Послание к Евреям | 13 глава

1(б). « Братолюбие [между вами] да пребывает. Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (13: 1‑2). Смотри, как (апостол) заповедует им хранить то, что уже было у них, и не прибавляет ничего другого; он не сказал: будьте братолюбивы, но: «Братолюбие [между вами] да пребывает»; не сказал: будьте страннолюбивы, как будто они не были такими, но: «Страннолюбия не забывайте…", — потому что это могло случиться от скорбей. Далее прибавляет то, что особенно могло ободрить их: «…ибо через него некоторые», — говорит, — «не зная, оказали гостеприимство Ангелам». Видишь, какая честь, какая польза? Что значит: «не зная»? Угостили (ангелов), сами не зная того. За то Авраам и удостоился великой награды, что угостил ангелов, не зная, что они — ангелы; а если бы он знал, то это было бы нисколько неудивительно. Некоторые думают, что (апостол) разумеет здесь и Лота и о нём говорит это. «Помните узников, как бы и вы с ними были в узах, и страждущих, как и сами находитесь в теле. Брак у всех [да будет] честен и ложе непорочно; блудников же и прелюбодеев судит Бог. Имейте нрав несребролюбивый, довольствуясь тем, что есть» (ст. 3‑5). Заметь, как часто он говорит о целомудрии. И прежде говорил: «Старайтесь иметь мир со всеми и святость»; и ещё: «…чтобы не было [между вами] какого блудника, или нечестивца» (Евр.12:14, 16); и теперь говорит: «…блудников же и прелюбодеев судит Бог». При том везде с запрещением соединяет угрозу наказания, и — обрати здесь внимание — как именно. «Старайтесь», — говорит, — «иметь мир со всеми и святость», и прибавляет: «без которой никто не увидит Господа»; а тут: «…блудников же и прелюбодеев судит Бог»; наперед сказал: «Брак у всех [да будет] честен и ложе непорочно», а потом прибавил угрозу наказания, показывая, что он справедливо сделал дальнейшую прибавку. Ведь, если супружество дозволено, то блудник справедливо наказывается и прелюбодей справедливо подвергается мучению. Здесь он направляет речь против еретиков. Притом не сказал: никто не должен быть блудником, но, уже сказав о том прежде один раз, присовокупляет это, как общую заповедь, не направляя прямо против них. «Имейте нрав несребролюбивый, довольствуясь тем, что есть». Не сказал: ничего не приобретайте, но: «Имейте нрав несребролюбивый», т.е. пусть ум ваш будет свободен, пусть мысли ваши будут выражать любомудрие; а это обнаружится, если мы не станем искать лишнего, если будем довольны только необходимым. Выше он говорил: «…и расхищение имения вашего приняли с радостью» (Евр. 10:34); а здесь увещевает не быть сребролюбивыми; «довольствуясь», — говорит, — «тем, что есть». Далее присовокупляет и здесь утешение, чтобы они не отчаивались: «…так что мы смело говорим: Господь мне помощник, и не убоюсь: что сделает мне человек» (ст. 6). Вот опять утешение в искушениях! «Поминайте наставников ваших…" (ст. 7). Это он старался внушить и выше, когда говорил: «Старайтесь иметь мир со всеми и святость»; то же заповедовал и фессалоникийцам, когда говорил, чтобы они почитали наставников «с любовью» (1 Фес. 5:13). «Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (ст. 7). Какая здесь последовательность мыслей? Весьма хорошая; взирая, говорит, на их «жизни», т.е. на жизнь, подражайте вере их, потому что вера — от чистой жизни. Или же верою называет он здесь твердое убеждение. Каким образом? Они, говорит, твердо веровали в будущее, и потому вели превосходную жизнь; они не вели бы чистой жизни, если бы сомневались или колебались касательно будущего. То же самое он внушает и здесь. «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же. Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими»(ст. 8, 9).

2. Здесь словом: «вчера» (апостол) означает всё прошедшее время; словом: «сегодня» — настоящее; словом: «во веки» — будущее, не имеющее конца. А смысл слов его следующий: вы слышали первосвященника, но первосвященника не временного; Он всегда тот же. Может быть, тогда некоторые говорили, что Распятый не есть ожидаемый Христос, но придёт другой; потому и говорит: «вчера и сегодня и во веки», выражая, что придёт опять пришедший Христос, что Он один и тот же и прежде был, и есть, и будет во веки. И ныне иудеи говорят, что придёт другой (Христос); они, отвергшись пришедшего, предадутся антихристу. «Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь»; желает, чтобы они не увлекались не только чуждыми, но и различными учениями; он знал, что от тех и других происходит гибель для увлекающихся. «…Ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими». Здесь он намекает на тех, которые предписывают правила касательно пищи. Для веры всё чисто; нужна вара, а не яства. «Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии» (ст. 10). То, что у нас, говорит, не походит на иудейское, так что даже первосвященнику (иудейскому) не позволяется участвовать в наших (таинствах). Когда он сказал: не соблюдайте (учения о пище), то, по‑видимому, опровергал собственные действия; потому он опять обращается к тому же. А мы, скажут, разве не соблюдаем этого? Соблюдаем, и весьма строго, так что даже священникам (иудейским) не дозволяем участвовать в наших (таинствах). «Так как тела животных, которых кровь для [очищения] греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана, — то и Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат» (ст. 11, 12). Видишь ясный прообраз? Там, говорит, «вне стана»; и здесь «вне врат». Как жертвы, приносимые за грехи, были некоторым прообразом и сжигались за станом, так и Иисус, принесший Себя за грехи наши, пострадал за вратами. Потому и мы должны подражать Пострадавшему за нас, и быть вне мipa, или, лучше, вне дел мирских. Это (апостол) и выражает далее: «Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание» (ст. 13), т.е., претерпевая то же самое, участвуя в Его страданиях. Как Он, будучи осуждён, распят за вратами, так и мы не будем стыдиться удаляться от мiра; это внушает (апостол) словами: «вне стана», и «вне врат». «…Ибо не имеем здесь», — говорит, — «постоянного града, но ищем будущего. Итак будем через Него непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод уст, прославляющих имя Его» (ст. 14, 15). «Через него», т.е. первосвященником, в отношении к плоти. «…Прославляющих имя Его»: как бы так говорит: если должно исповедать Его, то не будем говорить ничего богохульного, ничего постыдного, ничего дерзкого, ничего безразсудного, ничего надменного; но будем всё делать и говорить со страхом и благоговением. Он говорит это не без причины, но потому, что знал об их страданиях; а в страданиях душа отчаивается и раздражается. Но мы, говорит, не будем так поступать. Здесь (апостол) опять говорит то же, что говорил выше в словах: «Не будем оставлять собрания своего» (Евр. 10:25). Таким образом мы будем в состоянии — делать всё со страхом; часто ведь, стыдясь людей, мы воздерживаемся от многого дурного. «Не забывайте также благотворения и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу» (ст. 16)

3. Так говорил тогда Павел; так и я говорю теперь, и говорю не присутствующим только братьям, но и отсутствующим. Никто не отнял у вас имущества; а если и отнято что‑нибудь, то оказывайте страннолюбие из остального. Какое мы будем иметь оправдание, когда и слушателям (Павла) сказано это уже после расхищения их имущества? И заметь: здесь он говорит: «Не забывайте также благотворения…; а выше сказал: «Страннолюбия не забывайте», — разумея не различное что‑нибудь, но одно и то же выражая различно. Не сказал: не забывайте страннопримства, но: «страннолюбия», т.е. не просто принимайте странников, но с любовью. И не указал на будущее и предстоящее воздаяние, чтобы они опять не сделались беспечными, но (указал) на воздаяние, уже дарованное: «…ибо через него некоторые», — говорит, «не зная, оказали гостеприимство Ангелам». Впрочем, обратимся к вышесказанному. «Брак у всех [да будет]», — говорит, — «честен и ложе непорочно». Почему брак честен? Потому, что он сохраняет верующего в целомудрии. Здесь (апостол) имеет в виду иудеев, которые считали брачное ложе скверным и говорили, что всякий, вставши с ложа, нечист. Нет, безрассудный и бесчувственный иудей, не то скверно, что происходить от природы, но то, что — от воли. Если брак честен, то он и чист: как же ты думаешь, что им (человек) оскверняется? «Имейте нрав» — говорит, — «несребролюбивый». Так как многие, растратив имущество, стараются потом приобрести его под предлогом милостыни, то и говорит: «Имейте нрав несребролюбивый», т.е., будем искать только потребного и необходимого. А что, скажешь, если не будем иметь и этого? Нет, нет; сам (Господь) сказал, и сказал неложно: «…не оставлю тебя и не покину тебя, так что мы смело говорим: Господь мне помощник, и не убоюсь: что сделает мне человек?». Как бы так говорит (апостол): ты получил обещание от самого (Бога), — не сомневайся же; Он сам обещал, — не колеблись. Слова: «…не оставлю тебя и не покину тебя…" — сказаны не только об имуществе, но и о всём прочем. «Господь мне помощник, и не убоюсь: что сделает мне человек?» Не напрасно, он приводит слова пророка; ими он запечатлевает свои слова, чтобы (слушатели) больше ободрились и не отчаивались. Будем и мы говорить то же при всех искушениях и не смущаться пред делами человеческими; если Бог благоволит к нам, то никто не преодолеет нас. Как тогда, когда Он противится нам, не будет никакой пользы, если бы даже все были нашими друзьями, так и тогда, когда Он расположен к нам, не будет никакого вреда, если бы даже все восстали против нас. Потому и сказано: «не убоюсь: что сделает мне человек? Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие». Здесь, мне кажется, он говорит и о взаимной помощи; таково именно значение слов: «…которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их». Что значит: «взирая»? Постоянно обращаясь к тому, рассуждая в самих себе, размышляя, тщательно исследуя и испытывая, как угодно. Хорошо сказал он: «на кончину их жизни», т.е. жизнь до конца, — потому что жизнь их имела добрый конец. «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же». Смысл этих слов следующий: не подумайте, что (Христос), тогда творивший чудеса, ныне не творит чудес; Он — тот же; а если Он — тот же, то нет времени, когда бы Он не мог совершать того же. Может быть, это (апостол) и имел в виду, когда говорил: «…Поминайте наставников ваших…". «Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь», т.е. противное тому, что вы слышали от нас. «Различными», т.е. разнообразные; такие учения не имеют в себе ничего твёрдого, но бывают разногласны, особенно касательно различия в пище. Потому он прямо и указывает на это, продолжая: «…хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами…". Такие учения различны; такие учения странны. Здесь он осуждает за суеверное различение яств и показывает, что от такого соблюдения они впали в иноверие, увлеклись различными и странными учениями. И заметь: он не решается сказать об этом прямо, а говорит прикровенно: "«Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь»; и: «…хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами…"; это почти то же, что и Христос сказал: «…не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека…" (Mат. 15:11). Он доказывает, что вера составляет всё; если она укрепляет, то сердце находится в безопасности.

Вера укрепляет, а разум колеблет, потому что вера противна разуму. «…От которых», — говорит, — «не получили пользы занимающиеся ими». Какая польза, скажи мне, от такого различения? Не больше ли оно причиняет вреда? Не ввергает ли оно такого (человека) в грех? Если от чего нужно остерегаться, то — от того, от чего остерегающиеся могут получить пользу. Хорошо — остерегаться от зла, хранить правоту сердца, благоговение к Богу, правую веру. «…От которых», — говорит, — «не получили пользы занимающиеся ими», т.е. всегда соблюдавшие это. Одно соблюдение похвально — воздержание от греха. А в том какая польза, когда некоторые так нечисты, что не могут приобщаться жертвы? Ничто не спасает их, хотя они и стараются соблюдать себя (от некоторых яств); это нисколько не поможет им, потому что они не имеют веры. Далее (апостол) раскрывает преобразовательную жертву и обращает речь к первообразу: «…как тела животных, которых кровь для [очищения] греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана, — то и Иисус, дабы освятить людей Кровию Своею, пострадал вне врат». Следовательно, первое было прообразом последнего, и таким образом Христос исполнил всё, пострадав вне (врат). Здесь также (апостол) выражает, что (Христос) пострадал добровольно; доказывает, что и те жертвы установлены не просто, но были некоторым прообразом, и что самое домостроительство совершилось не без страданий, но кровь (Христова) вознесена на небо.

4. Видишь, что мы приобщаемся крови, вносимой во святое, в истинное святое, приобщаемся жертвы, которую употреблял один первосвященник? Таким образом мы приобщаемся истине. Мы не участвуем в поношении (Христовом), но участвуем в святыне. Поношение есть причина освящения, и как Он терпел поношение, так (должны терпеть) и мы. Потому мы сделаемся соучастниками Его, если выйдем к Нему. А что значить: «выйдем к Нему»? Будем соучастниками Его страданий; будем терпеть Его поношение. Не напрасно Он пострадал вне врат, но чтобы и мы взяли крест Его, пребывали вне мiра и старались оставаться там. Он был поносим, как преступник; так будем и мы. «…Будем через Него непрестанно приносить Богу жертву…". О какой жертве он говорит? Он сам объясняет это, когда говорит: «…плод уст, прославляющих имя Его», т. е. молитвы, песнопения, благодарение; это — плод уст. Те приносили овец и волов, отдавая их священнику; мы же будем приносить не что‑нибудь подобное, а благодарность и подражание Христу во всём, сколько возможно: вот, что должно произрастать из наших уст! «Не забывайте также благотворения и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу». Принесём Ему, говорит, такую жертву, чтобы Он вознёс её к Отцу; она и не возносится иначе, как Сыном, или, лучше сказать, сокрушенным сердцем. Всё это так говорит слушателям, которые были ещё весьма слабы; а известно, что благодать принадлежит и Сыну: иначе почему приписывается Ему равная честь (с Отцом)? «…Дабы все чтили Сына», — говорит (Писание), — «как чтут Отца» (Ин. 5:23). А как будет воздаваться им равная честь, если с прославлением Отца не прославляется вместе и Сын? Если же «…плод уст, прославляющих имя Его», состоит в благодарности Ему за всё, и за то, что Он пострадал за нас, то будем переносить с благодарностью всё, случится ли с нами болезнь, или бедность, или что‑нибудь другое, — потому что Он один знает, что нам полезно. «…Ибо мы не знаем», — говорит (апостол), — «о чем молиться, как должно», (Рим. 8:26). Если же мы не знаем, чего нужно просить, когда не научены Духом, то как можем знать, что нам полезно? Итак, будем стараться воздавать Ему благодарность за всё, и мужественно переносить всё, случающееся с нами. Впадем ли в бедность, или в болезнь, — будем благодарить; злословят ли нас, — будем благодарить; страдаем ли мы, — будем благодарить. Это приближает нас к Богу; чрез это Бог делается должником нашим. А когда мы благоденствуем, тогда сами делаемся должниками и ответчиками пред Богом; иногда же, и часто, это служить к нашему осуждению, между тем как то — к очищению грехов. То (бедствие) располагает к милосердию и человеколюбию; а это (благоденствие) доводит до высокомерия, ввергает в безпечность, делает надменными и расслабляет. Потому и говорит пророк: «Благо мне», — Господи, — «что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим» (Пс. 118:71). Когда Езекия получал благодеяния и был свободен от бедствий, тогда сердце его возгордилось; а когда впал в болезнь, тогда он смирился, тогда стал близок к Богу. «Когда Он убивал их», — говорит (Писание об иудеях), — «они искали Его и обращались, и с раннего утра прибегали к Богу» (Пс. 77:34). Напротив, когда «утучнел, отолстел и разжирел», (тогда) «и оставил он Бога» (Втор. 32:15); Господь познаётся тогда, когда творит суд. Великое благо — скорбь. Путь (к небу) тесен; скорбь подвигает нас на этом тесном пути; а не терпящий скорби не может войти. Кто предаётся скорби на этом тесном пути, тот получает и утешение; а кто любить широту, тот и не входит в него, или мучится, как бы вталкиваемый насильно. Послушай, как вступил на этот тесный путь Павел. «…Усмиряю и порабощаю, — говорит он, — «тело мое» (1 Кор. 9:27). Он умерщвлял тело свое, чтобы иметь возможность вступить (на тот путь); поэтому он во всех своих страданиях постоянно благодарил Бога. Лишился ли ты имущества, — это много убавило широты (пути твоего). Лишился ли славы, — она была также широтою. Подвергся ли клевете, верят ли тому, что наговорили на тебя, но чего сам ты не сознаешь за собою, — радуйся и веселись. «Блаженны вы», — сказал (Господь), — «когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Mат. 5:11,12). Чему ты удивляешься, когда постигает тебя скорбь, и для чего желаешь освободиться от искушений? Павел желал освободиться от них и часто молил Бога, но не получил этого: «трижды» именно и значить часто. «Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но [Господь] сказал мне: "довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи" » (2 Кор. 12: 8, 9). Под немощью здесь разумеются скорби. Что же? Услышав это, он переносил их с благодарностью и говорил: «Посему я благодушествую в немощах…" (2 Кор. 12:10), т.е. радуюсь, нахожу удовольствие в скорбях. Итак, будем благодарить за всё — и за утешение, и за скорбь; не будем роптать, не будем неблагодарными. Говори и ты: «наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь» (Иов. 1:21). Ты не родился славным — не ищи же славы; ты вступил в жизнь не имеющим не только богатства, но и славы и чести.

Представь, сколько зла часто происходит от богатства; или, лучше, послушай, что говорит Христос: «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Mф. 19:24). Видишь, к получению каких благ богатство служит препятствием; а ты хочешь обогатиться, и не радуешься, находясь в бедности, что уничтожено это препятствие? Так тесен путь, ведущий в царствие (небесное); так богатство широко, обременительно и стеснительно! Потому и сказал (Господь): «продай имение твое…", чтобы тебе вступить на этот путь (Mф. 19:21). Что желаешь ты богатства? Для того Бог и лишил тебя его, чтобы избавить тебя от рабства. Так и родные отцы, видя, что сын их развращается какою‑нибудь блудницею и никакие увещания не убеждают его отстать от неё, прогоняют блудницу. Таково и обилие богатства. Потому Владыка, заботясь об нас и желая избавить нас от проистекающего отсюда вреда, лишает нас богатства. Не будем же считать злом бедность; зло — один только грех. Равно и богатство само по себе не есть благо; одно благо — угождать Богу. Итак будем желать бедности, будем искать её. Таким образом мы достигнем неба и получим небесные блага, которых да сподобимся все мы благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 34

«Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет; чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас неполезно» (Евр. 13:17).

1. Безначалие — везде зло, причина многих бедствий, начало беспорядка и смешения; особенно же в Церкви оно тем опаснее, чем власть её больше и выше. Если от хора удалишь начальника его, то хор не будет строен и согласен; если у отряда воинов отнимешь предводителя, то действия их не будут совершаться в стройности и порядке; если корабль лишишь кормчего, то потопишь корабль, — так и здесь: если у паствы не будет пастыря, то всё извратится и уничтожится. Безначалие есть зло и причина смятения; но не меньшее зло — и неповиновение подчиненных, так как и от него происходит то же самое. Народ, не повинующийся начальнику, — то же, что народ, не имеющий его, а может быть, и хуже; там (не имеющих начальника) можно извинить за безпорядок, а здесь (имеющие его) неизвинительны и достойны наказания. Но, скажет кто‑нибудь, есть ещё третье зло, — когда начальник нехорош. Знаю; это немалое зло, и даже гораздо большее, нежели безначалие, — потому что лучше не управляться никем, нежели быть под управлением дурного начальника. В первом случае народ иногда подвергается опасности, а иногда и спасается; в последнем же всегда находится в опасности и увлекается в пропасть. Почему же Павел говорит: «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны…"? Он выше сказал: «…и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13:7); а потом и говорит: «Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны…". А что, скажешь, когда (начальник) нехорош, — тогда ненужно повиноваться ему? Нехорош, — в каком смысле говоришь ты? Если по отношению к вере, то беги от него и не сообщайся с ним, хотя бы он был не только человек, но даже ангел, сшедший с неба; если же по отношению к жизни, то не безпокойся об этом. Я приведу тебе пример не от себя, а из божественного Писания. Послушай, что говорит Христос: «…на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи». Сказав о них прежде много обличительного, Он потом говорит: «…на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте» (Mат. 23:2, 3). Они имеют, говорит, достоинство, но нечисты по жизни. А вы обращайте внимание не на жизнь, но на слова, их; от поведения же (других) никто не получит вреда. Почему? Потому, что оно явно для всех, и такой (человек), хотя бы он был тысячу раз нехорош, никогда не научит дурному. Но недостатки касательно веры неявны для всех, и дурной в этом отношении не постыдится учить (других). Также слова: «Не судите, да не судимы будете» (Mат. 7:1), относятся к жизни, а не к вере, как показывают следующие за ними: «…что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь» (Mат. 7:3)? «…Все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте» относится к деятельности, а не к вере, — «…по делам же их не поступайте». Видишь, что здесь идет речь не о догматах, а о жизни и делах? Впрочем Павел наперёд представил их со стороны (достоинства), а потом и говорит: « Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет». Пусть выслушают не только подчинённые, но и начальники, что как подчинённые должны быть послушными, так и начальники должны быть бодрствующими и неусыпными. А ты что говоришь? Начальник бодрствует, навлекает опасности на свою голову, подлежит наказаниям за грехи твои, испытывает такой страх из — за тебя, а ты ленишься, противишься, тщеславишься и не хочешь повиноваться! Потому (апостол) и присовокупляет: «…чтобы они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас неполезно». Видишь, что начальник, если пренебрегают им, не должен мстить, но слезы и воздыхания его служат лучшим мщением? И справедливо. Так и врач, встречая неуважение от больного, не должен мстить, но плакать и воздыхать. Если твой начальник будет воздыхать, то отмстит за тебя Бог, потому что если, воздыхая о своих грехах, мы располагаем к себе Бога, то не тем ли более, воздыхая о гордости других и презрении от них? Видишь, что Он не попустит начальнику терпеть обиды? Видишь, какое любомудрие? Должно воздыхать тому, кого не уважают, презирают, плюют. Но и подчинённый не смей думать, что ты не будешь отмщён; воздыхание (начальника) хуже всякого мщения. Когда воздыхающий сам не может ничего сделать, тогда он призывает Владыку; как приучитель и воспитатель, когда дитя не слушается его, призывается другой, более строгий, — так точно и здесь.

О, какая опасность! Что сказать о тех несчастных, которые ввергают сами себя в такую бездну страданий? Ты, (начальник), должен дать отчёт за всех, над кем начальствуешь, — за жен, мужей и детей; в такой огонь ты ввергаешь свою голову. Сомневаюсь, может ли кто из начальников спастись, и удивляюсь, когда вижу, как, при таких угрозах и настоящем нерадении, некоторыё ещё домогаются и стремятся к этому бремени правления. Ведь если побуждаемые необходимостью (к принятию власти) не получают прощения и оправдания, когда худо и нерадиво исполняют своё дело, — так Аарон по необходимости принял власть и подвергался опасности, и Моисей подвергался опасности, хотя неоднократно отказывался от власти, и Саул, получив особую власть после того, как отказывался от неё, подвергался опасности потому, что худо распоряжался ею, — то не гораздо ли более те, которые прилагают старание и сами стремятся к ней? Такой человек гораздо менее заслуживает какого‑либо оправдания. Нужно бояться и трепетать, как по совести, так и по обременительности власти; не следует ни отказываться, когда привлекают к ней, ни стремиться самому, когда не привлекают, но убегать, представляя величие достоинства, а когда кто удержан, то проявлять благоговение. Ни в чём не должно быть неумеренности, но «…все должно быть благопристойно и чинно» (1 Кор. 14:40). Прежде, нежели сделался (начальником), если ты предвидишь это, убегай, считая себя недостойным этого дела; а если удержан, то будь благоговейным, показывая во всём благоразумие. «Молитесь о нас», — говорит (апостол), — «ибо мы уверены, что имеем добрую совесть, потому что во всем желаем вести себя честно» (ст. 18).

2. Видишь, что он оправдывается, как бы обращая речь к таким людям, которые были недовольны им, отворачивались от него, смотрели на него, как на отступника, и не хотели даже слышать его имени. От ненавидевших его он требовал того, чего другие могли бы требовать только от любящих, и потому говорит теперь следующее: «ибо мы уверены, что имеем добрую совесть». Не выставляй, говорит, против меня обвинений: совесть наша ни в чём не обвиняет нас; мы не сознаем за собою, чтобы мы вредили вам. «…Потому что во всем желаем вести себя честно», т.е, не только между язычниками, но и между вами; мы не делали ничего по корыстолюбию, ничего по лицемерию. Вероятно, в этом его обвиняли. А что действительно клеветали на него, о том, послушай, как говорит Иаков: «…о тебе наслышались они, что ты всех Иудеев, живущих между язычниками, учишь отступлению от Моисея» (Деян. 21:21). Пишу это, говорит (Павел), не как враг, и не как противник ваш, но как друг; это видно и из последующего: «Особенно же прошу делать это, дабы я скорее возвращен был вам» (ст. 19). Так просить, чтобы они молились, свойственно только сильно любящему их. Не просто, говорит, молитесь, но со всем усердием, чтобы мне скорее прибыть к вам. Так желать прибыть к ним и просить, чтобы они молились за него, свойственно тому, кто ничего не сознаёт за собою. Потому, испросив наперед себе от них молитв, он потом и сам просит им (у Бога) всех благ. «Бог же мира»: говорит так потому, что между ними были несогласия. Если Бог есть Бог мира, то не отделяйтесь от нас. «Воздвигший из мертвых Пастыря овец» — это сказано о воскресении (Христовом), ‑«великого», — другое прибавление. Здесь и далее до конца он внушает им учение о воскресении. «…Кровию завета вечного, Господа нашего Иисуса (Христа), да усовершит вас во всяком добром деле, к исполнению воли Его…" (ст. 20, 21). Опять свидетельствует об их великих (достоинствах), потому что совершается («усовершит вас») то, что имеет начало и продолжает исполняться; при том он молится об этом, следовательно весьма желает им этого. И заметь: в других посланиях он молится в начале, а здесь в конце. «…Производя», — говорит, — «в вас благоугодное Ему через Иисуса Христа. Ему слава во веки веков! Аминь. Прошу вас, братия, примите сие слово увещания; я же не много и написал вам» (ст. 21,22). Видишь, что к ним он написал то, чего ни к кому не писал? «я же», — говорит, — «не много и написал вам», т.е. не безпокою вас многословием. Мне кажется, что (евреи) не были враждебно расположены к Тимофею; потому (Павел) и поставляет его на первом месте. «Знайте, что брат наш Тимофей освобожден, и я вместе с ним, если он скоро придет, увижу вас» (ст. 23). «Освобожден», — говорит. Откуда? Думаю, что он был посажен в темницу; а если не так, то «освобожден» из Афин, как повествуется об этом в Деяниях (гл. 17). «Приветствуйте всех наставников ваших и всех святых. Приветствуют вас Италийские. Благодать со всеми вами. Аминь» (ст. 24, 25). Смотри, как (апостол) внушает, что добродетель происходить ни от одного Бога всецело, ни от одних нас; это он объясняет словами: «да усовершит вас во всяком добром деле», и последующими, — как бы так говорит: вы имеете добродетель, но нуждаетесь в усовершении её. А когда он говорит: «во всяком слове и деле благом» (2 Фес. 2:17), то внушает, что нужно иметь и жизнь, и учение правые. Прекрасное сделал он прибавление: "…производя в вас благоугодное Ему», говорит, потому что величайшая добродетель — делать благоугодное пред Богом. Так говорит и пророк: "… по чистоте рук моих пред очами Его» (Пс. 27:21, 25). Написав столько, (апостол) называет это малым, сравнивая с тем, что хотел написать, как и в другом месте он говорит: «…(о чем я и выше писал кратко), то вы, читая, можете усмотреть мое разумение тайны Христовой» (Ефес. 3:3, 4). И посмотри на мудрость его. Не сказал: прошу вас, примите слово увещания, но: «примите сие слово утешения[1]», т.е. ободрения, поощрения; никто, говорит, не может тяготиться обширностью сказанного. Как? Неужели и этим они тяготились? Нет; но он хочет внушить и сказать им: вы малодушны; таким именно (малодушным людям) свойственно тяготиться продолжительной речью. «Знайте, что брат наш Тимофей освобожден, и я вместе с ним, если он скоро придет, увижу вас». Этого достаточно было, чтобы они соблюдали кротость, если он сам с учеником готов был придти к ним «Приветствуйте всех наставников ваших и всех святых». Смотри, какую он оказал им честь, написав послание к ним, а не к этим (наставникам). «Приветствуют вас Италийские. Благодать со всеми вами. Аминь». То, что относилось ко всем, он сказал после всего. А когда благодать бывает с нами? Когда мы не оскорбляем этого благодеяния, когда не пренебрегаем этим даром. В самом деле, что такое благодать? Отпущение грехов, очищение; оно — с нами. Кто же, оскорбляя благодать, может сохранить её и не лишиться её? (Бог) даровал тебе отпущение грехов: как же пребудет с тобою благодать, т.е. благонастроение или действие Духа, если ты не будешь удерживать её добрыми делами? В этом причина всех благ, чтобы всегда пребывала с нами благодать Духа; она руководит нас ко всему (доброму); а когда она отлетает от нас, то мы остаемся покинутыми и погибаем.

3. Итак не будем удалять её: а от нас зависит, чтобы она осталась при нас, или удалилась. Первое бывает тогда, когда мы заботимся о небесном; а последнее тогда, когда — о житейском. «Духа истины», — говорит (Господь), — «Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его» (Ин. 14:17). Мiром называет Он порочную и постыдную жизнь. Видишь, что душа, преданная мiру, не может иметь Духа? Много нужно усердия с нашей стороны, чтобы Он оставался с нами, устроял все дела наши и сохранял нас в безопасности и совершенном мире. Как корабль, плывущий при попутном ветре, не встречает препятствий и не потопляется, пока пользуется благоприятным и постоянным ветром, но и после плавания приобретает себе славу у кормчих и путников, из которых первым он доставил покой и освободил от трудного действования веслами, а последних избавил от всякого страха, и самым течением своим доставил им приятнейшее зрелище, — так и душа, руководимая божественным Духом, стоить выше всех житейских треволнений, проходит путь, ведущий к небу, быстрее всякого корабля, — потому что паруса её чисты и наполняются не ветром, а самим Утешителем, — и всё расслабляющее и пагубное отвергает от своих помыслов. И как ветер, ударяя в слабо натянутый парус, не может действовать, так и Дух не может пребывать в душе слабой, но требует великого напряжения и усилия.

Потому нам нужно иметь ум пламенеющий и совершать действия свои всегда с силою и напряжением. Например, когда мы молимся, то должны делать это с великим тщанием, напрягая душу к небу, не веревками, но сильным усердием. Также, когда мы совершаем дела милосердия, то должны действовать с напряжением, так чтобы ни забота о доме, ни попечение о детях, ни угождение жене, ни опасение впасть в бедность не ослабляли нашего паруса. Если мы будем со всех сторон напрягать этот парус надеждою благ будущих, то он будет хорошо принимать действие Духа; ничто тленное и скоропреходящее не войдёт в него, а если и войдёт, то нисколько не повредить ему, но тотчас отразится его твердостью и будет отброшено. Так, нам нужно великое напряжете, потому что и мы переплываем море великое и пространное, исполненное многих зверей и многих утесов, представляющее нам множество треволнений и среди ясной погоды воздвигающее жесточайшую бурю. Потому, если мы хотим плыть благополучно и безопасно, то должны натягивать наши паруса, т.е. нашу свободную волю: для нас достаточно и этого. Так и Авраам напрягал свою преданность к Богу, представил свою совершенную волю — и имел ли нужду в чём‑нибудь другом? Ни в чём; но «…поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность» (Быт. 15:6). Вера же происходит от искреннего намерения. Он привёл сына и хотя не заклал его, но получил награду, как заклавший; хотя дело не было совершено, но награда дарована. Пусть будут паруса наши чисты и новы, а не ветхи, — потому что всё «…ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр. 8:13), — и пусть будут не разодраны, чтобы они удерживали действие Духа: «Душевный человек», — сказано, — «не принимает того, что от Духа Божия…" (1 Кор. 2:14). Как паутина не может сдержать дуновения ветра, так и душа, преданная мiру, и человек душевный никогда не может принять благодати Духа. От этой (паутины) нисколько не отличаются наши суждения, которые представляют только видимую последовательность, в действительности же лишены всякой силы. Но не будут таковы наши (суждения), если мы будем бодрствовать; тогда, что ни случилось бы, человек перенесёт всё, будет выше всего, сильнее всякого вихря.

Человек духовный, хотя бы нападали на него бесчисленные бедствия, не колеблется и не уловляется ни одним из них. Но что я говорю? Пусть нападают на него бедность, болезнь, обиды, злословия, клеветы, раны, всякого рода наказания, всякого рода насмешки; поношения и оскорбления; но так как он живёт вне мipa и свободен от телесных страстей, то он над всем будет смеяться. А что эти слова не хвастовство, на то я могу представить и теперь множество примеров, именно — в лице людей, удалившихся в пустыни. Но это, скажешь, нисколько неудивительно? Тогда я скажу, что такие мужи есть и в городах, хотя ты и не подозреваешь их существования. Если же хочешь, то я могу указать на некоторых из древних. Чтобы ты убедился в этом, вспомни о Павле. Какого не испытал он бедствия? Чему не подвергался? Но всё перенёс мужественно. Будем подражать ему и мы; таким образом мы можем и благоугодить Богу, и достигнуть тихой пристани с великим прибытком. Устремим ум наш к небу, проникнемся этим стремлением, облечёмся в духовный огонь и оградим себя этим пламенем. Кто несёт с собою пламя, тот не боится встречающихся ему, будет ли то зверь, или человек, или множество сетей; пока он окружён пламенем, — всё уступает ему, всё удаляется от него. Это пламя невыносимо, этот огонь нестерпим и всеистребляющ. Облечём же себя этим огнём и будем воссылать славу Господу нашему Иисусу Христу, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

[1] В синодальном переводе здесь стоит слово "увещания", но славянский ближе к оригиналу (утешения ‑ "της παρακλησεως"), именно это значение и имеет ввиду Златоуст.