Римлянам | 12 глава

РАЗУМНОЕ СЛУЖЕНИЕ И ОБНОВЛЕНИЕ (Рим 12:1−2)

Здесь Павел применяет те же принципы письма, что и при переписке со своими друзьями. Свои письма Павел всегда заканчивает практическими советами. Он может растекаться мыслью в бесконечности, но никогда не теряется в нем; всегда он заканчивает свои письма, стоя ногами на твердой почве. Павел обладает всем необходимым для исследования глубочайших теологических вопросов; однако он всегда возвращается к этическим требованиям, которые управляют жизнью каждого человека.

«Представьте тела ваши в жертву Богу», — говорит он. Нет требования более характерного для христианства. Как мы уже видели, эллин никогда не сказал бы ничего подобного. Для него лишь дух имел значение; тело являлось тюрьмой для души, чем-то презираемым и даже постыдным. Но ни один истинный христианин никогда не верил в это. Христианин считает, что его тело и душа принадлежат Богу, и он может так же служить Ему своим телом, как и разумом и душой.

Тело является храмом Святого Духа и инструментом, через который воздействует Святой Дух. Сам факт воплощения ведь, в сущности, означает, что Бог не почитал презренным для себя принять облик человеческий, жить в нём и действовать через него. Возьмем, к примеру, церковь или собор. Они построены для богослужений. Но они должны быть спроектированы разумом архитектора и построены руками мастеров и рабочих, и лишь после этого они становятся святыней, где встречаются люди, чтобы поклоняться Богу. Они являются плодом ума, тела и духа людей.

«Итак, — говорит Павел, — представьте тела ваши, все ваши будничные дела, обыкновенную работу в цеху, на фабрике, на судоверфи, в шахте, — и пожертвуйте всё это Богу как акт служения вашему Господу». Греческое слово латреиа, которое в стихе 1 этой главы переведено как служение, имеет интересную историю. Оно происходит от глагола латреуеин. Первоначально оно означало работать по найму или за плату и применялось к человеку, отдавшему свою рабочую силу за плату. Оно означает не рабство, но добровольное обязательство выполнить работу. Позже оно получило общее значение служить, но оно и означало то, чему человек отдаёт всю свою жизнь. Так могли сказать, что человек латреуин каллеи, что означало отдать свою жизнь служению красоте. Здесь это слово по своему значению приблизилось к значению посвятить свою жизнь. Наконец, оно прямо применялось для службы богам. В Библии оно никогда не обозначает службы человеку; а служение Богу и почитание Бога.

Это очень примечательный факт. Истинное почитание Бога — это жертвование Ему своего тела и всего того, что мы ежедневно делаем. Истинное служение — это не принесение в жертву Богу ни церковной службы, какой бы величественной и прекрасной она бы ни была, ни обряда, каким изумительным он бы ни был. Истинное богослужение — это принесение в жертву Ему своей будничной жизни, не церковные священнодействия, но восприятие всего мира как храма Бога живого.

Человек может сказать: «Я иду в церковь, чтобы служить Богу», но он должен бы иметь право сказать: «Я иду на фабрику, в цех, в бюро, в школу, в гараж, в депо, на шахту, на судоверфь, на поле, в сад, в хлев, чтобы служить Богу».

Это, продолжает Павел, требует радикального изменения всего. Мы не должны приспособляться к миру, и мир не должен преобразовать нас. Для выражения этой мысли Павел употребляет два почти непереводимых греческих слова, для передачи смысла которых необходимы предложения. То, что мы перевели «приспособиться к миру», передано словом сюсшематицестаи; корень этого слова — шема, то есть, внешняя форма, различная от года к году и от одного дня к другому. Шема — внешняя форма человека в семнадцать лет, отличается от той, когда ему семьдесят; она разная, когда человек идёт работать или когда он идет к обеду. Она непрерывно меняется. Поэтому Павел говорит: «Не пытайтесь сообразовать свою жизнь с веком мира сего; не уподобляйтесь хамелеону, принимающему окраску окружающей среды».

Далее Павел употребляет слово метаморфоустаи, переведённое нами «преобразованный». Корень этого греческого слова — морфе значит в сущности, неизменяемая форма или элемент. Человек в семнадцать и семьдесят лет имеет совершенно иные внешние формы — шема, но морфе у него одна и та же; внешняя форма человека меняется, но внутренне он остаётся той же личностью. Итак, Павел говорит следующее: «Для того, чтобы почитать Бога и служить Ему, мы должны измениться не внешне, а внутренне; должна измениться наша личность. Что же собой представляет это изменение? Павел выразил бы это так: когда мы живём сами по себе, то мы живём жизнью — ката сарка, в которой доминирующее значение играет низшая человеческая природа; во Христе же мы живём иной жизнью — ката Христон, или ката пневма, в которой доминирует Христос или Дух. Человеческая сущность изменилась радикально; теперь человек живёт жизнью, в центре которой стоит не он сам, а Христос.

Павел говорит, что это должно произойти вследствие обновления нашего разума. Для передачи понятия обновление, Павел употребляет слово анакаиносис. В греческом языке существуют два определения новый — неос и каинос. Неос обозначает новый в плане временном; каинос — обозначает новый по характеру или по природе. Так, только что фабрицированный карандаш означает неос; но, человек, который раньше был грешником, а теперь находится на пути освящения — каинос. Когда Христос приходит в жизнь человека, то этот человек обновляется; у него тогда иной разум, потому что в нём теперь разум Христа.

Когда Христос становится центром жизни человека, он может истинно служить Ему; то есть посвящать каждый момент своей жизни и каждое своё действие Богу.

ОДИН ЗА ВСЕХ, ВСЕ ЗА ОДНОГО (Рим 12:3−8)

Одна из любимых тем Павла — это Церковь, как одно тело Христово (ср. 1Кор 12:12−27). Члены тела не ссорятся друг с другом, не завидуют друг другу и не спорят о важности того или другого. Каждая часть тела выполняет свою функцию, какое бы важное или скромное место она ни занимала. Павел был убеждён, что христианская Церковь должна быть такой. Каждый член имеет свою задачу, и только тогда, когда каждый член вносит свою долю, всё тело Церкви функционирует слажено.

В этом разделе изложены очень важные нормы христианской жизни.

1) Прежде всего, мы должны познать самих себя. Одна из фундаментальных заповедей греческой мудрости гласила: «Человек, познай самого себя». Мы не достигнем многого в этом мире, если не выясним, что мы можем сделать и чего мы не можем. Объективная оценка наших собственных возможностей, без тщеславия и без ложной скромности — одно из первых условий полезной жизни.

2) Во-вторых, мы должны принимать себя такими, какие мы есть и воспользоваться данными нам Богом дарованиями. Мы не должны завидовать способностям других, или сожалеть о том, что иные способности нам не были даны. Мы должны принять себя такими, какие мы есть и употреблять свои дарования. Может быть, нам придётся примириться с тем, что наше служение — лишь скромная и едва заметная доля в общей работе. Одним из важных принципов стоицизма была вера, что в каждой живой твари есть искра Божественного. Скептики смеялись над этой теорией. «Бог в червях?» спрашивал скептик. «Бог в навозных жуках?» Стоик же отвечал: «А почему же и нет? Разве не может дождевой червь служить Богу? Или ты считаешь, что только генерал хороший воин? Разве не может вестовой или лагерный дежурный драться отлично и отдать свою жизнь за правое дело? Ты должен быть счастлив, если, служа Господу, выполняешь Его великие предначертания так же добросовестно, как и червь».

Эффективность жизни вселенной зиждется на смирении самых скромных тварей. Павел этим хочет сказать, что человек должен принять себя таким, каким он есть; и даже если он вдруг обнаружит, что его вклад незаметен и не заслужит ни хвалы, ни выдающегося положения, он должен всё же вносить свой вклад, оставаясь твёрдо убеждённым в его важности и в том, что без его вклада мир и Церковь никогда не смогут стать тем, чем они должны стать.

3) В-третьих, Павел в действительности утверждает, что все способности человека от Бога. Эти способности — дарования, и Павел называет их харисмата. В Новом Завете харисма — это нечто, данное человеку от Бога, чего он сам никогда не смог бы приобрести или достичь. В сущности, жизнь действительно такова. Иной человек всю жизнь играет на скрипке, и всё же никогда не сможет играть так, как Давид Ойстрах, который обладает не только техникой исполнения; у него есть ещё нечто — харисма, дар Божий. Один человек может работать всю свою жизнь и всё же останется неуклюже с инструментами, деревом или металлом; другой же с особым искусством украшает дерево или металлы, а инструменты являются частью как бы его самого; у него есть нечто больше — харисма, дар Божий.

Один человек может вечно упражняться и не уметь тронуть сердца слушателей, другой же выходит на подмостки или на кафедру — и слушатели уже в его руках; у него есть ещё нечто — харисма, дар Божий. Человек может трудиться всю жизнь и не быть в состоянии излагать свои мысли живо и понятно на бумаге, другой же видит, как без усилия его мысли развиваются и ложатся перед ним на бумагу; У него есть нечто дополнительное — харисма, дар Божий.

У каждого человека есть харисма, свой дар Божий. Это может быть дарование писать, проповедовать, строить здания, сеять семена, украшать дерево, манипулировать цифрами, играть на фортепьяно, петь песни, учить детей, играть в футбол или в хоккей. Это нечто — дар Божий.

4) В-четвертых, каким бы даром человек не обладал, он должен использовать его не в целях достижения личного успеха и престижа, а с убеждением, что это его обязанность и привилегия вносить вклад во всеобщее дело.

Давайте посмотрим, какие дарования Павел счёл нужным отметить особо:

1) Дар пророчества. В Новом Завете пророчество лишь в исключительных случаях связано с предсказанием будущего; оно обычно относится к изложению слова Божия. Пророк — человек, который может возвещать Слово Христово с авторитетом сведущего знатока. Чтобы возвещать Христа другим людям, человек, во-первых, должен знать Его сам. «Этому приходу нужен человек», сказал отец Карлейля, «который знал бы Христа не из вторых рук».

2) Дар к практическим деяниям. Знаменательно, что практическое служение стоит так высоко в приведённом Павлом перечне. Часто может случаться, что тот или иной никогда не получит привилегии стоять перед народом и благовествовать Христа; но каждый может ежедневно доказывать свою любовь к Христу в деяниях, служа своим братьям во Христе.

3) Дар учить. Необходимо не только возвещать и проповедовать Евангелие Христа; его необходимо также объяснять. Может быть, именно в этом заключается самый важный недостаток Церкви настоящего времени. Увещевания и призывы, не подкреплённые учением, остаются пустыми звуками.

4) Дар проповеди. В увещевании главным элементом должно быть ободрение. В военно-морском уставе существует правило, согласно которому офицер не должен вести с другим офицером обескураживающие разговоры о каких бы то ни было предприятиях во время службы. Бывает увещевание, которое звучит обескураживающе. Настоящая проповедь направлена не столько на то, чтобы устрашить человека адским пламенем, сколько на то, чтобы побудить его к счастливой жизни во Христе.

5) Дар участия. Раздавать следует в простой сердечности. Павел использует здесь греческое слово гаплотес, которое трудно перевести, потому что оно несёт в себе одновременно значение простоты и щедрости. В одном из великих комментариев приведён отрывок из «Завета Иссахара», который иллюстрирует значение этого слова: «И мой отец благословил меня, видя, что я жил в простоте (гаплотес). И я не был назойлив в действиях, не был я несправедливым и завистливым по отношению к моим соседям. Я не говорил дурно о ком-нибудь и не разрушал ничьей жизни, но я шёл целеустремлённо (букв. с гаплотес моих глаз). Каждого бедного и каждого страдающего снабжал я плодами земли в простоте (гаплотес) сердца моего. Простой (гаплоус) человек не жаждет золота, не ворует у соседа, не нужны ему всевозможные лакомства и яства; ему не нужно разнообразие в одежде, не стремится он прожить долгую жизнь, но принимает во всём волю Божию. Он живёт справедливо и смотрит на всё скромно (гаплотес). Бывают дающие, которые чрезмерно суются в личные дела другого, когда они дают; читают мораль, причём дар их предназначен не столько для удовлетворения нужды другого, сколько для удовлетворения своего личного тщеславия; такой дающий испытывает скорее тяжёлую обязанность, нежели чувство искренней радости, он даёт всегда с определённым намерением, не просто ощущая радость от собственного дара. Христианский дар — это дар в простоте сердца (гаплотес), из чувства простого милосердия, дающий чистую радость.

6) Дар и призвание занимать руководящую должность, Павел говорит, если кто призван к этому, тот должен исполнять это с усердием. Одно из наиболее тяжёлых проблем Церкви в настоящее время является именно нахождение руководителей во всех сферах её работы. Всё менее и менее людей с готовностью служить с чувством ответственности; людей, готовых пожертвовать своим досугом и своими наслаждениями и принять на себя руководство. Часто они ссылаются на непригодность и недостойность, хотя истинной причиной является лень и нежелание. Павел говорит, что взявший на себя такое руководство, должен осуществлять его с усердием.

7) Дар милосердия. Милосердие должно проявляться с великодушием и сердечностью, говорит Павел. Можно простить человека таким образом, что само прощение имеет форму оскорбления. Можно простить человека и одновременно показать своё осуждение и презрение. Когда нам приходится прощать грешника, мы всегда должны помнить, что мы тоже грешники. «Вот там, шёл бы я, если бы не милосердие Божие», сказал Джордж Уайтфильд, смотря на преступника, идущего к виселице. Можно таким образом простить человека, что это ещё глубже толкнёт его на дно; но есть и такое прощение, которое поднимает его из грязи. Истинное прощение всегда основано на любви, но никогда не на чувстве превосходства.

ХРИСТИАНИН В ПОВСЕДНЕВНЫХ ЗАНЯТИЯХ (Рим 12:9−13)

Павел даёт своим людям краткие правила поведения в их будничной жизни. Давайте рассмотрим их одно за другим:

1) Любовь должна быть совершенно искренней. В ней не должно быть ни лицемерия, ни притворства, ни низменных побуждений. Существует любовь по расчету, когда чувства подогреваются возможной выгодой. Существует и эгоистическая любовь, которая желает получить гораздо больше, чем даёт. Христианская любовь очищена от эгоизма: это чистое чувство сердца, направленное на других людей.

2) Следует отвращаться от зла и прилепляться к добру. Говорят, что единственным спасением человека от греха является его способность ужасаться при виде его до глубины души. Карлейль сказал, что мы должны видеть беспредельную красоту святости и бесконечное проклятие греха. Павел употребляет убедительные слова. Кто-то сказал, что лишь та добродетель безопасна, которая не облечена страстью. Человек должен ненавидеть зло и любить добро. Нам должно быть ясно одно: многие люди ненавидят не зло, но следствия зла. Никто не может считаться добродетельным, если он добродетельный лишь потому, что боится тех последствий, которые могут возникнуть при плохом поведении. Как это сказано у английского поэта Роберта Бернса:

Ужасы ада — кнут палача —
Удерживают негодяя;
Но лишь задета честь твоя, —
Запомни: ты дошёл до края.

Не бояться последствий бесчестия, но страстно любить честность — вот путь к истинной благодетельности.

3) Мы должны нежно любить друг друга братской любовью. Для передачи значения «нежность» Павел употребляет греческое слово филосторгос, а сторге означает семейная любовь. Мы должны любить друг друга, потому что мы члены одной семьи. Мы не чужие друг другу в лоне христианской церкви; ещё менее мы изолированные друг от друга индивидуумы; мы братья и сестры, потому что у нас один Отец — Бог.

4) Мы должны предупреждать друг друга в почтительности. Большая доля неприятностей и забот, возникающих внутри церкви, возникают в связи с проблемами прав, привилегий и престижа. Кому-то не дали его или её места; не поблагодарили, кем-то пренебрегли. Отличительной чертой истинного христианина всегда являлось смирение. Одним из скромнейших людей был святой и ученый ректор Кернс. Кто-то вспоминает случай, показывающий Кернса таким, каким он был. Он был членом президиума на большом собрании. При его появлении раздалась овация. Кернс остановился, чтобы пропустить вперёд своего соседа и стал сам аплодировать; он не мог себе представить, что эта овация была в его честь. Не так-то легко дать кому-то другому первенство в почестях. В каждом из нас осталось ещё достаточно от естественного человека, который желает получить все, что ему по праву полагается. Однако христианин не имеет никаких прав — он имеет только обязанности.

5) Мы не должны ослаблять наше рвение. В жизни христианина должна быть определённая сила и энергия; в ней нет места спячке. Христианин не может пассивно принимать события, ибо мир — это поле битвы между добром и злом, времени мало, и жизнь является лишь приготовлением к вечности. Он может сгореть дотла, но не должен зарасти мхом.

6) Дух наш должен всегда пламенеть. Воскресший Христос не мог выносить лишь того человека, который не был ни холоден, ни горяч (Откр 3:15−16). Сегодня люди могут смотреть неодобрительно на энтузиазм; современным стал лозунг: «Мне это совершенно безразлично». Но христианин — человек в высшей степени серьёзный; он пламенеет Духом.

7) Седьмое предписание может означать одно из двух. В древних списках встречаются два варианта. В одних записано: «Господу служите»; в других же: «Приспособляйтесь», что значит: «воспользуйтесь возможностями». Причина этого разночтения состоит в следующем. Все древние писцы пользовались сокращениями на письме. В частности, всегда сокращались часто употребляемые слова. Одним из типичных способов сокращения, применявшихся в то время, являлось стяжение — опускание гласных при письме, как делают в стенографии, и проведение прямой линии над оставшимися буквами. По-гречески же Господь — куриос, а время — кайрос, а сокращённо — стяженная форма для обоих слов — крс. В отрывке, столь заполненном практическими наставлениями, вероятней, что Павел сказал: «воспользуйтесь удобным случаем, если он представится». В жизни представляются различные возможности: возможность узнать что-нибудь новое или же устранить что-то ошибочное; возможность предупредить кого-либо или же ободрить его; возможность помочь или утешить. Одна из трагедий жизни состоит в том, что мы так часто не можем использовать такие возможности, если они нам представляются. «Три вещи уходят безвозвратно — выпущенная стрела, сказанное слово и упущенная возможность».

8) Мы должны утешаться надеждою. Когда Александр Македонский отправлялся в один из своих восточных походов, он раздавал своим друзьям различные дары. В своей щедрости он раздал почти всё своё состояние. «Государь», сказал один из его друзей, «у Вас ничего не останется для себя». «О да, у меня останется», сказал Александр, «у меня ещё осталась надежда». Христианин должен быть, по существу, оптимистом. Именно потому, что Бог есть Бог, христианин может быть всегда уверен в том, что «лучшее ещё впереди». Именно потому, что он знает о милосердии, доступном для каждого, и о силе, которая приобрела совершенство в немощи, христианин знает, что любая задача ему по плечу. «В жизни нет безнадёжных ситуаций; есть лишь люди, потерявшие надежду при столкновении с ними». Никогда не может быть христианина, потерявшего надежду.

9) Мы должны встречать страдания с победоносной стойкостью. Некто сказал однажды доблестному страдальцу: «Страдания скрашивают всю жизнь, не правда ли?» «Да», сказал храбрый страдалец, «они скрашивают всю жизнь, но я предлагаю выбирать краску». Когда на Бетховена надвигалось ужасное несчастье полной глухоты и жизнь казалась одним непрерывным горем, он сказал: «Я возьму жизнь за горло». Как это выразил Вильям Купер:

Избавлены от горя,
Мы радостно гласим:
Неведомое завтра
Встречаем бодро с Ним;
И будет в нём ненастье —
Он к свету поведёт,
Надеждою окрылит,
В дом вечный позовёт.

Когда Царь Вавилона Навуходоносор бросил Седраха, Мисаха и Авденаго в раскалённую печь, он был удивлён, что она не причинила им никакого вреда. Он спросил: «Разве эти трое не были брошены в пламя?» Ему подтвердили, что это так и было. Тогда он сказал: «вот я вижу четырёх мужей несвязанных, ходящих среди огня, и нет им вреда; и вид четвёртого подобен Сыну Божию». (Дан 3:24,25). Человек может перенести всё, если он со Христом.

10) Мы должны быть постоянны в молитве. Разве не бывает такое в нашей жизни, что проходят дни и недели, а мы не говорим с Богом? Когда человек не молится Богу, он лишается защиты и силы Бога Всемогущего. Человек не удивляется неудачам в жизни, если он постоянно молится.

11) Мы должны принимать участие в нуждах святых. В мире, где мысль всех заостряется на том, чтобы получать, христианин думает о том, чтобы отдавать, потому что он знает: «то, что мы пытаемся удержать, мы теряем, а то, что мы отдаём, мы имеем.»

12) Мы должны ревновать о странноприимстве. Новый Завет снова и снова настаивает на обязательстве держать свои двери открытыми для странников (Евр 13:2; 1Тим 3:2; Тит 1:8; 1Пет 4:9). В своём переводе Тиндейл употребил великолепное слово, изображая это так: «Христианин в своём расположении должен быть подобен гавани, то есть прибежищем. Эгоистически самодовлеющий дом никогда не может быть счастливым. Христианство — это религия открытой руки, открытого сердца и открытой двери.»

ХРИСТИАНИН И ЕГО СОБРАТЬЯ (Рим 12:14−21)

Павел излагает далее правила и принципы, которыми надобно руководиться в отношениях с собратьями:

1) Христианин должен встречать гонения молитвою за своих гонителей. В древности греческий философ Платон сказал, что благородный человек скорее пострадает от зла, нежели причинит его; а ненавидеть — всегда зло. Если Христианин обижен, оскорблён или ему причинена иная боль, он имеет перед собой пример своего Господа, ибо Он, при распятии молился за прощение тех, кто пригвоздил Его ко кресту.

Не было более великой силы, влекущей людей к христианству, чем это спокойное всепрощение, которое проявляли миру мученики во все века. Стефан умер, молясь за прощение тех, кто побил его камнями до смерти (Деян 7:60). Среди убивших его был и молодой человек по имени Савл, который позже стал Павлом, апостолом язычников и рабом Христа. Впечатление от смерти Стефана явилось, несомненно, одним из моментов, приведших его к обращению ко Христу. Как сказал Августин: «За обращение Павла Церковь обязана молитве Стефана». Многие гонители стали последователями веры, которую они прежде пытались уничтожить, потому что они видели, как могут прощать христиане.

2) Он должен радоваться с радующимися и плакать с плачущими. Едва ли существуют ещё такие узы, как общая скорбь. У одного писателя мы встречаем высказывание американской негритянки. Одна госпожа встретила служанку-негритянку своего соседа и говорит ей: «Я хочу выразить тебе моё соболезнование по поводу смерти твоей тётушки Людмилы. Тебе, должно быть, очень не хватает её. Вы ведь так дружили». «Да, мадам», отвечала служанка, «мне жаль, что она умерла, но мы никогда не были друзьями». «Почему ж», возразила первая, «я думала, что вы были друзьями. Я часто видела вас вместе смеющимися или болтающими». «Да, мадам», отвечала вторая, «мы часто смеялись и болтали вместе, но мы были лишь знакомы. Видите ли, мисс Руфь, мы никогда не плакали вместе. Люди должны поплакать вместе, прежде чем они станут друзьями».

Узы совместно пролитых слез — самые прочные узы. И всё же, намного проще поплакать вместе с теми, кто плачет, чем радоваться с теми, кто радуется. Когда-то в IV веке учитель Церкви и патриарх Константинопольский Иоанн Златоуст писал по этому поводу так: «Нужно быть более нравственным христианином, чтобы радоваться с радующимися, чем для того, чтобы плакать с плачущими. Ибо природа сама великолепно делает это; и нет такого жестокосердного, который бы не заплакал над человеком, попавшим в беду; первое же требует от человека наличие очень благородной души, которая не только уберегла бы его от зависти, но и дала бы ему возможность разделить удовольствие с уважаемым человеком». Действительно, намного труднее поздравить кого-нибудь с его успехом, особенно если его успех вызывает в нас разочарование, чем посочувствовать его печали и неудачи. Лишь тогда, когда самолюбие убито в человеке, он может также радоваться успеху другого человека, как и своему.

3) Христиане должны жить в согласии друг с другом. Однажды, после одной из своих крупных побед, адмирал Нельсон послал сообщение, в котором он изложил причину этой победы: «Мне выпало счастье командовать отрядом, состоящим из братьев». Именно таким отрядом братьев должна быть христианская церковь. Лейтон писал однажды: «Для управления христианской церковью не применяются никакие принудительные нормы; но мир и согласие, любезность и искреннее рвение обязательны». Если в церкви возник раздор, то надежда на добрые дела тщетна.

4) Христианин не должен высокомудрствовать, но последовать смиренным: избегать проявления всякой гордости и чванства. Христиане должны всегда помнить, что критерии, которыми мир судит человека, могут отличаться от норм, по которым судит человека Бог. Святость никак не связана с чином, богатством или происхождением. Доктор Джеймс Блек очень живо описал сцену, происходившую вероятно в одной из ранних христианских общин. После обращения в новую веру, аристократ в первый раз приходит к церковной службе. Он входит в помещение. Пресвитер указывает ему место: «Пожалуйста, садись сюда». «Но», отвечает новообращённый, «я не могу сесть там, потому что тогда мне придётся сидеть рядом с моим рабом». «Сядь, пожалуйста, сюда», повторяет пресвитер. «Но, ни в коем случае, рядом с моим рабом», повторяет новообращённый. «Может быть, ты всё же сядешь сюда?» повторяет вновь пресвитер. И новообращённый, наконец, садится рядом со своим рабом и даёт ему поцелуй мира. Таково было действие христианства, и лишь оно одно могло совершить такое в Римской Империи. Единственным местом, где хозяин и его раб сидели бок о бок, была христианская церковь. В ней и ныне отсутствуют все земные различия между людьми, ибо «у Него нет лицеприятия» (Кол 3:25).

5) Христиане должны печься «о добром пред всеми человеками». Все должны видеть наше благочинное, честное поведение. Павел понимал, что христианское поведение не просто должно казаться примерным, оно должно быть таким, и все должны это видеть. Жёстким и даже очень неприглядным может показаться так называемое христианство; но истинное христианство прекрасно и в своём проявлении.

6) Христианин должен жить в мире со всеми людьми. Но Павел прибавляет к этому две отговорки. Во-первых, он говорит если возможно. Может наступить положение, в котором нормы учтивости необходимо подчинить принципиальным требованиям. Христианство — не беззаботная терпимость, допускающая всё и закрывающая глаза на всё. Может настать время, когда необходимо бороться, и если оно настанет, христианин не уклонится от борьбы. Во-вторых, Павел говорит: «если это возможно с вашей стороны». Он хорошо понимал, что одним проще жить в мире, чем другим. Он знал, что один человек может проявлять за один час больше выдержки, чем другой за всю жизнь. Следует также помнить, что быть добродетельными одним намного легче, чем другим: это убережёт нас одновременно как от критики других, как и от уныния.

7) Христиане должны удерживаться всех замыслов о мщении. Павел приводит три причины: (а) Месть входит в компетенцию не человека, а Бога. В конечном счёте, ни одно человеческое существо не имеет права судить кого-нибудь другого; лишь Бог может судить человека, (б) Чтобы тронуть человека, уместно сердечное отношение, а не мщение. Месть может сломить дух человека; а доброта тронет его сердце. Делая добро своему врагу, говорит Павел, «ты соберешь на голову ему горящие уголья». Это, однако, не значит, что тем самым мы навлечём на него дополнительные кары, но оно побудит его к страшному стыду, (в) Кто снизойдет до мести, будет побеждён злом. Зло никогда не одолевается злом. Если на ненависть ответить большей ненавистью, то она только увеличится; но если на неё ответить любовью, то противоядие найдено. Как сказал Букер Вашингтон: «Я никому не позволю унизить меня до того, чтобы я ненавидел его». Единственно действенный способ обезвредить врага — это превратить его в друга.