Прошло два года, и Феликса сменил Порций Фест. Феликс, желая заслужить благосклонность предводителей иудеев, оставил Павла в тюрьме.
Через три дня после прибытия в провинцию Фест отправился из Кесарии в Иерусалим,
Фест ответил: — Павел находится под стражей в Кесарии, и я сам скоро там буду.
Проведя с ними не больше восьми-десяти дней, Фест возвратился в Кесарию и на следующий же день сел в судейское кресло и приказал ввести Павла.
Фест хотел угодить иудеям и поэтому спросил Павла: — Согласен ли ты идти в Иерусалим, чтобы тебя судили там в моем присутствии по представленным против тебя обвинениям?
Переговорив со своим советом, Фест объявил: — Раз ты потребовал суда кесарева, то к кесарю и отправишься.
Они провели там несколько дней, и Фест говорил с царем о деле Павла: — Здесь есть человек, оставленный в тюрьме Феликсом.
Агриппа сказал Фесту: — Я бы сам хотел послушать этого человека. — Завтра же услышишь, — ответил Фест.
Фест сказал: — Царь Агриппа и все присутствующие! Вы видите перед собой человека, на которого все множество иудеев жаловалось мне и в Иерусалиме, и здесь, в Кесарии, крича, что он не должен больше жить.
Когда он таким образом защищался, Фест прервал его. — Ты не в своем уме, Павел, — закричал он, — большая ученость довела тебя до безумия!
Павел ответил: — Достопочтеннейший Фест, я не сумасшедший, и то, что я говорю, истинно и разумно.