От Матфея | 3 глава

Величайший человек на земле

В те дни приходит Иоанн Креститель и, проповедуя в пустыне Иудейской, говорит: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: «Глас вопиющего в пустыне: „Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему“». Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищей его были акриды и дикий мёд. Тогда Иерусалим и вся Иудея, и вся окрестность иорданская выходили к нему и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои (3:1−6)

Как-то на одной конференции меня спросили: «Что делает человека великим?» Я не смог сразу дать нужный ответ, но этот вопрос побудил меня к размышлениям. В глазах мира можно получить право считать себя в какой-то мере великим по наследству, если ты родился в известной, богатой или влиятельной семье. Другие признаки мирского величия — это туго набитый кошелек, научные степени, глубокие знания в какой-нибудь области, выдающиеся спортивные достижения, артистические способности, высокий военный или политический пост и тому подобное.

Но если судить по таким критериям, то даже Христос не был великим. Обладая безграничной силой и мудростью, Он родился в непримечательной семье, Его отец был простым плотником. Даже в зрелом возрасте Иисус не располагал доходным делом, не имел стад коров или овец, Своего дома и даже простого шатра. Он говорил о Себе: «Лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнёзда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф 8:20). Общее образование Иисуса было невысоким (если оно вообще было), Он не занимал никакого политического поста, не мог похвастаться актёрскими победами — короче говоря, ничего особенного с мирской точки зрения.

Иоанн Креститель по мирским стандартам был ещё менее великим, однако удостоился быть названным величайшим из всех людей на земле. Иисус сказал о нём: «Истинно говорю вам: из рождённых жёнами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф 11:11). Иоанн оказался более великим, чем Ной, Авраам, Исаак, Иаков или Иосиф, более великим, чем Моисей, Илия, Давид или любой другой ветхозаветный муж Божий. Он оказался более великим, чем все цари, императоры, философы или военные диктаторы в истории человечества. Однако же, как и Сам Иисус, он родился в простой, неизвестной семье. Его отец Захария был одним из многих священников, по очереди служивших в храме согласно распорядку священнической череды. Его мать, Елисавета, также принадлежала к колену Левия и была из потомков первого великого священника Аарона (Лк 1:5). Но таких, как она, было много, и в большинстве своём они были ничем не примечательны и малоизвестны.

Таково семейное наследие Иоанна Крестителя. Когда же Иоанн подрос, он, возможно, ещё будучи подростком, поселился в пустыне Иудейской и жил там почти как отшельник, презрев и то малое социальное и экономическое благополучие, которым располагал. И тем не менее Лука написал о нём: «Он будет велик перед Господом» (Лк 1:15).

Причина настолько похвального отзыва раскрывается в 3:1−6, где Матфей вкратце описывает жизнь и служение Иоанна Крестителя, а также показывает, что труд Иоанна служил ещё одним свидетельством царского положения Христа.

В 1-й главе царское положение Христа доказывается Его рождением — на основании непорочного зачатия и происхождения от Давида. Во 2-й главе Его царское положение подтверждается необычными обстоятельствами, сопровождавшими Его рождение — поклонением волхвов, ненавистью Ирода и божественной охраной младенца Иисуса. А в этой главе доказательства приводятся через глашатая, провозвестившего приход Царя. Иоанн назван величайшим человеком на земле, потому что был провозвестником ещё большего Мессии. Его величие связано с высоким призванием.

В древние века о продвижении монарха сообщал глашатай, готовивший ему безопасный путь и подобающий приём. С помощью сопровождавших его слуг глашатай старался подготовить дорогу: засыпались ямы, отбрасывались в сторону камни и прочие обломки, а мусор сжигался или прятался. По мере продвижения группы слуг глашатай возвещал о царском приезде всем, кого встречал. Его обязанность была двойной: предупреждать и готовить. Таким было и служение Иоанна Крестителя перед лицом величайшего из Царей — Иисуса Христа.

Знакомя нас с глашатаем Христа, Матфей показывает его личность, суть проповеди, мотивы, миссию, образ жизни и служение.

ЛИЧНОСТЬ ГЛАШАТАЯ

В те дни приходит Иоанн Креститель и, проповедуя в пустыне Иудейской, говорит (3:1)

Фраза «в те дни» является переходом между 2-й и 3-й главами. Это обычный речевой оборот, указывающий на приблизительное время происходящих событий. С тех пор, как Иосиф привёл ребёнка Иисуса и Его мать в Назарет, и до начала публичного служения Иоанна прошло почти тридцать лет. И только Лука (2:39−52) рассказывает нам кое-что о жизни Иисуса в эти годы, в остальном же Библия хранит молчание.

Имя Иоанн было довольно распространено среди иудеев в новозаветные времена и являлось греческим производным от еврейского Иоханан (см. 4Цар 25:23; Иер 40:8 и др.), что означает «Иегова, или Яхве, милостив». Креститель (баптистес; окончание -тес обозначает человека, совершающего действие) — эпитет, закрепившийся за Иоанном, поскольку крещение составляло важную и весьма заметную часть его служения.

Родители Иоанна «были праведны перед Богом, поступая по всем заповедям и уставам Господним беспорочно». Но у них не было детей, а Елисавета, как некогда Сарра перед рождением Исаака, тоже вышла из детородного возраста (Лк 1:6−7; ср. Быт 17:17). Однажды, когда Захария совершал священническое служение в храме, «явился ему ангел Господень, стоя по правую сторону жертвенника кадильного» (Лк 1:11). И сказал ему ангел: «Жена твоя Елисавета родит тебе сына, и наречёшь ему имя Иоанн. И будет тебе радость и веселье, и многие о рождении его возрадуются, ибо он будет велик перед Господом» (ст. 13−15). Сам Бог дал Иоанну имя и предопределил ему быть великим ещё до его рождения!

Иоанн будет исполнен «Духа Святого… ещё от чрева матери своей; и многих из сынов Израилевых обратит к Господу, Богу их» (Лк 1:15−16). Но ещё важнее то, что Иоанн «будет идти пред Ним в духе и силе Илии… чтобы представить Господу народ приготовленный» (ст. 17). Да и сам отец Иоанна «исполнился Святого Духа и пророчествовал» об Иоанне: «И ты, младенец, наречёшься пророком Всевышнего, ибо будешь идти пред лицом Господа, чтобы подготовить пути Ему» (ст. 67,76). «Младенец же возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до дня явления своего Израилю» (ст. 80).

Таков Иоанн. Его рождение сопровождалось сверхъестественными событиями, он был исполнен Духа Святого от чрева матери, был велик в очах Божьих и должен был стать глашатаем Мессии, возвещая о Нём и приготавливая людей к Его пришествию. И потому нет ничего странного в том, что Иисус сказал: «Из рождённых жёнами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф 11:11). Великий муж Божий был отделён и поставлен глашатаем для великого Царя.

Глагол «приходит» взят от греч. слова парагиномай, часто обозначающего официальное прибытие, как, например, приход волхвов (Мф 2:1) или публичное выступление начальника или учителя (Мф 3:13). Тридцать лет и Иоанн, и Иисус провели в относительной безызвестности. Теперь же появление глашатая предвещало скорый приход Самого Царя. Так начало служения Иоанна возвестило о начале служения Иисуса (см. Деян 10:37−38).

Основной смысл слова «проповедует» (керуссо) — «провозглашает». Так говорили о человеке, который громко вещал о приближении царя. Матфей употребляет этот термин также в отношении Иисуса и Апостолов.

Иоанн прекрасно понимал своё положение и задачу. Он не искал и не принимал почестей, разве только в адрес Того, Чьё явление он возвещал. Ещё в детстве он наверняка слышал неоднократно, как ангел предсказал его рождение и миссию — миссию, от которой он ни на шаг не отступал, не уклонялся и от которой не искал себе выгоды или славы. Когда священники и левиты пришли из Иерусалима спросить, кто он, Иоанн отвечал им: «Я не Христос» (Ин 1:19−20). Он не назвал себя даже Илиёй или Пророком (ст. 21; ср. Втор 18:15). Когда же они настойчиво повторили вопрос, он просто сказал: «Я „глас вопиющего в пустыне: «Исправьте путь Господу»“, как сказал пророк Исаия» (Ин 1:23).

Вопрос, не Илия ли он, открывает для нас важную истину. Даже по сей день в ортодоксальных еврейских семьях за пасхальным столом оставляется чаша специально для Илии, а при обрезании иудейских мальчиков для Илии ставится пустой стул. Считается, что когда пророк займёт своё место или отопьёт из чаши, тогда придёт и Мессия. Это мнение основывается на пророчестве Малахии: «Вот, Я пошлю к вам Илию, пророка, перед наступлением дня Господнего, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их» (4:5−6).

Однако, как он сам признался, Иоанн Креститель не был в буквальном смысле воскресшим Илиёй, как ожидали или даже сейчас ожидают многие иудеи. И всё же он был тем самым Илиёй, о котором предсказывал пророк Малахия. Это подтверждается в Лк 1:17, где сказано, что Иоанн «будет идти пред Ним в духе и силе Илии».

Сам Иисус после тюремного заключения и убийства Иоанна Крестителя ясно показал, что предположения иудеев не совпадали с замыслом Божьим. Иисус «сказал им…: „Правда, Илия должен прийти прежде и устроить всё; но говорю вам, что Илия уже пришёл, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели; так и Сын Человеческий пострадает от них“. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе» (Мф 17:11−13).

Поскольку иудеи не признали в Иоанне Крестителе истинного Илию, тем самым они не дали исполниться второй части пророчества, как оно первоначально звучало у Малахии. «И если хотите принять, — говорил Иисус об Иоанне, — он есть Илия, которому должно прийти» (Мф 11:14). Однако Иоанна не просто не приняли — он был осмеян, брошен в тюрьму и обезглавлен. Не будучи принятым большей частью избранного народа Божьего, он не мог стать Илиёй в полном смысле этого слова, а значит, Илия придёт позже. Некоторые толкователи считают, что это будет один из двух свидетелей из 11-й главы Откровения, но сказать с уверенностью трудно. В любом случае, Иоанн Креститель являл собой грядущего Илию, но был отвергнут. И точно так же, как отвергли глашатая, отвергнут и его Царя. Иоанн был обезглавлен, а Иисуса распнут. Поэтому Израиль упустил свой шанс, и установление Царства Божьего отложено.

Всё в Иоанне Крестителе было удивительно и уникально: и его неожиданное появление, и его образ жизни, и проповедь, и крещение, и его смирение. Его мать долгое время была неплодна. Иоанн был священником по происхождению, но стал пророком. Он не продолжил служение своего земного отца ради служения Отцу небесному. Проведя большую часть жизни в пустыне, в нужный момент он услышал голос Божий в своём сердце и стал громогласно провозглашать близкий приход Царя — весть, сообщённую ему Самим Господом.

Основным местом служения Иоанна, как и его главным учебным заведением, была пустыня Иудейская. В этом мире к приходу царя или другой важной персоны готовятся с большим усердием и блеском, не жалея средств. Даже глашатай одевается в лучшие платья, останавливается только в лучших гостиницах, общается лишь с людьми высшего круга и готовит царю визиты в достойнейшие учреждения. Но Божий промысел для Своего Сына не таков. Родители Иоанна Крестителя были ничем не примечательны, одевался он странно даже для своего времени, а служение нёс, главным образом, в глухой и малопривлекательной провинции.

Всё это, тем не менее, было не случайно и не напрасно. Это символизировало суть служения Иоанна — призывать людей от порочных и мёртвых религиозных дел того времени, от обрядности, мирского образа жизни, лицемерия и поверхностной религиозности. Иоанн призывал их выйти из Иерусалима и Иерихона, из городов в пустыню, куда случайный человек не пойдёт. Иоанн уводил их туда, где ничто не мешало слушать, размышлять и обдумывать, оторвавшись от житейской суеты и заблудших руководителей, которым они так привыкли повиноваться. В этом на первый взгляд необитаемом месте народ мог оценить величие человека Божьего и Того, Чьё пришествие он возвещал.

ПРОПОВЕДЬ ИОАННА

Проповедь Иоанна была настолько проста, что её можно обобщить одним словом: «Покайтесь» (3:2а; ср. Деян 13:24; 19:4). Стоящее за ним греч. слово (метаноео) означает не просто скорбь или сожаление (ср. Евр 12:17); оно означает «развернуться, сменить направление, переменить волю и разум». Его смысл отображает не просто изменение, а изменение от худшего к лучшему, от греха к праведности. В чудесном толковании на Евангелие от Матфея Джон Броадус замечает: «Где бы ни встретилось это слово в Новом Завете, оно всегда подразумевает перемену целей и самого образа мыслей, причём — от греха к святости». Покаяние означает плач о грехе, но лишь тот плач, который заставляет переменить свои взгляды, желания и образ жизни. «Ибо печаль ради Бога, — говорит Павел, — производит неизменное покаяние к спасению» (2Кор 7:10; ср. ст. 9). Таким образом, повеление Иоанна Крестителя «покайтесь» следует воспринимать как «обратитесь».

Темой подготовительной проповеди Иоанна Крестителя к приходу Царя было покаяние, обращение, требование изменить жизнь. Такая новость не могла понравиться иудеям, считавшим, что как избранный народ Божий, — дети Авраама, сыны завета, — они при любых обстоятельствах заслуживали обещанного Царя. Зная такие настроения, Иоанн позже сказал своим слушателям: «И не думайте говорить в себе: „Отец у нас Авраам“, ибо говорю вам, что Бог может из камней этих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф 3:9). Богу не важно было генеалогическое наследие Его народа, Ему важна их духовная жизнь. Иоанн как бы говорил: «Царь требует, чтобы вы полностью изменили свою жизнь, полностью обратились, полностью поменялись». Бог призывает к коренным изменениям и преображению, которое касается разума, воли и чувств — то есть всего человека. Иоанн сказал простую истину: «Вы ничем не отличаетесь от язычников. И вы не войдёте в Царство до тех пор, пока не раскаетесь и не обратитесь от власти греха к праведности». Он призывал к истинному покаянию, которое приносит плод изменённой жизни (ст. 8) и подтверждается водным крещением (ст. 11а). Нежелание каяться приведёт к строгому суду, как сказано в Мф 11:20−24 и 12:38−41.

Сам Иисус, а затем и двенадцать Апостолов начинали свою проповедь тоже с темы покаяния. «Исполнилось время и приблизилось Царство Божье, — провозглашал Иисус, — покайтесь и веруйте в Евангелие» (Марк. 1:15; ср. Мф 3:2; 4:17; Лк 5:32). В Марк. 6:12 о Двенадцати сказано: «Они пошли и проповедовали покаяние». В проповеди Петра в День Пятидесятницы заключительные слова звучали таким образом: «Покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов» (Деян 2:38; ср. Деян 3:19; 20:21; 26:18).

Тесная связь между покаянием и обращением видна также в других стихах, где слово «покаяние» отсутствует, но сама идея присутствует (см. Мф 18:3; Лк 14:33). Итог всему подводит свидетельство Павла в Деян 26:20, где он означил цель своего служения — «чтобы [люди] покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния».

МОТИВ

Иоанн так объяснял свой призыв к покаянию: «Приблизилось Царство Небесное» (3:2б). Нужно покаяться и обратиться, потому что Царь близко, и этот Царь требует и заслуживает этого. Нераскаянные и необратившиеся грешники не способны воздать Царю достойную славу, они не принадлежат Ему и не пригодны для Царства Небесного.

Спустя четыреста лет народ израильский снова услышал пророческое слово от Господа. Поскольку после пророчества Малахии наступили четыреста лет молчания, когда не было новых прямых откровений от Бога. Когда же слово Его снова посетило Израиль, провозглашая приход Царя, оно оказалось не долгожданным словом радости, утешения и торжества, а вестью предупреждения и упрёка. Царство Небесное, готовое сойти на землю, приблизилось, но народ не был готов.

Несмотря на подобные предупреждения со стороны пророков, многие из народа и большая часть вождей не были готовы к тому, что проповедовал Иоанн. Его слова шокировали, они были нежданны и неприемлемы. Людям трудно было понять, что, даже будучи народом Божьим, им нужно что-то сделать, чтобы наследовать Царство Небесное, а не просто дождаться и получить его. Большинство иудеев считали, что Мессия был их Мессией, Царь был их Царём, Спаситель был их Спасителем, обетование было их обетованием. Они считали, что каждый иудей автоматически становился гражданином Царства, а всякий язычник автоматически исключался, кроме маленькой кучки прозелитов. Однако Иоанн полностью опроверг это мнение.

Но проповедь Иоанна была вестью от Господа, и он не отступился от неё ради популярных верований или бредовых идей своего времени в народе. Слово его было исключительно словом Божьим, и он не возвещал иного царства, кроме Божьего, и иного приготовления, кроме требуемого Господом. Приготовление заключалось в покаянии. Божьи требования не изменились бы, даже если бы в результате все иудеи погибли, а все язычники спаслись. Господь знал, что кто-то из иудеев спасётся, но без личного покаяния и обращения не спасётся никто.

Хотя самой этой фразы в Ветхом Завете нет, Царство Небесное —это, в общем-то, ветхозаветная концепция. Давид возвещает, что «Господь — Царь на веки, навсегда» (Пс 9:37; ср. 28:10), что Его Царство вечно и владычество Его «во все роды» (Пс 144:13). Даниил, в свою очередь, говорил, что «Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится» (Дан 2:44; ср. Иез 37:25), «Царство Его — царство вечное, и владычество Его — в роды родов» (Дан 3:33). Небесный Бог является Небесным Царём, а Царство Небесное — это Царство Божье.

Матфей 32 раза употребляет фразу «Царство Небесное». Он — единственный из евангелистов, который употребляет её вообще. Все остальные говорят о «Царстве Божьем». Возможно, Матфей называет его Царством Небесным, поскольку так было более понятно для его читателей-иудеев, которым первоначально было адресовано Евангелие. Иудеи не произносили вслух имя Бога (Яхве, или Иегова), замещая его словом «небо» — как, например, мы иногда говорим: «Сегодня небеса благосклонны ко мне».

Между фразами «Царство Божье» и «Царство Небесное» нет существенной разницы. Если первая фраза обращает наше внимание на державного Властителя Вселенной, то вторая указывает на само Царство, хотя Царство в обеих фразах одно и то же. Равенство формулировок подтверждается в Мф 19:23−24, где они используются поочерёдно.

Царство предполагает два аспекта: внешний и внутренний, — и в Евангелиях упоминаются оба аспекта. Читая Евангелие от Матфея, их невозможно не заметить. В самом широком смысле слова Царство включает в себя всех, исповедующих веру в Бога. Притча Иисуса о сеятеле и семени утверждает, что Царство включает и искренних, и поверхностных верующих (Мф 13:3−23), а в следующей притче (ст. 24−30) в него включены и пшеница (истинные верующие), и плевелы (поддельные верующие). Такова внешняя сторона Царства, которая видна невооружённым глазом, но по которой трудно что-либо говорить определённо, поскольку мы не видим сердца человека.

Другое Царство — внутреннее. Это Царство включает в себя только истинных верующих, только тех, кто раскаялся и обратился, как проповедовал Иоанн Креститель. Бог царствует и над тем, и над другим, и в один прекрасный момент Он отделит поверхностное от настоящего. А пока притворщикам позволено делать вид, будто и они в Царстве Небесном.

Царствование Бога в сердцах людей и над целым миром можно представить в виде нескольких фаз. Первая — это будущее, или предречённое, Царство, как то, о котором писал Даниил. Вторая фаза — настоящее царство, которое было во времена Иоанна Крестителя и о котором он проповедовал. Именно об этом Царстве говорили Иоанн и Иисус, что оно приблизилось (ср. 4:17). Третью фазу можно назвать промежуточным Царством — Царством, которое возникло в результате отвержения Израилем своего Царя. Царь вернулся на Небо, и Царство Его существует только в духовном виде. Христос господствует над землёй в том смысле, что является её Создателем и верховным Правителем, но в данный момент Он не осуществляет над ней полного божественного руководства. Он как бы находится в добровольном изгнании до поры до времени и правит только в сердцах тех, кто познал Его как Спасителя и Господа. Для них «Царство Божье [есть] праведность и мир, и радость в Святом Духе» (Рим 14:17).

Четвёртую фазу можно описать как явное Царство, в котором Христос будет править на земле видимым образом, непосредственно и полноправно, в течение тысячи лет — знаменитое Тысячелетнее Царство. Тогда Он будет править и внешне, и внутренне: внешне — над всем человечеством, а внутренне — в сердцах людей, верой принадлежащих Ему. Пятая, и последняя, фаза — «вечное Царство Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа», в которое откроется «свободный вход» Его народу (2Пет 1:11).

Если бы народ Божий, Израиль, с первого раза принял своего Царя, не было бы нужды в промежуточном Царстве. Приблизившееся Царство стало бы Тысячелетним, а то, в свою очередь, плавно перетекло бы в вечное Царство. Но поскольку предтечу Царя, а затем и Его Самого убили, Тысячелетнее Царство, а следовательно и вечное, державной властью были отложены.

МИССИЯ ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ

Ибо он тот, о котором сказал пророк Исаия: «Глас вопиющего в пустыне: „Приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему“» (3:3)

Миссия Иоанна Крестителя была задолго до этого описана пророком Исаией (см. Ис 40:3−4). И снова Матфей подчёркивает исполнение пророчества в пришествии Иисуса Христа как Небесного Царя (ср. 1:22; 2:5,15,17). Но, будучи глашатаем Величайшего из царей, Иоанн расчищал не дороги и тропинки, а сердца людей от всевозможных препятствий, мешавших им приблизиться к Царю. Путь Господа — это путь покаяния, это поворот от грехов к праведности и превращение искривленных нравственных и духовных стезей в прямые, чтобы по ним мог пройти Царь. «Всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими; и явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божье» (Ис 40:4−5). Голос Иоанна, вопиющего [боонтос] в пустыне Иудейской, был голосом настоятельного призыва, повелевающего людям покаяться, исповедать свой грех и признать нужду во Спасителе. Его пути (трибоус), как указывает греческий термин, хорошо известны, потому что ясно открыты в Писании.

ОБРАЗ ЖИЗНИ ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ

Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищей его были акриды и дикий мёд (3:4)

Должно быть, Иоанн представлял собой удивительное зрелище. Называя себя посланником Божьим, он одевался, жил и говорил не так, как другие религиозные вожди. Те прилично выглядели, были хорошо одетыми, сытыми, бесконечно мудрыми и мирскими. Но всё это, очевидно, мало заботило Иоанна — он даже намеренно пренебрегал внешним видом. Одежда из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах его были настолько же просты и непривлекательны, как и пустыня, в которой он жил и проповедовал. Его одежда была практичной и износостойкой, но никто не назвал бы её модной или удобной. В этом отношении Иоанн сильно походил на Илию (4Цар 1:8). Его меню, состоявшее из акрид и дикого мёда, было не менее спартанским, чем одеяние. Оно было питательным, но не более того.

И одежда, и пища, и образ жизни Иоанна служили молчаливым упрёком самодовольным и избалованным религиозным вождям Израиля: книжникам, фарисеям, саддукеям и священникам. Они также обличали простой народ, который, хотя и не мог насладиться привилегиями своих вождей, тем не менее одобрял их и жаждал того же.

Иоанн не ставил своей целью превратить людей в отшельников или аскетов. Он не призывал никого, даже своих учеников, одеваться и жить так, как жил сам. И всё же его образ жизни заставлял задуматься о тех многих страстях и удовольствиях, которые не дают людям оставить свой путь и стать на путь Божий.

СЛУЖЕНИЕ

Тогда Иерусалим и вся Иудея, и вся окрестность иорданская выходили к нему и крестились от него в Иордане, исповедуя грехи свои (3:5−6)

Проповедь Иоанна вызвала незамедлительный отклик. Народ приходил даже из Иерусалима, находившегося на значительном расстоянии. По сути, вся Иудея и вся окрестность иорданская выходили к нему. Другими словами, люди шли со всей южной части Палестины, включая оба берега реки Иордан. Как станет известно позже, народ почитал Иоанна за пророка (21:26).

Немаловажно то, что иудеи крестились от Иоанна, поскольку крещение не было традиционным иудейским обрядом. Крещение Иоанна разительно отличалось от ветхозаветных омовений, включавших в себя омовение рук, ног и головы. Ессеи, группа иудейских аскетов, которые проживали на северо-западном побережье Мёртвого моря, практиковали обрядовое омовение, напоминавшее крещение. Однако и ветхозаветные омовения, и омовения ессеев повторялись неоднократно, ессейские — даже несколько раз в день или ежечасно. Все они символизировали повторное очищение за совершаемые грехи.

В отличие от них крещение Иоанна было однократным. Единственное однократное омовение, совершавшееся в иудаизме, предназначалось для язычников. Оно символизировало их обращение в истинную иудейскую веру. Любой иудей, совершавший такой обряд, показывал, что признаёт себя как бы язычником, желающим присоединиться к народу Божьему — признание для иудея из ряда вон выходящее. Представители избранного народа, потомки Авраама, наследники завета Моисеева приходили к Иоанну, чтобы креститься, словно язычники!

Такой поступок символизировал для мира признание того, что ни расовая принадлежность, ни даже именование себя избранным народом Божьим и наследниками обетования не могло спасти. Чтобы получить спасение, им нужно было покаяться, оставить свой грех и поверить в Господа. Публичным свидетельством этого и служило крещение с исповеданием грехов. Единственный путь в Царство для них, как и для язычников, лежал через покаяние и веру, включая публичное признание своих грехов (ср. с тем же греческим словом [эксомологео] в Флп 2:11, где под ним подразумевается словесное исповедание).

Из последующих событий в Евангелиях мы знаем, что многие их тех людей каялись напоказ или лицемерно, поскольку Иоанн вскоре утратил большую часть своих последователей, как и Сам Иисус в конце земной жизни утратит Свою популярность. Тем не менее, служение Иоанна оказало глубочайший и неизгладимый эффект на еврейский народ. Требования Небесного Царя были провозглашены, и у них не осталось уважительных причин быть неготовыми.

Истинное величие Иоанна Крестителя подтверждают шесть качеств: (1) Он был исполнен и руководим Духом Святым ещё «от чрева матери» (Лк 1:15б). (2) Он был послушен Слову Божьему. С самого детства он исполнял волю Господа и никогда от неё не уклонялся. (3) Он был воздержан, ибо не пил «вина и сикера» (Лк 1:15а). В одежде, пище и образе жизни он был весьма умерен и аскетичен. (4) Он был кроток. Его целью было провозглашать Царя, а не брать на себя Его функции или строить из себя царскую особу. Отзываясь об Иисусе, Иоанн говорил: «Идёт за мной Сильнейший меня, у Которого я не достоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его» (Марк. 1:7), и в другой ситуации: «Ему должно расти, а мне умаляться» (Ин 3:30). (5) Он смело и верно проповедовал Слово Божье, громогласно провозглашая его в пустыне всем, желающим слушать. (6) Он не уставал приводить людей к Христу, «многих из сынов Израилевых [обращая] к Господу, Богу их» (Лк 1:16). Вот лучший образец для всех, кто ищет истинного величия.

Плоды истинного покаяния

Увидев же многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься, Иоанн сказал им: «Порождения ехидны! Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойный плод покаяния и не думайте говорить в себе: „Отец у нас Авраам“, ибо говорю вам, что Бог может из камней этих воздвигнуть детей Аврааму. Уже и топор при корне деревьев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь. Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнём; лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Своё и соберёт пшеницу Свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым» (3:7−12)

Это единственная проповедь Иоанна Крестителя, записанная Матфеем. Параллельный отрывок у Луки (3:1−18) передаёт больше подробностей, однако смысл один и тот же: призыв к покаянию и крещению, то есть к внутреннему изменению разума и сердца, сопровождающемуся внешним обрядом, символизирующим это изменение, и, что ещё важнее, образом жизни, доказывающим его. «Многое другое», о чём благовествовал Иоанн Креститель народу (Лк 3:18), могло быть дополнительными примерами того, как творить достойный плод покаяния (ст. 8), вдобавок к перечисленным в ст. 11−14.

Проповедь Иоанна была простой и не выходила за рамки самого насущного, однако как глашатай грядущего великого Царя Божьего Иоанн верно следовал своему единственному призванию. Он нёс это служение дерзновенно, уверенно, смело и бескомпромиссно, благодаря чему Царь мог сказать о нём: «Истинно говорю вам: из рождённых жёнами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф 11:11).

В рассказе об Иоанне (3:7−12) Матфей выделяет четыре элемента: аудитория (т.е. слушатели), обличение, осуждение и утешение.

СЛУШАТЕЛИ

Увидев же многих фарисеев и саддукеев, идущих к нему креститься (3:7а)

Среди народа, приходившего к Иоанну в пустыню (ст. 5), было множество фарисеев и саддукеев, и для них прозвучало особое предостережение и обличение.

К новозаветным временам в иудаизме выделились три обособленные группы, или секты. Помимо вышеназванных (часто упоминаемых в Евангелиях и в Деяниях), были ещё ессеи. Большинство ессеев были неженаты, но иногда они брали на воспитание приёмных детей. Эти скрытные и чрезвычайно аскетичные иудеи в основном жили изолированными, замкнутыми отшельническими колониями, наподобие знаменитого Кумрана на северо-западном побережье Мёртвого моря. Большую часть времени ессеи проводили, переписывая священные книги, и именно благодаря их труду до нас дошли бесценные свитки Мёртвого моря, случайно найденные в 1947 году арабским мальчиком-пастушком. Однако ессеи не выходили в общество и не оказывали на него сколько-нибудь значительного влияния, поэтому они даже не упоминаются в Новом Завете.

ФАРИСЕИ

Фарисеи заметно отличались от ессеев. Они представляли собой ещё более обособленный круг, но они чаще всего жили в больших городах, наподобие Иерусалима. Принимая самое активное участие в общественной жизни, они стремились к известности и признанию. Иисус обличал фарисеев за то, что «все… дела свои [они] делают с тем, чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят первые места на пиршествах и первые места в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: „Учитель! Учитель!“» (Мф 23:5−7; ср. 6:2,5).

На настоящий момент нет никаких документов, позволяющих точно определить время возникновения фарисейской секты, но вполне вероятно, что она берёт начало от другой, ранее существовавшей группы — Хасидимы, название которой означает «благочестивые», или «святые». Хасидимы появились во II веке до Р.Х., в межзаветный период. Палестина много лет находилась под эллинской (греческой) властью в лице сирийских царей селевкидов. Иудейские патриоты под руководством Иуды Маккавея подняли восстание, потому что Антиох Эпифан пытался навязать иудеям языческую культуру и религию. Этот презренный тиран даже осквернил храм, принеся в жертву на алтаре свинью и силой заставив священников взять в рот свинину, что было мерзко вдвойне, потому что закон Моисея не разрешал евреям есть свинину (Лев 11:4−8; Втор 14:7−8). Хасидимы полностью поддержали восстание, но вскоре их лидеры ударились в политику и утратили духовные ориентиры.

Многие библеисты считают, что движение фарисеев, а может быть, и ессеев, уходит корнями в Хасидим. Слово «фарисей» означает «отделённый», и представители секты оправдывали своё название. Кандидат в члены группы обязательно проходил испытательный срок длиной до одного года, в течение которого должен был доказать свою способность исполнять обрядовый закон. Фарисеи отмежёвывались не только от язычников, но и от сборщиков податей и всех остальных, кого считали «большими грешниками» (Лк 7:39). Презрение распространялось даже на обычных иудеев, которых иерусалимские фарисеи называли «народом проклятым» (Ин 7:49). Придя домой с рынка или общественного собрания, фарисеи торопились совершить обрядовое омовение, чтобы очиститься от осквернения после возможного соприкосновения с нечистыми людьми.

Фарисеи представляли собой самодовольное, «святое» общество внутри остального общества — своеобразные законники-отделенцы, не питавшие ни почёта, ни уважения к посторонним. Они верили в Божью власть и в судьбу, а также в то, что только они — настоящий Израиль. Они считали себя сверхдуховными, но вся их «духовность» была чисто внешней и сводилась к дотошному соблюдению множества религиозных запретов и ритуалов, большая часть которых за предыдущие несколько веков была добавлена ими и прочими духовными вождями к закону Моисея. Довесок этот был известен под именем «предания старцев», за которые Иисус особенно сильно укорял фарисеев, обвиняя их в том, что они учат «учениям, заповедям человеческим» (Мф 15:2−9). Ко времени прихода Христа фарисеи утратили большую часть своего былого национализма.

Прибежищем для тех, кого прежде всего заботила национальная независимость иудеев, стала другая секта, зилоты. Фарисеи если и были кому-то преданы, то только себе, своим традициям, влиянию и престижу. Благодаря строгому соблюдению традиций, они надеялись снискать себе великую награду на небесах, но вместо этого стали олицетворением религиозного лицемерия и пустоты, на что неоднократно указывал Иисус (Мф 15:7; 22:18; 23:13,23,25 и т.д.). Фарисеи «по наружности [казались] людям праведными, а внутри [были] исполнены лицемерия и беззакония» (Мф 23:28).

САДДУКЕИ

Саддукеи, будучи ультралибералами, находились на противоположном краю иудейского религиозного спектра. Нет точных данных, откуда пошло их название, но многие современные учёные считают, что оно происходит от имени Садок. Садок был священником при царе Давиде (2Цар 8:17) и первосвященником при Соломоне (3Цар 1:32). Эта секта тоже возникла в межзаветный период, но не из простого народа, а из священнической аристократии. И в религиозном, и в политическом смысле саддукеи были приспособленцами. Их мало заботила греческая культура с её склонностью к философии и образованию, зато сильно привлекали прагматичные и практичные римляне.

На словах саддукеи признавали закон Моисеев высшим и единственным религиозным руководством и высмеивали легализм своих антагонистов — фарисеев. В новозаветный период они оставались тесно связанными со священством (см. Деян 5:17), причём настолько, что понятия первосвященник и саддукей были почти что равнозначны (как и понятия книжник и фарисей). Однако их мало заботила религия и особенно вопросы вероучения. Они не верили в ангелов, в воскресение и в почти всё сверхъестественное (Деян 23:6−8) и вследствие этого жили только настоящим, беря что угодно и от кого угодно — и от язычников, и от иудеев в равной степени. Они были сторонниками полной независимости человека и безграничной свободы воли. Они считали себя хозяевами своих судеб.

Саддукеи были гораздо малочисленнее, чем фарисеи, но гораздо богаче. Среди всего прочего, под руководством первосвященника Анны они контролировали рынок у храма — обмен денег и продажу жертвенных животных, за что взимали непомерную плату. Таким образом, когда Иисус изгнал продавцов и меновщиков из храма, Он посягнул — ни больше, ни меньше — на бизнес саддукеев (Мф 21:12−13).

Из-за большого богатства, «храмового бандитизма» и связей с римлянами саддукеи были куда менее популярны среди простого народа, чем фарисеи — до крайности религиозные и сохранявшие хоть какой-то патриотизм

Религиозно, политически и социально фарисеи и саддукеи были почти прямой противоположностью. Фарисеи были законниками, саддукеи — рационалистами. Фарисеи придерживались принципов отделения, саддукеи были готовы сотрудничать с кем угодно. Фарисеи были выходцами из простонародья (многие из них работали своими руками), а саддукеи — из аристократов. Впрочем, члены обеих групп могли быть книжниками и входили в состав священства и иудейского верховного совета — Синедриона, хотя почти всегда враждовали друг с другом. Во времена Нового Завета объединяла их, пожалуй, только неприязнь к Христу и Его последователям (Мф 22:15−16,23,34−35; Деян 4:1; 23:6).

Был ещё один религиозно-духовный объединяющий фактор. Фарисеи стремились к награде небесной, а саддукеи — к земной, причём, и те, и другие полагались на собственные усилия и заслуги. Все они делали упор на поверхностном и ненужном, а об истинной внутренней духовности, как и о благополучии своих сограждан, не заботились. Такова была «закваска фарисейская и саддукейская», о которой предупреждал учеников Иисус, — лицемерие, эгоизм и безжизненная обрядность (Мф 16:6).

В разные периоды истории в Церкви были свои фарисеи и саддукеи, свои законники и рационалисты разных мастей. Одни искали спасения и благословений в церемониях и обрядовых правилах, другие ставили во главу угла человеческие убеждения и стандарты и находили религиозный смысл в них. Одни были консерваторами, другие — либералами, но вера и надежда обеих групп — сам человек, то есть то, чего можно достичь или совершить своей силой и разумом.

Вероятно, именно по причине внутренней духовной общности Матфей говорит о них как о единой группе, на что указывает один определённый артикль («хой»), а не два, как могло бы быть («хой фарисеи и хой саддукеи»). Из ответа Иоанна Крестителя явствует, что и он считал их нужду и проблему одной и той же.

Все они шли креститься (букв. «для крещения»), причём греч. предлог эпи в этой фразе ясно указывает на цель их прихода. В свете непривычного одеяния и поведения Иоанна, а также его властных пророческих повелений трудно представить, почему вдруг самодовольные и гордые фарисеи и саддукеи пришли к нему креститься. Возможно, кто-то пришёл из чистого любопытства. Но всё же более вероятно, что они действительно подозревали в Иоанне пророка, в чём большая часть народа не сомневалась (Мф 14:5), и хотели тщательно всё проверить. Если бы он оказался настоящим пророком, они смогли бы заручиться его одобрением, выставить напоказ свою «покаянную духовность» и погреть на этом руки, а то и вовсе захватить власть в новом движении — как делают многие религиозные оппортунисты и в наши дни. Какими бы ни были их мотивы, они были неверны, неправедны. Эти люди не искали Божью истину или Его руководства. Они не раскаивались, не исповедовали грехи, они вовсе не изменились, и Иоанн это прекрасно знал. Они не искали той истинной праведности, которая способна избавить от будущего суда. Перед Иоанном стояли по-прежнему самолюбивые и самодовольные лицемеры.

ОБЛИЧЕНИЕ

Иоанн сказал им: «Порождения ехидны! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?» (3:7б)

В этих чрезвычайно сильных словах видна уверенность Иоанна в неискреннем и ненастоящем покаянии фарисеев и саддукеев. Их лицемерие было способно довести их даже до принятия крещения, какие бы извращённые побуждения ими ни двигали. Слово геннема (порождения) можно перевести также как «отпрыски», то есть дети или потомки. Иисус несколько раз пользовался этим сравнением (порождения ехидны) в отношении фарисеев (Мф 12:34; 23:33). Ехидна — маленькая, но очень ядовитая пустынная змея, с которой наверняка не раз приходилось сталкиваться Иоанну Крестителю. Ещё более опасной эту змею делает то, что в неподвижном состоянии она выглядит, как сухая ветка, и потому её можно не нарочно взять в руки. Это случилось однажды с Апостолом Павлом на острове Мальта, когда он отправился за дровами. По реакции туземцев, приспевших на выручку мореплавателям, видно, что укус ехидны мог привести к смертельному исходу, однако Павел чудесным образом «не потерпел никакого вреда» (Деян 28:3−5).

Назвав фарисеев и саддукеев порождениями ехидны, Иоанн показал опасность религиозного лицемерия, а также то, что их злодеяния унаследованы от древнего змея (Быт 3:1−13) через праотцов, чьими потомками, или порождениями, они были. Наподобие пустынной гадюки, они часто казались безвредными, но за внешним благочестием (ср. 2Тим 3:5) прятались яд и смерть. В Своём семикратном «горе вам» Иисус обличал книжников и фарисеев: «[Вы] затворяете Царство Небесное людям, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (Мф 23:13). На их плечах лежала ответственность за то, что бесчисленное множество иудеев стояло за дверями Царства Небесного, а значит, и за дверями спасения и духовной жизни.

В Мф 23:33 Иисус называет книжников и фарисеев и «змеями», и «порождениями ехидны», ещё более ясно показывая, что их настоящий духовный отец — сатана, как Он прямо говорил в Ин 8:44 (ср. Откр 12:9; 20:2). Эти религиозные лицемеры оказались детьми сатаны, творящими дела сатаны.

<Вопрос «Кто внушил вам бежать от будущего гнева?» продолжает ту же тематику. Когда в тростниках вспыхивает пожар или когда фермеры намеренно поджигают стерню после жатвы, змеи и другие животные вынуждены в страхе бежать, спасаясь от пламени. Такое нередко можно было увидеть во многих арабских и средиземноморских регионах, и Иоанн Креститель, конечно же, неоднократно видел это. Дело в том, что, крестившись от Иоанна, фарисеи и саддукеи надеялись застраховать себя от духовного огня, чтобы наверняка оградиться от пламени будущего гнева. Истинное покаяние и обращение действительно охраняет от Божьего гнева и осуждения, однако поверхностное и неискреннее исповедание способно разве что ожесточить против истинной веры и внушить чувство ложного успокоения. Иоанн не хотел приобщаться к такому лицемерию и притворству. Послушать Иоанна, а также соблюсти красивую формальность, крестившись от него, фарисеев и саддукеев привёл не страх божественного осуждения, а обольщение их подлинного хозяина, сатаны./DIV>

Обличение Иоанна Крестителя больно ужалило религиозных вождей, почитавших себя более благополучными в отношениях с Богом и более достойными Его Царства, чем простой народ. Иоанн, а после него и Иисус, называл их обманщиками, а не вождями, сынами не света, а тьмы, и детьми не Бога, а дьявола.

ОСУЖДЕНИЕ

Сотворите же достойный плод покаяния и не думайте говорить в себе: „Отец у нас Авраам“, ибо говорю вам, что Бог может из камней этих воздвигнуть детей Аврааму. Уже и топор при корне деревьев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь (3:8−10)

Признаком сердечного раскаяния служит плод, достойный покаяния, или, как Павел говорил царю Агриппе, «дела, достойные покаяния» (Деян 26:20). Лука в параллельном отрывке приводит несколько примеров того, о каком плоде проповедовал Иоанн. Иоанн обращался ко всей аудитории: «У кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же» (Лк 3:11). Мытарям он говорил: «Ничего не требуйте более определённого вам» (ст. 13), а солдатам: «Никого не обижайте, не клевещите и довольствуйтесь своим жалованьем» (ст. 14).

Как напоминает нам Иаков, «вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак 2:17). Апостол Иоанн в своём Первом Послании писал: «Кто делает правду, тот праведен, подобно как Он праведен» (1Ин 3:7), и «кто говорит: „Я люблю Бога“, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (4:20). Наше истинное отношение к Богу познаётся по нашему отношению к ближним.

Основное значение слова аксиос (достойный) — равный по весу или достоинству, то есть «соответствующий». Настоящее покаяние не только должно, но и всегда будет сопровождаться соответствующими поступками как в слове, так и в деле. Правильные отношения с Богом ведут к правильным отношениям с людьми, по крайней мере, насколько это возможно с нашей стороны (ср. Рим 12:18). Кто говорит, что знает Христа и рождён свыше, тот обязательно станет и жить по-новому, в соответствии со своим новым рождением.

Фарисеи и саддукеи достаточно знали о покаянии. Один из главных постулатов в иудаизме гласит, что Бог полностью и безоговорочно отпускает грехи кающемуся. Древние раввины учили: «Покаяние неоценимо, ибо оно исцеляет мир. Покаяние неоценимо, ибо оно достигает престола Божьего», и ещё: «Стрела летит на сотню метров, а покаяние долетает до самого престола Божьего». Другие раввины утверждали, что закон появился за две тысячи лет до сотворения мира, но покаяние появилось ещё раньше. В иудаизме смысл покаяния всегда объяснялся переменой отношения к Богу, и как следствие — религиозно-нравственным преобразованием поведения человека. Знаменитый иудейский философ средних веков Маймонид так отзывался о традиционном иудейском понимании покаяния: «Что есть покаяние? Покаяние означает оставить грех, изгнать его из своих мыслей и принять решение никогда не возвращаться к нему».

Такое понимание покаяния вполне соответствует учению Ветхого Завета. Покаяние непременно требует изменения жизни, праведных поступков и отвращения от греха. Господь объявил через Иезекииля: «Когда праведник отступил от праведности своей и начал делать беззаконие, то он умрёт за то. И когда беззаконник обратился от беззакония своего и стал творить суд и правду, он будет за то жив» (Иез 33:18−19). Осия умоляет: «Обратись, Израиль, к Господу, Богу твоему; ибо ты упал от нечестия твоего. Возьмите с собой молитвенные слова и обратитесь к Господу. Говорите Ему: „Отними всякое беззаконие и прими нас во благо“» (Ос 14:2−3). После сильной, хотя и недобровольной проповеди Ионы в Ниневии «увидел Бог дела их, что они обратились от злого пути своего, и пожалел Бог о бедствии, о котором сказал, что наведёт на них, и не навёл» (Иона 3:10). Ниневия принесла плод, достойный покаяния.

Идея о том, что покаяние должно подтверждаться праведной жизнью и отвращением от греха, была неотъемлемой частью ортодоксального иудаизма и потому не принадлежит Иоанну Крестителю. Правоверные раввины учили, что самые важные слова в Писании таковы: «Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетённого, защищайте сироту, вступайтесь за вдову» (Ис 1:16−17).

Богослов Эрих Зауэр в своей книге «Триумф Распятого» говорит, что покаяние «содержит в себе три момента: покаяние в разуме — познание греха; покаяние в чувствах — боль и печаль; покаяние в воле — перемена в сознании и поворот» ([Киев, Союз ЕХБ Украины, 1991], стр. 58). Настоящее покаяние начинается с понимания и переосмысления, с осознания нужды в духовно-нравственном очищении и изменении. Затем оно распространяется на эмоции. Мы начинаем чувствовать то, что воспринял разум. И в-третьих, наши поступки подчиняются тому, что познал разум и почувствовало сердце.

Признание греха — важный шаг, но сам по себе явно недостаточный и даже опасный, поскольку может внушить человеку, что больше ничего и не нужно. Ожесточённый фараон тоже признавал свой грех (Исх 9:27), и двоедушный Валаам на словах покаялся (Чис 22:34), и завистливый Ахан сознался (Нав 7:20), и неискренний Саул исповедался (1Цар 15:24). Богатый юноша, спрашивавший Иисуса, как ему наследовать жизнь вечную, ушёл опечаленный, но не раскаявшийся (Лк 18:23). Даже Иуда, отчаявшись после своего предательства, сказал первосвященникам и старейшинам: «Согрешил я, предав кровь невинную» (Мф 27:4). Все они осознавали свой грех, но ни один не раскаялся. Говоря словами Апостола Павла, у них была «печаль мирская», которая «производит смерть», а не «печаль ради Бога», которая производит «покаяние» (2Кор 7:10−11).

Истинное покаяние сопровождается глубоким чувством сокрушения в содеянном зле и грехе против Бога. Чудесный покаянный псалом Давида начинается словами: «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои» (Пс 50:3). Давид не только ясно осознавал свой грех, но и ощущал величайшую необходимость избавиться от него. В другом Псалме он заявил: «Когда я молчал, обветшали кости мои от вседневного стенания моего» (Пс 31:3).

Печаль истинного покаяния подобна печали Давида. Это скорбь о преступлении против святого Бога, а не просто сожаление о неприятных для нас последствиях греха. Чувство вины оттого, что нас поймали, или боязнь понести наказание — это не настоящая скорбь, и они не имеют ничего общего с покаянием. Такая печаль — просто жалость к себе и эгоистичное волнение, а не забота об угождении Господу. Она лишь пополняет меру грехов.

Но даже осознание греха и чувство сокрушения не достаточны для покаяния. Если покаяние настоящее, оно обязательно приведёт к изменению жизни, то есть к достойному плоду. Давид, исповедав свой грех и выразив глубочайшее сожаление, твёрдо решил, что с Божьей помощью оставит грех и обратится к праведности. «Сердце чистое сотвори во мне, Боже, и дух правый обнови внутри меня… Научу беззаконных путям Твоим, и нечестивые к Тебе обратятся» (Пс 50:12,15). Плод в Писании всегда служит символом поведения (ср. Мф 7:20).

Знаменитый пуританин Томас Гудвин звал к покаянию такими впечатляющими словами:

О, припади к Его ногам и с разбитым в кровь сердцем признай, как Семей, свою жестокую измену и вероломство против Того, Кто ничего тебе плохого не сделал… Скажи, что Он может обрушить на тебя весь гнев Своей справедливости, если захочет, и подставь свою грудь — свою ненавистную душу, — как мишень или яблочко, чтобы Он, если сочтёт нужным, вогнал туда стрелы или вонзил Свой меч. Но перед этим проси Его вспомнить, что некогда Он уже вонзил меч в тело Своего Сына (Зах 13:7), когда Его душа была принесена в жертву за грех (The Works of Thomas Goodwin [Edinburgh: James Nichol, 1863], 7:231).

Ещё один пуританин, Уильям Перкинс, писал: «Печаль ради Бога заставляет оплакивать грех просто потому, что он грех. Она создаёт в человеке такое убеждение и настрой, что даже если бы не было угрызений совести, даже если бы не было нападок дьявола, даже если бы не было вышнего суда и приговора и не было адских мучений, то и тогда бы он в смирении пал на колени, поскольку огорчил любящего, милостивого и долготерпеливого Господа».

Конечно же, такое покаяние не может прийти иначе как от Господа. Обращаясь к Синедриону, верховному иудейскому суду, Пётр и другие Апостолы утверждали: «Его [Иисуса] возвысил Бог десницей Своей в Начальника и Спасителя, чтобы дать Израилю покаяние и прощение грехов» (Деян 5:31). Немногим позже Пётр, убеждённый Богом в том, что язычникам тоже открыта дверь в Царство (10:1−35), сумел убедить скептически настроенных еврейских христиан в Иерусалиме, которым ничего не оставалось, как только «[прославить] Бога, говоря: „Видно, и язычникам дал Бог покаяние в жизнь“» (11:18). А Павел призывал Тимофея быть кротким слугой Божьим, возвещая заблудшим истину в надежде, что «Бог [даст им] покаяние к познанию истины, чтобы они освободились от сети диавола, который уловил их в свою волю» (2Тим 2:25−26).

Но тех фарисеев и саддукеев на покаяние подвиг явно не Бог. Кому как не им было знать об истинном покаянии, но для них оно было чуждо. Они были не более чем лицемерами и актёрами, и Иоанн это знал. Он не увидел в них никаких признаков настоящего покаяния и поэтому, прежде чем их крестить, требовал доказательств. Да и любое крещение со дней Иоанна служило лишь внешним знамением внутреннего преображения человека.

Ответ Иоанна этим религиозным вождям содержал в себе и обличение, и призыв: «Сотворите достойный плод покаяния». Иоанн как бы говорил: «Доказательств пока не видно, но если вы действительно хотите покаяться — чем не лучшее время? Покажите, что вы действительно обратились от нечестивого лицемерия к истинному благочестию, и я буду рад крестить вас». Раввины учили, что врата покаяния открыты всегда, что покаяние — как море, потому что в нём можно омываться в любое время. Раввин Елеазар говорил: «В мире обычно обстоит так: если один человек оскорбил другого, а потом через некоторое время хочет помириться с ним, другой отвечает: „Ты оскорбил меня публично, а мириться со мной хочешь наедине! Иди, приведи тех, при ком ты оскорбил меня и я помирюсь с тобой“. Бог же не таков. Человек может стоять, богохульствуя и бранясь на базарной площади, а Всесвятый Бог говорит: „Покайся наедине со Мной и Я приму тебя“» (цит. по Уильям Баркли, «Толкование Евангелия от Матфея», том 1, [ВСБ, 1986], стр. 59).

Несколько лет назад один известный чиновник неоднократно открыто высмеивал другого. После многих месяцев публичных оскорблений он решил, что не прав, и пошёл просить прощения. Однако пострадавший ответил: «Если ты нападал на меня принародно, то будь добр и извинись публично. Тогда я прощу тебя».

Нет причин считать, что Иоанн Креститель намеревался унизить фарисеев и саддукеев, требуя от них публичного подтверждения искренности. Он просто хотел увидеть доказательства неподдельного покаяния и не дать им использовать его в своих эгоистичных и греховных целях.

Догадываясь об их мыслях, Иоанн продолжает: «И не думайте говорить в себе: „Отец у нас Авраам“». Они считали, что имеют спасение, просто потому, что принадлежали к семье Божьей и являлись потомками Авраама. Но Иоанн сказал: «Говорю вам, что Бог может из камней этих воздвигнуть детей Аврааму». Происхождение от Авраама — это ещё не пропуск на небо. Оно даёт большое преимущество в познании и понимании воли Божьей (Рим 3:1−2; 9:4−5), но без веры в Бога это преимущество превращается в худшее проклятие. Если даже сам Авраам был оправдан верой (Быт 15:6; Рим 4:1−3), то могут ли его потомки оправдаться каким-либо другим образом (Рим 3:21−22)?

В новозаветные времена многие ортодоксальные иудеи верили, да и по сей день многие верят, что места в Царстве Небесном для них забронированы просто потому, что они иудеи. Древние раввины учили, что «все израильтяне войдут в мир грядущий». Существовало также учение о «духовных заслугах отцов», передаваемых из поколения в поколение. А некоторые даже говорили, что Авраам охраняет врата ада, или геенны, и не пускает туда ненароком заблудившихся израильтян. Они утверждали, что заслуги Авраама оберегают еврейские корабли, посылают дождь на поля, и именно благодаря заслугам Авраама Моисей смог принять закон и быть принятым в небо, и благодаря им были услышаны молитвы Давида.

Против такой самонадеянности и выступал Иоанн Креститель. Происхождение от Авраама, каким бы генетически безукоризненным оно ни было, не может примирить человека с Богом. Иисус ещё сильнее высказывался против подобных убеждений. Некоторые фарисеи самоуверенно заявляли: «Отец наш есть Авраам», — на что Иисус ответил: «Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраамовы делали бы. А теперь ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога. Авраам этого не делал» (Ин 8:39−40). В продолжение разговора Господь указал, что дела их свидетельствуют о том, что на самом деле их отец сатана. А в притче Христа о богаче и нищем Лазаре часто не замечается, что богач действительно называет Авраама отцом, а Авраам, отвечая с небес, называет богача сыном. Но что же услышал богач от своего «отца»? «Между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лк 16:25−26). Они и представить себе не могли, что дитя Авраама может оказаться в аду.

Среди иудеев господствовало убеждение, что все язычники поголовно — без пяти минут обитатели ада, духовно безжизненные и безнадёжные, в отношении к Богу — как мёртвые камни. Возможно, об этом думал Иоанн, когда говорил, что Бог может из камней этих воздвигнуть детей Аврааму, то есть истинных детей, которые обратятся к Нему по вере, как Авраам. Когда римский сотник убедил Иисуса исцелить слугу, сказав только слово, Иисус ответил: «Истинно говорю вам, и в Израиле не нашёл Я такой веры. Говорю же вам, что многие придут с востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном; а сыны Царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов» (Мф 8:10−12).

В проповеди Иоанна, как и у ветхозаветных пророков, суд и спасение в пришествии Мессии неразделимы. Эти мужи Божьи не видели разницы между Его пришествием во спасение и Его явлением для суда. Исаия писал об «отрасли», которая «произойдёт… от корня Иессея и [ветви, которая] произрастёт от корня его». Он будет «судить бедных по правде и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст Своих поразит землю, и духом уст Своих убьёт нечестивого» (Ис 11:1,4). И снова говоря о Мессии, Исаия писал: «Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим… проповедовать лето Господне благоприятное и день мщения Бога нашего» (Ис 61:1−2; ср. Иоиль 3). А Симеон, благословляя младенца Иисуса в храме, сказал: «Вот лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле» (Лк 2:34).

Через каких-то сорок лет после проповеди Иоанна Крестителя Израиль предвкусил малую долю суда Божьего во время уничтожения Иерусалима и разрушения храма в 70 г. по Р.Х. Таким же образом каждый неверующий в приближении смерти предчувствует некий суд, да и при жизни люди порой несут кару за грех и восстание против Бога. Как неоднократно напоминает книга Притчей (1:32−33; 2:3−22; 3:33−35 и др.), Господь позаботится о том, чтобы в конце веков, а в какой-то степени уже в этой жизни добрый человек пожал доброе, а злой пожал злое (ср. Рим 2:5−11).

Очевидно, что Иоанн не сомневался в скором суде Божьем. Поскольку Мессия уже пришёл, уже и топор при корне деревьев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь.

В конце жатвы садовник обходил свои виноградники и сады и находил неплодоносящие растения. Их ожидала участь быть срубленными, чтобы освободить место плодоносящим и не отнимать у них питательные вещества. Бесплодное дерево бесполезно и никому не нужно, а потому его срубают и бросают в огонь. Иисус пользовался таким же сравнением, говоря о лжеучениках: «Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет; а такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают» (Ин 15:6). Бесплодное покаяние не нужно и бесполезно; для Бога оно — пустой звук.

В Писании огонь часто служил символом мучения, божественного наказания и суда. За свою крайнюю развращённость Содом и Гоморра были уничтожены «[серой и огнём] от Господа с неба» (Быт 19:24). Вслед за Кореем земля поглотила всех его людей с их имуществом, и они «сошли… живые в преисподнюю… И вышел огонь от Господа и пожрал тех двести пятьдесят мужей, которые принесли курение» (Чис 16:32−33,35). В роли праведного Судьи Господь неоднократно упоминается как Огонь поедающий (Исх 24:17; Втор 4:24; 9:3 и др.). А в самой последней главе Ветхого Завета пророк Малахия говорит о дне, который придёт «пылающий, как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут, как солома, и попалит их грядущий день» (Мал 4:1). Проповедь Иоанна как бы продолжает слова Малахии, да и Сам Иисус часто говорил об адском пламени (Мф 5:22,29; Марк. 9:43,47; Лк 3:17 и др.).

Иоанн обращался конкретно к нераскаявшимся фарисеям и саддукеям, но весть о суде служила предупреждением для каждого человека («всякое дерево, не приносящее доброго плода»), который отказывается обратиться к Богу и принять прощение и спасение, и который, следовательно, не имеет доброго плода, то есть доказательств истинного покаяния. Спасение подтверждается не фактом покаянной молитвы в прошлом, а принесением плодов в настоящем.

УТЕШЕНИЕ

Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнём; лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Своё и соберёт пшеницу Свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым (3:11−12)

Наряду с обличением весть Иоанна несёт надежду и утешение. Речь идёт о Мессии, Который пришёл, чтобы спасти людей от Божьего осуждения.

В первую очередь Иоанн объяснил, чем его крещение отличается от крещения Мессии: «Я крещу вас в воде в покаяние». Иоанново крещение было сродни привычному для иудеев обряду, совершавшемуся над язычниками, которые обращались к Богу Израилеву. Этот обряд свидетельствовал о том, что сторонний человек примыкает к избранному народу Божьему. В служении же Иоанна Крестителя он означал открытое исповедание внутреннего покаяния, которое готовило народ к приходу Царя. Как объяснял много лет спустя Павел, «Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нём, то есть в Христа Иисуса» (Деян 19:4).

Мессия, о Котором говорил Иоанн, совершал иное крещение: «Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его». Самой унизительной обязанностью раба в древности было снимать хозяину и гостям обувь и мыть им ноги. На таком примере Иисус показывал ученикам, как нужно служить друг другу (Ин 13:5−15). И в отношении Иоанна к грядущему Царю ясно проявляется глубокое смирение, признак истинного духовного величия, что лишний раз подтверждает искренность его слов в Ин 3:30: «Ему должно расти, а мне умаляться».

Мессия был сильнее Иоанна Крестителя прежде всего в том, что должен был крестить Духом Святым. Иисус обещал послать ученикам Духа Святого — «другого Утешителя, [Который] пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет» (Ин 14:16−17). А в День Пятидесятницы (Деян 2:1−4) и в первые несколько лет формирования Церкви (Деян 8:5−17; 10:44−48; 19:1−7) обещанный Святой Дух сошёл на учеников, крестив их Собой и поместив их в Тело Христово. С тех пор каждый верующий вливается в Тело Христово через крещение Духом Святым, хотя это и не сопровождается столь яркими знамениями. «Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело: иудеи или еллины, рабы или свободные» (1Кор 12:13).

Для благочестивых иудеев, которые с нетерпением ожидали чудесного дня, когда Господь «[изольёт] от Духа [Своего] на всякую плоть» (Иоиль 2:28), и «[окропит их] чистой водой, и [они очистятся] от всех скверн [их], и от всех идолов [их Господь очистит их]», и даст им «сердце новое, и дух новый» (Иез 36:25−26), слово о Духе Святом из уст Иоанна было, как глоток свежего воздуха. В тот день они наконец-то облекутся в силу и сущность Самого Господа.

И третье крещение, о котором здесь идёт речь, — это крещение огнём. Многие толкователи считают его частью крещения Духом Святым, которое началось в День Пятидесятницы и сопровождалось тогда «огненными языками» (Деян 2:3). Но если быть точнее, в Деяниях сказано, что те самые языки «явились им (то есть ожидающим ученикам), как бы огненные». Они не были языками огня, а просто были похожи на языки пламени. Да и в последнем Своём обещании насчёт предстоящего крещения Духом Святым Иисус ничего не сказал об обычном огне (Деян 1:5). И когда в скором времени Духом Святым крестился Корнилий со всем домом своим, никакого огня также не наблюдалось (Деян 10:44; 11:16; ср. 8:17; 19:6).

Другие считают огонь неким духовным очищением, как в приведённых выше словах из книги пророка Иезекииля. Но ни в самом тексте Иезекииля, ни в проповеди Иоанна Крестителя, ни в событиях Пятидесятницы и языках «как бы огненных» ничто не даёт повода согласиться с таким толкованием.

Следовательно, более логично будет истолковать огонь как грядущий Божий суд, который часто сравнивается в Писании с огнём, как мы уже увидели. К тому же, и в предыдущем, и в последующем стихах (10,12) Иоанн совершенно чётко связывает с огнём суд и отмщение. Невозможно, чтобы ссылка на огонь подразумевала что-нибудь совершенно иное! Эти стихи проводят разграничение между верующими и неверующими — между приносящими добрый плод и не приносящими такового (ст. 10), между драгоценной пшеницей и бесполезной соломой (ст. 12). Вывод напрашивается сам собой: 11 стих, как и остальные, показывает различие между верующими (которые будут крещены Духом Святым) и неверующими (которым достанется крещение огнём Божьего суда).

После этого Иоанн, как и в предшествующих двух стихах, опять утешает верующих и предупреждает неверующих: «Лопата Его в руке Его, и Он очистит гумно Своё и соберёт пшеницу Свою в житницу, а солому сожжёт огнём неугасимым». На этот раз Иоанн приводит в пример земледельца, который только что собрал урожай пшеницы.

В Палестине, как и во многих других частях древнего мира, фермеры выискивали под гумно слегка углублённый участок земли или выкапывали неглубокую яму, обычно на вершине холма, где чаще дуют ветры. Затем почву увлажняли и утаптывали до каменной твёрдости. По периметру гумно (которое было порядка десяти-пятнадцати метров в диаметре) обносили камнями, чтобы зерно не рассыпалось. Принеся снопы, хозяин пускал на гумно быка или даже несколько быков с припряженными к ним брёвнами. Перетаскивая брёвна волоком по снопам пшеницы, быки отделяли пшеницу от соломы, или мякины. Затем земледелец брал веяльную лопату и подкидывал пшеницу в воздух. Солома сносилась ветром в сторону, а зёрна падали на гумно. В конечном итоге, оставалась только ценная и полезная пшеница без всякой соломы.

Таким же образом Мессия отделит тех, кто принадлежит Ему, и, как хлебопашец, соберёт пшеницу Свою в житницу, в место спокойное и безопасное. А солому Он сожжёт огнём неугасимым, как делают земледельцы. Долгожданный Мессия исполнит и то, и другое, хотя не в то время и не в том порядке, как представляли себе Иоанн и другие пророки. Окончательное разграничение и последний суд совершится лишь после Второго Пришествия Христа, когда неспасённые «пойдут… в муку вечную, а праведники — в жизнь вечную» (Мф 25:46). Та же картина живописно представлена в притчах Иисуса о плевелах (Мф 13:36−43) и о неводе (Мф 13:47−50).

Так проповедь Иоанна о Личности и служении Мессии подготовила людей к явлению Царя.

Коронация Царя

Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» Но Иисус сказал ему в ответ: «Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». Тогда Иоанн допускает Его. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды. И вот открылись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божьего, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И вот голос с небес, говорящий: «Это Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение» (3:13−17)

Хотя Матфей и не говорит об этом прямо, здесь мы видим, как Царь вступает в Свои полномочия. В предыдущих главах евангелист описал родословие Царя (1:1−17), Его пришествие (1:18−25), поклонение волхвов (2:1−12), пророческое подтверждение прав Царя на царство (2:13−23) и оглашение Его прихода (3:1−12). Здесь же описывается коронация Монарха, помазание Его на престол.

В этом событии есть что-то необыкновенно величественное, связывающее между собой все предыдущие события. Первый раз в этом Евангелии Господь Иисус открыто появляется на сцене повествования. Только сейчас понастоящему начинается Его служение и труд. Всё, что было до этого, включая события Его молодости, было лишь вступлением и подготовкой. Вифлеем, Египет и Назарет — всё позади. С этого дня ни одного места на земле Сын Человеческий не назовёт Своим домом (8:20), а должен будет осуществлять высшую миссию в скитаниях.

После вечной славы на небесах и почти тридцати лет полной безызвестности на земле Мессия-Царь заявляет о Себе во всеуслышание. «Глас вопиющего в пустыне», Иоанн Креститель, во исполнение пророчеств Исаии (3:3; Ис 40:3), приготовил путь Царю. Глашатай Царя возвестил Его приход, и вот Сам Царь является на коронацию.

В этих нескольких стихах безошибочно видны три главные и крайне важные составляющие коронации Иисуса как Царя царей: крещение Сына, помазание Духа и одобрение Отца. В них, как и во всём Писании, ясно видны откровение и труд Троицы: Отца, Сына и Святого Духа. Поскольку Иисус не земной Царь и царство Его не от мира сего, короновали Его также не люди, а Бог; люди лишь были сторонними наблюдателями.

КРЕЩЕНИЕ СЫНА

Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» Но Иисус сказал ему в ответ: «Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». Тогда Иоанн допускает Его (3:13−15)

Сначала рассмотрим некоторые детали этого крещения, а затем его значимость для Иисуса.

Неясно, какое конкретно время скрывается за словом «тогда». Скорее всего, Матфей просто обозначает общую последовательность событий. Не известна и точная продолжительность служения Иоанна, хотя Лука отмечает, что его проповедь началась «в пятнадцатый… год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат был начальником в Иудее, Ирод — четвертовластником в Галилее, Филипп, брат его, — четвертовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний — четвертовластником в Авилинее, при первосвященниках Анне и Каиафе» (3:1−2). Скорее всего, это было в 29 г. по Р.Х., то есть за несколько месяцев, максимум за год, до крещения Иисуса. Ещё некоторое время Иоанн продолжал проповедовать, но, по мере того как служение Иисуса набирало силу, он потихоньку сворачивал своё служение.

Известно, что Иоанн был на шесть месяцев старше Иисуса (Лк 1:26) и что Иисус вышел на служение в возрасте «лет тридцати» (Лк 3:23). Если Иоанн начал проповедовать в таком же возрасте, то с начала его служения до крещения Иисуса прошло шесть месяцев. Однако нет причин полагать, что и тот, и другой начали проповедовать в одинаковом возрасте. И даже зная, сколько лет было Иисусу в начале Его служения, трудно объяснить, почему Он именно тогда начал служение.

Некоторые исследователи утверждают, что все иудейские религиозные вожди традиционно начинали служение в тридцать лет. В Чис 4:30 сказано, что в этом возрасте вступали в свои обязанности священники. Но это распоряжение было временным, потому что через короткое время возрастная планка снизилась до 25 лет (Чис 8:24), а позднее — и до 20 (1Пар 23:24), и оставалась такой вплоть до правления Езекии (2Пар 31:17) и даже до вавилонского плена (Езд 3:8). Таким образом, ни в Писании, ни в преданиях мы не находим объяснения, почему Иоанн Креститель и Иисус начали служение в таком возрасте.

Из параллельного места в Евангелии от Луки мы узнаём, что, когда Иисус пришёл из Галилеи на Иордан, Он пришёл не для тайной церемонии. «Крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился» (Лк 3:21). Его коронация была не такой, как коронация Давида — тайной, негласной (1Цар 16:13; ср. 2Цар 2:4).

Глагол «приходит» — от греческого слова парагиномай, нередко обозначавшего официальное прибытие или торжественное появление, как мы видели в приходе волхвов (2:1) и выходе на служение Иоанна Крестителя (3:1). Из Марк. 1:9 мы узнаём, что Иисус пришёл к Иоанну не просто из Галилеи, а из Назарета. Во всех Евангелиях (ср. Марк. 1:9; Лк 3:21; Ин 1:29) ясно видно, что Он пришёл один, без сопровождения друзей или членов семьи, а учеников у Него ещё не было.

Точно не известно, в каком месте на Иордане Иоанн совершал крещение, но похоже, что это было ближе к югу, то есть где-то неподалёку от Иерихона и Мёртвого моря. Евангелист Иоанн отмечает, что это происходило «в Вифаваре при Иордане» (Ин 1:28), но точное местонахождение этого городка так и не определено.

В приветствии Иоанна видно, что он сразу же узнал Иисуса, хотя трудно сказать, насколько они были знакомы в то время. Они были двоюродными братьями, и до их рождения Мария три месяца провела у Елисаветы в нагорной части Иудеи, где женщины делились друг с другом своими чудесными благословениями (Лк 1:39−56). Ещё до рождения Иисуса Елисавета знала, что ребёнок Марии — Мессия, поскольку называла её «матерью Господа» (Лк 1:43). И, уж конечно, она неоднократно рассказывала об этом растущему Иоанну, которому ангел предвестил стать Его предтечей «в духе и силе Илии» (Лк 1:17; ср. ст. 66). Оба мальчика возрастали духовно и физически (Лк 1:80; 2:40), но отдельно друг от друга: Иисус — в Назарете, а Иоанн — в пустыне. Поэтому возможно, что они мало знали друг друга или вовсе не были напрямую знакомы.

Иисус пришёл к Иоанну специально, чтобы креститься от него, на что указывает неопределённая форма пассивного аориста (баптистенай), подчёркивающая цель Его прихода. Но мысль о том, чтобы крестить Иисуса, была чужда Иоанну, ведь он видел в Иисусе не только Человека, но и Бога! Апостол Иоанн рассказывает, что, когда Иоанн Креститель увидел идущего к нему Иисуса, он воскликнул: «Вот Агнец Божий!» (Ин 1:29). Он знал, что это помазанный Богом Мессия, пришедший для искупления человечества. И первой реакцией Иоанна на просьбу Иисуса было: «Мне надобно креститься от Тебя».

Не трудно понять беспокойство Иоанна. Он крестил в покаяние и исповедание грехов (3:2,6, 11), в чём и сам нуждался, а Иисус не имел нужды в исповедании или прощении. Крещение Иоанна предназначалось для тех, кто хотел отвратиться от греха и подготовиться к приходу великого Царя. Но зачем же креститься безгрешному Царю?

Древний апокриф под названием «Евангелие от евреев» предполагает, что Иисус пришёл креститься по настоянию матери и братьев: «Мать и братья Господа сказали ему: „Иоанн Креститель крестит в отпущение грехов, пойдём и покрестимся“. Но Он сказал им: „Какой грех Я совершил, что Я должен креститься от него? Разве только Мои слова есть грех по неведению“». Автор этого поддельного «евангелия» видел проблему, но решение предложил весьма надуманное и не соответствующее духу Нового Завета.

Для других древних писателей крещение Иисуса не представляло проблемы. Под сильным влиянием гностической философии многие думали, что до крещения Иисус был обычным человеком, грешником, как и все. И только в момент крещения божественный Логос (Слово), «Христос Дух», наделил Его сущностью Бога. Таким образом, крещение было необходимо Ему, чтобы очиститься и подготовиться к принятию божественного естества. Как и прочие взгляды гностиков, эта идея не соответствует Писанию. Иисус родился Сыном Божьим (Лк 1:32,35) и был назван «Эммануил, что значит: с нами Бог», ещё до рождения (Мф 1:23).

Потому-то и удерживал Его Иоанн, что был уверен в божественном происхождении и непорочности Иисуса. Греческий глагол здесь стоит в прошедшем несовершенном времени (диеколуен), предполагая длительное действие со стороны Иоанна: «старался не допустить Его». Кроме всего прочего, глагол этот составной, и приставка диа усиливает значение. Местоимения в вопросе Иоанна Крестителя тоже усилительные, подтверждающие его недоумение: «Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне?» Он не пререкался с Иисусом, как Пётр (Мф 16:22), а просто думал, что неправильно понял Иисуса — не мог же Иисус на самом деле просить креститься!

Иоанн не хотел крестить Иисуса по причинам прямо противоположным ситуации с фарисеями и саддукеями. Те крайне нуждались в покаянии, но не хотели совершить его и не имели плодов покаяния. Поэтому Иоанн не допустил их, назвав их «порождениями ехидны» (3:7). Иисус же, напротив, пришёл креститься, хотя Он единственный из всех людей не имел нужды в покаянии. Иоанн отказался крестить фарисеев и саддукеев, потому что те были совершенно недостойны, а теперь в равной мере не желал допустить Иисуса, потому что Он был слишком достоин.

Иоанн сознавал, что его крещение в омытие грехов было совершенно не нужно Иисусу. Он видел в Иисусе Христа, «[Агнца Божьего], Который берёт на Себя грех мира» (Ин 1:29). Зачем же Тому, Кто избавляет мир от греха, исполнять обряд, символизирующий исповедание грехов и покаяние?

Поэтому попытка Иоанна удержать Иисуса от крещения является свидетельством непорочности Христа. Человек, которого Господь назвал величайшим из всех пророков (Мф 11:11), сознавал, что сам он не безгрешен. «Мне надобно креститься от Тебя, — говорил он Христу, — и Ты ли приходишь ко мне?» «Я всего лишь пророк Божий, — говорил Иоанн, — и тоже грешен, как и все те, кого я крещу. Но Ты — Сын Божий и не имеешь греха. Ты безгрешен. Зачем же Ты просишь крестить Тебя?» Среди многих откровений Иоанна Крестителя о том, Кто такой Иисус, каким Он был и для чего пришёл в этот мир, было и богодухновенное свидетельство Его безгрешности. Не так явно, как автор Послания к Евреям, но Иоанн всё же возвещал, что Христос, «подобно нам, искушён во всём, [но без] греха» (Евр 4:15). Так что даже своим нежеланием крестить Иисуса Иоанн исполнял роль глашатая и служение пророка, возвещающего совершенства Спасителя.

Почему же тогда Иисус, лучше Иоанна Крестителя сознававший собственную безгрешность, хотел совершить поступок, символизирующий исповедание грехов и покаяние? Некоторые толкователи предполагают, что крещение должно было стать символом Его первосвященства — наподобие церемонии посвящения священников в Ветхом Завете. Другие считают, что Иисус хотел подчеркнуть Свою близость к язычникам, которые вступали в иудаизм через крещение. Третьи видят в крещении Иисуса некую дань положению Иоанна, признание того, что он истинный пророк Божий и настоящий предтеча Христова служения. Четвёртая точка зрения состоит в том, что крещение Господне было заместительным, то есть совершалось за грехи людей, и вместе с искупительной смертью на кресте служило избавлению всего человечества.

Однако ни один из этих взглядов не подтверждается Писанием, да и не подходит к контексту. Иисус Сам объяснил Иоанну Своё желание. Если не считать сказанного Иисусом в двенадцатилетнем возрасте: «Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Лк 2:49), Его первые записанные в Библии слова звучат так: «Оставь теперь, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду». В них одновременно видно и царственное величие, и смирение.

Иисус не отрицал Свою безгрешность и превосходство над Иоанном Крестителем. «Оставь теперь» — это фразеологизм, подразумевающий, что хотя крещение Ему вроде бы и не было нужно, но теперь, то есть в тот момент, оно было необходимо. Иисус понимал нежелание Иоанна и знал, что в основе его лежит глубокая духовная посвящённость и искренность. Он позволил Иоанну сделать то, на что без божественного распоряжения Иоанн никогда бы не осмелился. Иисус заверил пророка в том, что так надлежит быть, и пояснил Иоанну, что Его крещение сыграет важную роль в служении обоих: «Надлежит нам исполнить всякую правду». Чтобы исполнился Божий замысел, Иисус должен был креститься, причём креститься непременно от Иоанна.

Похоже, есть ещё одно объяснение факта крещения Иисуса. Оно заключается в Его намерении показать пример послушания Своим будущим последователям. Как Царь царей, Иисус знал, что не обязан платить налоги земным властям. И тем не менее, когда Пётр спросил об этом, Иисус сказал: «Как тебе кажется, Симон? Цари земные с кого берут пошлины или подати — с сынов ли своих или с посторонних?» Когда Пётр ответил: «С посторонних», Иисус сказал: «Итак, сыновья свободны; но, чтобы нам не соблазнить их… возьми [статир] и отдай им за Меня и за себя» (Мф 17:25−27). Писание неоднократно утверждает, что верующим, хотя они и дети Божьи, положено почитать правителей и платить налоги (см. 1Пет 2:13−15; Рим 13:1−7; Тит 3:1). Иисус во всех ситуациях являл образец послушания. Своим крещением Он признал подлинность праведности, проповедуемой Иоанном, и делом подтвердил крещение как Божью волю для человека.

Иисус пришёл в мир как человек, а быть человеком и не знать о людских пороках невозможно. Как бы Христос мог даровать нам праведность, если бы не взял на Себя наш грех? За сотни лет до прихода Мессии пророк Исаия писал о Нём: «И к злодеям причтён был, тогда как Он понёс на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем» (Ис 53:12). Поэтому крещение Иисуса показало готовность безгрешного Божьего Сына отождествить Себя с порочным человечеством, которое Он пришёл спасти.

Это была первая ступень в Его служении, первый шаг на пути к искуплению, ради которого Он пришёл. Не знавший греха занял место среди людей, не ведавших праведности. Святой принял крещение, предназначавшееся для грешников. Тем самым Спаситель мира стал рядом с беззаконниками. Безгрешный Друг грешников был послан Отцом «в подобии плоти греховной в жертву за грех и осудил грех во плоти» (Рим 8:3), «ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвой за грех, чтобы мы в Нём сделались праведными пред Богом» (2Кор 5:21; ср. Ис 53:11). Никак иначе исполнить всякую правду невозможно.

Крещение Иисуса символизировало не только Его общность с грешниками, но и Его будущую смерть и воскресение, а значит, было прототипом христианского крещения. После этого Иисус всего два раза говорил о Своём крещении, и оба раза — в связи с предстоящей смертью. Незадолго до последнего посещения Иерусалима Он говорил ученикам: «Крещением должен Я креститься; и как Я томлюсь, пока это свершится!» (Лк 12:50). В другом случае Его слова послужили ответом на просьбу Иакова и Иоанна занять высшие должности в Царстве Небесном: «Не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я пью, и креститься крещением, которым Я крещусь?» (Марк. 10:38). Но в наивысшей степени Иисус отождествил Себя с грешниками тогда, когда на Голгофе взял на Себя их грех.

Хотя Иоанн в столь кратком объяснении Иисуса вряд ли мог до конца уразуметь смысл Его крещения, он просто доверился Господу и исполнил просимое. Тогда Иоанн допустил Его.

ПОМАЗАНИЕ ДУХА

И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды. И вот открылись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божьего, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него (3:16)

Крещение, которое совершал Иоанн и ученики Иисуса во дни Его земного служения (Ин 4:1−2), символизировало омытие, или очищение, от греха. Христианское крещение символизирует отождествление верующего со смертью и воскресением Христа (Рим 6:4; Кол 2:12). И в том, и в другом случае, если устранить погружение, значимость крещения теряется. Кропление водой или обливание не передаёт смысла полного очищения и уж тем более смерти и воскресения.

Само греческое слово (баптидзо) буквально означает «погружать в воду или в какую-либо жидкость», но никак не поливать водой. Если бы во всех случаях это слово в Писании было переведено буквально (т.е. «погружать»), путаницы в отношении способа крещения не возникло бы. В некоторых случаях всё же даётся его буквальный перевод — например, в Лк 16:24, где богач в аду просит Лазаря «омочить (производное от баптидзо) конец перста своего в воде и прохладить язык» его. Или в Ин 13:26, где Иисус «обмакнул (тоже производное от баптидзо) кусок». Как нетрудно увидеть в любом словаре древнегреческих слов, в своём первоначальном значении это слово не подразумевало ничего, кроме погружения, и то же самое слово обозначает «крещение».

Вплоть до Средних веков крещение в христианской Церкви совершалось только через погружение, и лишь затем Римско-католическая церковь приняла практику кропления или обливания — хотя до той поры крестила только погружением. Известный католический богослов Фома Аквинский (1225−1274) говорил: «В погружении смерть Христа видна лучше всего, и такое крещение предпочтительнее всего». Католическая церковь не признавала иных форм крещения до Равеннского Собора во Франции в 1311 году. Лютеранская и реформатская церкви переняли кропление и обливание от католиков. Англиканская церковь перешла на кропление в 1645 году, а Восточная Православная церковь до сих пор не признаёт иных форм крещения, кроме погружения.

Если Иисус вышел из воды, значит, Он заходил в воду. Иоанн крестил в Иордане (3:6), причём обычно там, где «было много воды» (Ин 3:23), что совершенно теряет смысл, если бы он только кропил водой (ср. Деян 8:38−39).

Как только Иисус вышел из реки, открылись Ему небеса. Когда небеса распахнулись перед пророком Иезекиилем и Господь дал ему откровение, он увидел четырёх животных, колесницу и колёса (Иез 1:1−19). Стефан перед смертью увидел «небеса открытые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян 7:56), а Апостолу Иоанну было несколько небесных видений (Откр 4:1; 11:19; 19:11). Будучи восхищенным в рай, Павел стал свидетелем того, что словами «нельзя пересказать» (2Кор 12:2−4).

По мнению одного толкователя, «как завеса в храме разодралась надвое, отображая тем самым открытый доступ к Богу для всех людей, так и здесь небеса разделились на части, показывая, насколько Иисус стоит близко к Богу, и Бог — к Иисусу».

И когда небеса распахнулись перед Иоанном Крестителем, он увидел Духа Божьего, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него, как и предсказывал ранее Господь (Ин 1:33). Подтверждением служило знамение голубя, причём это единственный случай, когда Дух Святой предстаёт в таком обличье. В представлении иудеев того времени голубь непременно ассоциировался с жертвоприношением. Тельцов приносили в жертву богатые, овец — средний класс, а большая часть народа жила в бедности и могла принести только голубя.

Для чего Дух Святой сошёл на Иисуса? Ведь став человеком, Иисус не утратил божественности. Он в полной мере остался Богом и по божественной сути Своей ни в чём не нуждался. Но Его человеческая составляющая нуждалась в помазании и силе для служения. При крещении Дух Святой помазал Его на царскую миссию, как предсказывал пророк Исаия: «Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушённых сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам — открытие темницы» (Ис 61:1). Среди всего прочего, неограниченная сила Духа Святого (Ин 3:34) позволила Иисусу изгонять бесов (Мф 12:28), совершать великие знамения и чудеса (Деян 2:22) и проповедовать (ср. Деян 10:38). Как и прочие люди, Иисус уставал и нуждался в еде и отдыхе. Его человеческая сторона испытывала потребность в подкреплении, которое и давал Ему Дух Святой (ср. Мф 4:1; Лк 4:14).

Помазание Иисуса Духом Святым было поистине неповторимым. Оно не только вдохнуло силы в Его земное тело, но и видимым образом показало Иоанну Крестителю и прочим свидетелям, Кто стоял перед ними. А перед ними стоял Сам Мессия, великий Царь, пришествие Которого Иоанн призван был возвещать, готовя сердца людей к Его приходу.

ОДОБРЕНИЕ ОТЦА

И вот голос с небес, говорящий: «Это Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение» (3:17)

В крещении Иисуса участвовала вся Троица. Сын подтвердил законность Своих притязаний, сказав: «Так надлежит нам исполнить всякую правду» (ст. 15). Дух Святой удостоверил Его право называться Мессией, сойдя на Него в виде голубя (ст. 16). Последним же аспектом коронации, или вступления Иисуса в Свои полномочия, было одобрительное слово Отца. Чтобы Господь принял жертву, она должна была быть чистой, без пятна и порока (Исх 12:5; Лев 1:3; Втор 17:1 и др.). Об Иисусе же, Который при крещении добровольно стал в один ряд с грешниками и был отмечен сошествием Духа Святого в виде жертвенного голубя, Сам Отец говорит: «Это Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение».

Никакая ветхозаветная жертва, хотя и тщательно отобранная, не была в полной мере угодной Богу. Какое животное ни возьми, в нём обязательно найдётся какой-нибудь порок или несовершенство. Да и не в этом дело. Кровь животных была по большому счёту лишь символом, «ибо невозможно, чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи» (Евр 10:4; ср. 9:12). А крестная жертва Иисуса будет утверждена «драгоценной кровью Христа, как непорочного и чистого Агнца» (1Пет 1:19). Поэтому Господь мог сказать, что находит благоволение в совершенстве Иисуса Христа (ср. Мф 17:5; Ин 12:28, где Отец во второй и в третий раз одобрительно отзывается о Сыне).

Слово «возлюбленный» (агапетос) передаёт глубину, красоту и силу отношений. Здесь оно отражает великую любовь Отца к Сыну, а в других местах используется по отношению к верующим (Рим 1:7) и в качестве примера того, как верующие должны любить друг друга (1Кор 4:14). Иисус — возлюбленный Сын Божий — превыше всех остальных возлюбленных Им людей, и без Него никто никогда не был бы возлюблен Богом (ср. Еф 1:6). И только в Сыне Отец находит полное благоволение (еудокео). Пристально посмотрев на Своего возлюбленного Сына, Который отдаст Себя в жертву за грехи людей, Бог не нашёл никакого несовершенства и был вполне удовлетворён.

Всякий верующий в равной степени радует Небесного Отца, потому что пребывает в Его Сыне. Не находя недостатков в Сыне, Отец по благодати Своей не замечает несовершенств и в тех, кто поверил в Него (ср. Рим 3:26; 5:17,21; Гал 2:20; 3:27; Еф 1:3−6 и др.).

Истина о том, что Иисус Христос есть Сын Божий, — основополагающая для Евангелия. И вряд ли можно найти более полное её выражение, чем в Евр 1:1−8:

Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни эти говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, через Которого и века сотворил. Сей, будучи сиянием славы и образом ипостаси Его и держа всё словом силы Своей, совершив Собой очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте, будучи столько превосходнее ангелов, сколько славнейшее пред ними наследовал имя. Ибо кому когда из ангелов сказал Бог: «Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя», и ещё: «Я буду Ему Отцом, и Он будет Мне Сыном»? Также, когда вводит Первородного во вселенную, говорит: «И да поклонятся Ему все ангелы Божьи». Об ангелах сказано: «Ты творишь ангелами Своими духов и служителями Своими — пылающий огонь», а о Сыне: «Престол Твой, Боже, вовек; жезл царства Твоего — жезл правоты».

Иисус Христос — полное воплощение Бога, выше и славнее всех и вся. Он — Создатель, то есть начало всего сущего; Хранитель и Содержатель, то есть продолжение всего сущего; и Наследник, то есть конец всего сущего (см. также Рим 11:36; Кол 1:16).

Сын — видимое явление невидимого Бога, сияние славы Божьей и Его образ (2Кор 4:4). В Нём обитает вся полнота Божества (Кол 1:15−19; 2:9). Благодаря божественной сущности Он стоит несравнимо выше ангелов, которые поклоняются Ему. (Более полное объяснение сыновства Иисуса можно найти в Толковании автора на Послание к Евреям [Chicago: Moody Press, 1983], pp. 27−29).

И даже само по себе именование Бога Отцом указывает на Его статус по отношению к Иисусу Христу. Новый Завет чаще показывает Бога Отцом Господа Иисуса Христа (Мф 11:27; Ин 5:17−18; 10:29−33; 14:6−11; 17:1−5; 1Пет 1:3; 2Ин 3; Рим 15:6; 2Кор 1:3; Еф 1:3,17; Флп 2:9−11), чем Отцом верующих (Мф 6:9).

Называя Бога Отцом, Иисус подчёркивал не столько Своё подчинение или происхождение, сколько единосущность, то есть божественность. Текст Ин 5:23 подводит итог данной теме, требуя, чтобы «все чтили Сына, как чтут Отца». Иными словами, невозможно поклоняться Богу, не признавая Его как Бога, единого с Царём Иисусом, — как «Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа».