спасения (Рим 3:20). Закон имел силу лишь осуждать людей на смерть за их грех (6:23), но не имел силы спасти их от него. Павел уже указывал, что Божья благодать, распространившаяся через веру в Иисуса Христа, умерщвляет грех и дает свободу от него (Рим 6:3−7). Теперь он заявляет, что вера в Него вызывает также смерть закона и, следовательно, освобождает от наказания по закону.

«Телом Христовым», то есть телом Христа, Который испытал наказание смертью ради них, верующие освобождены от их взаимоотношений с законом точно так же, как вдова освобождена от отношений со своим бывшим мужем. И подобно вдове верующие освобождены, чтобы принадлежать как бы другому — Иисусу Христу, Воскресшему из мертвых. Спасение вызывает полное изменение духовных взаимоотношений точно так же, как новый брак после смерти супруга вызывает полное изменение супружеский отношений. Верующие больше не соединены с законом, но соединены с Иисусом Христом, Божественным Женихом Его Церкви.

В Послании к Ефесянам Павел дает прекрасное изображение этих взаимоотношений: «Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна» (Еф 5:24−27). Снова используя пример брака, апостол нежно говорил коринфским верующим: «Ибо я ревную о вас ревностью Божиею, потому что я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою» (2Кор 11:2).

Послание к Римлянам содержит неявный акцент на то, что спасение вызывает полное преобразование жизни. Через смерть Иисуса и Его воскресение Бог «не знавшего греха... сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом» (2Кор 5:21). Цель нашего присоединения к Христу состоит в том, чтобы мы могли приносить плод Богу. «Ибо мы — Его творения, -говорит Павел ефесянам, — созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (Еф 2:10). Он дает нам дополнительное объяснение в своем послании в Галатию: «Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал 2:19−20). Преобразованная жизнь будет приносить плод Богу.

Великий богослов Чарльз Ходж писал: «Что же касается нас, то искупление предназначено для того, чтобы привести к святости. Мы освобождены от закона, чтобы соединиться с Христом; и мы соединены с Христом, чтобы принести плод Богу... Поскольку освобождение от наказания по закону предназначено для того, чтобы привести к святости, то напрасно ожидать этого освобождения, если не наступит конец тому, от чего оно дано» („Commentary on the Epistle to the Romans” [Grand Rapids: Eerdmans, n.d.], стр. 220).

Божий плод существует в двух основных проявлениях: отношение и действие. Плод Св. Духа в жизни верующего внутренне проявляется в его отношениях любви, радости, мира, долготерпения, благости, милосердия, веры, кротости, воздержания (см. Гал 5:22−23). Что же касается Божьего действия, то Иисус сказал: «Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой — Виноградарь; всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода» (Ин 15:1−2). В Послании к Евреям говорится о плоде уст, «прославляющих имя Его» (Евр 13:15), и Павел молился, чтобы филиппинские верующие были готовы ко дню Христа, будучи «исполнены плодов праведности Иисусом Христом, в славу и похвалу Божию» (Флп 1:11).

В ст. 5 Павел напоминает своим читателям о четырех понятиях, которые характеризуют их прежнюю жизнь неверующих. Во-первых, они «жили по плоти». Неискупленный, духовно падший человек может действовать лишь в области плоти, естественной греховной сфере падшего человечества.

В Св. Писании слово «плоть» используется в нескольких значениях. Оно используется в нравственно-духовном смысле для описания физической природы человека. В этом значении Сам Господь — Слово — в Своем воплощении «стало плотию и обитало с нами» (Ин 1:14). Один из верных признаков истинного верующего — это то, что он «исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти» (1Ин 4:2).

«Плоть» используется также в нравственно-этическом значении, но всегда обозначает при этом злое начало. Павел многократно использует это слово в таком значении в Рим 8, Гал 5, Еф 2, и во всех случаях это слово обозначает неискупленную человеческую природу. Человек, который все еще живет в царстве плоти, не может принадлежать Христу. «Но вы не по плоти живете, а по духу, — говорит Павел верующим, — если только Дух Божий живет в вас. Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» (Рим 8:9). Конечно же, верующий может отступать перед плотью, что он и делает всякий раз, когда грешит. И хотя верующий не может больше жить по плоти, плоть все еще способна проявлять себя в верующем.

Во-вторых, прежняя жизнь верующего характеризуется греховными страстями, то есть побуждениями задумывать и осуществлять зло, которые возникают в тех, кто живет по плоти.

В-третьих, прежняя жизнь верующего характеризуется греховными страстями, постоянно «обнаруживаемыми законом». Удивительно, как такое благо, как святой закон Божий, может побуждать то, что греховно. Во-первых, так происходит потому, что без знания закона человек не смог бы отличить добро от зла (см. 7:7). Закон, провозглашая, что неправильно, также пробуждает зло в духовно падшем человеке, поскольку его естественная мятежная натура заставляет его желать совершения именно тех поступков, которые, как он знает, запрещены.

В-четвертых, прежняя жизнь верующего характеризуется непрерывным действием его греховных страстей в членах его тела, чтобы принести плод смерти. «Действовать» — это перевод греческого глагола, имеющего значение «действовать с силой». От этого же глагола происходит наше слово энергия. Фраза «члены наши» обозначает всего человека во всех его проявлениях, как существо, которое жертва «страстей греховных», возбуждаемых, чтобы принести плод окончательного и вечного Божественного наказания смертью.

Утверждение

Но ныне, умерши для закона, которым были связаны, мы освободились от него, чтобы нам служить (Богу) в обновлении духа, а не по ветхой букве (7:6)

Переходное выражение «но ныне» предваряет изложение сущности этого небольшого стиха, который являет собой разительный контраст с только что данным описанием (ст. 5) духовно падшего человека. Мы, то есть верующие в Иисуса Христа (см. ст. 4), освободились от прежнего порабощения закону, «умерши для закона, которым были связаны» прежде по плоти.

Как только что указал Павел, «закон имеет власть над человеком, пока он жив» (ст. 1). Поэтому, когда человек умирает, он освобождается ото всех обязательств и наказаний по закону. Поскольку мы, как верующие, умерли в Иисусе Христе, когда Он заплатил за наши грехи на Голгофе, мы были таким образом освобождены от моральных и духовных обязательств и наказаний по Божьему закону. «Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою, — ибо написано: «проклят всяк, висящий на древе» (Гал 3:13).

Ап. Павел уже заявил так убедительно и однозначно, насколько это возможно, что свобода от рабства закону не означает свободы делать то, что запрещает закон (6:1,15; ср. 3:31). Свобода от закона не дает свободы грешить, но наоборот — свободу прежде всего делать то, что праведно, свободу, которую духовно падший человек не имеет и не может иметь.

Точка зрения Павла состоит не просто в том, что спасенный человек способен делать то, что праведно, но что он будет делать то, что праведно. В ответ на их веру в Его Сына Иисуса Христа, Бог освобождает людей от рабской зависимости от закона, чтобы они занимались служением. Многие переводы слова «доулео» (служить) имеют несколько расплывчатый смысл и не передают в полной мере значение греческого термина. Этот глагол означает не добровольную службу наемного рабочего, который может при желании уволиться и искать другого работодателя. Он означает исключительно службу раба, чье единственное предназначение — угождать воле хозяина.

Кеннет Уэст дает точный и прекрасный перевод ст. 6: «Но ныне, мы освобождены от закона, умерев для того, чему мы были постоянно подчинены настолько сильно, что по привычке оказываем ему рабскую покорность» („Wuest's Word Studies from the Greek New Testament”, vol. 1 [Grand Rapids: Eerdmans, 1973], стр. 117).

Служение Господу в «обновлении духа», а не в «ветхой букве» — необходимый плод искупления, а не результат выбора. Как уже отмечалось, «бесплодный» христианин — не истинный христианин, и ему нет места в Царстве Божьем. Иисус говорил о Своем Отце: «Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода» (Ин 15:1−2).

Человек, который оправдан по вере через благодать Иисуса Христа, уверен (Рим 5), свят (гл. 6), свободен, плодотворен и служит (гл. 7). И четыре последние черты истинного верующего не менее обязательны, чем первая. Хотя ни один из этих Божественных признаков духовного возрождения не бывает совершенным в своем человеческом воплощении, все они всегда присутствуют в жизни верующего.

Закон остается важным для христианина. Впервые христианин способен соответствовать требованиям закона о праведности (которой желал Бог, когда Он впервые дал закон), поскольку он обладает новой природой и Божьим Духом Святым, делающим возможным его послушание. И хотя он больше не находится в рабстве у закона или под наказанием, он еще искреннее желает жить в соответствии с богоугодными нормами, чем ревностный фарисей. С абсолютной искренностью и радостью он может воскликнуть вместе с псалмопевцем: «Как люблю я закон Твой!» (Пс 118:97).

Как верующие мы умерли для закона, когда речь идет о его требованиях и осуждении, но поскольку теперь мы живем «в обновлении духа», то всем своим сердцем любим Божий закон и исполняем его. И мы знаем, что выполнять Его закон значит выполнять Его волю и что выполнять Его волю значит воздавать Ему славу.

Грех и закон

Что же скажем? Неужели от закона грех? Никак. Но я не иначе узнал грех, как посредством закона. Ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: не пожелай. Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание: ибо без закона грех мертв. Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею. Посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра. Итак, неужели доброе сделалось мне смертоносным? Никак; но грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть, так что грех становится крайне грешен посредством заповеди (7:7−13)

В главах 3−8 Послания к Римлянам удивительным образом переплелись различные темы: вера, благодать, праведность и закон. Для еврейских читателей Павла особенно важным было обстоятельное трактование закона и его роли в приходе человека к Христу и последующей жизни для Христа.

Павел отметил, что закон не может спасти (Рим 3−5), что он не может очистить (глава 6) и что он больше не может осуждать верующего (7:1−6). Теперь он отмечает, что закон может признать как верующих, так и неверующих виновными в грехе (7:7−13), и более того, закон не может освободить от греха ни до, ни после спасения (7:14−25), и что он [закон] может быть выполнен верующими благодаря пребывающему в них Духу Святому (8:1−4).

Ко времени Нового Завета иудейские раввины изложили Библейский закон в 613 заповедях, включающих в себя 248 установлений и 365 запретов. Установления касаются таких вопросов, как богослужение, храм, жертвоприношения, обеты, обряды, пожертвования, субботы, животные, используемые в пищу, праздники, дела общины, войны, социальные вопросы, семейные обязанности, судебные дела, законные права и обязанности, рабство. Запреты касались таких вопросов, как идолопоклонство, некоторых мест в Св. Писании, богохульства, служения в храме, жертвоприношений, духовенства, пищи, обетов, земледелия, ссуд, бизнеса, рабов, правосудия и личных взаимоотношений.

К этим Библейским законам раввины присоединили бесчисленное множество дополнений, условий, полезных пояснений. Попытка выполнить все эти законы и традиции превратилась для иудеев-законников, таких как фарисеи, в изнурительный образ жизни. На Соборе в Иерусалиме Петр сравнивал такое крайнее законничество с «игом, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы» (Деян 15:10).

Ясно, почему правоверные иудеи старались детально соблюдать Богом открытые законы. Через Моисея Бог заявил: «Проклят, кто не исполнит слов закона сего и не будет поступать по ним!» (Втор 27:26). Следующая цитата из книги Второзаконие определяет некоторые из суровых последствий ослушания, последствий, которые фактически затрагивают все стороны жизни:

«Если же не будешь слушать гласа Господа Бога твоего и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые я заповедую тебе сегодня, то придут на тебя все проклятия сии и постигнут тебя.

Проклят ты будешь в городе и проклят ты будешь на поле. Прокляты будут житницы твои и кладовые твои. Проклят будет плод чрева твоего и плод земли твоей, плод твоих волов и плод овец твоих. Проклят ты будешь при входе твоем и проклят при выходе твоем.

Пошлет Господь на тебя проклятие, смятение и несчастье во всяком деле рук твоих, какое ни станешь ты делать, доколе не будешь истреблен, — и ты скоро погибнешь за злые дела твои, за то, что ты оставил Меня. Пошлет Господь на тебя моровую язву, доколе не истребит Он тебя с земли, в которую ты идешь, чтобы владеть ею. Поразит тебя Господь чахлостью, горячкою, лихорадкою, воспалением, засухою, палящим ветром и ржавчиною, и они будут преследовать тебя, доколе не погибнешь» (Втор 28:15−22).

Как апостол Иисуса Христа, Павел повторил истину о том, что «все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою. Ибо написано: «проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона» (Гал 3:10; ср. Втор 27:26). Ап. Иаков заявил, что «кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем» (Иак 2:10).

Удивительно, почему Бог дал Своему избранному народу закон, который невозможно выполнить? Его целью было не только открыть норму праведности, по которой спасенные должны жить, но также показать им невозможность выполнить ее без Его силы и показать им истинную глубину их греховности по отношению к закону. Закон был дан не для того, чтобы показать людям, какими добрыми они могут быть, но чтобы показать, насколько они не могут быть добрыми. После приведенной выше цитаты из Втор 27:26 Павел сказал галатам: «А что законом никто не оправдывается пред Богом, это ясно» (Гал 3:11а). Чтобы подтвердить эту истину, он процитировал другое место из Ветхого Завета, где сказано, что «праведный верою жив будет» (ст. 110; ср. Авв 2:4).

Закон был дан, чтобы дать Божьи установления и открыть людям абсолютную невозможность достижения ими норм праведности и следующую из этого необходимость для них в прощении и в вере в Божью доброту и милосердие. Как объясняется в 11-ой главе Послания к Евреям, до и после того, как был дан закон Моисея, угодными Богу были те, кто верил в Его праведность, а не в свою.

Иисус осуждал фарисеев за их неспособность понять эту истину (Лк 18:9). Павел, некогда бывший убежденным фарисеем (Флп 3:4−6), после своего обращения пришел к ясному пониманию этого. Он заявил филиппийским верующим: «Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою... ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Его я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобресть Христа и найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая чрез веру во Христа, с праведностью от Бога по вере» (Флп 3:7−9).

Заявив, что «когда мы жили по плоти, тогда страсти греховные» были обнаруживаемы законом, и что «ныне мы освободились» от закона, «чтобы нам служить (Богу) в обновлении духа, а не по ветхой букве» (Рим 7:5−6), Ап. Павел знал, что следующим вопрос, который зададут его читатели, будет таким: «Что скажем? неужели от закона грех?». «Действительно ли закон, данный Богом через Моисея — это зло», — удивятся они. «И могут ли христиане пренебрегать нормами закона и жить так, как им хочется?»

Павел отвечает, снова используя самое сильное греческое отрицание, «мегеноито» («никак»; см. 3:4,6, 31; 6:2,15; 7:13). То есть: «Конечно нет! Конечно нет!» Закон не только не греховен, но и продолжает представлять огромное значение для христианина, приводя его к осознанию греха. Павел приводит четыре составляющих части действия Божьего закона на сознание: он открывает грех (ст. 7б), он побуждает грех (ст. 8), он разрушает грешника (ст. 9−11) и показывает абсолютную порочность греха (ст. 12−13).

Закон открывает грех

но я не иначе узнал грех, как посредством закона, ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: «не пожелай» (7:7б)

Даже предположение о том, что какая-нибудь из Божьих заповедей может быть несовершенной, а тем более греховной, — это оскорбление и богохульство.

Однако будучи совершенным, Божий закон открывает человеческое несовершенство. «Но я не иначе узнал грех, — продолжает объяснять Павел, — как посредством закона». Иными словами, поскольку Бог явил Свои Божественные установления праведности, люди способны более точно обнаруживать грех, который производит неспособность выполнить эти нормы.

Апостол уже несколько раз упоминал эту истину и ссылался на нее в послании: «законом познается грех» (3:20), «закон производит гнев, потому что, где нет закона, нет и преступления» (4:15); и «до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона» (5:13).

Павел говорит не об общечеловеческой осведомленности о праведном и неправедном. Даже язычники, которые никогда не слышали о явленном Богом законе, тем не менее «показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую» (Рим 2:15). В приведенной цитате (1:1б) апостол говорит о знании в отношении полной величины и порочности человеческого греха.

Везде дальше в этой главе Павел использует личные местоимения первого лица «я» и «мне», что указывает на то, что он не только учит всеобщей истине, но приводит себя в качестве примера. Он говорит об осознании греха, которое Св. Дух выработал в его сердце посредством закона до и во время его встречи с Христом на дамасской дороге и последовавших за этим трех дней слепоты (см. Деян 9:1−18).

Хотя явление ему Христа и призвание к апостольству были владыческими действиями Бога, в некоторый момент Савл (как его тогда звали) должен был признать свои грехи и поверить в Христа, чтобы спастись. Бог никого не заставляет входить в Его царство против воли или без веры. В свидетельстве перед царем Агриппой Павел говорил, что когда он внешне преследовал последователей Христа, он внутренне шел «против рожна», сознательного труда Св. Духа в его сердце (Деян 26:14).

Павла с раннего возраста учили иудаизму, он учился у знаменитого Гамалиила в Иерусалиме, он старался тщательно следовать закону и считал себя ревностным служителем Бога (Деян 22:3; Гал 1:13−14; Флп 3:5−6а). До своего обращения он легко мог произносить молитву самодовольных фарисеев в храме, которые благодарили Бога за то, что они не такие, как другие люди (см. Лк 18:11−12). Он мог утверждать вместе с молодым богатым начальником, что придерживается всех законов от своей юности (см. Мф 19:20; Флп 3:6б).

Ревностные иудеи делали подобные заявления из-за того, что раввинская традиция изменила и облекла в конкретную форму Божий закон, что сделало приемлемым более низкий уровень покорности, достижимый для человека. Они не принимали во внимание личную веру в Бога или внутреннее состояние души. Для них человек, который соответствовал внешним обозримым требованиям раввинского толкования закона, был вполне угоден Богу.

В процессе осознания своей греховности, которое предшествовало спасению, Павел пришел к пониманию того, что наиболее важные требования открытого Богом закона — не внешние, а внутренние, и что он не способен им соответствовать. Важно, что апостол избрал из десяти заповедей самое, пожалуй, внутреннее предписание, чтобы показать на собственном опыте то, что закон открывает грех. «Я не понимал бы и пожелания, — объясняет он, — если бы закон не говорил: «не пожелай».

Возможно, именно растущее осознание собственной завистливости разрушило в конце концов его гордыню и открыло его сердце для преобразовывающего труда Св. Духа. Спустя годы после своего обращения Павел говорил верующим в Филиппах: «Потому что обрезание — мы, служащие Богу духом, и хвалящиеся Христом Иисусом, и не на плоть надеющиеся» (Флп 3:3).

Настоящее сражение с грехом — это внутреннее сражение в сердце и разуме. Совет, лечение или даже развитая сила воли часто могут изменить поведение человека. Люди могут прекратить пить, точно придерживаясь плана, рекомендованного обществом анонимных алкоголиков, или в результате психотерапии прекратить лгать и мошенничать.

Но лишь преобразующая сила Св. Духа может взять грешное сердце и сделать его чистым и угодным Богу. Роль закона в этом преобразовании заключается в том, чтобы привести человека к осознанию его греха и необходимости Божьего прощения и искупления, а также в том, чтобы установить приемлемые нравственные нормы.

Чарльз Ходж писал:

«Закон, хотя и не может гарантировать ни оправдания, ни очищения людей, играет существенную роль в процессе спасения. Он просвещает совесть и гарантирует осуждение ею множества грехов, которые в противном случае мы не посчитали бы грехами. Он побуждает грех, увеличивает его силу и делает его как самого по себе, так и в нашем сознании чрезвычайно греховным.

Следовательно, он вызывает такое состояние ума, которое составляет необходимую подготовку для принятия Благой вести... Осознание греха, то есть адекватное знание его сущности и ощущение его власти над нами — это необходимая составляющая евангельской веры. Прежде чем мы сможем принять Благую весть в качестве средства спасения от греха, мы должны осознать, что вовлечены в разрушение и нищету». („Commentary on the Epistle to the Romans” [Grand Rapids: Eerdmans, n.d.], стр. 226)

Без закона мы не имели бы возможности точно оценить нашу греховность. Лишь Божий закон открывает Его Божественные установления праведности и таким образом дает нам возможность увидеть, насколько далеки мы от Его праведности и насколько безнадежны наши усилия самим достичь ее.

В центральная тема Нагорной проповеди — истина о том, что Бог требует от человека совершенной праведности в сердце (Мф 5:48), праведности, которая намного превосходит внешнюю, лицемерную праведность, характерную для книжников и фарисеев (Мф 5:20). После этого заявления Иисус приводит ряд примеров Божьих критериев праведности. С точки зрения Бога, человек, который гневается или клевещет на своего брата, греховен настолько, насколько греховен убийца (ст. 21−22); человек, испытывающий вожделение, настолько же аморален, насколько аморален прелюбодей (ст. 27−28); человек, который разводится со своей супругой или супругом по какой-либо другой причине кроме неверности, подает повод к прелюбодеянию и супругу, и будущему супругу или супруге (ст. 31−32; ср. также Мф 19:3−12; Мк 10:11−12). Правда — это правда, и ложь — это ложь, сказал Иисус, и клятва не сможет никогда ни оправдать ложь, ни подтвердить истину (Мф 5:33−37).

Иудеи не имеют оправдания за неспособность понять, что Бог требует и внутренней, и внешней праведности. «Шема» (от евр. «слушать») состоит из текстов Втор 6:4−9; 11:13−21 и Чис 15:37−41, которые каждый правоверный иудей декламировал дважды в день. Два текста из книги Второзаконие находились также среди четырех отрывков, написанных на небольших кусках пергамента, и помещались на филактериях, одевавшийся на лоб и левую руку еврейских мужчин во время молитвы. Те же самые два текста помещались в мезузахи, маленькие коробочки, которые евреи прикрепляли к косякам своих дверей, следуя указанию Втор 6:9 и 11:20. И филактерии, и мезузахи до сих пор используются многими ортодоксальными иудеями.

Два текста из Второзакония включают повторяющиеся указания: «люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всеми силами твоими» (6:5; 11:13). Когда фарисеи (которые были большими знатоками закона Моисея) попросили Иисуса определить, «какая наибольшая заповедь в законе», Он ответил, процитировав Втор 6:5. Затем Он сказал, что вторая наибольшая заповедь «подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя», и заявил, что «на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». Несомненно, что Его противники с большой неохотой признали Его ответ правильным (Мф 22:34−40; Лев 19:18). В противоположной ситуации, когда Иисус спросил законника из фарисеев, что написано в законе, этот человек немедленно процитировал Втор 6:5 в качестве главной заповеди и подобно Иисусу заявил, что второй важнейшей заповедью есть заповедь любить «ближнего твоего, как самого себя» (Лк 10:25−28).

Следовательно ясно, что несмотря на свои раввинские предания, которые часто противоречили Св. Писанию (Мф 15:3−6), иудеи во времена Иисуса и Павла знали, что две наивысшие Божьи заповеди относятся к внутренним побуждениям, а не внешним действиям. Тем не менее, они продолжали больше верить в свои собственные внешние достижения, чем в Бога, Которого, как они заявляли, они любят всем сердцем.

Закон побуждает грех

Но грех, взяв повод от заповеди, произвел во мне всякое пожелание; ибо без закона грех мертв (7:8)

Павел снова (ср. ст. 7) говорит, что закон сам по себе не греховный и не несет ответственности за грех. Это грех, который уже существует в человеческом сердце, берет «повод от заповеди» закона, чтобы произвести «всякое пожелание», равно как и другие бесчисленные грехи.

Верные проповедники всегда провозглашали требования Божьего закона перед тем, как сказать о благодати Его Благой вести. Человек, который не считает себя падшим, безнадежным грешником никогда не будет видеть необходимости в Спасителе. А человек, который не желает быть очищенным от греха, даже если он признает его, не имеет доступа к Спасителю, потому что он отказывается, чтобы его спасли.

Толкователь Библии Ф. Ф. Брюс пишет: «главный злодей — это грех; грех захватил возможность, появившуюся, когда закон показал мне, что правильно, а что нет» („The Epistle of Paul to the Romans” [Grand Rapids: Eerdmans, 1963], стр. 150). Существует проблема греха, а не проблема закона. «Итак закон противен обетованиям Божиим? — риторически спрашивал Павел галатов и затем отвечал, используя свое любимое отрицание, — Никак!» (Гал 3:21).

«Аформе» (повод) первоначально обозначало исходную точку или базу экспедиции. Грех использует заповеди, то есть Божий закон, в качестве плацдарма, с которого он начинает свою злую работу.

Не секрет, что человек обладает природным свойством непокорности, которое побуждает его почти инстинктивно возмущаться указаниям или запретам. Когда люди видят знак, который говорит к примеру «по газону не ходить» или «рвать цветы запрещается», то часто присутствует побуждение совершить именно то действие, которое запрещено.

В своей книге «Принципы поведения» Джон Мюррей замечает, что чем больше свет Божьего закона светит в наши развращенные души, тем больше враждебность наших рассудков побуждается к противодействию, доказывая, что разум плоти — не предмет Божьего закона. Когда человек поставлен перед лицом Божьего закона, запрещенные вещи становятся еще более притягательными не столько сами по себе, сколько как утверждение собственного упрямства.

В своей интересной аллегории «Путешествие пилигрима» Джон Буньян рисует яркую словесную картину побуждения греха законом. Большая, покрытая пылью комната в доме Переводчика символизирует человеческую душу. Когда человек с метлой, олицетворяющий Божий закон, начинает подметать, пыль кружится повсюду и душит Христианина. Вот почему закон побуждает грех. Он настолько встряхивает грех, что тот начинает душить. И точно так же, как метла не может вычистить комнату от пыли, а лишь подымает ее вверх, так и закон не может очистить душу от греха, а лишь делает грех более очевидным и отталкивающим.

Аксиома в рассуждениях Павла — это мысль о том, что «без закона грех мертв». Это не значит, что грех не существует без закона. Подобное утверждение — явное заблуждение. Павел уже заявлял, что задолго до того, как был открыт закон, грех вошел в мир через Адама и затем распространился на всех его потомков (Рим 5:12). «Ибо и до закона грех был в мире, — продолжает объяснять он, — но грех не вменяется, когда нет закона» (ст. 13). Главное из сказанного Павлом в Рим 7:8 — это то, что «грех мертв» в том смысле, что он почему-либо бездействует или не полностью активен. Он не подавляет грешника так, как он это делает, когда закон становится известным.

Закон разрушает грешника

Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти, потому что грех, взяв повод от заповеди, обольстил меня и умертвил ею (7:9−11)

Закон не только открывает и побуждает грех, но он также разрушает и уничтожает грешника. Снова излагая свой жизненный опыт до спасения, Павел признает, что он долго «жил... без закона». Как хорошо обученный и усердный фарисей, он, конечно же, не был «без закона» в смысле незнания или непринятия закона во внимание. Он был знатоком закона и считал себя безупречным в его исполнении, думая, что живет жизнью, угодной Богу (Флп 3:6).

Но на протяжении всех лет своих самодовольных усилий Павел служил лишь «ветхой букве» закона (Рим 7:6). «Некогда» пришло истинное понимание заповеди, он начал видеть себя таким, каким он был в действительности, и начал понимать, насколько далек он от норм праведности по закону. Его грех тогда ожил, то есть он пришел к осознанию своего действительного состояния во всей полноте его греховности и разрушительности. С другой стороны, он умер в смысле осознания того, что все религиозные достижения представляются духовным хламом (Флп 3:7−8). Его самооценка, самоправедность и гордость были опустошены и разрушены. Павел умер. То есть впервые он осознал, что духовно мертв. Когда он увидел величие и святость Божьего совершенного закона, он был разбит и сокрушен. Павел в конце концов был готов просить, как и раскаявшийся мытарь: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!» (Лк 18:13). Он осознал себя одним из тех беспомощных и нечестивых, за которых умер Христос (см. Рим 5:6).

В наше время особого внимания к Божьей любви (часто при невнимании к Его гневу и наказанию) особенно важно больше оценивать подлинность спасения человека по его отношению к Божьему закону, чем по его отношению к Божьей любви.

Ап. Павел говорит, что заповедь, представляющая весь Божий закон, «данная для жизни, послужила» скорее «мне к смерти». То, что он считал средством достижения вечной жизни, оказалось поводом к духовной смерти.

Бог дал закон, чтобы обеспечить благословение для тех, кто любит Его и служит Ему. Повсюду в Ветхом Завете Господь давал Своему народу такие обетования, как: «Блаженны непорочные в пути, ходящие в законе Господнем. Блаженны хранящие откровения Его, всем сердцем ищущие Его» (Пс 118:1−2).

Но закон, заповедь не может произвести благословение и мир в неверующем, поскольку тот не способен выполнить требования закона, а потому осуждается им на смерть. Закон не может дать жизнь, дать которую предназначался, поскольку ни один человек не способен выполнить совершенные нормы праведности по закону. Если бы это было возможно, то совершенное послушание закону могло бы принести жизнь. Но поскольку такое послушание невозможно для падших, греховных людей, то закон приносит им смерть, а не жизнь.

Мы спасены, и нам дана вечная жизнь как верующим в Иисуса Христа, поскольку «оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу», и поскольку Сам Христос постоянно пребывает в нас Своим Духом, «тело мертво для греха, но дух жив для праведности» (Рим 8:4,10).

Повторяя только что сказанное им о грехе, который взял повод от заповеди (ср. ст. 8) и вызвал его смерть («умертвил ею»; ср. ст. 9−10), Павел говорит, что грех также обольстил его. Обман — это одно из наиболее коварных и опасных зол греха. Человек, который обманут, обольщен и думает, что он угоден Богу, благодаря своим собственным заслугам и добрым делам. Он не видит необходимости в спасении и не видит причин для веры в Христа. Без сомнения, именно по этой причине все лжерелигии, включая те, которые провозглашают имя Иисуса Христа, так или иначе основаны на ложном фундаменте самонадеянности и собственных усилий. Фарисейство — это ни в коем случае не праведность; оно наихудшее из грехов. И по требованиям закона, и по критериям благодати сами слова фарисейства и самоправедности противоречат сами себе.

За некоторое время до своей встречи с Христом на дамасской дороге Павел пришел к осознанию обольщения грехом и невозможности выполнить требования закона и был приведен Духом Святым к осознанию своей неправедности и духовной беспомощности.

Закон показывает греховность греха

посему закон свят, и заповедь свята и праведна и добра. Итак неужели доброе сделалось мне смертоносным? Никак; но грех, оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть, так что грех становится крайне грешен посредством заповеди (7:12−13)

Апостол снова отвечает на вопрос: «Неужели от закона грех?» (7:7). Теперь он заявляет, что закон не только не греховен, но на самом деле закон «свят, и заповедь свята и праведна и добра». Далее до конца главы Павел продолжает восхвалять и превозносить Божий закон, называя его духовным (ст. 14), добрым (ст. 16) и радостно совпадающим в его «внутреннем человеке» с Божественной истиной и установлениями (ст. 22).

Давид восхвалял Божий закон, провозглашая:

«Закон Господа совершен, укрепляет душу; откровение Господа верно, умудряет простых. Повеления Господа праведны, веселят сердце; заповедь Господа светла, просвещает очи. Страх Господень чист, пребывает вовек. Суды Господни истина, все праведны; они вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще меда и капель сота; и раб Твой охраняется ими, в соблюдении их великая награда» (Пс 18:8−12).

Тот факт, что закон открывает, побуждает и осуждает грех и приносит смерть грешнику, не делает сам закон злом. Когда человек справедливо признан виновным и осужден за убийство, то в этом нет вины закона или тех, кто несет ответственность за его соблюдение. Вина лежит на том, кто нарушил закон.

Снова предвидя вопрос, который естественно придет на ум в свете им сказанного, Павел спрашивает: «неужели доброе сделалось мне смертоносным?» И снова Павел громогласно отвечает на свой собственный вопрос: «Никак».

Снова используем аналогию с судом над убийцей: заслуживает наказания не закон против убийства, но совершение убийства. Сам по себе закон добр; его нарушение — зло. Насколько добр Божий закон, настолько зло его нарушение.

Не закон вызывает духовную смерть, но грех. Закон открывает и побуждает грех, «оказывающийся грехом потому, что посредством доброго причиняет мне смерть». Смертоносный характер греха проявляется под чистым светом Божьего закона.

Бог дал Свой святой, праведный и добрый закон, чтобы грех стал крайне грешен посредством заповеди. Как уже отмечалось, проповедь закона необходима для проповеди Благой вести. До тех пор, пока люди не увидят, что представляет собой их грех, они не будут видеть необходимости в спасении от него.

Суть позиции Павла состоит в том, что грех настолько грешен, что способен даже извращать и подрывать предназначение святого Божьего закона. Он может настолько исказить и извратить закон, что вместо того, чтобы приносить жизнь, как это предназначил Бог, он будет приносить смерть. Он может манипулировать чистым законом Божьим, чтобы обмануть и проклясть людей. Такова отвратительная, гнусная сущность греха.

В своем послании к церкви в Галатии Павел приводит дополнительное пояснение места и цели закона.

«Для чего же закон? Он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обетование, и преподан через Ангелов, рукою посредника. Но посредник при одном не бывает, а Бог один. Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона; но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа» (Гал 3:19−22).

Главной целью закона было привести людей к вере в Иисуса Христа, Который выполнил требования закона ради грешников, верящих в Его праведность, а не в свою собственную.

После спасения христиане продолжают нуждаться в изложении Божественных установлений Божьего закона, чтобы более ясно видеть грех в своей жизни и признавать его, чтобы полностью испытать благословение, которое принадлежит детям Божьим. Они могут сказать вместе с псалмопевцем: «В сердце моем сокрыл я слово Твое, чтобы не грешить пред Тобою» (Пс 118:11) и могут провозгласить обещание, что «если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи (наши) и очистит нас от всякой неправды» (1Ин 1:9).

Верующий и живущий в нем грех

Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха (7:14−25)

Этот текст — проницательное описание внутреннего противоречия человека, одна часть которого стремится в одном направлении, а другая — в противоположном. Это реальное и сильное противоречие.

Пожалуй, столько же времени, сколько этот текст известен Церкви, толкователи ведут споры о том, кто описан в этом отрывке — христианин или не христианин. В поддержку той или иной точки зрения возникали целые движения.

Одни утверждают, что это человек, который слишком порабощен грехом, чтобы быть верующим, в то время как другие говорят, что это человек, который слишком любит все Божье и слишком ненавидит грех, чтобы быть неверующим.

Поэтому, прежде чем толковать это место, важно определить, о каком именно человеке говорит Павел. Важно также определить, имеет ли Павел в виду себя, используя повествование от первого лица единственного числа, или это просто литературный прием, который он использует для установления более тесного контакта с читателями. Ответы на эти два вопроса тем самым будут ответом и на третий вопрос: «Если Павел говорит о себе, то он говорит о своем состоянии до или после обращения?»

Те, кто считает, что Павел говорил о неверующем, указывают на то, что он описывает человека плотяного, проданного греху (ст. 14), не имеющего внутри ничего доброго (ст. 18), человека бедного, пойманного в «тело смерти» (ст. 24). «Как тогда, — доказывают они, — может такой человек претендовать на звание христианина, которого Павел описал в 6-ой главе, как умершего для греха (ст. 2); прежняя природа которого распята и уже не в рабстве греха (ст. 6); как освобожденного от греха (ст. 7,18,22); как считающего себя мертвым для греха (ст. 11) и от сердца послушного Слову Божьему (ст. 17)?»

Те, кто считает, что Павел в 7-ой главе говорит о верующем, указывают на то, что это человек, который желает повиноваться Божьему закону и ненавидит делать то, что составляет зло (ст. 15,19,21); он осознает свою беспомощность перед Богом, понимая, что ничего доброго не живет в нем (ст. 18); и он видит грех в себе, но грех — это не все, что есть в нем (ст. 17,20−22). Он благодарит Иисуса Христа как своего Господа и служит Ему своим умом (ст. 25). Апостол уже заявил, что ни одно из этих свойств не характерно для неспасенного. Неверующий не только ненавидит Божью истину и праведность, но и подавляет их. Он сознательно отвергает естественные свидетельства о Боге. Он не почитает Бога и не благодарит Его. Он настолько заполнен грехом, что высокомерно не соблюдает Божий закон и поощряет других поступать так же (1:18−21,32).

В Рим 6 Павел начинает свой разговор об очистительном освящении, показывая верующего как новое творение, совершенно нового человека в Христе. Следовательно, он акцентирует внимание как на вмененной, так и на данной верующему святости и праведности. Доводы, приведенные в предыдущем абзаце, а также доводы, которые будут приведены ниже, кажется, ясно показывают, что в 7-ой главе апостол продолжает говорить о верующем. Здесь, однако, внимание сконцентрировано на продолжающемся конфликте верующего с грехом. Даже в 6-ой главе Ап. Павел указывает, что верующие по-прежнему должны постоянно бороться с грехом в своей жизни. Поэтому он увещевает их: «Итак да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его; и не предавайте членов ваших греху в орудие неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности» (Рим 6:12−13).

Некоторые толкователи считают, что в 7-ой главе описывается телесный или плотской христианин, т. е. человек, живущий на очень низком уровне духовности. Многие полагают, что этот человек — опустошенный христианин-законник, который пытается своими силами соответствовать Божьим требованиям, стараясь жить в соответствии с законом Моисея.

Но случай, описанный в 7-ой главе, не типичен для законников, которые склонны гордиться своим выполнением закона. Большинство людей, которых привлекло законничество, пришли к нему прежде всего потому, что им дали надежду соответствовать Божьим установлениям в результате собственных усилий.

Более вероятно то, что Павел описывает здесь самых духовных и зрелых христиан, которые чем с большей честностью оценивают свое соответствие Божьим установлениям, тем больше осознают, насколько они далеки от них. Чем ближе мы к Богу, тем яснее мы видим свой грех. Поэтому именно незрелые, плотские, склонные к законничеству люди имеют тенденцию пребывать в иллюзии, что они духовны и соответствуют Божьим установлениям. Уровень духовной проницательности, сокрушенность сердца, раскаяние и смирение, которые характеризуют человека, изображенного в Рим 7, это признаки духовного и зрелого верующего, который перед лицом Бога не надеется на собственную добродетель и собственные достижения.

Кажется, что естественно было бы предположить (исходя из того, что используется обращение от первого лица единственного числа, встречающееся в Рим 7:7−25 сорок шесть раз), что Павел говорит о себе. Но важно не только то, что он объект рассмотрения в этом тексте, но что речь идет о зрелом и духовно закаленном апостоле. Только христианин, находящийся на вершине духовной зрелости может испытывать такие глубокие борения сердца, ума и совести. Чем яснее и полнее Павел видел святость и совершенство Бога, тем больше он осознавал свою греховность и горевал из-за нее.

Такое смирение Павел выражает в различных местах в своих посланиях. В своем первом послании к церкви в Коринфе он признает: «Я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию» (1Кор 15:9). Хотя Павел упоминает здесь о своих поступках, имевших место до обращения, он говорит об апостольстве в настоящем времени, считая себя по-прежнему недостойным такого высокого призвания. Ефесским верующим он говорит о себе, как о «наименьшем из всех святых» (Еф 3:8). В своем послании к Тимофею он восхищается тем, что Господь «признал меня верным, определив на служение», и говорит о себе, как о первом из грешников (см. 1Тим 1:12,15). Он знает и признает, что все, что он представляет собой в Христе, было дано по Божьей благодати (см. 1Кор 15:10).

Только новое творение в Христе живет, испытывая такое враждебное влияние греха, направленное против праведности, поскольку только христианин обладает внутри себя высшей Божественной природой. Поскольку он больше не находится в Адаме, а теперь пребывает в Христе, то обладает данным Св. Духом желанием соответствовать образу Христа и получить совершенство в праведности. Но грех все еще цепляется к человеческой природе верующего, несмотря на то, что верующий в своей внутренней сущности ненавидит и презирает грех. Он перешел от тьмы в свет и теперь разделяет Христову смерть, погребение, воскресение и вечную жизнь. Но поскольку он возрастает в подобии Христу, то становится все более и более осведомленным о продолжающемся присутствии и силе греха, к которому он испытывает отвращение и от которого страстно желает освободиться. Именно осознание этого побудило отца церкви 4-го столетия Иоанна Крисостома сказать в своем «Втором поучении Евтропия», что он не боится ничего, кроме греха. Человек, изображенный в Рим 7, обладает глубокой осведомленностью о своем грехе и столь же глубоким желанием во всем быть угодным Господу. Только зрелого христианина можно характеризовать подобным образом.

Пуританский писатель Томас Уотсон заметил, что один из верных признаков очищения — «это антипатия к греху... Лицемер может оставить грех, но тем не менее любить его — подобно тому, как змея сбрасывает свою кожу, но сохраняет свое жало. Но очищенный человек может сказать, что он не только оставил грех, но и испытывает к нему отвращение». Уотсон продолжает, обращаясь к христианину: «Бог... не только сковал грех, но и изменил твою сущность и во всем сделал тебя, как царского наследника, чудесным внутри. Он надел на тебя панцирь святости, по которому можно стрелять, но который никогда не удастся пробить» („A Body of Divinity” [London: Banner of Truth, rev. ed., 1965], стр. 246,250).

Духовный верующий чувствителен к греху, поскольку он знает, что грех оскорбляет Св. Духа (Еф 4:30), оскорбляет Бога (1Кор 6:19−20), лишает возможности услышать ответ на молитвы (1Пет 3:12) и грех делает его жизнь духовно бессильной (1Кор 9:27). Духовный верующий чувствителен к греху, поскольку тот останавливает все доброе, что исходит от Бога (Иер 5:25), лишает его радости спасения (Пс 50:14), подавляет духовный рост (1Кор 3:1), вызывает наказание от Господа (Евр 12:5−7) и не позволяет верующему быть достойным сосудом для Господа (2Тим 2:21). Духовный верующий чувствителен к греху, поскольку тот оскверняет христианское сообщество (1Кор 10:21), не дает достойно участвовать в Вечере Господней (1Кор 11:28−29) и даже может подвергнуть опасности физическую жизнь и здоровье (1Кор 11:30; 1Ин 5:16).

Как указано в предыдущей главе этой книги, Ап. Павел в Рим 7:7−13 использует глаголы в прошедшем времени, что без сомнения указывает на то, что он говорит о своей жизни до обращения. Однако, начиная со ст. 14 и до конца главы, он использует по отношению к себе лишь глаголы в настоящем времени. Это резкое, очевидное и продолжительное изменение в использовании глагольных времен — сильный аргумент в поддержу мнения о том, что в ст. 14−25 Павел описывает свою христианскую жизнь.

Начиная со ст. 14 произошла очевидная смена акцентов в обсуждении темы греха. В ст. 7−13 Павел говорит о грехе, что тот обманывает и умерщвляет его. Он рисует картину, изображающую зависимость от греха и невозможность высвободиться из его мертвой хватки. Но в ст. 14−25 он говорит о сознательном и решительном сражении с грехом, который по-прежнему сильный противник, но больше не господствует. В этой заключительной части главы Павел также продолжает защищать праведность Божьего закона и радоваться пользе Его закона, который хотя и не может спасти от греха, но, тем не менее, может продолжать открывать и осуждать грех в жизни верующего, как это происходило и до спасения.

Пока верующий будет оставаться на земле в своем смертном и развращенном теле, закон будет оставаться его духовным союзником. Поэтому покорный и преисполненный Св. Духа верующий очень дорожит всеми нравственными и духовными заповедями Бога и почитает их. Он продолжает провозглашать вместе с псалмопевцем: «В сердце моем сокрыл я слово Твое, чтобы не грешить пред Тобою» (Пс 118:11). Слово — это больше, чем светильник для его ног и свет его стезе (см. Пс 118:105). Божье Слово по Новому Завету представляет для верующих большую ценность, чем это было по Ветхому Завету, не только потому, что Господь в Новом Завете больше открыл нам Свою истину, но также и потому, что теперь верующие полностью обладают пребывающим в них Св. Духом для понимания и применения Его истины. Следовательно, хотя закон не может спасти или очистить, он, тем не менее, свят, праведен и добр (Рим 7:12), и послушание ему дает большие преимущества как верующим, так и неверующим.

Ап. Павел продолжает учить, расширяя тему оправдания по благодати через веру. Он уже сказал, что оправдание имеет своим результатом уверенность (гл. 5), святость (гл. 6) и свободу верующего от рабства закона (7:1−6). К этому перечню преимуществ апостол теперь добавляет чувствительность и ненависть к греху.

В Рим 7:14−25 Павел сокрушается о своих духовных затруднениях и сложностях. Первые три сокрушения (ст. 14−17,18−20,21−23) построены по общему образцу. Сначала Павел описывает духовное состояние, о котором сокрушается, затем он доказывает, что проблема действительно существует и, наконец, указывает на ее причину. Последнее сокрушение (ст. 24−25) содержит также прекрасное, благодарное прославление Бога за Его Сына Иисуса Христа, благодаря милостивой жертве Которого верующие в Него не находятся больше под осуждением, несмотря на гнетущую силу греха (8:1).

Первое сокрушение

Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (7:14−17)

Состояние

Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху (7:14)

Союз «ибо» означает «потому что» и указывает на то, что Павел не начинает новую тему, а аргументирует только что сказанное. Он начинает с того, что снова утверждает: дело не в законе — закон духовен. Спасение по благодати через веру не заменяет и не умаляет значение закона, поскольку закон никогда не был средством спасения. Как отмечалось ранее, а также в 11-ой главе Послания к Евреям и ясно сказано во многих других местах Св. Писания, единственным средством спасения всегда было предусмотрение и сила Божьей благодати, действующей посредством веры человека.

«А я, — продолжает Павел, — все еще плотян. Я все еще приземлен и смертен». Важно отметить, что апостол не говорит, что он по-прежнему живет в плоти, а то, что он по-прежнему состоит из нее. Он уже объяснил, что верующие больше не живут «по плоти» (7:5; ср. 8:8), больше не связаны и не порабощены ее греховностью, как это было прежде. Смысл таков: хотя верующие больше не живут по плоти, плоть по-прежнему пребывает в них. В своем первом послании к церкви в Коринфе Павел называет коринфских христиан «плотскими... младенцами во Христе» (1Кор 3:1). Как признает апостол ниже в данной главе (7-ая глава Послания к Римлянам), употребляя при этом настоящее время глагола: «...знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей, доброе» (7:18). Даже будучи апостолом Иисуса Христа, он обладал остатками греховности, которая характерна для всех людей, включая и тех, кто в Христе, кто спасен от ее абсолютного господства и осуждения.

Но дух христианина, его внутренняя природа, абсолютно и навсегда освобожден от греха. Поэтому, умирая, он готов войти в Божье присутствие в совершенной святости и чистоте. Поскольку его духовное возрождение уже произошло, его плоть с оставшимся в ней грехом остается позади.

Каждый хорошо обученный Слову, честный христианин знает, что его жизнь далека от совершенных Божьих норм праведности, и что он слишком часто опускается до греха. Он больше не находится во власти своего прежнего отца, дьявола (Ин 8:44), он больше не любит мир (1Ин 2:15) и он больше не раб греха, но он по-прежнему подвержен его обману и по-прежнему поддается на многие его приманки. Однако христианина досаждает его грех, поскольку он противоречит его новой сущности и поскольку христианин знает, что грех огорчает его Господа и его собственную совесть.

Рассказывают историю об одном неверующем, который, когда услышал о Благой вести спасения исключительно по благодати, сказал: «Если бы я мо поверить, что спасение бесплатно и дается исключительно по вере, я бы уверовал, а затем погрузился в грех». Человек, свидетельствовавший ему, мудро ответил: «Как вы думаете, сколько греха необходимо христианину для пресыщения?» Его мысль заключалась в том, что человек, который не потерял вкуса к греху, не может быть истинно обращенным.

Фраза «продан греху» была причиной того, что многие толкователи не поняли Павла и приняли эти слова, как свидетельство того, что человек, о котором идет речь, не христианин. Но Павел использует похожее выражение в ст. 23, где поясняет, что лишь его члены, то есть его плотское тело, — «пленник закона греховного». Эта оставшаяся часть его неискупленной человеческой природы по-прежнему греховна и, следовательно, борется с новой и искупленной его частью, которая больше не пленница греха, а его общепризнанный враг.

Правдивые слова Павла о своем состоянии указывают не на то, что он лишь частично спасен, а подчеркивают, что грех может сохранять свое ужасное влияние в жизни христианина, и что шутки с ним плохи. Непримиримая борьба верующего с грехом длится всю жизнь. И, как указывает Павел ниже в этой главе, даже христианин может правдиво сказать: «Знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей доброе» (Рим 7:18). В себе, то есть в своей прежней плотской природе, христианин не более свят и безгрешен, чем до спасения.

Вероятно через много лет после того, как он стал верующим, Давид молился: «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои. Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня. Ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною» (Пс 50:3−5). Перевод ст. 7 этого псалма в новом международном переводе Библии дает понимание того, что «конечно я грешник от рождения, греховен с того момента, как моя мать зачала меня». Давид хорошо понимал истину, которую Ап. Иоанн позже провозгласил верующим: «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи (наши) и очистит нас от всякой неправды. Если говорим, что мы не согрешили, то представляем Его лживым, и слова Его нет в нас» (1Ин 1:8−10).

В таком же смирении духа Исайя, несмотря на то, что он пророк Божий, признал, стоя перед небесным троном: «Я человек с нечистыми устами» (Ис 6:5). Подобно Исайе, чем ближе христианин подходит к Богу, тем яснее он осознает Божью святость и свою собственную греховность.

Толкователь С. Кренфилд заметил: «Чем серьезнее старается христианин жить в соответствии с благодатью и подчиняться дисциплине Благой вести, тем чувствительнее он становится к тому... что даже самые лучшие его поступки и действия искажаются эгоизмом, который все еще силен в нем и не менее зол, поскольку часто маскируется еще более коварно, чем прежде» („A Critical and Exegetical Commentary on the Epistle to the Romans” [Edinburgh: T&T Clark, 1975], 1:358).

Томас Скотт, христианский проповедник английской церкви конца 18-го -начала 19-го столетия, писал, что когда верующий «сравнивает свои действительные достижения с духовностью закона и со своим желанием и намерением повиноваться ему, то видит, что все еще в большой степени «плотян» в своем рассудке и находится под властью злых пристрастий, от которых (как человек, проданный в рабство) он не может полностью освободиться. Он плотян ровно настолько, насколько не соответствует Божьему закону» (цитируется по Geoffrey В. Wilson, „Romans: A Digest of Reformed Comment” [London: Banner of Truth, 1969], стр. 121).

Грех настолько ужасен и силен, что крепко держится даже за искупленного человека и оказывает пагубное влияние на его жизнь, подавляя внутреннее желание человека повиноваться Божьей воле.

Доказательство

ибо не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю (7:15)

Доказательство Павлом того, что грех по-прежнему пребывает в нем, фактически таково: «Не понимаю, что делаю; потому что не то делаю, что хочу».

Основное значение греческого слова «гиноско» (понимать) — получать знание о чем-то или о ком-то, выходящее за рамки простой констатации фактов. В более широком смысле этот термин часто использовался для обозначения особых взаимоотношений между тем, кто обладает знанием, и объектом этого знания. Он часто употреблялся для обозначения близких взаимоотношений между мужем и женой и между Богом и Его народом. Чтобы изобразить взаимоотношения между спасенным и Спасителем, Павел именно в таком значении использует термин: «Ныне же, познавши Бога, или лучше, получивши познание от Бога, для чего возвращаетесь опять к немощным и бедным вещественным началам и хотите еще снова поработить себя им?» (Гал 4:9). В еще более широком смысле это слово обозначало одобрение или принятие чего-то или кого-то. «Но кто любит Бога, — говорит Павел, — тому дано знание от Него» (1Кор 8:3).

По-видимому, именно в таком значении это слово употреблено в цитате (Рим 7:15), и это согласуется со второй частью предложения. Павел обнаружил, что делает то, чего не одобряет. Это не означает, что он не способен делать какие-то добрые дела, но что когда он увидел всю полноту и величие Божьего закона, то был не в состоянии полностью соответствовать ему. Это не значит, что он вообще никогда не мог совершить ничего доброго или что он никогда не мог быть покорным Богу. Апостол, скорее, выразил самое глубокое внутреннее замешательство, что искренне желая в своем сердце соответствовать духу и букве закона (см. 7:6), он осознает, что неспособен жить в соответствии с совершенными установлениями Господа и желаниями своего сердца.

Не совесть беспокоила Павла из-за какого-то непростительного греха или эгоистического нежелания следовать за Господом. Это его внутренний человек, воссозданный по образу и подобию Христа и преисполненный Его Духом, мог теперь видеть нечто, обладающее истинной святостью, совершенством и славой Божьего закона, и испытывал глубокое огорчение при малейшем нарушении или отклонении от него. Разительным контрастом с самодовольством, которое Павел испытывал до обращения, считая себя безупречным перед Божьим законом (Флп 3:6), стало понимание Павлом того, как ужасно далека его жизнь от Божьего совершенного закона, несмотря на то, что он преисполненный Св. Духа верующий и апостол Иисуса Христа.

Дух смиренного раскаяния — отличительная черта каждого духовного последователя Христа, который объявляет во всеуслышание: «Господи, я не способен быть в точности таким, каким Ты хочешь видеть меня. Я не в состоянии выполнить Твой совершенный, святой и чудесный закон». В великом огорчении и печали он с болью признает вместе с Павлом: «Не то делаю, что хочу».

Первопричина

Если же делаю то, чего не хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр. А потому уже не я делаю то, но живущий во мне грех (7:16−17)

Ап. Павел теперь рассматривает вопрос о причине, источнике своей неспособности в совершенстве исполнить закон. Он начинает это со стойкой защиты Божьего установления. «Какова бы ни была причина того, что делаю то, чего не хочу, — говорит он, — это не вина закона. Я во всем соглашаюсь с законом. Моя новая природа, новое творение, которое поместило в меня Божье нетленное и вечное семя, искренне соглашается, что закон добр. В моем искупленном естестве я искренне стремлюсь почитать закон и в совершенстве выполнять его».

Каждый истинный христианин в своем сердце осознает нравственное совершенство Божьего закона. И чем более зрелым становится он в Христе, тем полнее постигает и восхваляет добродетельность, святость и славу закона. Чем глубже он предан в своей жизни наставлениям Св. Духа, тем глубже становится его любовь к Господу Иисусу Христу, тем глубже становится в нем осознание Божьей святости и величия и тем сильнее он будет стремиться выполнять Божий закон.

В чем же тогда проблема? В чем же причина нашей неспособности жить в соответствии с Божьими установлениями и нашими внутренними желаниями? «Потому уже не я делаю то, — объясняет Павел, — но живущий во мне грех».

Павел не пытается избежать личной ответственности. Он не смешивает чистую Благую весть с греческим философским дуализмом, который позже поразит раннехристианскую церковь и который популярен в некоторых церковных кругах и сегодня. Апостол не учит, что весь духовный мир добр, а весь физический мир зол, а именно это утверждал влиятельный в те времена гностицизм. Сторонники этой порочной школы последовательно развивали моральную нечувствительность. Они оправдывали свой грех, утверждая, что он — всецело продукт их физических тел, которые в любом случае будут уничтожены, и что внутренний духовный человек остается по природе добрым и нетронутым и не несет ответственности ни за что, творимое телом.

Апостол уже признал свое соучастие в своем грехе. «Я плотян, продан греху», — сказал он о своей земной жизни верующего (7:14). Если бы «настоящий» внутренний христианин не был ответственен за грех своей жизни, он не имел бы причин признать его и не нуждался бы в очищении и прощении. Как было отмечено выше, Ап. Иоанн поясняет, что утверждение о безгрешности человека представляет Бога лжецом и показывает, что Его слова нет в нас (1Ин 1:10). Истинный верующий постоянно осознает и признает свой грех (ст. 9).

В этой главе Павел использует обыкновенную, неспециальную лексику. Он не проводит четкого богословского различия между прежней жизнью верующего до обращения и его нынешней жизнью в Христе. И он, конечно же, не учит, что христианин обладает двумя сущностями, двумя личностями. Существует лишь один спасенный человек, так же как ранее существовал лишь один погибший.

Однако в ст. 17 Павел начинает говорить более специальным языком и становится более точным в богословской терминологии. Произошло радикальное изменение в его жизни, оно происходит в жизни каждого верующего. «Оукети» (уже не) — это отрицательное наречие времени, указывающее на полное и постоянное изменение. Новое «я» Павла, его новая внутренняя природа уже не одобряет грех, который по-прежнему цепляется к нему через плоть. До обращения его внутренняя природа одобряла совершенный им грех, теперь же его внутренняя природа, совершенно новая внутренняя природа, решительно не одобряет грех. Он объясняет причину этого изменения в своем Послании к Галатам: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня» (Гал 2:20).

После спасения грех, подобно свергнутому и изгнанному правителю, больше не царствует в жизни человека, но ему удается уцелеть. Он больше не находится в сокровенном естестве верующего, но находит себе хотя бы маленькое место в плоти, в неискупленной человеческой природе, которая остается до тех пор, пока верующий не встретит Господа при вознесении или смерти. «Ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти, — объяснил далее Павел галатам, — они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы» (Гал 5:17).

В нынешней жизни христиане в чем-то подобны неквалифицированному художнику, который видит прекрасный пейзаж и хочет его нарисовать. Но недостаток таланта не позволяет ему правильно изобразить пейзаж. И причина не в пейзаже, холсте, кистях или красках, а в самом художнике. Вот почему мы должны просить великого мастера Иисуса Христа положить Свои руки на наши руки, чтобы наложить такие мазки, которые без Него мы никогда не смогли бы сделать. Иисус сказал: «Без Меня не можете делать ничего» (Ин 15:5). Единственная возможность для всех нас жить победоносно — это жить под водительством Христова Духа и Его силы, чтобы не «исполнять вожделений плоти» (Гал 5:16).

Второе сокрушение

Ибо знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (7:18−20)

Второе сокрушение построено по такому же образцу, как и первое: состояние, доказательство и первопричина.

Состояние

Ибо знаю, что не живет во мне, то есть, в плоти моей, доброе; (7:18а)

Чтобы читатели правильно поняли его, апостол объясняет, что «во мне», в котором не живет доброе, — это не то же самое, что «я», только что упомянутое в предыдущем стихе и относящееся к его новой, искупленной, нетленной, уподобленной Христу природе. Часть его нынешней природы, в которой по-прежнему живет грех, это его плоть, его прежняя человеческая природа, которая еще не полностью преобразована.

Он снова указывает (см. ст. 5,14), что единственное местопребывание греха в жизни верующего — это плоть, неискупленная человеческая природа. Как отмечено выше, сама по себе плоть не греховна, но она по-прежнему объект действия греха и плацдарм, с которого он вторгается в жизнь верующего.

Доказательство

потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (7:18б-19)

Павел обладал глубоким желанием делать лишь доброе. Желание выполнять Божью волю очень сильно в его искупленной природе. Выражение «во мне», использованное здесь, отличается от подобного выражения в первой части этого стиха, но соответствует «я» в ст. 17. К сожалению, совершенных добрых дел, к которым так стремилось его сердце, все же не было в его жизни. Немного перефразируя эту истину, он говорит: «Доброе, которого хочу, не делаю».

Как уже сказано относительно ст. 15, Павел не говорит, что он абсолютно неспособен совершить ничего доброго и угодного Богу. Он утверждает, что не в состоянии полностью выполнить требования святого Божьего закона. «Не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился, — объяснил Павел филиппийской церкви, — но стремлюсь, не достигну ли и я, как достиг меня Христос Иисус. Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе» (Флп 3:12−14).

Возрастая в своей духовной жизни, верующий неминуемо возрастает и в ненависти к греху, и в любви к праведности. Когда возрастает стремление к святости, возрастает чувствительность и отвращение к греху.

Ап. Павел говорит, что вторая сторона этого затруднительного положения состоит в том, что делаю «злое, которого не хочу». И снова важно помнить, что сильная внутренняя борьба с грехом происходит у зрелого Божьего человека, а не у неразвитого, незрелого верующего.

Давид был мужем по сердцу Божьему (1Цар 13:14) и был прославлен тем, что Мессию назвали Сыном Давида. Однако нет среди святых Ветхого Завета большего грешника и человека, более осознающего свой грех. В особенности в великих покаянных псалмах 31,37 и 50, а также и во многих других, Давид мучится изза своего греха перед Богом и признает этот грех. Он был настолько близок к Божьему сердцу, что наименьший грех виделся ему величайшим преступлением.

Первопричина

Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех (7:20)

В слегка измененном виде Павел повторяет то, что он уже сказал в ст. 16−17. «Если же делаю то, чего не хочу», — говорит он, нарушая прямолинейную логику, — то это значит, что «уже не я делаю то». Апостол снова использует слово «уже», обращаясь к времени до своего обращения. До спасения именно внутреннее «я» грешило и соглашалось с грехом. Неспасенный человек не может правдиво утверждать, что он не грешит. Он не может ни в нравственном, ни в духовном смысле сказать, что «уже не я делаю то, но живущий во мне грех».

Третье сокрушение

Итак я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (7:21−23)

Третье сокрушение по содержанию и по форме очень подобно первым двум.

Состояние

Итак я нахожу закон, что когда хочу делать доброе, прилежит мне злое (7:21)

Продолжающееся присутствие «злого» в жизни верующего — настолько всеобщее явление, что Павел не говорит о нем, как о чем-то необычном, но как о всеобщей закономерности, как о постоянно действующем духовном «законе». Оставшийся грех сражается против всего «доброго», всего, к чему стремится верующий, против каждой доброй мысли, каждого доброго намерения или побуждения, каждого доброго слова или дела.

Господь предостерег Каина, когда тот разгневался из-за того, что жертвоприношение Авеля было принято, а его — нет: «...у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним» (Быт 4:7). Грех продолжает лежать даже у дверей верующих людей, чтобы ввергнуть их в непослушание.

Доказательство

Ибо по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего (7:22−23а)

Первая часть доказательства Павлом того, что грех более не его господин, и что он действительно искуплен Богом и создан по образу и подобию Христа, -это его способность сказать: «...по внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием». Иными словами, оправданный «внутренний человек» апостола на стороне « закона Божия», а не на стороне греха, что всегда истинно для каждого спасенного.

Пс 118 содержит много поразительных параллелей с Рим 7. Снова и снова различными способами псалмопевец восхваляет и превозносит Господа и Его Слово: «На пути откровений Твоих я радуюсь, как во всяком богатстве» (ст. 14), «Буду утешаться заповедями Твоими, которые возлюбил» (ст. 47), «закон Твой -утешение мое» (ст. 77), «Слово Твое — светильник ноге моей и свет стезе моей» (ст. 105) и «Слово Твое весьма чисто, и раб Твой возлюбил его» (ст. 140). Всегда было истиной, что в законе Господа воля верующего человека (см. Пс 1:2).

«Внутренний человек» Павла, — самое сокровенное в его личности, тайник его души — жаждет Божьей праведности и стремится к ней (см. Мф 5:6), а также ищет Его Царства и Его праведности (см. Мф 6:33). «Если внешний наш человек тлеет, — говорил Павел коринфским верующим, — то внутренний со дня на день обновляется» (2Кор 4:16). Он молился за то, чтобы христиане в Ефесе утвердились «Духом Его во внутреннем человеке» (Еф 3:16).

Во второй части доказательства того, что грех больше ему не господин, и что он действительно искуплен Богом и создан по образу и подобию Христа, Павел использует аналогичный, но противоположный принцип (ср. ст. 21), «иной закон», который действует не во внутреннем человеке, а в членах тела верующего, то есть в его неискупленной и все еще грешной человеческой природе.

Этот противоположный принцип постоянно противится закону ума верующего. Употребленный здесь термин «ум» соответствует искупленному внутреннему человеку, о котором говорит Павел. Павел не разделяет ум и тело, но сопоставляет внутреннего человека или искупленную «новую тварь» (ср. 2Кор 5:17) с «плотью» (Рим 7:25), остатками ветхого человека, который присутствует в каждом верующим до тех пор, пока мы не получим искупления нашего тела (8:23). Павел не говорит, что его ум всегда духовен, а его тело всегда греховно. Фактически, он признает, что как ни прискорбно, плотской принцип подрывает закон его ума и временно делает его «пленником закона греховного», находящегося в его членах.

Как объяснит Павел в следующей главе, сказанное им о себе не может быть применено к неверующему, который всецело — и в уме, и в плоти — враждебен Богу (см. Рим 8:7). Неверующие не хотят угодить Богу и не смогли бы угодить Ему, если бы даже захотели (ст. 8).

В Пс 118 есть также параллельные Рим 7 места о постоянной борьбе верующего с грехом, который он ненавидит и от которого стремится избавиться. Псалмопевец, подобно верующим всех времен, иногда испытывал страдания от злых сил и людей, воевавших против Бога и его собственного внутреннего человека. «Истомилась душа моя желанием судов Твоих во всякое время» (ст. 20), — сокрушался он, — «Душа моя повержена в прах» (ст. 25» и «Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим» (ст. 71). Он многократно просит Бога оживить его (ст. 25,88,107,149,154). С глубокой покорностью, характерной для каждого зрелого верующего, автор заканчивает призывом: «Я заблудился, как овца потерянная» и умоляет Бога: «...взыщи раба Твоего» и в заключение подтверждает: «...я заповедей Твоих не забыл» (ст. 176).

Первопричина

и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих (7:23б)

Как уже упомянул Павел в первой части этого стиха, источник его греха больше не находится во внутреннем человеке, который теперь искуплен и очищен. Подобно всем остальным верующим во время их земной жизни, Павел иногда обнаруживал себя «пленником закона греховного», по которому зло все еще присутствовало в нем (7:21). Но теперь грех был только в членах его тела, в его ветхом человеке (Еф 4:22), который по-прежнему мертв из-за греха (ср. Рим 8:10).

Это не означает, что спасение Павла было незавершенным или в чем-то несовершенным. С того момента, когда верующий принимает Иисуса Христа как Господа и Спасителя, он всецело угоден Богу и готов к встрече с Ним. Но пока он остается в своем смертном теле, в своем ветхом, неискупленном человеческом естестве, он остается объектом для искушения и греха. «Ибо мы, хотя во плоти, не по плоти воинствуем, — объяснял Павел коринфским христианам, большинство из которых были духовно незрелыми и по-прежнему в большой степени плотяными, — оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь» (2Кор 10:3−4). Иными словами, хотя христианин не может избежать жизни в плоти, он может и должен избегать хождения по плотским грешным путям.

Заключительное сокрушение

Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога (моего) Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом (моим) служу закону Божию, а плотию закону греха (7:24−25)

Заключительное сокрушение Павла даже превосходит по своей силе предыдущие. Он полон муки и отчаяния и восклицает: «Бедный я человек!» Поскольку человек говорит о себе так отрицательно, то многие толкователи полагают, что он не мог говорить как христианин, а тем более как апостол. Если Павел говорил о себе, считают они, то он должен был говорить о своем состоянии до обращения.

Но шотландский толкователь Роберт Холдейн мудро заметил, что люди осознают себя грешниками прямо пропорционально своему познанию святости Бога и Его закона. В одном из своих покаянных псалмов Давид выразил великую муку своей души из-за того, что он не полностью соответствует тому образу, в котором его хотел бы видеть Бог: «Господи! не в ярости Твоей обличай меня, и не во гневе Твоем наказывай меня. Ибо стрелы Твои вонзились в меня, и рука Твоя тяготеет на мне. Нет целого места в плоти моей от гнева Твоего; нет мира в костях моих от грехов моих. Ибо беззакония мои превысили голову мою, как тяжелое бремя отяготели на мне» (Пс 37:2−5).

Другой псалмопевец выразил страдания из-за своего греха словами, которые может сказать только знающий и любящий Бога человек: «Из глубины взываю к Тебе, Господи. Господи! услышь голос мой. Да будут уши Твои внимательны к голосу молений моих. Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, — Господи! кто устоит? Но у Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою. Надеюсь на Господа, надеется душа моя; на слово Его уповаю» (Пс 129:1−5).

Затем Павел задает вопрос, ответ на который ему хорошо известен: «Кто избавит меня от сего тела смерти?» Он снова называет причину своего разочарования и страдания — это «тело смерти». Только тело верующего остается объектом для действия греха и смерти.

Основное значение слова «рхуоме» (избавить) — спасти от опасности. Это слово использовалось по отношению к солдату, который идет на поле битвы к раненному товарищу и переносит его в безопасное место. Павел ждал того дня, когда он будет освобожден от последних следов своей ветхой, греховной, неискупленной плоти.

Известно, что возле Тарса, в котором родился Павел (Деян 22:3), одно древнее племя приговаривало признанных виновными в убийстве к особенно ужасной казни. Тело убитого человека крепко привязывали к телу убийцы и оставляли его в таком состоянии, пока тот не умрет сам. Через несколько дней, которые конечно же казались приговоренному вечностью, разлагающееся тело человека, которого он убил, заражало и убивало его. Павел, очевидно, имел в виду именно это истязание, когда выразил желание быть освобожденным от «тела смерти».

Без колебаний апостол свидетельствует о своем неизбежном спасении и благодарит своего Господа еще даже до освобождения. Павел восклицает: «Благодарю Бога (моего) Иисусом Христом». Ниже в послании он свидетельствует еще: «Думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим 8:18). Какой бы ожесточенной и болезненной ни была борьба верующего с грехом, это временное земное затруднение ничто в сравнении с вечной славой, которая ожидает верующего на небесах.

Поскольку христиане, еще находясь на земле, имеют представление о Божьей праведности и славе, то их стремление к небу все возрастает. «И мы сами, — говорит Павел, — имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим 8:23, ср. 2Кор 5:4). В этот великий день даже наши тленные тела будут искуплены и сделаны нетленными. «Вдруг, во мгновение ока, — уверяет нас Павел, — мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие... Жало же смерти — грех; а сила греха — закон. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!» (1Кор 15:52−53,56−57).

Главное ударение Павел делает все же не на окончательном освобождении верующего от присутствия греха, а на конфликте с грехом, который причиняет боль каждому духовно чувствительному чаду Божьему. Потому он заканчивает, подводя итог двум сторонам этой борьбы: «Итак тот же самый я умом (моим) служу закону Божию, а плотию закону греха».

В поэме «Мауд» один из персонажей Теннисона тоскует: «Хочу, чтобы новый человек возник во мне, чтобы я мог перестать быть тем, кем я есть!» Христианин может сказать, что новый человек уже возник в нем, но он также должен признать, что греховная часть его ветхого человека еще не перестала существовать.