Римлянам | 13 глава

ХРИСТИАНИН И ГОСУДАРСТВО (Рим 13:1−7)

С первого взгляда это чрезвычайно странный отрывок, ибо, кажется, что в нём христианам даётся совет соблюдать абсолютную покорность гражданской власти. Но, в сущности, это заповедь, проходящая красной нитью через весь Новый Завет. В 1Тим 2:1−2 читаем: «Итак, прежде всего, прошу совершать молитвы, прошения, моления, благодарения за всех человеков. За царей и за всех начальствующих, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную во всяком благочестии и чистоте». В Послании к Титу 3:1 даётся совет проповеднику: «Напоминай им повиноваться и покоряться начальству и властям, быть готовыми на всякое доброе дело». В 1Пет 2:13−17 читаем: «Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, Правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро, — Ибо такова есть воля Божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству людей, — ... Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите».

Можно было бы предположить, что эти строки были написаны в те времена, когда римское правительство ещё не начало подвергать гонениям христиан. Мы знаем, например, из книги Деяния святых Апостолов, что, как это сказано у римского историка Гиббона, суд языческих судей часто представлял собой самое надёжное укрытие от ярости толпы иудеев. Не раз мы видим, как Павел находит защиту у беспристрастного римского судопроизводства. Но интересным и примечательным является то, что через годы и столетия, когда начали свирепствовать гонения, и христиан рассматривали как преступников, отцы христианской церкви продолжали говорить точно такие же слова

Иустин Мученик (Апология 1:17) пишет: «везде мы охотнее всех других людей стараемся платить установленные вами налоги, как обычные, так и чрезвычайные, как учил нас Иисус. Мы лишь поклоняемся Богу, но во всём остальном мы служим вам, признавая вас как царей и правителей людей и молясь, чтобы вы и ваша царская власть выносили здравые решения». Афинагор, умоляя о мире для христиан (глава 37) пишет: «Мы заслуживаем одобрения, потому что мы молимся о вашем правительстве, чтобы вы могли, по справедливости, получить царство, сын от отца, и чтобы ваша империя расширялась и увеличивалась до тех пор, пока все люди не будут подвластны вашему правлению». Тертуллиан (Апология, гл. 30) пишет об этом более пространно: «Мы обращаемся с молитвами о наших князях к вечному, истинному, живому Богу, милости которого они сами должны желать превыше всего... Неизменно и за всех наших императоров возносим мы молитвы. Мы молимся о продлении жизни, о безопасности и сохранности империи; о защите императорского дома, о смелых армиях, о верном сенате, достойном народе, покое для мира, за всё, что может пожелать человек или кесарь, император». Он продолжает, что христиане иначе не могут как почитать императора «потому что он призван нашим Господом в слуги Его». И заканчивает Тертуллиан так: «Кесарь более наш, чем ваш, потому что Бог назначил его». Арнобий (4:36) разъясняет, что в христианских собраниях «просят о мире и прощении для всех начальствующих».

Последовательное и формальное учение христианской Церкви гласило, что следует повиноваться гражданской власти и возносить за неё молитвы, даже если во главе этой власти стоял такой человек как Нерон.

Какая же мысль и вера стоят за этими высказываниями?

1) У Павла был один неопровержимый повод для того, чтобы подчёркивать покорность гражданской власти. Иудеи слыли пресловутыми мятежниками. Палестина, особенно Галилея, постоянно бурлила и бунтовала. Кроме того, были зелоты, которые были убеждены в том, что у иудеев нет иного царя кроме Бога, и что никому, помимо Бога, не следует давать какую-либо дань. Они даже не соглашались с чем-то вроде политики пассивного сопротивления. Они были убеждены, что Бог не поможет им, если они сами не встанут на путь насильственных действий, чтобы помочь себе. Их целью было сделать любое гражданское правление невозможным. Они были известны как люди, всегда носившие при себе кинжал. Это были фанатики — террористы, поклявшиеся применять неизменно террористические методы борьбы. Они выступали не только против правительства Рима, но они разрушали дома, сжигали урожаи и убивали семьи своих же сограждан иудеев, плативших дань Римскому правительству.

Павел считал это совершенно бессмысленным. Это, в действительности, было прямым отрицанием норм христианской этики. Но всё же, по крайней мере, среди одной части иудейского населения, это было нормальным поведением. Возможно, что Павел именно потому так подробно и определённо говорит об этом, что хотел отделить христианство от бунтарского иудаизма и ясно показать, что христианство и достойная гражданственность неотделимы друг от друга.

2) Однако, отношения между христианами и государством не носят лишь только преходящий характер. Вполне возможно, что Павел думал при этом об обстоятельствах, возникших в связи с волнениями иудеев, но, несомненно, учитывал и другие обстоятельства. Прежде всего, никто не может отмежеваться от общества, в котором он живёт. Ни один человек не может, добросовестно изолировать себя от народа. Как его член он пользуется определёнными выгодами, которыми он не располагал бы, живи он сам по себе; но, опять же, он не может логично претендовать на все привилегии и отказываться от выполнения всех обязательств, связанных с социальной жизнью. Точно так же как он является частью тела церкви, так он является и частью тела народа: в этом мире нет и не может быть ничего подобного изолированному индивидууму. Человек имеет свои обязательства по отношению к государству, и он должен исполнять их даже в том случае, если на троне сидит Нерон.

3) Человек обязан государству своей защитой. Это была ещё идея Платона, что государство существует для обеспечения справедливости и безопасности и гарантирует человеку безопасность от диких зверей и дикарей. Как говорили: «Люди собирались за стеной, чтобы жить в безопасности». Государство — это, по существу, организация группы людей, договорившихся между собой поддерживать друг с другом определённые отношения при соблюдении определённых законов. Без этих законов и без их соблюдения, главенствовал бы сильный, эгоистический и безнравственный человек; слабый потерпел бы обязательно неудачу и был вытеснен; в жизни общества главенствовал бы закон джунглей. Каждый рядовой человек обязан своей безопасностью государству, и, поэтому, несёт и определённые обязательства по отношению к нему.

4) Простой человек обязан государству большим количеством услуг, которые были бы недоступны для него. Человек не мог бы иметь свои индивидуальные системы водоснабжения, освещения, канализации или транспорта. Эти системы доступны лишь в условиях сожительства людей. И было бы совершенно ненормальным, если бы человек пользовался всеми этими благами и удобствами, но отказывался принять на себя соответствующую долю ответственности. Это один из тех убедительных доводов, почему для христианина является делом чести быть примерным гражданином и принимать участие в выполнении всех обязательств, связанных с гражданством.

5) Кроме того, Павел рассматривал государство вообще, и Римскую Империю в частности, как предопределённый Богом инструмент для спасения мира от хаоса. Уберите эту империю и мир разлетится вдребезги. В сущности, именно этот пакс Романа — римский мир — давал христианским миссионерам возможность благовествовать. Идеально людей должна связывать друг с Другом христианская любовь; но этого ещё нет, посему их объединяет государство.

Павел рассматривал государство как орудие в руках Бога, спасающее мир от хаоса. Те, кто управлял государством, выполнял, по мнению Павла, свою роль в этой великой задаче. Независимо от того, поступали они сознательно или бессознательно, они выполняли предназначение Божие, и христиане должны были, по мнению Павла, помогать им в этом, а не мешать.

ДОЛГИ, КОТОРЫЕ СЛЕДУЕТ ПЛАТИТЬ И ДОЛГ, КОТОРЫЙ НИКОГДА НЕЛЬЗЯ УПЛАТИТЬ (Рим 13:8−10)

В предыдущем отрывке рассматривались так званные «общественные долги» человека. В 7-ом стихе приводятся два из них: оброк и подать. С фразой отдавать должное (оброк) Павел подразумевает налоги, которые платили все подвластные Риму народы. Дань (оброк), которую римляне взимали с подвластных народов, состояла из трёх частей: поземельный налог, по которому человек должен был платить — наличными или натурой — одну десятую долю всего зерна и пятую долю вина и фруктов, собранных на его земле. Во-вторых, это был подоходный налог, по которому человек платил один процент со своего дохода. И, в-третьих, это был подушный налог, который платил каждый от четырнадцати до шестидесяти пяти лет. Под податями Павел подразумевает местные налоги. Сюда входили таможенные сборы, пошлины на ввозимые и вывозимые товары, сборы за пользование главными дорогами при переезде через мосты, за вход на рынок или гавань, за право владеть животными или пользоваться ручной тележкой или телегой. Павел настаивал на том, что христианин должен платить свой оброк и свои подати как государству, так и местным властям, сколь бы неприятно это ни было.

Потом Павел обращается к личным долгам, предостерегая: «Не оставайтесь должными никому ничем». Казалось бы, об этом и не стоило бы и говорить, но имелись люди, извращавшие молитву «Отче наш», слова «Прости нам грехи наши, как мы прощаем должников наших», и претендовавших на прощение всех их денежных обязательств. Павел должен был напомнить своим ученикам, что христианство не только не оправдывает отказывающихся от своих обязательств по отношению к своим собратьям; но что оно является основанием самого безукоризненного выполнения всех обязательств.

Он говорит далее о долге, который человек должен платить каждый день: любить друг друга, хотя он всё же будет вечно оставаться должником. Ориген из Александрии сказал: «Долг любить остаётся с нами и никогда не покидает нас; это долг, который мы отдаём каждый день, и, в то же время мы остаёмся должными». Павел утверждает, что если человек честно пытается выполнить долг любви, он автоматически соблюдает все заповеди. Он не будет прелюбодействовать, ибо, если два человека допустят, чтобы их страсть одолела Их, то это случается не потому, что они очень любят друг друга, но что они слишком мало любят друг друга; истинная любовь характеризуется одновременно уважением и самообладанием, которые оберегают от греха. Он также не убьёт, потому что любовь всегда стремится создавать, а не разрушать; любовь — благочинна и всегда ищет способ обезвредить врага, не убивая его, но пытаясь сделать его другом. Он никогда не станет красть, ибо любви больше свойственно давать, нежели брать. Он не пожелает также и чужого, ибо домогательство чужого (эпитуния) — подсознательное желание запретного плода, а любовь очищает сердце настолько, что такое желание вовсе угаснет.

Существует известная поговорка: «Люби Бога и делай, что тебе хочется». Если любовь является главной движущей силой человеческого сердца, если во всей его жизни доминирует любовь к Богу и любовь к своим собратьям, то ему не нужно иного закона.

СВОЕВРЕМЕННОЕ ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ (Рим 13:11−14)

Как и многих великих людей, Павла преследовала мысль о скоротечности времени. Эндрью Марвелл всегда слышал «проносящуюся мимо крылатую колесницу времени». Китса тоже преследовала мысль, что его жизнь прервётся раньше, чем его перо изложит то, что кипело в его переполненном мозгу. Павел думал при этом не только о скоротечности времени. Он ожидал Второго Пришествия Христа. Раннехристианская церковь ждала Его в любой момент, и, поэтому, она старалась быть всегда готовой к нему. Это ожидание со временем теряло свою остроту и, наконец, ослабело; но одно бесспорно: ни один человек не знает, когда Бог прикажет ему уйти. Времени остаётся всё меньше и меньше, ибо с каждым днём мы на один день ближе к этому моменту. И мы должны в каждый момент быть готовыми.

Последние стихи этого отрывка знамениты тем, что, читая их, Августин обратился. Как оно случилось он рассказывает в своей Исповеди. Он бродил по саду подавленный, потому что не смог найти пути к добродетельной жизни и восклицал тоскливо: «Когда же? Когда же наконец? Всё завтра, да завтра — почему же не сегодня? Почему не сейчас положить конец этой порочности?» Вдруг он услышал как будто детский голос, говоривший: «Бери и читай; бери и читай». Он напряг свой ум, чтобы вспомнить какую-нибудь детскую игру, в которой встречаются эти слова, но не мог вспомнить ни одной. Он поспешил назад к скамье, где сидел его друг Алипий, и где он оставил том Посланий апостола Павла. «Я схватил его и прочитал первый попавшийся мне на глаза отрывок: «не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти. Но облекитесь в Господа (нашего) Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти». Я не хотел читать далее, да мне и не нужно было делать этого. Как только я закончил читать это предложение, как будто свет убеждённости влился в моё сердце и все тени сомнения рассеялись. Я заложил страницу пальцем и закрыл книгу, повернулся к Алипию и со спокойным видом рассказал ему об этом». (Августин «Исповедь» гл. 12). Именно этими словами говорил Бог с Августином. Английский поэт-романтик Самюэль Тэйлор Кольридж сказал, что он верит в то, что Библия была написана по вдохновению свыше, потому что: «Она ищет меня». Слово Божие всегда может найти и убедить сердце человека.

Интересно рассмотреть эти шесть грехов, выбранных Павлом и являвшихся типичными для отвергавших Христа.

1) Во-первых, пиршество (комос). Это интересное слово. Первоначально комос означало компанию друзей, сопровождавших победителя игр домой, распевавших песни и прославлявших его победу. Позже это слово стало обозначать шумную компанию пирующих бражников, буянящих ночью по улицам города. Оно обозначает пиршество, которое унижает достоинство человека и причиняет неудобство другим.

2) Пьянство (мете). Для греков пьянство было особенно постыдным делом. Они пили много вина. Даже дети пили его. Завтрак у них назывался акратизма и состоял из ломтя хлеба, обмакнутого в вино. И всё же, пьянство считалось особенно постыдным делом, ибо греки пили довольно сильно разбавленное вино из-за недостатка хорошей воды. Пьянство считалось пороком не только для христианина, но и для язычника.

3) Сладострастие (коите). В буквальном переводе коите — это постель, но со значением желания обладать запретной постелью. Этот грех был типичным для язычников. Это слово характеризует человека, совершенно не ценящего верность и всегда и везде удовлетворяющего свою похоть.

4) Распутство (аселгеиа). Это слово аселгеиа является одним из самых отвратительных слов в греческом языке. Оно обозначает не только аморальность, но характеризует человека, совершенно лишённого стыда. Большинство людей стремятся скрыть свои пагубные поступки, но человек, в сердце которого аселгеиа, давно уже не обращает на это никакого внимания. Его не беспокоит, кто его видит; его не волнует, какое общественное осуждение он вызывает к своей особе; его не заботит, что люди думают о нём. Слово аселгеиа является характеристикой человека, который осмеливается публично делать вещи, которые вообще считаются неприличными.

5) Ссора (эрис). Слово эрис обозначает дух, порождаемый необузданным и нечистым соперничеством. Побудительной причиной его является стремление добиться места, власти и престижа, к нему относится и ненависть к тем кто может обойти тебя. Это, собственно говоря, грех, ставящий только себя впереди и выше, и представляющий сам по себе полное отрицание христианской любви.

6) Зависть (зелос). Слово зелос не обязательно следует рассматривать как плохое слово. Это слово может обозначать благородное соревнование человека, столкнувшегося с великодушием характера другого человека и стремящегося достичь того же. Но это слово так же может обозначать ту зависть, которая с великим удовольствием лишила бы человека его благородства и превосходства. В таком случае оно обозначает дух, недовольный тем, что у него есть, и ревностно следящий за всяким благом, данным другому, а не ему.