Колоссянам | 2 глава

БОРЕНИЕ ЛЮБВИ (Кол 2:1)

Перед нами на короткое время поднимается занавес и мы можем бросить проницательный взгляд в сердце Павла. Он идет на подвиг [у Баркли: на борьбу] ради христиан, которых он никогда не видел, но которых он любит.

Он ставит на одну доску с колоссянами лаодикийцев и жителей Иераполя и говорит о тех, кто не видел лица его во плоти. Он мыслит о христианах, живущих в этих трех городах в долине Ликуса — Лаодикии, Иераполе и Колоссах и представляет их перед своим мысленным взором.

Слово, переведенное в русской Библии как подвиг, [у Баркли: борьба] в греческом — очень впечатляющее слово — агон, от которого происходит и наше слово агония. Павел ведет тяжелую борьбу за своих друзей. Мы должны помнить, что когда Павел писал это послание, он находился в римской тюрьме в ожидании суда и, вероятнее всего, осуждения. В чем же тогда заключалась эта борьба?

1. Это была борьба в молитве. Он, должно быть, хотел сам отправиться в Колоссы. Он, должно быть, жаждал посмотреть в лицо лжеучителям, разрушить их доводы и вернуть назад тех, кто уходил от истины. Но он был в тюрьме. Настало время, когда можно было только молиться; он должен был вверить Богу то, что не мог сделать сам. Таким образом, Павел в молитве боролся за тех, кого он не мог видеть. Когда время, расстояние и обстоятельства разделяют нас с теми, кому мы хотим помочь, остается еще одна возможность помочь — в молитве.

2. Но вполне может быть, что в душе Павла шла еще и другая борьба. Он был человеком и у него были обычные человеческие проблемы. Он находился в тюрьме, в ожидании суда императора Нерона, в конце которого, вероятнее всего, была смерть. Было бы нетрудно проявить трусость и поступиться истиной ради своей безопасности. Павел хорошо знал, что такое дезертирство будет иметь гибельные последствия. Если бы христианские церкви узнали, что Павел отрекся от Христа, это обескуражило бы их окончательно и это было бы концом христианства для многих. Он вел борьбу не за себя одного, но и за тех, чьи глаза были устремлены на него, как на вождя и отца в вере. Хорошо бы нам помнить, что в любой ситуации кто-то наблюдает за нами, и что наши поступки либо укрепляют, либо разрушают их веру. Мы никогда не боремся только за себя; в наших руках всегда честь Христа, и на нашем попечении — вера других.

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЧЕРТЫ ПРАВОВЕРНОЙ ЦЕРКВИ (Кол 2:2−7)

Это молитва Павла о Церкви, и в ней мы видим великие отличительные признаки живой и правоверной Церкви.

1. Это Церковь утешенных сердец. Павел молится, чтобы сердце его собратьев утешились были ободрены. Павел употребляет здесь слово паракалейн. Иногда это слово значит утешать, иногда — увещевать, убеждать, но за всем этим всегда стоит идея — придать человеку способность уверенно и смело встретить трудное положение. Один греческий историк употребляет его в очень интересном и многозначительном контексте. Один греческий отряд совершенно потерял чувство духа. Военачальник послал к ним офицера, чтобы он поговорил с ними и вновь пробудил в них смелость, и вот группа обескураженных людей была снова готова к героическим действиям. Вот какое значение имеет здесь паракалейн. Павел молится о том, чтобы Церкви была придана смелость, которая поможет ей совладать с любой ситуацией.

2. Это должна быть Церковь, члены которой соединены в любви. Без любви нет истинного христианства. Важны не методы управления церковью и обряды; они различаются в разные эпохи и в разных местах. Отличительная черта настоящей Церкви — любовь к Богу и к собратьям. Когда умирает любовь, умирает и Церковь.

3. Это должна быть Церковь, члены которой вооружены всякой премудростью. Павел употребляет здесь для премудрости три слова.

а) В 2:2 он употребляет синесис, которое переведено — разумение. Мы уже видели, что синесис — критическое знание. Это способность оценить любую ситуацию и решить, как нужно поступать в ней. Когда надо действовать, настоящая Церковь обладает практическим знанием, как надо поступить.

б) Павел говорит, что в Иисусе сокрыты все сокровища премудрости и ведения. Премудрость — софия, а ведение — гносис. Эти два слова не повторяют одно другое, между ними есть различие. Гносис — это сила, почти инстинктивная, понимать истину, когда мы видим и слышим ее. А софия — это сила мудрыми и понятными доводами закреплять и возносить истину после того, как она была интуитивно осознана. Гносис — это то, посредством чего человек осознает истину; софия — это то, что дает человеку способность обосновать живущую в нем надежду.

Таким образом, настоящая Церковь обладает проницательной мудростью, которая дает ей способность поступить наилучшим образом в каждой ситуации; мудростью, которая способна инстинктивно узнать и осознать истину, когда она видна, и которое может сделать истину понятной и доступной вдумчивому уму и показать ее другим.

Вся эта мудрость, говорит Павел, сокрыта в Иисусе. Павел употребил при этом слово апокруфос. Уже одно употребление Павлом этого слова — удар по гностикам.

Апокруфос — это спрятанный от взгляда, утаенный, и потому секретный. Мы уже видели, что в представлении гностиков для спасения необходима масса утонченного знания. Это знание они излагали в своих книгах, которые называли апокруфос, потому что они были недоступны для простых людей. Употребляя одно это слово, Павел говорит: «Вы, гностики, скрываете свою мудрость от простых людей; у нас тоже есть наше знание, но оно не скрыто в непонятных для человека книгах; оно скрыто в Иисусе, и потому открыто для всех людей, где бы они ни находились». Христианская истина — это не утаенный секрет, а открытый всем.

4. Настоящая Церковь должна обладать силой, чтобы кто-нибудь не прельстил ее вкрадчивыми словами. Выражением вкрадчивые слова переведено как пифанология. Это слово из судебного словаря, характеризующее убедительную силу доводов судебного защитника, которая могла дать преступнику возможность уйти от справедливого наказания. Настоящая Церковь должна так прочно владеть истиной, чтобы не поддаваться никаким соблазнительным доводам.

5. В настоящей Церкви должны присутствовать благоустройство и твердость. Эти два слова взяты из военного словаря. Благоустройство — это в греческом тексте таксис, что значит шеренга, или особое расположение по порядку. Церковь должна быть подобна организованной армии, где каждый человек имеет свое определенное место, всегда готовый выполнить команду. Твердость, в греческом — стереома, что значит прочный бастион, оплот. Это слово описывает армию, построенную в несокрушимое каре, которое прочно стоит и не может быть сдвинуто с места ударом противника. В Церкви должны быть дисциплина, порядок и непреклонная твердость, как в дисциплинированном и хорошо обученном воинском соединении.

6. Настоящая Церковь должна жить во Христе. Ее члены должны ходить во Христе; вся их жизнь должна проходить в Его осязаемом присутствии. Они должны быть укоренены и утверждены в Нем. С этим связаны две картины. Слово, переведенное как укоренены, характеризует дерево, глубоко ушедшего корнями в почву. Слово, переведенное как утверждены, употребляется по отношению к дому, построенному на прочном фундаменте. Точно так же, как большое дерево укреплено корнями глубоко в земле и получает из нее свое питание, так и Христианин укоренен во Христе, источнике жизни и силы. И точно так же, как дом прочно стоит, потому что он построен на прочном фундаменте, так и христианская жизнь устойчива против любого шторма, потому что она базируется на силе Христовой. Иисус — одновременно источник христианской жизни и основание ее прочности и твердости.

7. Настоящая Церковь укреплена в вере, как она была научена. Она никогда не забывает учения о Христе, которое ей преподали. Это вовсе не застывшая ортодоксальность, в которой любая смелая мысль — ересь. Насколько Павел был далек от этой мысли, показывает тот факт, что в Послании к Колоссянам он находит новые аспекты в своем мышлении об Иисусе Христе. Но это значит, что существуют определенные фундаментальные и неизменные веры. Павел может искать и прокладывать новые пути в своем образе мышления, но он всегда начинает и заканчивает неизменной мыслью, что Иисус Христос — Господь.

8. Настоящая Церковь преисполнена благодарения. Благодарение — неразрывная черта христианской жизни. Как выразился комментатор Библии Лайтфут: «Благодарение — высшее проявление и конечный результат всякого человеческого поведения, независимо от того, проявляется ли это в словах или в делах». Христианин всегда думает о том, как высказать в словах и показать своей жизнью свою благодарность за все, что Бог сделал для него. Римский философ стоик Эпиктет не был христианином. Этот старый, хромой, маленького роста раб, ставший одним из величайших учителей-моралистов древнего языческого мира писал: «Что остается мне, хромому старику, как не петь гимны Богу? И правда, если бы я был соловей, я пел бы, как соловей; если бы я был лебедем — как лебедь. Но я разумное существо и потому я должен петь Богу хвалебные гимны. Это моя задача: я делаю это и не оставлю этого, пока мне дано заниматься этим, и я призываю вас присоединиться ко мне в этой песне» (Эпиктет: «Беседы», 1.16.21). Христианин будет всегда хвалить Бога, от Которого происходит все благодеяние.

ПРИБАВЛЕНИЯ КО ХРИСТУ (Кол 2:8−23)

Для нас этот отрывок, несомненно, один из самых трудных из всего написанного Павлом. Для тех же, кто слышал или читал его тогда впервые, все было совершенно ясно. Проблема заключается в том, что этот отрывок с начала до конца полон намеков на лжеучение, которое грозило разрушить церковь в Колоссах. У нас нет точных сведений, что это было за учение. И потому все намеки и ссылки неясны, и мы лишь можем строить догадки. Но каждая фраза достигала своей цели в умах и сердцах колоссян.

Этот отрывок настолько труден, что мы предлагаем разобрать его несколько иначе, чем все другие. Мы сперва привели его целиком, и выберем из него главные идеи, потому что из них видны главные направления лжеучения, взволновавшее колоссян, а после того, как мы рассмотрели его как целое, изучим более детально короткими отрывками.

Совершенно ясно, что лжеучители хотели, чтобы колоссяне приняли, так сказать, прибавления к Христу. Они учили, что одного Христа недостаточно, что Он не уникален, и что Он лишь одно из проявлений Бога и что, поэтому, нужно также знать, в дополнение к Нему, другие небесные силы и служить им. Мы можем отметить пять таких дополнений к Христу, на которых настаивали лжеучители:

1. Они хотели учить людей какой-то дополнительной философии (2:8). Им казалось, что одной той простой истины, которую проповедовал Христос, и которая была сохранена в Евангелии недостаточно, и что ее необходимо дополнить искусной псевдофилософской системой, которая была слишком трудна для простых людей, и которую могли понять лишь интеллектуалы.

2. Они хотели, чтобы люди приняли еще и астрологическую систему (2:8). Мы увидели, что существуют сомнения относительно заключенного здесь значения, но мы считаем, что стихии мира — это вероятнее всего, элементарные духи вселенной, в частности, духи звезд и планет. Эти лжеучители проповедовали, что люди все еще находятся под влиянием духов звезд и планет, и что для того, чтобы освободиться от него, людям нужно особое знание, выходящее за пределы того, что мог дать Иисус.

З. Они хотели ввести у христиан обрезание (2:11). Им было недостаточно одной веры; к этому нужно было прибавить еще обрезание. Знак на плоти должен был занять место сердечного отношения или, по крайней мере, дополнить его.

4. Они хотели ввести аскетические правила и нормы (2:16:20−23). Они хотели ввести все возможные правила и нормы относительно того, что человек может есть и пить, и какие дни он должен соблюдать как праздники. Они собирались вернуть все древние иудейские законы и нормы, и даже более того.

5. Они хотели ввести поклонение ангелам (2:18). Они учили, что Иисус был лишь одним и многочисленных посредников между Богом и человеком, и что поклоняться надо всем этим посредникам.

Как можно видеть, это была смесь гностицизма с иудаизмом. Интеллектуальное знание и астрология были заимствованы непосредственно из гностицизма, а аскетизм и соблюдение норм и правил — из иудаизма. Мы уже видели, что гностики считали, что для спасения, помимо Евангелия, необходимо различное специальное знание, и некоторые иудеи объединились с гностиками и заявили, что это необходимое знание может дать не что иное, как иудаизм. Этим и объясняется, почему учение колосских лжеучителей сочетало в себе верования гностиков и практику иудаизма.

Главное, что лжеучители учили, что для спасения недостаточно Иисуса Христа и Его учения. Теперь разберем этот отрывок по частям.

СТАРЫЕ ОБЫЧАИ И ЗВЕЗДЫ (Кол 2:8−10)

Павел рисует яркую картину лжеучителей. Он говорит о тех, кто увлекает [у Баркли: уносит, как свою добычу]. В греческом это сулагогейн, и может употребляться по отношению к работорговцу, уводившему в рабство народ завоеванной страны, В представлении Павла это была поразительная и трагичная вещь, что люди, избавленные и искупленные от власти тьмы (Кол 1:12−14), могут решиться пойти в новое и ужасное рабство.

Эти люди пропагандировали философию, которая, по их утверждению, была необходима в дополнение к учению Иисуса Христа и к словам Евангелия.

1. Это была философия, источник которой лежал в человеческих преданиях. Гностики обычно утверждали, что их особое учение было на словах изложено Иисусом иногда деве Марии, иногда Матфею, а иногда Петру. Они говорили, что некоторые вещи Иисус никогда не говорил толпе, а сообщил только избранным. Павел обвиняет этих лжеучителей в том, что их учение — произведение человеков; оно не имеет никакого основания в Писании. Оно продукт человеческого ума, а не весть Слова Божия. Тем самым, Павел вовсе не скатывается на позиции фундаментализма и не покоряется тирании писанного слова, но он считает, что то учение не может быть христианским, которое отклоняется от фундаментальных истин Священного Писания.

2. Эта философия связана со стихиями мира. Эту фразу много обсуждали, но смысл ее все еще не совсем твердо установлен. В греческом стихия — стойхея, а это слово имеет два значения:

а) В буквальном смысле оно значит вещи, выстроенные в ряд. Это слово, например, обозначает шеренгу солдат. Но самое типичное его значение — буквы алфавита, несомненно потому, что они могут быть поставлены в ряд. Вследствие того, что стойхея значит буквы алфавита, оно также может иметь значение начальное обучение какому-либо предмету. Возможно, что именно это значение этого слова здесь. Может быть, Павел говорит: «Эти лжеучители утверждают, что они дают вам передовое и глубокое знание. На самом же деле это элементарное и примитивное знание, потому что это, в лучшем случае, знание человеческого ума. А подлинное знание, подлинная полнота Бога — в Иисусе Христе. Если вы будете слушать этих лжеучителей, то не только не обретете глубокое духовное знание, но будете скатываться назад к элементарному обучению, которое вы уже давно должны были оставить».

б) Но у слова стойхея есть еще второе значение — элементарные духи мира, особенно духи звезд и планет. Еще и сегодня есть люди, которые серьезно принимают астрологию. Они носят амулеты и читают газетные полосы, в которых говорится о том, что предсказывают им звезды. Но мы даже представить себе не можем, какое значение придавали древние идеи о влиянии элементарных духов звезд. В то время астрология была, по чьему-то выражению, царицей всех наук. Даже такие великие люди, как Юлий Цезарь или Октавиан Август, такие циники, как Тиберий, или уравновешенные, как Веспасиан, не предпринимали никаких шагов, не посоветовавшись со звездами. Александр Македонский безоговорочно верил во влияние звезд. Мужчины и женщины верили в то, что звезды определяют всю их жизнь. Если человек родился под счастливой звездой, все хорошо; если же он родился под несчастливой звездой, ему не стоило ждать в жизни счастья; чтобы какое-то предприятие имело шансы на успех, нужно было наблюдать звезды. Люди были рабами звезд.

Была лишь одна возможность избежать судьбы. Люди, знавшие правильные пароли и правильные формулы могли избавиться от фаталистического влияния звезд, и большую часть таинственного учения гностиков как раз и составляло знание, дававшее, по их утверждениям, возможность избавиться от власти звезд и, вероятнее всего, именно это предлагали и лжеучители в Колоссах. Они говорили: «С Иисусом все хорошо; Он может сделать очень многое для вас, но Он не может помочь вам выйти из-под звезд. Только мы владеем знанием, которое может дать вам способность сделать это». Павел, как и другие представители его века, не отвергает существования этих элементарных стихий мира, а отвечает: «Вам не нужен никто, кроме Христа, чтобы преодолеть любые силы вселенной, ибо в Нем все полнота Божия, и Он — глава всякого начальства и власти, потому что Он создал их».

Гностические лжеучители предлагали дополнительную философию, а Павел настаивает на торжествующей способности Иисуса преодолеть любую силу в любой части вселенной. Нельзя одновременно верить в силу Христа и влияние звезд.

ПОДЛИННОЕ И ПОДДЕЛЬНОЕ ОБРЕЗАНИЕ (Кол 2:11−12)

Лжеучители требовали, чтобы христиане-язычники тоже были обрезаны, потому что обрезание — знак избранного Богом народа. Бог, утверждали они, сказал Аврааму: «Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя: да будет у вас обрезан весь мужеский пол» (Быт 17. 10)

На протяжении всей истории Израиля существовали две точки зрения на обрезание. Одни говорили, что уже одного обрезания достаточно для того, чтобы установить правильные отношения между человеком и Богом. Не имеет никакого значения хороший человек израильтянин или плохой; важно только то, что он израильтянин, и что он был обрезан.

Но великие духовные вожди Израиля и его великие пророки стояли на другой точке зрения. Они настаивали на том, что обрезание является лишь внешней приметой человека внутренне посвятившего себя Богу. Они говорили об обрезанном и необрезанном сердце (Лев 26:41; Втор 30:6; Иез 44:7); о необрезанном ухе (Иер 6:10). В их представлении обрезание было не операцией, проведенной на теле человека, а переменой в жизни человека. Обрезание действительно метка человека, посвященного Богу, но посвящение заключается не в обрезании плоти, а в удалении из его жизни всего, что противоречит воле Божий.

Так отвечали пророки за многие века до Павла и так же отвечает теперь лжеучителям Павел. Он говорит им: «Вы требуете обрезания, но вы должны помнить, что обрезание — это не просто удаление крайней плоти человека, а удаление всей той части его человеческой природы, которая вызывает конфликт с Богом». И далее продолжает: «Любой священник может сделать обрезание крайней плоти, но лишь Христос может совершить это духовное обрезание, которое есть отсечение от человеческой жизни всего, что мешает ему быть послушным чадом Божиим».

Но Павел идет дальше. В его представлении это не теория, а факт. «Это уже свершилось с вами в акте крещения», — говорит он. В связи с точкой зрения Павла на крещение надо всегда помнить две вещи. Во-первых, в ранней Церкви люди переходили в христианство непосредственно из язычества. Они сознательно и обдуманно оставляли один образ жизни и вставали на другой; при этом акт крещения был сознательным решением. Это, конечно, было до того, как стали крестить детей, которое могло возникнуть только тогда, когда сформировалась христианская семья.

Крещение во времена Павла имело три особенности: это было крещение взрослых; крещение проводилось после курса подготовки и обучения; и, если это было возможным, было крещением полного погружения. Отсюда ясно видна символика крещения: когда вода смыкалась над головой новообращенного, он как бы умирал, а когда он вставал из воды, он как бы вставал к новой жизни. Часть его существа при этом как бы отмирала и исчезала навсегда. Он был новым человеком, воскресшим к новой жизни.

Но необходимо отметить, что такая символика могла воплотиться в жизнь лишь при одном условии: если человек твердо верил в жизнь, смерть и Воскресение Иисуса Христа, если человек верил в эффективность действий Бога, Который воскресил Иисуса Христа из мертвых, и может сделать это же и с ним. Для Христианина крещение было воистину умиранием и воскресением, потому что он верил в то, что Христос умер и воскрес вновь, и что в акте крещения он соприкасается опыта и знаний своего Господа.

«Вы говорите об обрезании, — говорит Павел, — а подлинное обрезание — это когда человек умирает и воскресает с Христом в крещении и когда обрезается не часть его тела, а все его греховное существо, а сам он наполняется новой жизнью и святостью Самого Бога».

ЛИКУЮЩЕЕ ПРОЩЕНИЕ (Кол 2:13−15)

Почти все великие учители мыслили в образах и картинах. Павел также использует здесь целый ряд ярких картин, чтобы показать, что сделал Бог для людей в Иисусе Христе. Павел хочет показать, что Иисус сделал все возможное и все необходимое, и что вообще нет необходимости говорить еще о каких-то посредниках, которые были бы нужны для полного спасения людей. Здесь перед нами три главные картины:

1. Люди были мертвы в своих грехах. У них, как у мертвецов, уже не было больше сил ни для того, чтобы преодолеть свои грехи, ни для того, чтобы искупить их. Своими свершениями Иисус Христос освободил людей как от власти греха, так и от его последствий. Он дал людям такую новую жизнь, что это можно сравнить лишь с тем, что Он воскресил их из мертвых. Кроме того, по старому поверью, лишь иудеи были избраны Богом и дороги Ему, но эта спасительная сила и власть Христа дошла даже до необрезанных язычников. Свершения Христа — это могучие свершения, потому что Он вдохнул жизнь в мертвых людей; это были милосердные и благодатные свершения, потому что они распространились на тех, кто не имел никакого повода рассчитывать на благодать Божию.

2. Но картина становится еще более яркой. Иисус Христос истребил рукописание о нас, которое было против нас. Павел употребляет два греческих слова, которые определяют всю картину:

а) Рукописание [у Баркли: список проступков и прегрешений]. Это в греческом — хейрографон. В буквальном смысле это автограф, а его специфическое значение — простой вексель, подписанный должником в подтверждении суммы долга. Это было почти точно то же, что у нас называется формальной долговой распиской. Человеческие грехи составили огромный список долгов Богу, которые, можно сказать, люди сами конкретно признали. В Ветхом Завете неоднократно показаны дети Израиля, слушающие и принимающие законы Божий и накликающие на себя проклятия, если они их не соблюдали (Исх 24:3; Втор 27:14−26). В Новом Завете мы видим картины язычников, у которых не писаный, как иудеев, закон Божий, а закон их сердец, и говорящий в них голос (Рим 2:14,15). Люди были должниками Бога своих грехов, и они это хорошо знали. Против них был составлен обвинительный акт, правильность которого они сами признали, список прегрешений и проступков, который они как бы сами подписали и признали правильным.

б) Истребить. Это в греческом — эксалейфейн. Понять это слово — значит понять поразительное милосердие Божие. Древние писали свои документы или на папирусе, своего рода бумаги, изготовленной из сердцевины камыша, или на пергаменте, изготовлявшемся из шкур животных. И то и другое стоили очень дорого и их, конечно, нельзя было просто испортить и выбросить. Чернила древних не содержали кислот, и потому не въедались в бумагу, а лежали на поверхности. Иногда писец использовал для экономии папирус или пергамент, на которых уже писал раньше. Для этого он брал губку и стирал написанное. Вследствие того, что чернила лежали только на поверхности писчего материала, их можно было стереть так, как будто их никогда не было. В Своем потрясающем милосердии Бог столь окончательно и бесповоротно покончил со списками наших проступков и прегрешений, как будто их никогда и не было; от них не осталось даже следа.

Бог, продолжает Павел, взял этот обвинительный акт и прибил его гвоздями к Кресту. Говорят, что в древности, если аннулировался какой-нибудь закон или постановление, его закрепляли на доске и прибивали насквозь гвоздем. Но маловероятно, чтобы Павел именно это имел здесь в виду. Скорее всего, за этим стоит вот какая идея: на Кресте Иисуса Христа был распят сам обвинительный акт против нас. Он был казнен и устранен окончательно, чтобы его больше никогда нельзя было видеть. По-видимому, Павел искал примеры из человеческой деятельности, чтобы продемонстрировать, что милосердие Божие окончательно покончило с осуждением, которое ждало нас.

Это действительно благодать.

До того, как пришел Христос, люди были под законом, который они преступали и нарушали, потому что ни один человек не может в совершенстве соблюдать его. А теперь закон упразднен и его место заняла милость. Человек больше не является преступником, нарушившим закон, которому не остается ничего иного, как ждать суда Божия; теперь он — заблудший сын Божий, который может вернуться домой, где он будет прощен милосердием Божиим.

3. В уме Павла вспыхивает еще одна великая картина. Иисус отнял силу у начальств и властей и властно подверг их позору. Как мы видели, древние верили в разного рода ангелов и примитивных духов и демонов. Они полагали, что многие из них стремятся погубить людей и виновны в том, что люди одержимы бесами, что они враждебно относятся к людям. Иисус навсегда одержал над ними победу. Он отнял у них силу; в греческом здесь употребляется глагол со значением снять оружие и доспехи с побежденного врага.

Иисус раз и навсегда сломил силу этих демонов, выставил их на всеобщий позор и провел их пленниками в Своем триумфальном шествии. Это картина триумфального шествия римского полководца. Римский полководец, одержавший важную победу, получал право пройти триумфальным шествием по улицам Рима. За ним следовали покоренные им цари, вожди и народы, публично заклейменные, как его добыча. Павел представляет себе Иисуса победителем, одержавшим своего рода космическую победу; в Его триумфальном шествии идут силы зла, разбитые окончательно навсегда, и все могут видеть это.

В этих ярких картинах Павел показывает полную завершенность деяний Иисуса Христа. Грех прощен, и зло побеждено; разве нужно еще что-то? Нет, знание гностиков и их посредники не могут дать ничего — все уже сделал Иисус.

РЕГРЕСС (Кол 2:16−23)

Этот отрывок насквозь переплетен основными идеями гностиков. Павел предостерегает колоссян не перенимать их привычки и обычаи, потому что это было бы не прогрессом, а регрессом в вере. За этим стоят четыре обычая гностиков:

1. Аскетизм гностиков (2:16,21). Это учение охватывало массу норм и правил относительно того, что можно есть и пить и чего есть и пить нельзя. Другими словами, это был возврат ко всем иудейским законам о пище с их списками чистой и нечистой пищи. Как мы видели, гностики вообще считали материю порочной. Если материя порочна, тогда и тело порочно. Если тело порочно, то из этого вытекают два взаимоисключающих следствия:

а) Если тело по сути своей порочно, то не имеет никакого значения, что мы будем с ним делать. Коль скоро оно порочно, им можно пользоваться или злоупотреблять им как угодно; это безразлично.

б) Если тело порочно, его нужно держать в придавленном состоянии; его надо бить и морить голодом, надо сковывать его порывы. То есть, гностицизм мог вылиться либо в совершенную аморальность, либо в жестокий аскетизм. Павел выступает здесь против жесткого аскетизма.

Павел говорит: «Не имейте ничего общего с людьми, которые отождествляют религию с законами о том, что можно есть и пить и чего нельзя». Иисус Сам сказал, что безразлично, что человек ест и пьет (Мф 15:10−20; Мк 7:14−23). Петр тоже был вынужден научиться прекратить разговоры о чистой и нечистой пище (Деян 10). Павел употребляет почти грубую угрозу, в которой другими словами передает то, что уже сказал Иисус. Он говорит: «Все истлевает от употребления» (2:22). Имеет же он в виду то же самое, что имел в виду Иисус, когда говорил, что все входящее в уста, проходит в чрево и извергается вон (Мф 15:17; Мк 7:19). Пища и питье играют столь незначительную роль, что они разлагаются сразу, как только их потребляют в пищу. Гностики хотели сделать из религии систему правил и норм о пище и питье; еще и нынче есть люди, которые больше заботятся о правилах пищи, чем о милосердии Евангелия.

2. Гностическое и иудейское соблюдение дней (2:16). Они соблюдали ежегодные праздники, ежемесячные новолуния и еженедельные субботы. Они устанавливали списки дней, специально посвященных Богу, в которые нужно было делать определенные вещи, а другие вещи нельзя было делать. Они отождествляли религию с ритуалом.

Критика Павла в адрес такого подчеркивания дней совершенно ясна и логична. Павел говорит: «Вы спасены от всей этой тирании законных правил. Почему вы хотите снова поработить себя? Почему вы хотите вернуться к иудейскому закону и оставить христианскую свободу?» Еще нынче не умер тот дух, который делает из христианства систему норм и правил.

3. Особые видения гностиков. В 2:18 говорится о лжеучителе, который «вторгаясь в то, чего не видел». Это неправильный перевод. Правильный перевод будет звучать так: «выставляя напоказ то, что он видел». Гностики кичились особыми видениями, которые, якобы, не были доступны взорам простых мужчин и женщин. Никто не будет отрицать видений мистиков, но всегда существует опасность, что человек начнет думать о себе, что он достиг той степени святости, которая позволяет ему видеть то, чего не могут видеть простые люди; и опасность заключается в том, что люди так часто видят не то, что Бог посылает им, а то, что они сами хотят видеть.

4. Служение ангелам (2:18,20). Как мы уже видели, у иудеев было широко разработанное учение об ангелах, а гностики верили во всевозможных посредников между Богом и человеком, и те и другие поклонялись им, тогда как христиане знают, что поклоняться надо только Богу и Иисусу Христу.

Павел делает в связи с этим четыре критических замечания:

1. Он говорит, что все это — тень будущего [у Баркли: тень истины]; подлинная же истина — во Христе (2:17), Другими словами, религия, основанная на употреблении в пищу определенных видов пищи и питья и на воздержании от других видов пищи и питья, основанная на соблюдении суббот. Это только тень настоящей религии; настоящая религия — это братство с Иисусом Христом.

2. Павел говорит о самовольном смиренномудрии (2:18,23). Говоря о поклонении ангелам, гностики и иудеи оправдывали его ссылками на то, что Бог столь велик, высок и свят, что мы никогда не сможем получить доступа к Нему и должны довольствоваться тем, что можем молиться ангелам. Но христианство проповедует как раз великую истину, что путь к Богу открыт для самого простого и скромного человека.

3. Павел говорит, что все это может привести людей к безрассудной надменности (2:18,23). Человеку, мелочно соблюдающему особые дни и все законы о пище, и практикующему аскетическое воздержание, грозит опасность возомнить себя особенно хорошим человеком и начать смотреть сверху вниз на других людей. А одна из основных христианских истин заключается в том, что никто из тех, кто мнит себя добрым, не является, в действительности, хорошим человеком, а еще меньше того тот, кто считает себя лучше всех.

4. Павел говорит, что это возврат из христианской свободы в нехристианское рабство (2:20) и что, во всяком случае, это не освобождает человека от плотских вожделений, а лишь держит их на привязи (2:23). Христианская свобода является не результатом ограничения желаний всякими правилами и нормами, а результатом отмирания порочных желаний и зарождения добрых желаний, благодаря тому, что Иисус Христос — в христианах, а христиане — в Иисусе Христе.