я укреплял бы вас своими устами, унимая вашу боль движением губ.
Если я говорю, не унимается моя боль, и когда перестаю — не уходит.
Ночью ноют кости мои; боль меня гложет, не зная покоя.
Я близок к падению, и боль моя передо мной всегда.
И сказал я: «Вот боль моя — Всевышний более не заступается за нас».
Все дни труда его — боль и скорбь, и даже ночью разум его не знает покоя. Это тоже суета.
Они ужаснутся, боль и судороги их схватят, будут мучиться, словно роженица; будут смотреть друг на друга в изумлении, лица их будут пылать.
Мы услышали весть о них, и руки у нас опустились. Пронзила нас боль, охватили муки, как женщину в родах.
Что ты скажешь, когда Господь поставит над тобой тех, кого ты готовила себе в союзники? Разве тогда не пронзит тебя боль, словно женщину в родах?
Почему моя боль никак не уймется, почему моя рана тяжка и неисцелима? Неужели будешь Ты для меня ручьем ненадежным, источником пересохшим?
Ты, живущий на Ливане, угнездившийся в кедрах, о, как ты застонешь, когда пронзит тебя боль, боль, как у женщины при родах!
Дамаск обессилел, повернулся, чтобы бежать, охватил его страх; пронзили его муки и боль, боль, как у женщины в родах.
Царь Вавилона услышал весть о них, и руки его опустились. Пронзила его боль, охватили муки, как женщину в родах.
Когда женщине подходит время родить, у нее начинаются боли, но как только ребенок родится, она забывает боль от радости, что в мир родился человек!
Любое наказание кажется нам скорее причиняющим боль, чем несущим радость. Но впоследствии те, кто был научен наказанием, пожинают урожай праведности и мира.
и проклинали за свою боль и свои раны Бога небесного, но не раскаялись в своих делах.