к Римлянам | 16 глава

Глава 16

1. Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской. 2. Примите ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому. 3. Приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе 4. (которые голову свою полагали за мою душу, которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников), и домашнюю их церковь. 5. Приветствуйте возлюбленного моего Епенета, который есть начаток Ахаии для Христа. 6. Приветствуйте Мариам, которая много трудилась для нас. 7. Приветствуйте Андроника и Юнию, сродников моих и узников со мною, прославившихся между Апостолами и прежде меня еще уверовавших во Христа. Приветствуйте Амплия, возлюбленного мне в Господе. 9. Приветствуйте Урбана, сотрудника нашего во Христе, и Стахия, возлюбленного мне. 10. Приветствуйте Апеллеса, испытанного во Христе. Приветствуйте верных из дома Аристовулова. 11. Приветствуйте Иродиона, сродника моего. Приветствуйте из домашних Наркисса, тех, которые в Господе. 12. Приветствуйте Трифену и Трифосу, трудящихся о Господе. Приветствуйте Персиду, возлюбленную, которая много потрудилась о Господе. 13. Приветствуйте Руфа, избранного в Господе, и матерь его и мою. 14. Приветствуйте Асинкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермия и других с ними братьев. 15. Приветствуйте Филолога и Юлию, Нирея и сестру его, и Олимпиана, и всех с ними святых. 16. Приветствуйте друг друга с целованием святым. Приветствуют вас все церкви Христовы.

(1. Представляю вам Фиву, сестру нашу, диакониссу церкви Кенхрейской. 2. чтобы приняли вы ее для Господа, как прилично святым, и помогите ей, в чем она будет иметь нужду у вас, ибо и она была помощницею многим и мне самому. 3. Приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников моих во Христе Иисусе 4. (которые голову свою полагали за мою душу, которых не я один благодарю, но и все церкви из язычников), и домашнюю их церковь. 5. Приветствуйте возлюбленного моего Епенета, который есть начаток Ахаии для Христа. 6. Приветствуйте Мариам, которая много трудилась для нас. 7. Приветствуйте Андроника и Юнию, сродников моих и узников со мною, прославившихся между Апостолами и прежде меня еще уверовавших во Христа. Приветствуйте Амплия, возлюбленного мне в Господе. 9. Приветствуйте Урбана, сотрудника нашего во Христе, и Стахия, возлюбленного мне. 10. Приветствуйте Апеллеса, испытанного во Христе. Приветствуйте верных из дома Аристовулова. 11. Приветствуйте Иродиона, сродника моего. Приветствуйте из домашних Наркисса, тех, которые в Господе. 12. Приветствуйте Трифену и Трифосу, трудящихся о Господе. Приветствуйте Персиду, возлюбленную, которая много потрудилась о Господе. 13. Приветствуйте Руфа, избранного в Господе, и матерь его и мою. 14. Приветствуйте Асинкрита, Флегонта, Ерма, Патрова, Ермия и других с ними братьев. 15. Приветствуйте Филолога и Юлию, Нирея и сестру его, и Олимпиана, и всех с ним святых. 16. Приветствуйте друг друга с целованием святым. Приветствуют вас церкви Христовы.)

1) Представляю вам. Большая часть этой главы посвящена приветствиям, поскольку же в толковании их нет никакой трудности, было бы излишним долго на них останавливаться. Я поговорю лишь о тех, которые требуют некоторого пояснения. Вначале Павел представляет Фиву, которой дает верительное письмо. Он хвалит сначала ее служение, потому что* честно и достойно трудилась она в Церквах. Затем приводит и другую причину, почему римляне должны принять ее и всячески помогать ей. Потому именно, что и сама она всегда помогала благочестивым. Итак, потому что* была она служительницей Кенхрейской церкви, апостол и повелевает принять ее в Господе. Добавляя же, «как прилично святым» (Подобает святым), он намекает, что недостойным будет рабов Христовых, ежели не выкажут они ей почет и гостеприимство. Ведь все члены Христовы соединены любовью, и тех, кто несет в Церкви общественное служение, подобает удостаивать особой чести и любви. Затем, поскольку и сама она всегда заботилась обо всех, апостол приказывает теперь взаимно оказать ей помощь. Ибо человечным будет того, кто по природе своей склонен к благотворительности, не лишать помощи тогда, когда он в ней нуждается. И чтобы еще больше склонить их души, апостол перечисляет тех, кому она прежде помогла.

Далее, каково то служение, о котором идет речь, апостол учит в другом месте (1Тим 5:9). Ибо подобно тому, как бедные питались из общественной сокровищницы Церкви, им также и оказывали общественную опеку. Для этой опеки отделялись вдовы, которые, свободные от домашних обязанностей и не занятые детьми, хотели полностью посвятить себя Богу и служению благочестия. Поэтому, принятые на сие служение, они становились уже обязанными, так же как тот, кто посвящает себя какому-либо делу, перестает быть свободным и своевольным. Откуда апостол обвиняет в нарушении обета тех, кто, однажды приняв на себя служение, затем от него отказался (1Тим 5:11). Поелику им надлежало жить в безбрачии, он запрещает принимать на служение тех, кому менее шестидесяти лет, поскольку знал, что до этого возраста опасно и даже гибельно приносить обет вечного безбрачия. Служение же то свято и полезно для Церкви. Но когда положение дел стало ухудшаться, оно выродилось в праздную монашескую жизнь, которая, хотя и была скверной с самого своего начала, противореча слову Божию, сейчас настолько сильно уклонилась от своего принципа, что стала отличаться от него не меньше, чем чистота отличается от блуда.

3) Приветствуйте Прискиллу и Акилу. Приводимые апостолом свидетельства частично направлены на то, чтобы почиталась сама испытанность, и те, кто больше других может и желает принести пользу, имели авторитет. Ведь тем, кто оказался достойным и испытанным, повсюду оказывается честь. Частично же они направлены на то, чтобы и сами римляне старались соответствовать своей прежней жизни и не ослабевали в стремлении к благочестию, чтобы не иссякла их благочестивая пламенность. Честь же, которую апостол оказывает здесь Прискилле и Акиле, — особая, особенно в отношении женщины. И тем самым еще больше выявляется кротость сего святого мужа, который не погнушался иметь соучастницей в деле Господнем женщину, и не постыдился признать этот факт. Она была той самой женой Акилы, которую Лука называет Прискиллой (Деян 18:12).

4) Которых не я один. (Поскольку сей апостол был великим сокровищем для язычников, они, если хотели быть благодарными Богу, должны были высоко его чтить. Итак, неудивительно, ежели все церкви язычников были обязаны тем,кто сохранил ему жизнь.) Поелику Прискилла и Акила не пощадили своей жизни, заботясь о Павле, он свидетельствует о своей личной к ним благодарности. Однако добавляет, что благодарят их также все христианские церкви, чтобы этим примером подвигнуть также и римлян. Жизнь одного этого человека заслуженно была столь ценной и дорогой для всех народов, что уподобилась бесценному сокровищу. Поэтому не удивительно, что все языческие Церкви считали себя обязанными тем, кто уберег его жизнь. То же, что говорит он о домашней их церкви, достойно замечания. Ибо апостол не мог лучше охарактеризовать их семью, нежели наградив их титулом церкви. Слово же «собрание», употребленное Эразмом, мне вовсе не нравится. Ибо явствует, что Павел использовал священное имя Церкви, как знак уважения.

5) Который есть начаток. Намек на законнические обряды. Поскольку люди посвящаются Богу через веру, тот, кто занимает первое место в этом приношении, заслуженно зовется начатком. Далее, как каждый прежде другого призывается к вере, так и Павел присваивает ему прерогативу чести. Это истинно, потому что* последнее отвечает первому. Конечно же, далеко не обычна та честь, когда Бог избирает некоторых быть начатком. От длительности времени происходит большая или меньшая испытанность в вере, когда те, кто начал верить раньше, не ослабевают в добром подвизании. Апостол между прочим упоминает и о благодарности Мариам, говоря о ее служении. Нет сомнения, что он приводит все эти похвалы, чтобы сделать угодными римлянам тех, кого он хвалит.

7) Приветствуйте Андроника. Хотя Павел не привык приписывать много происхождению и всему прочему, относящемуся к плоти, однако, поскольку родство, которое имели с ним Андроник и Юния, могло кое-что означать, он не пренебрег и этой похвалой. Более важна его вторая похвала, в которой он называет их соузниками, потому что* среди украшений воинства Христова не последнее место занимают узы. Называя же на третьем месте их апостолами, он использует это имя (Имя апостола.) не в собственном и привычном смысле, а распространяет его шире на всех тех, кто учредил не одну только церковь, а посвятил свой труд Евангельской проповеди. Итак, тех, кто тут и там проповедуя учение спасения, повсюду насаждает церкви, он в этом месте называет апостолами. Ибо в другом месте он ограничивает апостольство той первоначальной коллегией, которую Христос учредил в лице Своих двенадцати учеников. Иначе было бы абсурдным среди немногих приписывать им такую честь. Поелику же они приняли Евангелие раньше Павла, он не сомневается предпочесть их себе в этом отношении.

11) Из домашних Наркисса. Было бы чрезвычайно недостойным в подобном перечислении обойти молчанием Петра, если бы он находился тогда в Риме. А так и должно было быть, если верить сторонникам Рима. Далее, поскольку в сомнительных делах лучше всего следовать более вероятному предположению, никто из тех, кто судит непредвзято, не поверит в то, что они утверждают. Ибо Петр никогда не был бы обойден молчанием со стороны Павла. Впрочем, достойно замечания то, что здесь нет ни одного их тех выспренных и возвышенных имен, которые позволили бы заключить, что христиане эти были известными людьми. Ибо те, кого перечисляет Павел, для жителей Рима были неприметны и невзрачны. Наркисса, о котором он здесь упоминает, я считаю вольноотпущенником Клавдия, знаменитым многими преступлениями и мерзостями. Тем более удивительна благость Божия, которая проникла и в сей нечистый дом, исполненный всякой гнусности. Удивительно, что сам Наркисс не был обращен ко Христу, однако же благодать удостоилась посетить этот дом, подобный преисподне. Поскольку же Христа стали почитать те, кто жил под властью мерзкого, алчнейшего и развратнейшего человека, отсюда следует, что рабы не должны ждать в этом деле своих господ, но каждый из них пусть следует за Христом сам по себе. Более того, оговорка, добавленная Павлом, показывает, что само семейство раскололось и верными стали лишь немногие.

16) Приветствуйте друг друга с целованием святым. Целование было распространенным и общепринятым знаком благоволения у иудеев, что повсюду явствует из Писания. У римлян же оно, возможно, было менее известным, не считаясь при этом и неприличным; только женщин нельзя было целовать никому, кроме родственников. Но сей обычай вошел в привычку у древних христиан, так что они перед участием в Вечере взаимно целовали друг друга для свидетельствования своей дружбы. Затем они совершали милостыню, чтобы то, что изобразили поцелуем, подтвердить самим делом. Подобно тому, как явствует из одной гомилии Златоуста. Отсюда проистек тот обычай, который сегодня существует среди папистов: целовать блюда и приносить подношения. Причем первое есть чистое суеверие, совершенно лишенное какой-либо пользы, а второе нацелено лишь на то, чтобы насытить алчность священников, если только это вообще возможно. Однако, кажется, что Павел не требует здесь точных церемоний, но лишь увещевает христиан к взращиванию братской любви, которую он отличает от мирской дружбы, часто либо исполненной показухи, либо связанной с преступлениями, либо сохраняемой злыми искусствами, но никогда не стремящейся к правильной цели. Говоря же о приветствии церквей, апостол хочет, насколько в его силах, соединить все члены Христовы узами взаимной любви.

17. Умоляю вас, братия, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них; 18. ибо такие люди служат не Господу нашему Иисусу Христу, а своему чреву, и ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных. 19. Ваша покорность вере всем известна; поэтому я радуюсь за вас, но желаю, чтобы вы были мудры на добро и просты на зло. 20. Бог же мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами! Аминь.

(17. Умоляю вас, братия, остерегайтесь производящих разделения и преткновения против учения, которому вы научились, и уклоняйтесь от них; 18. ибо такие люди служат не Господу нашему Иисусу Христу, а своему чреву, и ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных. 19. Ваше же послушание всем известно; поэтому я радуюсь за вас, но желаю, чтобы вы были мудры на добро и просты на зло. 20. Бог же мира сокрушит сатану под ногами вашими вскоре. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами! Аминь.)

17) Умоляю вас. Теперь апостол приводит увещевание, в котором нуждались все церкви, потому что* слуги сатаны постоянно стремились породить смуты в Христовом царстве. И производили они сию смуту двумя способами: либо сея раздоры, коими души уводились от единства истины, либо полагая преткновения, коими отчуждались они от любви к Евангелию. Первое происходит тогда, когда истина Божия изничтожается новыми догматами, измышленными людьми, а второе, когда разными уловками ее делают ненавистной и презираемой. Итак, апостол приказывает остерегаться тех, кто делает либо то, либо другое, чтобы они не обольстили простодушных. Затем он приказывает их избегать, потому что* они наносят вред. И не без причины требует он здесь от верных внимания, потому что* часто случается, что по нашей лености и беззаботности превратные болтуны наносят большой вред Церкви еще до того, как против них кто-то выступит.

Затем, ежели благоразумно не следить за ними, они с удивительной пронырливостью будут выползать из всех щелей. Заметь, что речь идет о тех, кто был наставлен в чистом божественном учении. Ибо нечестиво и богохульно разлучать тех, кто согласен в истине Христовой. Однако защищать обман и нечестивые учения под предлогом сохранения единства и мира есть полное бесстыдство. Итак, папистам нет причины делать из этого места повод для возбуждения к нам зависти, потому что* боремся мы не с Евангелием Христовым, а с обманом дьявола, коим оно было до сих пор затемнено. Более того, Павел ясно показывает, что осуждает не любые разделения, а лишь те, которые разрушают согласие ортодоксальной веры. Ибо в словах «которому вы научились» присутствует некое ударение; ведь прежде, чем римляне были правильно научены, им надлежало отойти от обычаев отцов и установлений старших.

18) Ибо такие. Апостол говорит о примете, коей лжепророки отличаются от рабов Христовых: они заботятся не о славе Христовой, а лишь о своем чреве. Поелику же они проникают обманно и, приняв чужую личину, скрывают свою злобу, апостол одновременно говорит о том, каково их искусство, чтобы кто не оказался обольщен ими. Оно состоит в том, чтобы ласкательством вызывать к себе благоволение. Вестники Евангелия также обладают дружелюбием и приятностью, но в соединении с истиной, так что они не услаждают людей ложными похвалами, и не льстят порокам; эти же мошенники лестью привлекают к себе души, потакая их порокам, чтобы удержать их у себя. Простодушными апостол называет тех, кто неосмотрителен и не способен остерегаться обмана.

19) Ваша покорность. Этими словами он показывает, что не потому увещевает их, что думает о них плохо, а потому, что для них было весьма просто пасть. Другими словами: ваше послушание повсюду восхваляется, так что у меня есть причина радоваться за вас. Однако поскольку часто бывает так, что человек падает по своей простоте, я хочу, чтобы ко злу вы были просты и необучены, а на добро — то есть, всякий раз, когда будет нужно сохранять целомудрие, — были вы мудрейшими из мудрейших. Здесь мы видим, как восхваляется простота в христианах, чтобы не претендовали на нее те, кто сегодня высшей добродетелью считает глупое неведение слова Божия. Ибо даже если апостол и одобряет в римлянах то, что они просты и благодушны, он все равно хочет внушить им мудрость, чтобы какой-нибудь мошенник не воспользовался их доверчивостью. Он так хвалит их за то, что они не ведают зла, что одновременно хочет научить их его остерегаться. То же, что следует за этим: Бог же мира да сокрушит сатану, скорее является обетованием для их укрепления, чем молитвой. Ибо сатана однажды побежден Христом, но так, что каждый день стремится возобновить войну. Итак, апостол обещает окончательную победу, которая не явлена, покуда идет сражение. Хотя говорит он не только о последнем дне, когда сатана будет открыто сокрушен; но, поскольку в то время сатана, словно сломав все преграды, производил злую смуту, он обещает, что Господь вскоре покорит его и бросит на попрание под ноги верных. Затем следует молитва, чтобы благодать Христова была с ними, то есть, чтобы они наслаждались всеми благами, которые принес нам Христос.

21. Приветствуют вас Тимофей, сотрудник мой, и Луций, Иасон и Сосипатр, сродники мои. 22. Приветствую вас в Господе и я, Тертий, писавший сие послание. 23. Приветствует вас Гаий, странноприимец мой и всей церкви. Приветствует вас Ераст, городской казнохранитель, и брат Кварт. 24. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.

(21. Приветствуют вас Тимофей, сотрудник мой, и Луций, Иасон и Сосипатр, сродники мои. 22. Приветствую вас в Господе и я, Тертий, писавший сие послание. 23. Приветствует вас Гаий, странноприимец мой и всей церкви. Приветствует вас Ераст, городской казнохранитель, и брат Кварт. 24. Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь. 25. Тому же, кто силен утвердить вас по моему Евангелию, возвещению об Иисусе Христе по откровению тайны, о которой было умолчано от вековых времен, 26. но которая явилась ныне, через писания пророков, по вечному установлению Божию, в послушание вере, возвещенное всем народам. 27. Единому Премудрому Богу через Иисуса Христа слава во веки. Аминь.)

21) Приветствуют вас. Приветствия, добавленные апостолом, частично направлены на взращивание единства среди тех, кто жил далеко друг от друга, а частично на то, чтобы римляне узнали подписи своих братьев под этим письмом. Не потому, что Павел имел нужду в чужом свидетельстве, но потому, что немало пособляет согласие благочестивых. Послание завершается (как можно увидеть) прославлением Бога и благодарением. Ибо апостол упоминает о том великом благодеянии Божием, что удостоил Он народы евангельского света; в этом была явлена великая и никогда до конца не восхваленная его благость. Хотя слова апостола также способны воздвигнуть и утвердить упование благочестивых, чтобы, возвысив души свои к Богу, они с уверенностью ожидали всего, что обещает Он дать им ныне, и, созерцая Его благодеяния, утвердили надежду на будущее. Поелику же собрав многое в одном предложении, он сделал его чрезвычайно длинным, нам надлежит по отдельности рассмотреть его части.

Во-первых, апостол воссылает славу одному лишь Богу. Затем, чтобы показать, что она полагается Ему по праву, он мимоходом упоминает о нескольких Его качествах, откуда явствует, что лишь Он один достоин всякой похвалы. Он называет Его единым премудрым, каковая похвала, принадлежа лишь Ему, отбирается у всех тварей (К их утешению относится, что апостол назвал Бога Тем, Кто может утвердить их до конца). Хотя Павел, кажется, говорит потом о тайном совете Божием, сие добавление было сделано им весьма искусно, чтобы воздвигнуть всех к почитанию премудрости Божией. Ибо знаем мы, как возмущаются люди там, где не видят причины для дел Божиих. Добавляя же, что Бог силен утвердить римлян, апостол уверяет их в их стойкости до конца. И чтобы они надежнее успокоились в этой силе, он добавляет, что она явлена нам через Евангелие.

Здесь ты видишь, что Евангелие не обещает нам лишь настоящую благодать, но также приносит уверенность в том, что благодать будет длится вечно. Ибо Бог возвещает не о том, что Он — наш Отец лишь в настоящем, но говорит, что останется им до конца. Более того, Его усыновление продолжается и после смерти, потому что* приводит нас к вечному наследию. Остальное сказано для восхваления силы и достоинства Евангелия. Апостол называет Евангелие возвещением об Иисусе Христе (Проповедью), поскольку главный его смысл состоит в познании Христа, а учение его называет откровением тайны (Тайного.), чтобы не только сделать нас более внимательными к нему, но и внушить нашим душам наивысшее к нему почтение.

Сколь же возвышенна сия тайна, он показывает, добавляя, что была она сокрыта в течение множества веков от создания мира. В ней нет той напыщенной и броской мудрости, которую требуют сыны века сего, коими оно презирается даже до сего дня. Оно являет неизреченные сокровища небесной премудрости, превосходящие всякий человеческий разум. И если им со страхом поклоняются сами ангелы, то, определенно, никто из людей не способен их воспринять. И премудрость эта не должна умаляться от того, что скрывается она под простотой смиренных и разговорных слов, потому что* Господу было угодно усмирить так плотскую гордыню. Поскольку же может породить сомнение тот факт, что тайна сия, сокрытая в течение стольких веков, вдруг так неожиданно явилась, апостол учит, что произошло это не по человеческой дерзости и не по случайному стечению обстоятельств, а по вечному установлению Божию. Там же он закрывает дверь для любопытствующих вопросов, которые склонна выдвигать человеческая пытливость. Ибо все, что происходит неожиданно, люди считают произошедшим ненамеренно, откуда они превратно заключают, что дела Божии абсурдны, или, по крайне мере, запутываются в многочисленных сомнениях.

Итак, Павел говорит, что явившееся сейчас, было постановлено Богом прежде создания мира. Впрочем (Наконец), чтобы кто не стал спорить и не обвинил Евангелие в новизне, он приводит пророческие писания, где предсказывалось то, что мы видим исполнившимся. Все пророки до того ясно засвидетельствовали о Евангелии, что нет надобности ни в каком ином подтверждении. Таким способом Бог приготовлял души своих людей к тому, чтобы новизна необычной вещи не слишком их испугала.

Если же кто возразит, что в словах Павла присутствует противоречие, поскольку тайну, о которой Бог свидетельствовал через пророков, он назвал сокрытой в течение веков, то разрешение сей трудности привел Петр (1Пет 1:12): пророки, вопрошая о принесенном нам спасении, служили не себе, но нам. Поэтому Бог молчал, возвещая в те времена. Ведь Он удерживал отложенным откровение того, о чем давал пророчествовать свои рабам. Хотя (Далее) то, в каком именно смысле апостол называет Евангелие сокрытой тайной, выражаясь таким образом и здесь, и в Еф 3:9, и в Кол 1:26, не вполне ясно даже ученым мужам. Более надежно мнение тех, кто относит сие к призванию язычников, о котором Павел конкретно говорил в Послании к Колоссянам.

Я же, хотя и признаю это одной из причин, не могу поверить в то, что она единственна. Мне кажется вероятнее, что Павел имел здесь в виду также и прочие различия между ветхим и новым заветами. Хотя пророки и учили всему, что перешло к нам от Христа и апостолов, они делали это несколько туманно. Поскольку же ныне свет Евангелия весьма ясен, не удивительно, если то, что теперь стало явленным, тогда было сокрытым. И не напрасно Малахия (4:2) возвещает восход солнца праведности; не напрасно Исаия столь возвышенными словами превозносит посланничество Мессии. Наконец, не без причины Евангелие зовется царством Божиим. Ведь по самой сути дела можно ясно заключить, что лишь тогда открыты будут сокровища небесной премудрости, когда Бог через Своего Единородного Сына, словно лицом к лицу явится нам, рассеяв ветхие тени. И апостол здесь вновь говорит о цели проповеди Евангелия, о которой упоминал в начале первой главы: она состоит в том, чтобы Бог привел все народы в послушание вере.