Галатам | 3 глава

ДАР БЛАГОДАТИ (Гал 3:1−9)

И Павел приводит еще одно доказательство, что именно вера, а не соблюдение закона оправдывает человека пред Богом. В раннехристианской Церкви новообращенные часто обретали Духа Святого в зрительном восприятии. В первых главах книги Деяний святых Апостолов мы встречаемся с этим явлением (ср. Деян 8:14−17; Деян 10:44). Они обретали новую жизнь, проявление которой мог видеть каждый. Им и галатам дано было такое переживание, о котором говорил Павел, не потому что они исполняли нормы закона (ведь в то время они еще и не слышали о законе), а потому что они услышали благую весть о любви Божией и ответили на нее истинной верой.

Проще всего понять идею, если она воплощена в человеке. Другими словами, каждое великое слово должно бы воплотиться. И поэтому Павел указывает на Авраама, воплощавшего в мышлении иудеев веру. С ним Бог заключил завет, обещав, что в нем благословятся все племена земные (Быт 12:3). Он был специально избран Богом, потому что он заслужил Его любовь. Чем же заслужил Авраам любовь Божию? Не исполнением норм и правил закона, которого в то время еще не было, а тем, что он предался Богу на слово в истинной вере.

И вот потомкам Авраама обещана благодать Божия. На нее иудей уповал, считая, что простое физическое происхождение от Авраама ставит его в особые, отличные от других наций, отношения с Богом. И Павел разъясняет, что истинность происхождения от Авраама определяется не по плоти и крови; истинным потомком Авраама является человек веры.

Поэтому, не те, кто стремятся заслужить любовь Божию тщательным исполнением закона будут наследниками обетования, данного Аврааму, а верующие любой национальности. Галаты начали верою, и, тем более, они не должны бы обращаться к закону — и терять свое наследство.

В этом отрывке много греческих слов, имеющих важное историческое значение. В 3:1 Павел пишет о том, что галатов прельстили. Древние греки очень боялись лукавого чародейного глаза. Частные письма часто заканчивались предложением, подобно следующему: «Больше всего молюсь я, чтобы ты был цел и невредим от лукавого глаза, и успешным во всем» (Миллиган: «Избранное из греческих папирусов», 14).

В том же стихе Павел пишет, чтобы «пред глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у вас распятый». Греческое слово прографейн означает наклеивать афишу. Оно употреблялось в объявлениях, в котором отец заявлял, что он более не отвечает за долги сына, или в объявлениях о распродаже.

В 3:3 Павел пишет, что «начавши духом, теперь оканчиваете плотию?» В нем слова, обозначавшие в греческом языке начало и конец жертвоприношения. Первое слово — енархесфай, — обозначает посыпку зерен ячменя на жертву и вокруг нее — начало жертвоприношения; а второе слово епителеисфай — ее завершение. Этими двумя словами Павел указывает на то, что жизнь христианина должна быть святой жертвой Богу.

В 3:5 Павел напоминает галатам, что Бог щедро подаст им Духа. Корень этого слова восходит к греческому хорегиа. В древней Греции на великих праздниках великие драматурги, как Еврипид и Софокл, ставили свои пьесы. Для этого нужны были хоры, а обучать и подготовлять такой хор было дорого. Поэтому патриотично настроенные греки великодушно брали на себя все расходы по подготовке и обучению хора. И этот дар назывался хорегиа. Позже в периоды войны патриоты — греки давали добровольные дары в государственную казну и их тоже называли хорегиа. Еще позже это слово употребляется в папирусах — в брачных договорах, — для обозначения средств, которые муж предоставлял жене в знак любви. Этим словом Павел подчеркнул великодушие и щедрость Бога, происходящие от любви, слабым отражением которой являются любовь гражданина к своей родине и мужа к жене.

ПРОКЛЯТИЕ ЗАКОНА (3:10−14)

Павел пытается убедить инакомыслящих своими доводами. «Предположим, — говорит он, — что вы стараетесь заслужить оправдание Божие, согласившись выполнять правила закона. К чему это приведет?» Во-первых, человек, который решается на это, устоит или погибнет по закону. Выбрав закон, он должен жить, исполняя его. Во-вторых, никто никогда не преуспел в этом, никто и в будущем не в силах соблюсти требования закона. И, наконец, в-третьих, если это так, то он будет проклят, ибо в Писании сказано, что будет «проклят, кто не исполнит слов Закона сего» (Втор 27:26). Поэтому того, кто попытается законом установить оправдание пред Богом, в конце неизбежно ждет проклятие.

Но в Писании сказано не только это: «Вот, душа надменная не успокоится, а праведный своею верою жив будет» (Авв 2:4). Есть только одна возможность установить правильные отношения с Богом, и, следовательно, иметь покой, это — вера. Но дело в том, что Принципы закона и принципы веры — взаимоисключающие; нельзя направлять жизнь по тем и другим одновременно: необходимо сделать выбор между ними, а единственно правильный и логичный выбор заключается в том, чтобы оставить путь закона и стать на путь веры, поверив Богу на слово и доверившись Его любви.

Но откуда мы знаем, что это так? Окончательную гарантию этого мы видим в Иисусе Христе. Чтобы донести эту истину до нас, Он должен был умереть на Кресте. А в Писании сказано: «Проклят пред Богом всякий, повешенный на дереве» (Втор 21:23). И поэтому, чтобы освободить нас от проклятия закона, Иисус Сам был проклят.

Как бы ни был Павел захвачен своей идеей и необходимостью убедить своих читателей, он никогда не забывал о том, какою ценою христиане получили благую весть. Он никогда не мог забывать о том, что мир, свободу, оправдание пред Богом мы получили ценой жизни и смерти Иисуса Христа. Если бы Иисус Христос не умер, чтобы доказать Свою великую любовь, люди никогда не узнали бы, что Бог воистину таков.

НЕИЗМЕНИМОЕ ОБЕТОВАНИЕ (Гал 3:15−18)

Когда мы читаем отрывки, подобные этому и следующему за ним, надо иметь в виду, что Павел был Образованным раввином, знатоком схоластических методов преподавания в академиях иудейских раввинов. Он пользовался их аргументами и способами доказательства, потому что они были убедительными в глазах иудеев, хотя нам иногда и трудно понять их.

Он старается показать им превосходство благодати над законом. Сперва Павел показывает, что обетование древнее закона. Когда Авраам верою повиновался призванию, Бог дал ему свое великое обетование и выполнил его. Другими словами, обещание Бога было поставлено в прямую зависимость от веры. До Моисея люди не имели закона, это произошло через четыреста тридцать лет после данного Аврааму обетования. Но, продолжает утверждать Павел, коль скоро обетование было принято, его уже нельзя изменять или добавлять к нему что-то. Поэтому, данный людям закон не может изменить первоначальную веру. Именно верой установил Авраам истинные отношения с Богом, и доныне вера является единственной возможностью, которой человек может быть оправдан Богом. Раввины очень любили доводы, вытекавшие из толкования отдельных слов Писания; на одном слове они могли построить целую религиозную систему. И Павел берет одно слово из истории об Аврааме и строит на нем свое доказательство. Как сказано в Быт 17:7,8, Бог сказал Аврааму: «И поставлю завет Мой между мною и тобою и между потомками твоими после тебя», и далее о наследовании его: «И дам тебе и потомкам твоим после тебя землю...» [Баркли употребляет семя вместо потомки]. Павел утверждает, что в Писании семя (потомки) употреблено в единственном, а не во множественном числе, и, следовательно, обетование Божие относится не к огромной массе людей, а к одному единственному человеку. И этот один человек, в котором обетование Божие найдет свое завершение, и есть Иисус Христос. Поэтому путь к обретению мира с Богом — путь веры, который избрал Авраам. И мы должны также пойти этим путем, обратив свои взор верою в Иисуса Христа.

Павел не раз возвращается к этому. Самое главное в жизни — установить верные отношения с Богом. Пока нами движет чувство страха перед Ним, не может быть и речи о мире. Но как установить эти отношения с Богом? Следует ли добиваться их тщательным исполнением закона, даже самоистязанием, постоянно свершая деяния и поступки и соблюдая каждое мельчайшее предписание закона? Если мы изберем закон, мы будем постоянно в проигрыше, потому что наше несовершенство никогда не сможет удовлетворить совершенство Бога. Но если мы оставим эту бессмысленную борьбу и обратимся к Богу со всеми грехами, милость Его откроет нам Свои объятия, и мы обретем мир с Богом, Который более не Судия нам, а Отец. Павел утверждает, что именно на таком основании положил Бог завет Свой между Собой и Авраамом. И ничто, случившееся потом, не в состоянии изменять его, так же как ничто не может изменять согласованного и подписанного завещания.

ЗАКЛЮЧЕННЫЕ ПОД ГРЕХОМ (Гал 3:19−22)

Это один из самых трудных отрывков, когда-либо написанных Павлом; он настолько трудный, что насчитывают до трехсот различных толкований его! Прежде всего, не следует забывать, что Павел все еще хочет показать превосходство благодати и веры над законом. Он делает четыре замечания относительно закона:

1. Зачем было вообще нужно давать закон? Он дан после по причине преступлений. Этим Павел хочет сказать, что там, где нет закона, нет и греха. Человек не может быть осужден за нарушение, если он не знал, что он нарушает что-то. Поэтому закон должен был дать определение греха. Но, хотя в законе грех и определен, он бессилен исцелить грех. Он, как врач, специалист по определению болезней, который, однако, не может вылечить установленную им болезнь.

2. Закон не был дан непосредственно Богом. Согласно Исх 20 он был дан Моисею Самим Богом, но в эпоху Павла раввины были так убеждены в абсолютной святости и уединенности Бога, что они считали вовсе невозможным, чтобы Он общался непосредственно с людьми. Поэтому они изобрели теорию, согласно которой закон был первоначально дан ангелам, а ангелы передали его Моисею (ср. Деян 7:53; Евр 2:2). Павел пользуется теорией своих современников — раввинов. Закон передан Богом людям через посредников: сперва ангелам, а потом, через другого посредника, Моисею. По сравнению с обетованием, данным Аврааму непосредственно Богом, закон получен не из первых рук.

3. А теперь мы подошли к чрезвычайно трудному предложению: «Но посредник при одном не бывает, а Бог один». Что Павел хотел этим сказать? Договор, основанный на законе, всегда связывает два лица: того, кто предлагает договор и того, кто принимает его. И он в силе, пока обе стороны соблюдают его. В таком положении находятся те, кто полностью полагаются на закон. Нарушайте закон и весь договор расторгнут. А обетование зависит только от одного лица. Благодать зависит исключительно от воли Бога: это Его обетование. Человек бессилен сделать что-либо, чтобы изменить его. Он может грешить, но любовь и благодать Божия неизменимы. Для Павла слабость закона в том, что он зависит от двух лиц: законодателя и соблюдающего закон; но человек отвергнул его. Благодать же зависит исключительно от Бога, человек не может изменить ее. Несомненно лучше зависеть от благодати вечного Бога, нежели полагаться на безнадежные попытки беспомощных людей.

4. Противоположен ли тогда закон благодати? По логике Павел должен был бы ответить на этот вопрос положительно, но он отвечает отрицательно. Он говорит, что Писание заключило всех под грехом. При этом он думает о Втор 27:26, где сказано: «Проклят, кто не исполнит слов закона сего». В действительности же это значит каждый, ибо никто никогда не смог и не сможет вполне соблюдать закон. Каково, следовательно, значение закона? Он должен побудить каждого человека искать благодати Божией, потому что он показал человеку его беспомощность. Эту мысль Павел будет развивать дальше в следующей главе; здесь же он лишь высказывает ее как предложение. Пусть человек попытается вступить в истинные отношения с Богом по закону. Он скоро поймет, что не в силах сделать этого, и будет вынужден согласиться с тем, что у него есть только один выход — принять удивительную благодать, которую явил людям Иисус Христос.

ПРИШЕСТВИЕ ВЕРЫ (Гал 3:23−29)

Павел все еще думает о той важной роли, которую закон играл в предначертаниях Бога. Среди челяди в греческом доме находился и слуга — детоводитель — педагогос. Им обычно был старый раб с благонравным характером, проживший долгую жизнь в доме хозяев. Он отвечал за моральное состояние ребенка и следил, чтобы ребенок усвоил важные для мужчины черты характера. Он должен был каждый день сопровождать ребенка в школу и приводить его домой. Он не имел прямых обязанностей в обучении ребенка, но он должен был доставить его невредимым в школу и передать учителю. Вот, говорит Павел, приблизительно такова была и функция закона. Его задача — привести человека ко Христу. Закон не мог привести человека в присутствие Христа, но он мог привести его туда, откуда он уже мог прийти ко Христу. В задачу закона входило привести человека ко Христу, показав ему, что сам он вовсе неспособен соблюсти закон. Но когда человек принят Христом, закон ему больше не нужен, потому что теперь его жизнь зависит не от исполнения закона, а от благодати.

«Все вы, — говорит Павел, — во Христа крестившиеся, во Христа облеклись». Перед нами две четкие картины. Крещение было иудейским обычаем. Человек, желавший принять иудаизм, должен был пройти три ритуала. Он должен был обрезаться, принести жертву и креститься. Обрядовое омовение для очищения от нечистоты и скверны были обычным делом в жизни иудеев (Лев 11−15).

Иудейское крещение проходило в следующем порядке: подлежащий крещению человек обрезал волосы и ногти, и раздевался; купель для крещения вмещала 480 литров воды, то есть около двух бочек. Каждая часть тела должна была быть покрыта водой. Человек исповедал свою веру в присутствии трех человек, которые назывались крестными отцами. Когда он находился в воде, ему зачитывали отрывки из закона, к нему обращались со словами ободрения и он получал благословение. Когда он выходил из воды, он был уже членом иудейской общины и исповедовал иудаизм. Иудейскую веру он принимал через крещение.

При христианском крещении люди облекаются во Христа. Ранние христиане видели в крещении нечто, посредством чего они обретали действительное единство со Христом. Само собой разумеется, что в условиях миссионерской деятельности, когда люди обращались ко Христу непосредственно из языческого состояния, крещение принимали взрослые люди, а для взрослого человека это было таким переживанием, на которое вообще неспособен ребенок. Но так же реально, как приобщался к иудаизму человек, перешедший в иудейскую веру, так и принимавшие христианскую веру приобщались ко Христу (ср. Рим 6:3 и сл.; Кол 2:12). Крещение не было просто внешним формальным обрядом; оно устанавливало действительное единство со Христом.

И Павел говорит далее, что они облеклись во Христа. Это может быть указанием на обычай, действительно существовавший позже. Перед крещением одевались в чистые белые одежды, символизировавшие новую жизнь, в которую они входили. Подобно тому, как новопосвященный одевал новые белые одежды, так же и жизнь его облеклась во Христа.

И поэтому в раннехристианской Церкви не было никакого различия между ее членами: они все становились сыновьями Божьими. В 3:28 Павел говорит: «Нет уже ни Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского». В этом заключена очень важная мысль. В утренней молитве, которую Павел, должно быть, произносил каждое утро в своей дохристианской жизни, иудей благодарит Бога за то, что «Ты не сделал меня ни язычником, ни рабом, ни женщиной». Павел взял эту молитву и изменил ее. Все прежние различия исчезли: ибо все облекшие во Христа — равны.

В 3:16 мы уже видели, что Павел толкует обетование, данное Богом Аврааму, как получившее осуществление во Христе. Если мы все едины во Христе, мы также наследуем и обетование — и эту великую Привилегию получают не за тщательное соблюдение закона, а верою в свободную благодать Божию.

Лишь одно может стереть навсегда острые различия между человеком и человеком: когда мы все станем должниками благодати Божией и все облечемся во Христа; вот тогда, и только тогда, мы все — одно. Не сила человеческая, а лишь любовь Божия может объединить разъединенный мир.